Я приду, когда зацветёт весна

      Было глубоко за полночь. Лишь новая Луна освещала путь; маленький полукруг жёлтого сыра в небе был настолько ярким, что отбрасывал тени, как днём. На нём едва ли можно было разглядеть серые пятна — следы глубоких кратеров, оставленных далекими кометами. Безоблачно. Давно просыпались первые звёзды — прорехи на старом, драном плаще. Настолько несметные, что едва ли хватит цифр на всём белом свете, чтоб их сосчитать. Арабская, римская система счисления? Всё мимо. Человек сам создаёт себе рамки, ограничивает начало и конец всему, что доступно его недалёкому познанию, но законы великого космоса-прародителя не могут подвергаться законам своего нерадивого отпрыска — человечества. Космос велик, бесконечен, и человек едва ли способен его полностью познать. Возможно, ещё слишком рано. Рано для таких истин. Именно с такими мыслями летела Ханоко, погрузив свой взгляд в бездонную глубь неба после успешного выполнения миссии. Улетев на приличное расстояние от поля боя, после разрушительного огня и отнятых жизней неумолимо тянуло пофилософствовать о бытие. Но поток мыслей был грубо прерван, когда всё та же белая птичка опустилась на землю и исчезла в клубе дыма. — Привал, м, — раздался приказ голубоглазого напарника. В густом лесу, где кустарники и деревья плотно прилегали друг к другу, образуя единое зелёное пятно, девушка обнаружила небольшую низменную проплешинку. Перед отступниками раскинулся горный родник, трепетавший и бурливший в бурном течении, а исток его начинался у маленького водопада. Бешеные струи рвались на волю и тянулись вниз по тёмным, чистым камням. Видимо, Дейдара был достаточно опытен в этом деле, раз решил устроить привал в таком удобном месте. Ханоко подошла к узкому ручью и достала из-под плаща небольшую алюминиевую бутылку. Повернув её в вертикальное положение горлышком к течению, быстро наполнила ёмкость чистой, ледяной водой. Она подняла бутылку к губам и уже хотела отпить, как вдруг остановилась, вспомнив про напарника. — Будешь? — девушка протянула бутылку Дейдаре, тем самым предложив ему выпить первым. Тот лишь кивнул и, отпив всё, вернул ёмкость владелице. После своего шоу он выглядел удовлетворительно спокойным, как будто выпустил весь пар, что копился внутри. «Простая вежливость, не подумай больше. Вдруг он брезгует или ещё чего. Хотя... Почему меня это вообще должно интересовать?» — Спасибо, — скромное слово донеслось из-за спины, когда девушка наполняла бутылку для себя. — Ты сегодня... Вчера сказал, что тебя завербовали в организацию против воли. Ты тоже проиграл Пейну? — обратив взгляд на собеседника, спросила сероволосая. А белая, спрятанная под хламидой книга не давала забыть о своём противнике. — Нет. Я проиграл другому человеку, — его умиротворение сошло на нет: светлые брови нахмурились, а кулаки крепко сжались. Дейдаре явно было неприятно об этом вспоминать. — Кому? — Учихе Итачи, — при этом имени девушка вспомнила те суровые, равнодушные глаза, озарявшие красным огнем полумрак логова. Смотря на него, мороз невольно пробирался по коже. Казалось, он видел своим шаринганом то, чего нельзя было видеть обычному смертному человеку. — Посмотрел в шаринган? — девушка мало знала об этом кеккей генкай, но из изученных книг она точно помнила, что в них ни в коем случае нельзя смотреть. — Тогда я ничего не знал об этих глазах, за что и поплатился. Но теперь я в любой момент готов взять реванш, — надменно проговорил подрывник, который не хотел упасть в грязь лицом, говоря о своём проигрыше. — Ты его ненавидишь? — сероволосая обернулась и прочитала эмоции по глазам напарника. — Много чести, м. Но своим равнодушием он оскорбил моё искусство, а значит и меня. Поэтому я не могу так просто это оставить. — Так