нет, ты тоже можешь стать героем.

      кейго тяжело видеть в глазах даби столько много боли и обиды. столько много терзаний, мучений и ненависти к самому себе. когда даби смотрит на своё отражение в зеркале, его руки сжимаются в кулаки, брови сводятся к переносице, а уголки рта опускаются вниз. он ужасно злится. злится на то, что видит перед собой. даби ненавидит то, кем является. даби слышит за спиной слишком много плохих о себе слов, что оставляют очередной уродливый рубец на органе под грудной клеткой. даби чувствует на себе слишком много отвращения, что заставляет ненавидеть себя ещё больше.       он каждое утро ловит растерянное выражение своих бирюзовых глаз. отражение в зеркале вызывает раздражение. его белая кожа, словно из мрамора, обезображена ожогами и неаккуратными шрамами. на себя неприятно смотреть. он сам себе омерзителен. – как ты можешь кого-то спасти, когда ты даже себя уберечь не в состоянии? не смеши. – таким как ты нет места в геройском обществе. – ты никогда не сможешь стать героем. забудь. – ты похож на преступника. – с таким лицом только по подворотням прятаться. – ты отвратительный. – исчезни.       даби ассертивный — он не зависит от внешних влияний и оценок, но остро сказанные обществом слова с каждым разом въедаются в мозг всё глубже и глубже, заставляя видеть в себе того самого бесполезного урода, о котором говорят другие.       но разве так важна внешность человека? даби просто мечтает стать сильнее. мечтает стать настоящим героем. помогать всем, кто нуждается в помощи, защищать тех, кому нужна защита. спасать тех, кто просит о спасении. даби не мечтает, даби ставит цель. он работает усерднее, чем кто-либо из геройской академии, выбивая из себя последние капли сил. он тренируется до потемнения в глазах и подкашивающихся ног. до горящей кожи, волдырей и подожённых кончиков волос. до криков от боли и слёз от отчаяния. он отдает всего себя, чтобы стать сильнее, чтобы доказать, что он тоже может стать достойным героем. он так сильно старается, но ничего не получается, и кроме осуждения, жалости и косых взглядов он не получает. это всё больше и больше вгоняет в яму безысходности. люди видят в нём только изуродованного собственной причудой человека и в лоб не хотят видеть в нём того стремления и упорства, которыми он обладает. люди думают раз он не в состоянии контролировать свои силы, значит он слаб, значит ему нечего делать в мире, где самое главное – иметь достойную причуду и уметь использовать её в полной мере. – тойя, тебе лучше уйти с академии. – ты уничтожишь сам себя своей причудой. тебе нельзя её использовать. – как можно быть таким жалким? – ты что, не в состоянии контролировать собственную причуду? ты бесполезен. – обществу не нужен герой, который ни на что не годен.       даби так сильно ненавидит себя. казалось, что ещё больше возненавидеть себя не получится, что это уже предел, но у даби получается с новой силой почувствовать эту ненависть к себе. он ненавидит то насколько он слаб. ненавидит то, как старается изо всех сил, но в итоге ничего не добивается. ненавидит то, что ничего не меняется. даби ненавидит то, что согласен со всеми услышанными словами. – господи, какой же ты урод.       он разбивает зеркало кулаком. на предплечьях прям на сожжённой коже грубые рубцы не менее уродливых шрамов, оставленных острым лезвием. он так стремится стать героем, что забывает о собственном спасении, сгорая в синем пламени и ненависти к себе.       кейго тяжело видеть страдания даби. мерзко слышать такие жестокие слова в его сторону. обидно видеть жалость в глазах его семьи, в поддержке которой он нуждается больше всего. кейго хочет помочь. хочет защитить. хочет спасти. ведь даби не заслуживает всего того, что получает. этот мир несправедлив, но таками искренне хочется показать тойе, что не все такие ужасные.       даби груб, резок, холоден и совершенно никому не доверяет. он обжигает руки кейго, когда тот протягивает их к нему. он обещает сжечь крылья, когда кейго обещает его спасти и просит довериться. даби не верит ни единому слову. и внимание таками воспринимает как вовсе не помощь, а завуалированную издёвку. как попытку сделать ещё больнее. сломать. разбить. напомнить, что он жалок и слаб.       даби так долго мечтал, чтобы хоть кто-нибудь поддержал, чтобы хоть кто-нибудь был рядом и сказал, что всё будет хорошо, что всё у него получится, что он справится. но даби так сильно привык к смешкам, упрёкам и спинам, которые поворачивались к нему и удалялись от него куда-то вперёд, оставляя его наедине со своими страхами и метаниями, что сейчас, когда к нему с улыбкой на лице протягивают руку помощи, он не принимает её, отталкивает её, не веря в искренность намерений, боясь поверить.       но отталкивает её с глубоко засевшей надеждой на то, что его всё же не бросят. и кейго действительно не бросал. каждый раз протягивал руку, каждый раз повторял, что тойя молодец, что он отлично справляется.       даби сторонился, даби не верил, даби боялся. ему льстило такое отношение к себе. и ночью в подушке он лицо своё прятал, ругал себя, корил себя, что в глубине души наивно хотел верить пернатому. хотел в ответ протянуть свои изувеченные руки и не получить жестокого плевка в лицо.

