Второе дыхание

— Двэйн, нет! — из горла вырывается истошный крик. Сам не свой, Лиам подбегает к ванной. Кровь. Вода красная. Тело в ней кажется безжизненным, и от осознания этого его пробирает до костей ледяной дрожью. — Нет, нет… должно же… ты не можешь, — он шепчет, как в бреду, вцепляясь в тяжелое тело и пытаясь вытащить. Лицо бледно и преисполнено спокойствием. Руки изрезанны. В кулаке напрочно зажат канцелярский нож. Кровь… нужно остановить кровь! Лиам вытаскивает его на пол, ищет пульс, дрожащими мокрыми руками зажимает телефон. Набирает номер скорой, путается, задыхается. — Ты не должен умереть! Но пульса нет, а кровь продолжает хлестать, образуя на кафеле пятна. Нет, нет-нет… Он быстро диктует адрес в трубку, сбивается, голос, как чужой от испуга. Трясет. Лиам отбрасывает телефон и кидается к телу, пробуя реанимировать. «Почему нельзя вернуть время вспять?! Это все из-за меня, если бы я не посмотрел в проклятые черные глаза полгода назад, если бы не полюбил, всего этого не произошло бы…»

***

Полгода назад

— Может, не стоит? — муж останавливается рядом, кивая вниз на ноутбук, и отпивает кофе из чашки. — Моей зарплаты нам вполне хватает. — Я не смогу сидеть без дела, — Лиам вздыхает, поднимая голову на альфу. — Прошел всего месяц после увольнения… Мне скучно. — Ты слишком перегрузил себя, тебе нужен отдых. Занимайся Маем, он вон так радовался, что ты уделяешь ему больше внимания и гуляешь с ним после детского сада, — кажется, Тобиас хочет его переубедить. — Тем более, скоро курс твоих подготовительных таблеток кончится и мы сможем зачать второго… Тогда у тебя точно не будет времени на работу. Лучше не ищи. — Ох, — он вздыхает и вынужденно закрывает сайт. Муж, конечно, прав, но с другой стороны Лиам слишком привык к распорядку «дом-работа-дом» и воткнутых туда развлечениях с друзьями и с семьей — сейчас сложно приспособиться к обилию свободного времени. Он не может просто лежать и вечно отдыхать. Излишек внутренней энергии рвется наружу — чего только Лиам за этот месяц не переделал! И сад весь перекопал и засадил растениями, и папе помогал в теплице на даче, перебрал вещи на чердаке, к которым руки не доходили лет так десять… И даже задумал ремонт. Неплохо бы к рождению второго ребенка переделать одну из комнат под детскую. Лиам представляет интерьер, попутно спускаясь со второго этажа на первый. Его привлекает шум с улицы. Наверняка, новые соседи опять с самого утра решили разбудить всех нескончаемым ремонтом. На часах семь тридцать! — Тобиас, они опять наделали шуму на всю улицу, — говорит он повышенным тоном, чтобы муж его услышал. — Их стройка никогда не закончится… Когда я встречу тех, кто купил этот дом, я им все выскажу! Альфа, слышно, только посмеивается. Лиам выходит на улицу, вдыхая свежий весенний воздух. Солнце пригревает, зелень распускается с каждым днем все больше. Он смотрит в сторону, где на соседнем участке какие-то люди выгружают коробки из фургона. Похоже, что новые соседи решили переезжать. Значит ли это, что постоянный шум с шести-семи утра прекратится? Лиам сворачивает в сад по вымощенной дорожке, рассматривая попутно высаженные кустарники. Он подходит к низкому заборчику, разделяющему их территорию дома с соседским, и всматривается. Кроме работников в форме он замечает полноватого омегу в обычной одежде — раздающего команды жестикуляцией. В этот момент предполагаемый хозяин дома поворачивается на него. На удивление, Лиам узнает его. Смутно, но узнает. — Миччи! — зовет он. Омега отзывается на имя, переменяясь в лице. Хмурится, заправляет волосы, стриженные под каре, за ухо, и только после идет навстречу. — Не может быть… — звучит его позабытый голос. — Это ты? Настоящий? Ли! Столько лет прошло, о, боже! Мичил налетает на него с объятьями, чуть не сваливая белый заборчик между ними. Он мало поменялся. Все такой же круглолицый с отчетливыми ямочками на щеках, с большими горящими глазами и густой шевелюрой кудрей. И, как обычно, в просторной одежде, частично скрывающей полноту. Лиам рассматривает его и безмерно радуется. Его школьный друг! Судьба развела их давным-давно, оборвала все ниточки связи. Но вопреки этому, они встретились снова. — Я совсем тебя потерял, — сознается он, отвечая на крепкие объятья. — Я тебя тоже, — энергично кивает Мичил. — Ты сменил номер, да и место жительства… Никто из бывших одноклассников не знал, куда точно ты переехал. Боже… Одиннадцать лет прошло! Ну, почти… У меня столько вопросов к тебе. — Подожди, — Лиам с легкостью перелезает через заборчик, оказываясь на соседской территории. — Так-то лучше. — Рассказывай, что у тебя? — Мичил лучезарно улыбается. — Вижу, дом такой, какой ты всегда хотел… Стоп, а