почему не сбежал? У тебя были все шансы. — Ну, я, в отличие от некоторых, человек слова. Честно проиграл — честно выполняю приказы организации, — он высокомерно покосился на напарницу, заставляя вспомнить неприятную попытку побега, на что Ханоко лишь закатила глаза. Девушка не знала, почему он постоянно плюётся такими словами, желая то ли оскорбить, то ли заявить о своём присутствии таким образом; в любом случае куноичи не собиралась поддаваться глупым придиркам. Сердце, что навсегда закрыто, не впустит подобные слова в свою душу и не заставит страдать об этом. Любопытный диалог прервало чьё-то присутствие. Кто-то незнакомый, до жути непонятный плавно поднялся из-под земли, словно был её частью. Эта техника была очень похожа на ниндзюцу Ханоко, когда та пряталась в деревьях от Дейдары. Его странное тело, разделённое на две половины — чёрную и белую — прикрывали не менее странные зелёные путы, оцепляли неким природным скелетом всё тело, включая макушку. При неожиданном шорохе куноичи тут же схватилась за кунай, но когда тело поднялось достаточно высоко, чтобы явить взору чёрный плащ с красными облаками, то оставила затею. — Эй, Дейдара, как успехи? — незнакомец обратился к блондину. — Отлично, — сухо ответил тот и кинул два свитка, перевязанных лентой. Тело поймало их, не сводя глаз с блондина. — Что это за алоэ... — первое, что вырвалось у девушки из уст, когда она увидела это зелёное нечто. Он был похож на какой-то цветок или растение больше, чем на человека, хотя она точно чувствовала в нём чакру, похожую на свою. — Не алоэ, а Зецу. Приятно познакомиться, новенькая, — тот лишь ровно ответил на реплику девушки, видимо, давно привыкший к безобидному погонялу. — Ханоко. Взаимно, — продолжила знакомство куноичи, подумав о своём неприличном "ляпе". — Не хотела тебя обидеть. — Не страшно, мне не впервой, — беззаботно отмахнулся Зецу. Он был совершенно расслаблен и не вызывал никакой враждебности. — Есть новости? — спросил блондин. — Пока нет, держись плана. Спасибо за свитки и до встречи, — Зецу кивнул Дейдаре и куноичи, а затем растворился в земле, откуда заявился. После неожиданного появления цветочно-подобного человека воцарилась тишина, пропуская звук лишь иногда свистевшего прохладного ветра и бушевавшего ключа. Дейдара подошёл к ближайшему дереву и устало уселся у корней, опираясь головой об огромный тёмный ствол эноки, прикрыл глаза. Ханоко стояла у ручья и смотрела в звёздное небо. Вспомнив о вчерашнем разговоре и цели организации, она не могла не спросить ещё раз об этом странном дзюцу. — Слушай, а это вечное цукуёми... Ты тоже разделяешь мнение Лидера? — Не слишком ли много вопросов на одни сутки, м? — не открывая глаз, тут же отозвался блондин. — Интересная личность, занятно узнать твоё мнение, — слегка улыбаясь, произнесла куноичи, не понимая, соврала она или нет. — Честно говоря, мне всё равно, где творить своё искусство. Хоть здесь, хоть в цукуёми, — он пожал плечами. — Может, в том мире признают моё искусство. «Так вот в чём дело, мой дорогой приятель. Говоришь, что я читаюсь, как открытая книга? Что ж, тогда ты будешь открытой книгой с закладкой на нужной странице и подчёркнутым словом, где остановили чтение. Признание. Вот чего ты так желаешь и отчего волнуешься. Недолюбленный ребёнок, который жаждет восхищения и похвалы и не терпит оскорбления своей гордости и хрупкого эго. Теперь всё встало на свои места». — Тебе не кажется, что это всего лишь мнимая панацея? Плацебо? — Для кого как. Каждый сам ищет ответы на свои вопросы. А мне просто всё равно, м. Даже если бы я не состоял в этой организации, они бы шли к своей цели. Девушка немного помолчала, обдумывая слова блондина. — Ты знаешь, как раньше делали масло? — чуть помедлив, напарница присела