***

– тойя! вот ты где. – кейго складывает свои крылья и садится рядом, беззаботно улыбается и устремляет взгляд куда-то вперед. горизонт окрашен в ярко-оранжевую, ярко-красную и золотую краски, что небрежно размазаны по небу. таками знал, как сильно тойя любит наблюдать за уходящим алым солнцем, и места для этого лучше крыши академии и не придумаешь, поэтому найти одноклассника ему не составило труда. – чего тебе. и хватит звать меня этим именем. – тойя хмыкает и отодвигается от кейго, чтобы их колени не соприкасались. в его голосе проскальзывают нотки стали и дикой усталости, наверное больше моральной, чем физической. – твоё имя красивое.       блондин замечает на его шее новые покраснения – следы от ожогов. кисти его изящных рук перебинтованы грязными бинтами. пальцы длинные, красивые, и кейго невольно засмотрелся. они молчат некоторое время, слушая шум ветра и приглушённые голоса учеников, доносящиеся откуда-то снизу. даби сидит с прикрытыми глазами, выказывая этим свою усталость и нежелание вести беседу. но кейго всё же решается подать голос. – закат так прекрасен. – но на закат он вовсе и не смотрит. голос его вышел охрипшим, и таками заметил, как тодороки вздрогнул.       тойя открывает глаза и ногтём указательного пальца, что не был скрыт под марлей, начинает нервно раздирать свои худые острые коленки, сдирая запёкшую кровь с недавно полученных ран. его голени тоже перебинтованны, а косточка на щиколотке разодрана в кровь.       тодороки упрямо молчит и сжимается под пристальным взглядом назойливого одноклассника. ему не нравится, когда кто-то смотрит на него, потому что он покрыт уродливыми ожогами и шрамами, потому что он некрасивый, страшный, уродливый. ему не нравится, когда кейго рассматривает каждый сантиметр его открытых участков кожи. когда смотрит ему в глаза. когда находится так близко. когда улыбается, а не в отвращении кривит губы. когда блестит интересом в своих золотистых глазах, а не давит высокомерным, осуждающим взглядом. ненавидит это так сильно, потому что хочется поверить кейго. – закат означает то, что после тёмной ночи наступит нежный тёплый рассвет.       даби с вопросом в глазах переводит на него взгляд. он не любит, когда говорят со скрытым смыслом, когда ходят вокруг да около и заставляют его нервничать по причине того, что он ничего не может понять. это заставляет чувствовать себя ещё и тупым. этот факт не ускользнул от внимания проницательного кейго, поэтому он спешит объясниться. – возможно сейчас ты находишься в темноте, поэтому ты и не видишь дорогу, по которой тебе нужно идти. стоишь и не знаешь что тебе делать, куда податься. но однажды станет светло, и ты увидишь в какую сторону тебе нужно двигаться. но даже если в твоём мире умерло солнце и поселилась вечная тьма — я стану твоим светом и я покажу тебе верную дорогу. мы вместе пойдём по ней. и вместе будем преодолевать препятствия. вместе мы обязательно справимся.       кейго мягко улыбается и смотрит в округлённые от удивления бирюзовые глаза. прохладный ветерок развивает мягкие белые волосы тойи, нежно ласкает израненное лицо. даби ошарашен этим заявлением и его выражение лица совершенно не поддаётся расшифровке, но он быстро возвращает себе самообладание. его брови сужаются у переносицы. он пальцами въедается в свои колени, и опускает взгляд, пряча наивный блеск в глазах, пряча надежду, пряча мольбы помочь.       даби устал. почему таками так настойчив? неужели желание воткнуть нож в спину такое сильное? или это, действительно, желание помочь такое сильное? почему кейго так добр, когда все вокруг смотрят с враждой? почему он улыбается ему, когда другие отворачиваются? неужели сломать его фарфоровую душу такое соблазнительное искушение? или кейго искренне пытается его спасти? что на самом деле у него на уме?       даби запутался. он чувствует, что на грани. он чувствует, что ещё один удар и по его хрупкой психике поползут глубокие трещины. она с жестокой фатальностью треснет и разлетится на миллионы острых осколков, без возможности собраться воедино. – почему? – губы еле шевелятся. он чувствует, что ещё чуть-чуть и сдастся. ещё чуть-чуть и кейго разобьёт эту стену, что даби собственноручно выстроил вокруг себя.       кейго жмёт плечами, улыбается шире и задирает голову, смотря высоко в небо: – ястреб — такое я себе выбрал геройское имя. – начинает он, – ястреб благородная, гордая и сильная птица, и я собираюсь стать таким же. я собираюсь стать человеком, которого люди будут гордо называть героем. но я никогда не смогу назвать себя героем, если брошу своего друга в момент, когда он нуждается в помощи больше всего, когда нуждается в поддержке и защите, как никогда раньше. я никогда не смогу стать настоящим героем, если сейчас не спасу человека, который мне дорог.       даби резко поднимается на ноги. его пальцы подрагивают, а глаза лихорадочно бегают по лицу его одноклассника. он молчит с минуту, а кейго не смеет его перебивать. эти бирюзовые глаза говорят громче, чем способны слова. он видит в них необузданный страх, растерянность, непонимание, отрицание, злость, гнев, постоянно ноющее чувство внутренней тревоги, борьбу и панику. и кейго хочется притянуть его к себе, обнять и не выпускать из своих рук. защитить от этого мира, от давления и несправедливости. – довольно. – сиплый голос тодороки дрожит. – твои игры заходят слишком далеко. оставь меня в покое.       и уходит. солнце практически утонуло за горизонтом и вечернее небо приобрело фиолетовые и розовые оттенки.       таками не останавливает, потому что довести даби до истерики ему совсем не хочется. он прекрасно понимает, как ему сейчас тяжело поверить в искренность услышанных слов, ведь до этого ему никто никогда не говорил подобного. ведь до этого в него не верила даже собственная семья, ведь до этого даже собственный отец признал, что даби слаб и бесполезен. ведь над ним всегда смеялись, всегда смотрели с высока, с призрением и нежеланием. его не хотели видеть, его сторонились. его сравнивали с другими и тыкали в лицо его беспомощностью. поэтому не удивительно, что даби так шарахается кейго, ведь блондин так мягок, так добр и так искреннен с ним. даби не привык к такому вниманию, не привык к похвале, не привык к доброжелательности и поддержке.       но кейго хочет, чтобы даби к этому однажды привык.

***

      когда-то бирюзовые глаза тойи светились так ярко и красиво, что наверное их блеск был виден в темноте. но сейчас их свет, словно был скрыт за тёмной пеленой. бирюзовые глаза казались тёмно-голубыми, а в сумраке и вовсе тёмно-синими. даби снова не нравится своё отражение в зеркале. он ненавидит эти глаза. ненавидит эти волосы. эти щёки, губы и подбородок, что изуродованы собственной причудой. он ненавидит этот некрасивый нос, некрасивый лоб. шею, плечи, руки, ноги. – урод. какой же ты урод, тойя. – он смотрит себе в глаза пронзительным, прожигающим насквозь взглядом, полным неприязни и отвращения и сжимает края раковины, грозясь отломить от неё целый кусок. он снова сознательно загоняет себя в эмоциональный вакуум и накручивает себя до состояния полной истерии. мысли о том, как он слаб и уродлив съедают заживо. и в голове эхом слышатся насмешливые голоса. – с таким лицом ты никого не спасёшь. тебя все будут бояться. – ты такой страшный. спрячь хотя бы это ужасное лицо за маской. – ну и шрамы! ты видел себя в зеркале? закройся в подвале, чтобы тебя никто не видел. – тебе не стать героем, тойя. – даби шепчет самому себе.       и дело даже не во внешности.       сколько бы он не тренировался, сколько бы он не тратил на это сил и времени, ничего не менялось. он не становился сильнее, он не переставал себя обжигать. причуда не хотела поддаваться контролю, словно она была и вовсе не его.       он крепко, до боли сжимает зубы. отец отвернулся от него и всего себя посвящает младшему сыну. оно и не удивительно. у шото уникальная причуда, одновременно доставшаяся ему и от отца и от матери. шото умеет контролировать свою причуду. шото только восемь, а он уже обладает таким огромным потенциалом. шото красивый и даже ожог на глазу не портит его привлекательность. шото называют гением. и он действительно может стать великим героем и возможно однажды занять место героя номер один. – ты просто неудачная попытка. зато шото, я уверен, станет достойным героем. – старатель не думает о сказанных словах, о чувствах тойи. – тебе стоит покинуть академию. – хладнокровный, равнодушный голос, словно тойя для него совершенно чужой человек.       но даби не собирается отказываться от собственной цели. не собирается уходить из академии. даби собирается доказать всем, что тоже может стать достойным героем. даби обязательно докажет отцу, что ничуть не хуже шото. и что он тоже может однажды претендовать на место героя номер один.