к ручью и опустила руки в ледяную воду. — Ты о чём? — В кувшин с молоком погружали лягушек. Некоторые тонули. А те, что были сильнее, барахтались настолько сильно и отчаянно, что взбивали масло и, отталкиваясь от твердой поверхности, выбирались на свободу. Ты ведь сам говорил, что смысл жизни шиноби — бороться? — на последних словах она посмотрела в отражающую гладь воды, будто задавая вопрос самой себе. Он поднял взгляд на Луну, прищуриваясь, и, выдержав паузу, ответил: — А что если молоко давно скисло? Голова куноичи поникла. Оглядываясь назад, в своё прошлое, которое она так отчаянно пыталась забыть, она поняла, что и её молочные реки детства давным-давно свернулись в белые комки кислого творога. Но если это и в правду было давно, то почему сердце болит до сих пор? Почему так кровоточит? Возможно, потому что она сама подковыривает вновь и вновь образовывающуюся запекшуюся корку назло бедным тромбоцитам. Только Ханоко привыкла ко вкусу жизни, как та прокисла в постное, безвкусное месиво с тошнотворным запахом. Она чувствовала себя опустошённым телом. Нелепой оболочкой, что только и делает, что болит. Но если яркие краски мира тускнеют, всегда ли можно верить глазам? — Ты мудра не по годам, м. Хотя на первый взгляд таковой не кажешься. Напоминаешь мне Данну... — с какой-то несвойственной ему грустью в голосе отметил Дейдара. — Это комплимент? — с напускной улыбкой спросила девушка, понимая, что за эту мудрость она заплатила огромную цену. — Цени мои слова, я редко кому говорю подобное, м, — хмыкнул блондин, проигнорировав вопрос. Та лишь молча пожала плечами. Полетели рутинные деньки. Приказов от Лидера не поступало, поэтому напарники старались лишний раз не высовываться на глаза, оставаясь в тенях леса Страны Водопада. Прошло три, может, четыре дня... Тяжело считать сутки тому, кто почти никогда не спит. Для него нет вчера. Нет завтра. Лишь бесконечное сегодня, нескончаемая красная ниточка "сейчас", у которой нет ни начала, ни конца. Ложиться спать по доброй воле, как бы это странно ни звучало, задача не из простых, ведь, опускаясь в состояние бессознательности, Ханоко снова погружалась в этот липкий, до жути реалистичный кисель ужаса. Ночные кошмары. Видит их, проваливаясь в сон; будто одна и та же пластинка магнитофона проигрывается без остановки, где конец плавно перетекает в начало, и всё по новой: она видела окровавленные, размытые облики убитых ею, слышала пронзительные вопли о помощи и спасении, как из-под толщи воды, и, оборачиваясь в тёмном помещении, где каждый удар сердца отдавался звонким эхом, не понимала, каким именно обезличенным телам они принадлежат. И даже, казалось, слышала запах медной, запёкшейся крови и обожжённой мертвой тухлятины, отравляющий организм трупными испарениями. Этот удручающий ужас опутывал и подчинял в железные цепи, заставлял кричать в слезах и биться в агонии. И всё по новой. Но по-настоящему тяготило лишь тупое бессилие перед этим. Девушке даже пришла мысль о том, что логово было не так уж и ужасно, как показалось на первый взгляд, ведь именно там она полноценно выспалась без сновидений в последний раз. Но всё же тело иногда сдавалось и заставляло закрыть глаза для лёгкой дрёмы на пару часов. «Ты похожа на призрака», — цинично слышалось из уст подрывника, когда тот разглядывал её мешки под глазами. «А то я сама не знаю», — ровно отвечал женский голос. В командой работе это лишь сыграло на руку — не стоял вопрос о том, кто будет на ночном дежурстве, а Дейдара особо и не настаивал на своей кандидатуре. Однако, бродя по глухим окрестностям, под удар неистовой бомбардировки попадали любые военные поселения и, по приказу Лидера, дезертирские пристанища. В спокойном состоянии он казался обычным парнем: львиную долю времени