***

      синее пламя сжигает сухую траву на широком поле далеко за пределами академии. пахнет дымом, а от яркого света над головой не видно звёзд. футболка тойи наполовину сгорела, оставив от себя непонятные клочки. кожа горячая, красная и если приглядеться, то можно уловить слабую дымку, исходящую из неё.       его оценки сильно испортились. всё своё время он тратит на тренировки по контролю причуды. он забывает отделять время на сон и еду, а о домашних заданиях и вовсе перестал вспоминать. учителя обеспокоены его состоянием, проводят с ним беседы и объясняют, что нельзя так себя истязать. человеческому организму необходим отдых и энергия, а значит даби нужно есть и спать.       даби молча соглашается, но упрямо пропускает всё мимо ушей, снова и снова возвращаясь на поле и тренируясь до самого рассвета, когда ноги уже не в состоянии держать тело, когда голова кружится, а силы на полном нуле. когда в груди всё болит, когда кожа жжётся.       на его теле всё больше и больше пластырей и бинтов. он выглядит максимально уставшим, похудевшим, болезненным, безэмоциональным. и кейго за него страшно. у кейго в уголках глаз скапливаются слёзы. у кейго крылья дрожат. а когда он видит ненормально большое количество синего пламени, срывается с места и подлетает к тойе. натягивает доброжелательную улыбку и старается не обращать внимания на болезненно сжимающееся в груди сердце.       даби тяжело дышит. его ладони дымятся. – эй, тойя, передохни. – кейго подходит к нему и старается не выдавать своей нервозности. – зачем ты здесь, птица? – даби хмурится. – твой огонь такой мощный, что я увидел его с далека. ты, кажется, перегрелся. – он кивает в его сторону. – остудись.       таками искренне переживает за одноклассника. он выглядит так словно без пяти минут мёртвый, и кейго хочется прямо сейчас забрать его отсюда. умыть, накормить и уложить в постель. ему нужно поспать. хотя бы потому что во сне его не будут преследовать эти навязчивые мысли, что не дают ему покоя и заставляют его доводить себя до изнеможения. – не твоё дело. не мешайся и свали по-хорошему. – тойя дышит тяжело и рвано, его руки и ноги дрожат так сильно, что ястребу не приходится присматриваться. тодороки хмурится и с раздражением смотрит на блондина.       кейго пересиливает себя. запихивает свою нервозность куда-то поглубже в своей душе, пытается взять себя в руки и улыбается. так ярко, что эта улыбка наверняка может затмить само солнце. тойя невольно засматривается, но во время одёргивает себя, отворачивается и тихо просит: – уйди. мне нужно тренироваться. – ты стал сильнее. у тебя лучше получается контролировать такое сильное и горячее пламя. оно становится больше, но не оставляет на твоём теле таких серьёзных повреждений. ты далеко продвинулся, тойя.       даби глаза округляет и паническим взглядом смотрит вниз, куда-то себе под ноги. его плечи напрягаются и дрожат, а воздух накаляется моментально. проходит целая минута, прежде чем он резко разворачивается и быстро подходит к ястребу, хватая его за грудки, встряхивая и пронзительным взглядом врезается в его удивлённые глаза. – завались. – он снова его встряхивает и смотрит в его золотистые глаза с нескрываемой паникой. – тойя… – кейго осторожно подаёт голос, но его тут же прерывают очередным встряхом. – я сказал тебе закрыть свой рот. – даби шипит сквозь зубы и дрожит всем своим телом.       таками снова отчётливо видит в этих потемневше-голубых глазах чудовищный испуг и растерянность. он послушно замолкает и поджимает свои пухлые губы, виновато рассматривая лицо одноклассника. такое красивое. даже с этими шрамами и ожогами. у даби на самом деле нежная и гладкая кожа. не нужно к ней даже прикасаться, чтобы убедиться в этом. она молочного цвета и отлично смотрится с его белыми, как утренний снег волосами. даби красивый. и имя у него красивое. кейго хотелось бы, чтобы даби тоже это понял, чтобы увидел его глазами и убедился, что действительно прекрасен.       он отпускает его и сдавленно проговаривает, опуская взгляд куда-то вниз: – прекрати надо мной издеваться.       кейго снова позволяет ему уйти.       даби хочется расплакаться, но слёзы почему-то не текут. внутри кипит гамма нескончаемых чувств, обжигая лёгкие и сердце и вызывая какой-то спазм, который мешает нормально дышать. он заходит в свою комнату в общежитии и громко хлопает дверью. колени тут же подвели его. спина медленно съехала по двери, и он шлёпнулся на пол, поджимая к себе колени и крепко их обнимая, пряча между ними своё горячее лицо.       сможет ли он на самом деле стать героем?       это пламя опасно, и если он не научится его контролировать, то оно станет опасно и для окружающих. какой он тогда герой, если подвергнет гражданских опасности?       это лицо ужасное. его и правда будут все бояться. какой он тогда герой, если люди не протянут ему руку, не доверят ему защитить, спасти.       они наверное правы: он никогда не сможет стать героем.       кейго ему лжёт. лжёт. да? он в открытую издевается и смеётся над ним. потому что он слаб и никогда не станет героем.       тогда зачем ему так страдать, так напрягаться, стараться? ради чего? ради того, чтобы в конце концов так и остаться бесполезным ничтожеством? зачем вылезать из кожи вон, когда всё, на что он способен – это вызывать смех и презрение окружающих? зачем каждый день заставлять себя вставать с кровати, тонуть весь день в собственном бессилии, чувствовать нестерпимую боль и тонуть в настоящей бури внутри себя? для чего?       для чего, если сколько бы он ни старался, ничего не получается, и он ни на шаг не сдвигается вперёд?       тойя в отчаянии зажал уши руками. но разве это поможет заглушить внутренний голос?