был, или хотел казаться невозмутимым, хотя умел навести шума, если того прикажут тараканы в его непонятной голове; любил цыкать и закатывать глаза, показывал свой сложный характер, когда ему что-то не нравилось, быстро раздражался и бесновался от любого непонравившегося шороха. Но всё это затмевало то, на что он был похож во время своего "искусства". Его глаза наливались кровью с маленькими мимическими морщинками под веками, ближе к радужке выступали красные капилляры, в них горел недобрый огонь с синим, под стать его глазам, пламенем, а наглая ухмылка превращалась в бешеную, маньяческую. В порыве битвы его невозможно остановить: он ничего не видел, не слышал, лишь огненные вспышки отражались зеркалом в расширенных чёрных зрачках. Дейдара с превеликим удовольствием брал всю грязную работу на себя, а Ханоко и не хотела лишний раз пачкать руки кровью и показывать свои способности чужим. Способности, которые являлись загадкой для неё самой. На этом напарники и сошлись: работы с воздуха и земли прекрасно дополняли и восполняли пробелы друг друга. Этот бешеный задор пугал её, будто она наблюдала за больным на всю голову человеком, преследуемый манией собственного величия. А он же, в свою очередь, лишь ухмылялся на это, удостоверяясь в истинном призвании своего искусства — заставлять трепетать от страха и восхищения перед своими способностями. Дейдара умелым лицемерием скрывал свое довольство, когда при его любимых возгласах: «Искусство - это взрыв!» — Ханоко не перечила ему, в отличие от когда-то бурчащего и задающего много наводящих вопросов Сасори-но-Данны. Но на самом деле девушке было просто всё равно. Отступник хотел видеть страх — она его показывала. Скромно сидя на ветке дерева, она наблюдала за техниками своего неугомонного террориста: ловкие, манёвренные создания разных объёмов и форм разрушали всё на своём пути, не оставляли в живых никого, и под тяжестью ненасытного огня очередное поселение взлетело на воздух. Ей не было жаль убитых — чопорное сердце давно не вызывало сожаления от отнятых жизней. С одной стороны, это успокаивало сероволосую, ведь по-другому выжить в кровавом мире шиноби — никак. А с другой стороны, она понимала, что постепенно теряет человеческую, чувствительную частичку себя. Ту часть души, которая и отличает человека от животного. «Видеть ассорти из трупов каждый день перед собой. Так вот она какая, жизнь нукенина». Но на самом деле Ханоко мало чем отличалась от подрывника. Их обоих, даже без подробного анкетирования, можно было положить в психушку. Только его в изолятор-одиночку для особо буйных с пограничным расстройством личности, а её в палату с намеками на невротическую депрессию и вкалывать препараты от бессонницы. Два сапога пара, но оба левые. — Трёххвостый? Это что ещё за фрукт? — спросила Ханоко своей любимой фразой, которую вычитала когда-то давно в потрёпанной книженции о заморских животных. Одним непримечательным утром, когда солнечные лучи едва успели коснуться земли, представители кровавого Рассвета установили курс на Страну Огня. Пейзаж от локации к локации не менялся, и однообразная картина из вечнозелёных деревьев и забытых, проросших травой тропинок осела в горле. Кажется, прошла уже вечность в этой нелюдимой, душной глуши, и лишь соломенная шляпа с уже успевшим надоесть колокольчиком спасала от наступающего зноя, который намеревался прогнать утреннюю прохладу и свежий воздух. — Норма каждого члена организации. Один член — один биджу, м, — ровно констатировал Дейдара, шедший чуть правее куноичи. — А это не может подождать? — Ханоко, оторванная от короткого сна, начала свой день не с той ноги. Девушка недовольно изогнула бровь из-за глупой спешки и очередной обязанности. — Не любишь решать проблемы по мере их