***

      кейго всё никак не может уснуть. он вертится с одного бока на другой. в голове одна за другой навязчиво рождаются тревожные мысли. перед глазами синее пламя, что так беспощадно сжигает нежную кожу. перед глазами напуганный, потерянный даби. сильный на самом деле. очень сильный. сильнее кейго или кого-либо в этой чёртовой геройской академии.       почти сломанный. почти разбитый. нуждающийся в защите. но всё ещё очень сильный.       кейго резко садится на кровати. он чуть не задыхается от биения своего сердца. голова неприятно кружится. в комнате словно заканчивается воздух. словно его поглощает огонь. ястреб собирает свои перья, сброшенные перед сном на пол, в пышные крылья и резко распахивает окно, вдыхая свежий ночной воздух.       он не медлит – вылетает на улицу и сразу поднимается ввысь, в небо, широко взмахивая своими крыльями. прохладный ветер грубо хлещет по лицу, и ястреб надеется на то, что это поможет ему прийти в себя. но если честно, то это не особо помогает.       его голова полностью забита мыслями о тойе. сможет ли он помочь тойе? сможет ли тойя довериться ему, взять его за руку и пойти вместе с ним? сможет ли он показать тойе, как он силён, как он прекрасен? или тойя так и не решится поверить ему? сломается без возможности стать прежним? выберет не ту дорогу?       таками слишком страшно об этом думать. он обещает сам себе что-нибудь придумать, и не позволить даби выбрать неправильный путь. ведь задача героя спасать. ведь задача кейго не дать любимому человеку погрязнуть в собственных страданиях, потерять в них самого себя. кейго ведь обещал тойе стать его светом.       сегодняшняя ночь выдалась холодной, но отчего то ястребу было жарко. его сердце тревожно колотилось в груди, разгоняя кровь про венам. над головой усеянное мириадами звёзд ночное небо. таками сбавил скорость и предпочёл ещё немного полетать в неспешном темпе, плавно взмахивая своими изящными крыльями. тревога и волнение не хотели отступать и что-то неизвестное тянуло его к лесу. но долго гадать не пришлось.       среди пышных чёрных крон деревьев он увидел синее свечение, что с каждой секундой становилось всё больше и больше. кейго хмурит брови, осознавая, что даби скорее всего превзошёл свои лимиты, что в его случае не есть хорошо. огня было очень много. синим пламенем горели деревья, кусты и трава. из-за густого дыма ничего не было видно, из-за пламени было слишком горячо и душно, но кейго не раздумывая полетел прямо в эпицентр пожара. он слышит треск горящих деревьев. слышит гул ветра, что разносят искры по лесу. а потом он слышит душераздирающий крик даби.       обычная тревога и волнение растворяются и заменяются страшной паникой. кейго стрелой врывается в само пламя и летит на крик, игнорируя подпаленные крылья и одежду.       тойя в самом центре. вокруг него ненормально высокая температура воздуха. вокруг него стена синего огня, чьи языки тянутся вверх, словно желают добраться до неба и сжечь его. кейго опускается на землю. вокруг жар, но его лицо побледнело, как полотно. он чувствует как ноги подкашиваются. чувствует, как руки лихорадочно дрожат. чувствует как сердце то стоит на месте, то мечется по всей грудной клетке. он в шоке расширяет глаза. по лбу скатываются капли пота, а по щекам льются вниз до подбородка неконтролируемые слёзы.       даби горит в собственном беспощадном огне. пламя сжигает руки, сжигает ноги, грудь и спину. он сидит на земле, руки прижимая к груди, а лбом упираясь в горячую землю. он кричит от боли, кричит от отчаяния. а кейго кричит его имя. – тойя!       совершенно не имеет значения, что тойя весь в огне. совсем плевать, что вокруг тойи пламя. ястреб подбегает к нему, опускается перед ним на колени и тянет руки, продолжая проговаривать его имя. даби резко голову поднимает, почувствовав чужое присутствие. под глазами не слёзы, под глазами огонь, сжигающий его тонкую кожу. – господи, тойя… – кейго не рыдает, но слёзы ручьями вытекают из глаз. он весь дрожит, весь посинел как от переохлаждения. его сердце с остервенением ускоряет темп. он старается взять разбушевавшееся эмоции под контроль и трезво оценить ситуацию.       у даби глаза — приобретшие цвет индиго — в удивлении округляются. он открыл рот, но и звука не смог выдавить. он начинает махать головой из стороны в сторону, словно пытается избавиться от миража. словно образ кейго не настоящий, словно его разум играет с ним жестокую шутку, и даби пытается избавиться от этого видения. но кейго остаётся здесь. кейго тянется к нему. кейго обнимает его, невзирая на огонь, невзирая на ожоги, которые и сам получает. сейчас физическая боль не шла ни в какое сравнение с тем какой спектр переживаний сейчас он испытывал. он чувствовал лишь обжигающий страх, который вытеснил остальные эмоции и притупил органы чувств. – господи, ты весь горишь. ты горишь изнутри. – он обнимает тойю крепче и весь дрожит, готовый сгореть вместе с ним.       тойя застывает в эмоциональном потрясении. он не может пошевелиться. он не может и слова вымолвить. пламя на его теле постепенно угасает. кожа дымится, она горячая, покрытая волдырями, грубая. его голова болит и в ней слишком много мыслей. они безжалостно атакуют его мозг, и он сам начинает весь дрожать.       почему кейго здесь? зачем он полез в самое пекло? почему он его обнимает?       даби резко отталкивает его от себя. грубо, сильно. кейго падает на землю, больно ударяясь задницей, почти заваливается назад, но вовремя выставленная за спиной рука, не позволяет ему упасть полностью. он ошарашенно смотрит на тойю. видит его искривлённое от злости сожжённое лицо. нахмуренные брови. и страха больше чем обычно. – что-, – он запинается и начинает кашлять. и кейго благодарит всех богов, что даби кашляет без крови. горло першит от нескончаемого кашля, но он подавляет его как может. – что ты, чёрт возьми, здесь делаешь? – он громко кричит с недоуменным выражением лица. – ты же мог сгореть, тупая ты птица! – его голос срывается, но он продолжает его повышать. – зачем? зачем ты всё это делаешь?       кейго вдруг улыбается. трёт ладонью мокрую щеку и тихо отвечает: – я ведь говорил, что не могу позволить дорогому мне человеку потеряться в темноте.       тойя замолкает, опешив от этого заявления. он чувствует, как толстая стена, что он выстроил собственноручно, прячась от кейго, окончательно рухнула и разбилась вдребезги. он впервые слышит кейго, впервые его видит и понимает, что действия значат намного больше, чем слова. осознаёт, что кейго всё это время был рядом и не позволял ему упасть, что всё это время он был искренен и открыт для него.       он сжимает руки в кулаки и шипит. с его глаз вытекают не слёзы. с его глаз вытекают капли крови, пачкая обгорелые щёки. он запрокидывает голову назад и кричит куда-то в небо.       деревья трещат, сгорая в синем цвете. кругом дым и жар. кейго снова бросается к тойе, обнимает его и что-то бессвязно бормочет, сам не понимая о чём говорит. но главное не это. главное, что он рядом и не позволяет даби упасть куда-то в пропасть. и главное, что даби обнимает его в ответ, прижимается, цепляется за него, как за спасательный круг. его хрупкие и бледные на вид руки, на самом деле оказались очень сильными. – тупая птица. тупая, тупая, тупая. я тебя ненавижу. – а у самого кровавые слезы и бесконечная благодарность в глазах.       кейго пальцы в жёсткие волосы вплетает и над ухом дрожащим голосом говорит: – теперь всё будет хорошо. пожалуйста, поверь мне.       но даби отрицательно махает головой. – я никогда не смогу стать героем. посмотри на меня. что я такое? на что я способен? я уродлив и бесполезен.       кейго слёзы со своих щёк вытирает, хотя те всё равно льются ручьями. он осторожно отстраняет от себя тойю, кладёт руки на его плечи и заглядывает в глаза. в них всё тот же страх, в них нескончаемая ненависть к самому себе, но в них треплется надежда. – господи, ты бы знал как сильно ты прекрасен, тойя. я бы хотел касаться твоей кожи пальцами. я бы хотел целовать каждый её сантиметр. у тебя красивые, глубокие глаза, скрывающие так много чувств и эмоций, такой большой и удивительный внутренний мир. у тебя красивый нос, уши, губы. я бы хотел путать свои пальцы в твоих волосах. у тебя невероятно красивые длинные пальцы, я бы хотел переплетать их со своими. у тебя прекрасная хрупкая душа. каждая частичка тебя невероятно прекрасна, и я ни на секунду не сомневаюсь в искренности своих слов.       он грустно улыбается и чувствует, как дрожащие пальцы даби заботливо вытирают его слёзы, которые всё никак не могут перестать течь. – ты невероятно сильный. и ты обязательно станешь ещё сильнее. у тебя обязательно всё получится. не бывает так, чтобы старания оказались потрачены впустую. никогда не сможешь стать героем? нет, ты можешь стать героем. и ты обязательно им станешь. поэтому ты не можешь сейчас взять и сдаться. ты не можешь всё просто так бросить и оставить. очень много времени было потрачено на это, и ты не можешь просто так всё кинуть, махнуть на это рукой и забыть. ты сможешь пройти это, ведь ты очень сильный. пожалуйста, поверь мне. – на грани слышимости проговаривает последние слова.       и даби верит. так отчаянно и сильно. он чувствует, как кейго лечит, что он рядом, а пока он рядом всё будет хорошо и он всё сможет.       тойя в изнеможении прикрывает глаза и слабо приподнимает уголки губ. и ястреб успевает украсть его первый поцелуй, невинно прикоснувшись к сухим и горячим губам, прежде чем он окончательно потерял сознание в его всё ещё дрожащих руках.