поступления, м, — подметил напарник со своей неизменной ухмылкой и сложил руки на груди. — Ага, вот только лично у меня нет никаких проблем, — хмыкнула девушка, отворачивая голову. «Кому ты врёшь?», — неестественно грубо прошипел внутренний голос в голове. — Проблемы организации — теперь твои проблемы тоже, м, — Дейдара барственно опрокинул голову, заводя старую "песню". — Да-да, разум и тело, всё принадлежит, я это уже где-то слышала, — потворствовала куноичи, не желая слушать еще одну лекцию от надоеды-профессора в лице Дейдары. Ханоко всегда казалось, что она — спокойный человек, но выступления подрывника с громким треском ломали выдержку и самообладание сероволосой, и на каждую его реплику она непреодолимо боролась с желанием сложить печати и задушить его лианами к чёртовой матери. — Тебе не следует отвечать мне в подобном тоне, м, — блондин сомкнул светлые брови на переносице и презрительным взглядом окинул девушку. Ханоко грузно вобрала воздух носом и сжала кулаки, а нервная система молила: «Боже, дай сил!» — А тебе в подобном тоне — мне, — мысленно процедив на замечание в голове, девушка оскалилась. Трепавшиеся на ветру белые ленточки шляпы спасли куноичи от новой словесной перепалки, ведь если бы подрывник увидел рычащие зубы девушки, то вербальной войны точно не избежать. Внешне парень казался достаточно милым со своей ангельской внешностью, но ровно до того момента, пока не откроет свой поганый рот. Подул прохладный, свежий ветер, наполненный влагой, и Ханоко поняла, что они почти на месте. *** Два коренастых, с внушающими комплекциями мужчины зрелого возраста стояли на крепкой ветке многовекового дерева. Чёрная стандартная униформа, серый боевой жилет, металлические наручные пластины, катаны за спинами и звероподобные фарфоровые маски вероломно рассказали всю их суть и родословную. Анбу. Один из них, что пониже, что-то активно фиксировал в небольшой записной книжке и перекидывался едва слышимыми короткими фразами с напарником. Их объектом изучения была густая дымка над огромным озером, что простиралось перед ними. По несчастливой случайности для верных служителей Каге, озеро являлось и целью Акацуки. — Это последние? Опасные типы, — прошептала Ханоко, прячась в кустах поодаль от противников, и сквозь узкую щёлку пушистых веточек тщательно изучала внешность Анбу со спины. Дыхание пропускало выдох через раз, чтобы не привлекать внимание. Одному богу известно, как они ещё не чухнули, что за ними давно следят, и не заметили присутствия посторонних. — Маленькая девочка испугалась? — ухмыльнулся блондин, сидевший непростительно близко рядом с ней, и, не отрывая ясных глаз, наблюдал за действиями Анбу. Тишину засады сопровождало слабое чавканье ладоней. — Ничуть, — тихо соврала куноичи, прикусывая нижнюю губу. Сердце предательски колотилось и, казалось, было слышно на всю округу, а колени невольно начинали подкашиваться, будто их набили мягкой ватой. Витиеватые фиолетовые татуировки в форме огня на плечах обоих выдавали их за представителей корня Конохагакуре, а это означало, что эти Анбу намного сильней и ухищрённей всех предыдущих, что встречала на своём недолгом пути Ханоко. Старуха Пятая не держит возле себя дураков. — Замри в восхищении, м, — надменно пролепетал блондин и с молниеносной скоростью выбрался из кустов, оставляя за собой только робкий шелест маленьких листков пышного кустарника, в котором прятался. — Формируется туман. Согласно объекту, за которым ведётся наблюдение, это было создано трёххвостым. Он вызывает галлюцинации, будь осторожен, — чётко и без эмоций протараторил член Анбу, оторвавшись от записи в книге и окинув взглядом своего напарника. — Какая полезная информация, м, — оказавшись за их спинами, Дейдара шепнул на ухо одному из