***

      в палате пахнет медикаментами и лавандой. на тумбочке около больничной койки в тарелке лежат мандарины, а рядом с тарелкой какая-то книга на английском в обложке пастельных тонов. окно в палату широко открыто, и ветер слегка колышет прозрачные занавески. даби, сидящий на койке, больше напоминает мумию: руки, ноги, туловище и даже лицо покрыты белыми бинтами. за его спиной большая подушка, одетая в голубую наволочку, а его ноги укрыты ватным одеялом, что одето в пододеяльник такого же голубого цвета, что и наволочка. рядом с койкой стоит стул, не очень удобный, вообще-то, но никто не жалуется.       неудобный стул занят кейго ещё с самого утра. его пшеничные волосы небрежно уложены на голове, что придаёт ему больше милоты. как оказалось пострадал он совсем ничего. его крылья были целыми и отделался он слабыми ожогами, которые, как утверждает врач, не оставят на его кожи и следа. на щеке красуется кусочек бинта, прилепленный пластырем. – в общем они зайдут к тебе сегодня после занятий и лично попросят прощения. – ястреб довольно улыбается, осторожно держа в руках перебинтованную руку тойи.       даби не особо хочет видеть своих одноклассников, которые никогда его не признавали, которые всегда смотрели с презрением и осуждали за каждое движение. он не злится на них и не ненавидит, просто до ужаса не любит чувствовать себя неловко. кейго утверждает, что ребята всю вину свалили на себя, мол даби решил поджечь себя из-за них. но ведь даби решил сгореть в собственном огне только по причине слабости, что взяла над ним вверх. и от этого до жути становилось стыдно. – а почему ты не на занятиях? не наблюдаю, чтобы ты страдал смертельными ранениями. – тодороки с притворным подозрением сужает глаза.       таками тихо смеётся, а в палату вместе с ветром проникает запах спелой груши, что растёт внизу, прямо под окном. – мне захотелось побыть с тобой. ты же теперь меня совсем не прогоняешь! – с неподдельной радостью проговаривает кейго. – а ещё ты так мило улыбаешься! я не могу пропустить такое событие! – исчезни, пожалуйста. – хрипит в ответ, но улыбку не скрывает и лишь крепче сжимает пальцами руку ястреба. даби собирается добавить ещё что-то, но его перебивает короткий стук в дверь.       он переглядывается с золотистыми глазами, читает в них непонимание и бросает короткое "войдите". двери в палату медленно открываются, пропуская внутрь высокого мускулистого мужчину с короткими красными волосами и строгим выражением лица. кейго резко поднимается с места. – старатель-сан, добрый день! – он поклоняется в вежливой манере и неловко добавляет, – что ж мне уже пора, так что я пойду.       но тойя крепче сжимает его руку, не позволяя уйти. – останься. – уверенно просит он. и это впервые, когда он не прогоняет его, а просит остаться с ним.       кейго бросает короткий взгляд на энджи тодороки, затем снова смотрит на даби, кивает, нервно улыбается и опускается обратно на стул. – тойя. – басит энджи. и даби думает, что отец начнёт сейчас его ругать за слабость, начнёт упрекать и говорить какой он бесполезный. но старатель знатно так его удивляет, осторожно интересуясь, – как твоё самочувствие? – всё в порядке, спасибо. ты что-то хотел? – тойя сразу переходит к делу, потому что отец никогда не придёт даже навестить в больнице кого-то из членов своей семьи просто так. – мне нужно с тобой очень серьёзно поговорить. – ни единый мускул не дрогнул на его лице, не выдавая его дальнейших намерений. совершенно было не понятно, что он скажет в следующую секунду. его брови строго сужены у переносицы, а взгляд у него острый и критический. – слушаю. – как-то холодно отзывается даби, переплетая свои пальцы с пальцами кейго. – ты должен уйти с академии. я уже обо всём договорился. все документы будут подготовлены в ближайшее время. – его голос отражал хладнокровное спокойствие. он был решителен в своих словах. – нет. я не уйду из академии. – тойя сжимает зубы, борясь с желанием ударить отца прямо по лицу. – ты не понимаешь… – это ты ничего не понимаешь. – он резко перебивает его, повысив голос, отчего притихший таками дёргается от неожиданности. – я собираюсь стать сильнее, собираюсь стать героем. и никто не сможет меня переубедить в этом. – это слишком опасно для тебя. однажды ты уничтожишь себя. я не могу позволить этому случиться. поэтому ты покидаешь академию. всё, это больше не обговаривается. – тон его голоса спокойный, но твёрдый. он уже поставил для себя точку.        энджи собирается уже уйти, как вдруг ястреб снова поднимается с места, окликая его уверенным голосом. – старатель-сан! поверьте хоть раз в силы своего сына. тойя действительно становится сильнее. он так много старается, чтобы получить ваше признание, вы не можете снова отвернуться от него. дайте ему ещё один шанс доказать, что он достоин звания героя.       кейго серьёзен, а даби удивляется тому, как свободно блондин подбирает слова под мрачным взглядом старателя. он широко раскрытыми глазами смотрит на него и не может поверить в услышанное. всё, чего он так хотел попросить у своего отца, но никак не решался, было попрошено за него другим человеком.       энджи молчит мучительно долго, словно ведёт внутреннюю борьбу. он с тем же строгим лицом смотрит на тойю, после чего разворачивается и уходит к двери и только возле неё испускает шумный вздох и озвучивает свой вердикт: – делайте, что хотите.       то, что тойя далеко не слабый, не бесполезный, а всё дело в том, что его пламя слишком сильное, горячее и необузданное, что даже он — герой номер два — не справился бы с ним, он так и не решается озвучить. но обещает, что обязательно поговорит об этом со своим сыном.       дверь за ним прикрывается, и кейго победно улыбается, наклоняется к даби и осторожно обнимает его за шею двумя руками, тихо шепча у самого уха: – всё налаживается, тойя.

***

      ярко-красный диск солнца медленно тонет за горизонтом, освещая небо янтарным светом. на нём смешиваются как на палитре персиковый и абрикосовый оттенки, а вдали, ближе к горизонту виднеется сливовый мазок — предвестник наступающей ночи. на этом фоне блестит первая звезда, и виднеется бледный полумесяц. жара спала, а на смену ей явилась вечерняя прохлада.       нежный ветерок ласкает белые локоны жёстких волос и это не может не вызвать лёгкую улыбку. даби ещё сдалека слышит шуршание крыльев, а через минуту за спиной раздается звонкий голос кейго. – так и знал, что найду тебя здесь, тойя. – привет, птичка. – не поворачиваясь, отзывается даби, шумно выдыхая. – подожди. – он подходит ближе и заглядывает через плечо одноклассника, – ого, не знал, что ты куришь. от тебя никогда не пахло сигаретами. – от меня всегда несёт палёным дымом, птенчик. – даби удивлённо смотрит на него, потому что кейго должен знать об этом лучше, чем кто-либо другой. – да, но сигаретным ни разу. – кейго с подозрением сужает глаза, а даби тушит недокуренную сигарету и бросает её куда-то под ноги. – о чём-то думал? – интересуется кейго и берёт тойю за руку, поднимая её и поднося к своим потресканным губам. – мы ведь совсем скоро выпускаемся. а я так никому и не доказал, что могу быть полезен. на каждой практике я… – ты слишком самокритичен. – ястреб резко перебивает его, останавливая очередной поток критических слов и нежно прижимается своими губами к его коже на руке, оставляя влажный след. поднимает взгляд и тихо шепчет, – ты без труда получил геройскую лицензию, твои наставники постоянно тебя хвалят, а отец говорит, что ты действительно вырос. сколько уже можно себя занижать, ангелочек?       тойя ничего не отвечает, думая, что ещё не заслуживает всего этого и ему ещё нужно много работать над собой.       таками опускает его руку и берёт его лицо в свои ладони. осторожно касается подушечками пальцев горячих скоб на щеках и под глазами, а затем липнет своими губами к губам даби, даря нежный поцелуй, передавая через него всю свою любовь и поддержку. у даби нижняя губа грубее верхней и это до безумия нравится кейго. – может мне волосы покрасить в чёрный? – задумчиво спрашивает тойя, когда ястреб отстраняется от него. – тогда ты точно будешь походить на злодея. – с возмущением в глазах проговаривает блондин. его и без того золотые глаза под светом яркого заката ещё больше отливают золотистым светом, словно они и правда редчайшая драгоценность. – мне нравится, что они у тебя белые. – он тянет руку к его голове и нежно треплет по волосам.       даби недовольно морщится и пытается увернуться от руки, но кейго крепко держит его в объятиях и не даёт вырваться. – ну хватит. – просит тойя, и ястреб успокаивается. – твои белые волосы — это символ того, что ты ангельски светлый человек. – значит покрашу их в чёрный, когда стану падшим ангелом. – даби расплывается в улыбке, замечая недовольство на лице блондина. – как будто я позволю тебе стать падшим ангелом, придурок. – кейго щипает его за бок, за что в отместку получает дразнящие касания у основания крыльев, где вместо перьев до невозможности чувствительный нежно-красный пушок. – не позволишь. – даби улыбается и обнимает блондина двумя руками, прижимая к своему тёплому телу, а тот широко расправляет крылья и укрывает ими себя и тойю, словно заворачивает в кокон, пряча и защищая от всего плохого.       кейго прикрывает глаза и думает о том, что он бы коллекционировал те мгновения, когда лицо тойи искажается от счастья.