верного войска Анбу и нагло положил руку на его плечо. Оба шиноби, не оборачиваясь на реплику, как по рефлекторному инстинкту отскочили вверх. Изучая в полёте внешность незваного гостя, их ошеломлённые глаза можно было чётко увидеть сквозь узкие вырезы маски. «Акацуки!» — воскликнул кто-то из этих двоих. — Взрыв! — крикнул голубоглазый, и глиняные паучки, которых никто не заметил на плечах обоих, взорвались с пронзительным криком жертв. — И это Корень Листа? Я крайне разочарована, — выбравшись из тени, Ханоко краем глаза изучала мёртвые тела. Точнее ошмётки, что от них остались. Она пнула чью-то оторванную руку без тела, и та безжизненно перекатилась к краю обрыва, за которым начиналось озеро. — Может быть, не Анбу слабые, а мои техники сильны и артистичны? — горделиво сделал вывод Дейдара. — Не исключено, — без сарказма в голосе Ханоко подтвердила домысел напарника. Несмотря на то как любил петушиться Дейдара и расправлять свой павлиний хвост для демонстрации, нельзя было отрицать, что он крайне опасный нукенин хотя бы по двум причинам. Первая причина была в том, что это — правда, а вторая — что любое оскорбительное слово в адрес голубоглазки чревато для обидчика быть подорванным. Ханоко наклонилась, чтоб поднять небольшую книгу для записей, которую держала одиноко валявшаяся окровавленная кисть, но блокнот, попав в чужие руки, лишь рассыпался в пепельную крошку. — Как очевидно. Анбу Конохи никогда не оставляют следов после себя, — девушка вытянулась в полный рост и стрясла труху от книги с рук. — Она нам ни к чему. У нас есть достаточно информации, м, — Дейдара быстрым взглядом пробежался по глади огромного озера, которое больше напоминало море. — Нельзя медлить, скоро Коноха обнаружит пропажу и пришлёт ещё шиноби, м. — И как нам его достать? Озеро слишком большое, — сравнявшись с напарником, девушка скользнула зелёными глазами по всей широте водоёма. — Нам и не придётся. Зачем пачкаться, когда он сам выйдет? — одарив незастенчивым взглядом Ханоко, подрывник достал из-под плаща готовую фигурку совы с огромной головой и, сложив печати, увеличил её. — Но если хочешь искупаться в водичке, милости прошу, — с язвой в голосе добавил блондин, прыгая на спину своего создания. — Пожалуй, оставлю это тебе, — также цинично бросила девушка в сторону уже улетевшего глиняного животного. «Ну почему он такой? Почему нельзя быть проще?» Ханоко глубоко вздохнула. Блондин немного помаячил над озером из стороны в сторону и что-то рассыпал из рук. Девушка села у обрыва, свесив ноги с огромной высоты, и, наблюдая за действиями напарника, скучно подпёрла щеку рукой. Неожиданно тихая гладь воды взлетела на воздух. Ханоко пришлось опереться одной рукой о землю, чтоб не соскочить с места от дикой ударной волны, а другой прикрыть лицо, в которое летели пыль и грязь вперемешку с солёными каплями и сломанными ветками деревьев. «А потише никак?» Открыв глаза, девушка наблюдала следующую картину: из-под воды медленно поднялся безобразный, черепаха-подобный зверь с красной чешуёй и серым, блестящим на Солнце, как сталь, панцирем. Она распахнула глаза от неожиданной величины этого Колосса. В высоту он не уступал трёхэтажному, если не больше, дому. Ханоко вскочила на ноги и быстро добралась до напарника. — И что мне с ним делать? — вопросительно посмотрев вверх, Ханоко уставилась на Дейдару. — Не знаю. Ты мне скажи, — блондин хитро расплылся в улыбке и, немного размяв плечи, уселся в медитативной позе на птице. — Ты издеваешься надо мной? — громче ответила куноичи от возмущения и гневно дёрнула руки вниз. — Я и так сделал половину работы, хотя не должен был, м. Считай, протянул руку помощи. Такова твоя благодарность? — сдержанно паясничал подрывник, смотря перед собой и краем глаза наблюдая за реакцией Ханоко. «Ублюдок. Но ведь, блять, прав. И это бесит ещё больше». Твёрдая поверхность воды, на которой стояла Ханоко, пошатнулась, когда зверь показал три хвоста. Будто соединённые железными пластинами, прилегающими одна к другой без зазоров, огромные острые шипы покрывали каждый свободный сантиметр хвостов. Санби ударил по воде одним из них, и от образовавшейся волны куноичи отскочила на несколько метров назад. Красный, полный ненависти глаз открылся. — Советую его обездвижить для начала, м, — усмехнулся блондин, отлетая подальше от брызг. — Легко сказать, — шикнула Ханоко и сложила печати. Ловкие, зелёные лианы взвились из глубины озера и крепко опутали всё тело черепахи. Зверь, почувствовав скованность в движениях, начал сопротивляться и кидать своё исполинское тело из стороны в сторону, создавая высокие волны. Острые шипы резали вновь и вновь вьющиеся лианы, оказавшиеся слишком тонкими для такого гиганта. Устав бороться с силами природы, Санби устремил свой взгляд на источник бесполезной техники и грузно двинулся на девушку. Белые, тонкие руки показались из-под плаща и сложили печати в последней попытке сохранить хладнокровие. — Мокутон: Шичуро но Дзюцу! — крикнула девушка, отскочив от очередной накатывающей волны. Из глубины непрозрачной синей воды вытянулись четыре столба со всех сторон света и заключили Санби в деревянную клетку. Приземлившись на землю, Ханоко в ужасе заметила с характерным треском ломающиеся спицы клетки. Трёххвостый мгновенно разрушил своими стальными хвостами древесные преграды ловушки и нырнул на дно. — Унылое зрелище, м, — усмехнулся Дейдара в полёте. — Так сделай не унылое. Ты же у нас мозг, — желчно ответила сероволосая, мысленно продумывая стратегию поимки зверя. — Ну, что верно, то верно, — ехидно бросил блондин и кинулся по следу черепахи. Рот на ладони, дожевав глину, выплюнул фигуру белой рыбы. Замахнувшаяся рука кинула её в воду, и творение, достигнув быстро плывущего зверя, прикрепилось к красному веку. — Кац! — последнее, что услышала девушка перед тем как на поверхность всплыло исполинское, безжизненное тело. Внимательным взглядом она осмотрела потухшую, черную от сажи склеру, из которой вытекал белок. «Ты мог закончить с ним за пару минут, но выбрал посмеяться надо мной со стороны». — "У нас есть достаточно информации", — Ханоко спародировала голосом Дейдары его же реплику. — Только ты, кажется, забыл поделиться этой информацией со мной. Почему ты сразу не сказал, что его слабое место — глаз? — Мне казалось, это было очевидно, — он спрыгнул с птицы, развёл руки и прикрыл глаза. — Очевидно?! — раздражённо воскликнула Ханоко. — Я эту махину в первый раз вижу! — Надо иногда включать голову, понимаешь? «Боже, молю. Дай сил, дай сил, дай сил». Нет, не дал. Гневно оскалившись, Ханоко сложила печати, и из её руки потянулась лиана. Опутав шею и тело блондина, девушка дёрнула руку назад и в один миг притянула Дейдару на непозволительно близкое расстояние к лицу. — Слушай сюда, друг, — зло начала девушка, положив руку на его плечо и делая небольшие интонационные паузы перед каждым словом. — Не наглей из-за того, что я иду тебе на уступки и большую часть твоих слов пропускаю мимо ушей, — Ханоко презрительно посмотрела в голубые глаза. — Хорошо? — Отцепись, — тихо рыкнул Дейдара. Он прекрасно осознавал, что иногда заходит слишком далеко со своими подколками, но гордость не давала отступиться и признать вину. Ханоко смягчилась в лице, ослабила хватку, и все лианы вернулись обратно в руку. Продолжать спор, который уже чуть ли не перешёл в драку, не было ни сил, ни желания, но оскорблённое чувство собственного достоинства давало о себе знать. — Я надеюсь, мы поняли друг друга, — девушка пыталась ответить сухо, но из-за