***

– посмотрите! это синее пламя? – это даби! – мы спасены!       захваченный террористами огромный торговый центр обещают подорвать к небу, но даби разрушает все планы преступной группировки раньше, чем те смогли опомниться. без особых сложностей он обезвреживает бомбу, защищает гражданских и успевает захватить всех преступников в одиночку. пострадавших, к счастью, не было. старикам он помог вызвать такси, а женщин с детьми довёл до автобусной остановки, вежливо поинтересовавшись их самочувствием.       его геройский тёмно-синий костюм с белыми и голубыми, под его цвет глаз, вставками запачкался пылью и грязью, но его это ничуть не волновало. он дождался прибытия полицейских, отчитался перед ними, вручил им связанных преступников и, пожелав удачи, покинул территорию торгового центра.       даби был известен своей добродушностью, вежливостью и заботливостью. он старался спасти всех, кто нуждался в спасении, даже если спасти всех было невозможно.       добиться доверия граждан оказалось сложнее, чем добиться признания отца. ведь, как он и предполагал, люди сторонились его, смотрели на него с подозрением, а некоторые и вовсе его боялись. но большое чистое сердце никогда не останется незамеченным. даби лез на рожон, иногда забывая о собственной безопасности, но всегда спасал максимальное количество людей. даби никогда не отказывал в помощи, будь то ограбление, захват, потерявшийся щенок, застрявшая на дереве кошка или заблудившаяся старушка. он задерживал грабителей и захватчиков, останавливал террористов, помогал с обвалами, пожарами и наводнениями. люди полюбили даби и совершенно перестали замечать его жутких шрамов.       тойя и подумать не мог, что когда-нибудь сможет добиться того, к чему так долго стремился. он прекрасно понимал, что без помощи кейго никогда бы не получил того, что имеет сейчас.       что бы сейчас с ним было, если бы кейго не помог ему справиться с трудностями, что встали на его пути? если бы не вытащил из того мрака, в котором он заблудился? тогда наверное, в другой интерпретации даби был бы каким-нибудь злодеем, переполненным чувствами злости, ненависти и обиды. сломанного даби уже нельзя было спасти, а обезумевшего тойю не представлялось бы возможности вернуть обратно. в конечном счёте его бы ждал печальный конец.       его мрачные мысли перебивает настойчивая вибрация телефона в кармане геройского костюма. не глядя на экран, где на дисплее высветился входящий вызов, даби пытается подавить улыбку и принимает вызов, поднося к уху телефон в ожидании услышать родной голос. – мой муж выглядит так горячо и сексуально по телевизору, ты бы видел. – мечтательно начинает кейго, без каких-либо приветствий.       даби через трубку слышит какое-то шипение, возню и грохот посуды, и он понимает, что таками уже принялся за готовку ужина. – только по телевизору? – левая бровь дёргается к верху, и он улыбается чуть шире. – нет. он всегда выглядит очень горячо и сексуально, особенно без одежды в нашей с ним кровати прямо надо мной. – внезапно раздаётся громкий металлический грохот, тихое "твою мать" и упрекающее в трубку – из-за тебя у меня кастрюля с водой упала. – я не виноват, что ты такой извращенец и фантазируешь всякое даже во время готовки. – он медленно идёт по полупустым улицам вечереющего города. – виноват. ведь это ты мелькаешь в моих фантазиях. – даби чувствует, как кейго хмурится, но его настроение резко меняется, он ойкает и интересуется с улыбкой – ты дома будешь во время? – у меня патруль до 9 вечера, так что, да, скоро буду. – я соскучился. а ещё обжег ногу. герой номер три спасёт меня от страданий нежным поцелуем? – даби не нужно гадать: он видит чёткий образ кейго, который забавно дует губы. он так делает всегда, когда чего-то хочет добиться, будучи уверенным, что это беспроигрышный вариант. – о боже, птенчик, отвратительно. – тойя улыбается и мысленно выстраивает план по "спасению" его возлюбленного.       кейго звонко смеётся, после чего мягко проговаривает в трубку, отчего у тойи по спине пробегаются чувствительные мурашки: – я люблю тебя. возвращайся скорее. – постараюсь. и я тебя тоже люблю.       он сбрасывает вызов и поднимает голову к верху, смотря высоко в розовое небо, которое блеском отражается в его чистых бирюзовых глазах. думать о том, что было бы, если бы было по другому, совершенно не было смысла. всё, что случилось оно уже случилось. поэтому отложив мрачные мысли на дальнюю полку своего сознания, тойя предпочёл занять свои мысли человеком, благодаря которому он является тем, кем сейчас является и с гордостью носит геройское имя "даби".