тихого ответа в голосе прозвучала хорошо различимая нота разочарования. Подняв подбородок, она направилась в противоположном направлении. Блондин молча собрал остатки верёвок и, проявив немного смекалки, связал ими бездыханное тело и прикрепил к глиняным птицам, которые несли зверя к назначенному месту встречи с Пейном. Ханоко, ни разу не обернувшись, спешила хоть на несколько шагов оторваться от догоняющего блондина. Не было желания ни видеть эти бесстыжие лазуритовые глаза, ни слышать этот ласкавший ухо самоуверенный голос. Но будучи быстро отходчивой, пламя гнева и глупой гордыни потухло, не успев разгореться в полную силу. Она понимала, что во многом привлекательность блондина обязана непонятной ей самой "незлопамятности". Она не понаслышке знала, что за красивой оболочкой может таиться разное. Не стоит быть падкой на красивую внешность, которой прощают всё: поступки, слова, дурной характер. На примере Дейдары она ещё раз в этом убедилась. Но будучи не из робкого десятка, одной внешности ей совсем не достаточно, чтоб заинтересоваться человеком. В конце концов, с лица воду не пить. В груди неприятно закололо, когда Ханоко увидела рыжее пятно издалека и замедлила уверенный шаг, который едва ли теперь можно назвать уверенным. Она почувствовала себя маленькой школьницей, которая напортачила, и сейчас её ведут к директору для разбирательств, а суровый родитель только и ждёт жалоб на своё чадо. Она вновь вспомнила про белую книгу. Изучать её под прямым взором напарника было глупо, а в потёмках ночного дежурства чтение представлялось настоящим испытанием для глаз, но некоторые страницы ей всё-таки удалось осилить. Правда, здравого смысла в них было мало. Богоподобная дева, спустившаяся с небес, священное древо, запретный плод — ключевые слова предисловия книги, которые были больше похожи на нечто библейско-религиозное, нежели на учебное пособие. Ханоко ожидала увидеть подробную инструкцию по борьбе с фиолетовыми глазами, расписанную в строгих пунктах, но разочарованно столкнулась со сказочным бредом. И как объяснить Лидеру, что её прямую обязанность выполнил целиком и полностью напарник? «Ну не позорище ли?» Приблизившись к Пейну, который сидел на сером валуне у устья озера, тандем остановился. — Отличная работа, — в своей равнодушной манере начал Лидер без приветствия. — Новый член достойно себя проявил в процессе миссии? — он кинул короткий оценивающий взгляд на девушку, задавая вопрос блондину. — Да, — спокойно ответил Дейдара, спрыгивая с птицы. — Хорошо. Пока вы можете быть свободны. До встречи, — продолжил тот и, не обращая больше ни на кого внимания, сложил печати и исчез в телепортационном дыме вместе с биджу. «Как всегда холодно и немногословно». Ханоко, не поворачивая голову, одними глазами пробежала по размытому пространству, чтоб убедиться, что больше никого нет. — Почему ты не сказал правду? — девушка вопрошающе заглянула в глаза Дейдары и напоролась на его стремительный взгляд. Напарники были не в тех тёплых отношениях, чтобы идти друг другу навстречу, и поэтому Ханоко ожидала самого неблагоприятного исхода — того, что Дейдара выставит её в самом отвратительном свете или того хуже. — Я похож на шестёрку? Считай, что мы квиты, — ровно ответил тот. — "Мы квиты" в переводе с Дейдаровского значит "Извини, что иногда веду себя, как мудак"? — Ханоко поставила палец на щеку, делая задумчивое лицо. На душе стало приятно, что её услышали. — Мы квиты значит мы квиты, м. — Не переживай, я тебя давно уже простила, — отмахнулась сероволосая, разворачиваясь. — Я не извинялся! — за спиной послышался забавный крик подрывника. — У-же прос-ти-ла, — по слогам пропела девушка, дирижируя указательными пальцами. Кем она себя возомнила, что смеет так играться со мной?