Тобиас? Вы вступили в брак, как собирались, да? — Конечно, — он кивает в сторону гаража, откуда муж выезжает на авто. — Он сейчас уже спешит на поезд. В командировку на пару дней. Но да, мы вступили в брак сразу после школы, учились в одном универе, и да, у нас есть сын. — Сын? — Омежка Май, ему шесть. Через пару дней исполнится семь, на следующий год он пойдет в школу, — Лиаму слегка неудобно говорить это, ведь он помнит, как страдал его школьный друг из-за обнаруженного бесплодия. У Мичила никогда не будет родных детей. Лиам вздыхает, оглядываясь на соседский дом. Среди рабочих он замечает второго человека, одетого по-простому. — А ты нашел вторую половинку, как хотел? — Естественно, я три года в браке с ним, не поверишь, это настоящая любовь, — говорит в быстром темпе омега, указывая жестом на статного альфу в темной майке и джинсах. — Двэйн, дорогой! Подойди сюда! Но альфа как раз выгружает тяжелую на вид коробку и только кратко поворачивает голову в их сторону. Поэтому они идут к нему сами. Лиам замечает боковым зрением, что Тобиас выезжает со двора на дорогу, и слышит краткий сигнал машины — на прощание. Он машет мужу рукой на ходу, чуть не врезаясь во внезапно возникшего на пути альфу. Переводит взгляд на лицо и замирает с запоздалым «Ой!» на губах. Его поражает чернота глаз напротив. Темные-темные, и такие притягательные… давно он не встречал человека с настолько гипнотическим взглядом. — Это Двэйн, — представляет Мичил, разрушая неуместный зрительный контакт. — Двэйн, а это мой школьный друг Ли, то есть, Лиам. Он, оказывается, наш сосед. Представь, как это круто! Мы будем ходить друг к другу на праздники, вместе проводить летние вечера после работы… Всегда о таком мечтал. — Ага, — Двэйн только кивает, ощутимо проходясь по нему взглядом с головы до ног и обратно. Лиаму даже становится не по себе, в животе зарождается чувство дискомфорта. Ощущение, будто он голый. — Что «ага»? Поздоровайся нормально, — подстрекает Мичил, слегка толкая альфу в шуточном жесте. — Я хочу, чтобы между вами были нормальные дружеские отношения в будущем. Лиам обращает внимание на татуировки на руках альфы. Набитые рукава. Из-под ворота майки на шее тоже виднеются тату. Мичил говорит что-то еще — он всегда был излишне болтливым — но Лиам не отвечает. — Рад знакомству, — Двэйн все же протягивает руку. Лиам уставляется на узор на ней, и только после жмет. Крепко. От чего-то ему становится неловко. То ли от того, что рука у альфы потная — работал же! — то ли от пристального взгляда в свою сторону. — Я тоже, Двэйн, надеюсь, мы будем хорошими соседями. И да, пожалуйста, не шуми в шесть утра газонокосилкой, — не забывает упомянуть он, рискнув посмотреть в лицо тому, к кому обращается. У альфы странная внешность. Но, что сразу кидается в глаза — это харизма в мимике. Темные волосы, выбритые у висков, уши проколоты. Выглядит молодо. Сколько ему? «Специфичный у Мичила выбор», — мысленно соглашается он. — «Хотя, мне такие типажи тоже нравились, когда я был подростком. Мне хотелось встречаться с крутым опасным альфой, но теперь я понимаю, что лучший вариант для меня — это надежный и любящий, как мой Тобиас». — Мне столько всего хочется с тобой обсудить, — продолжает неугомонный Мичил, его мелкие завитые кудри покачиваются от ветра. — Но сначала нужно разобраться с вещами. Ты сегодня будешь на месте? Я приду к тебе под вечер с бутылочкой хорошего вина? — Да-да-да, — он поспешно кивает и избегает смотреть в сторону альфы. — У меня тоже полно дел, вот сейчас надо отвести сына в детский сад. Они прощаются и расходятся каждый к своему дому. Радостное волнение переполняет грудь — как же давно Лиам не видел Мичила! По ощущениям прошло не меньше ста лет. Встреча с ним напоминает те беззаботные школьные времена, когда они вдвоем сбегали от родителей и исследовали заброшенные дома. Собирали «сокровища» — крышечки от бутылок, бумажки, ракушки, камни. Портили стены неприличными росписями. Пили слабоалкогольные напои втайне от родных, веселились в компании альф и бет, участвовали в гонках, играли в волейбол на пляже… Ему приятно вспоминать бурные времена молодости. Он был, как говорят, «сорвиголовой». Однако после начала отношений с отличником Тобиасом из параллельного класса ему пришлось приструнить себя, чтобы соответствовать спокойному и умному избраннику. Это была первая искренняя любовь… Жаль, что она прошла, вытесненная бытом и долгими годами брака. Лиам иногда жалеет, что не может взять и пуститься в кругосветное путешествие. Или прыгнуть с парашютом, или ночь напролет наблюдать за звездным небом за городом. Да хотя бы в поход пойти! Но у Тобиаса работа, да и сам Тобиас создан для семейного уюта, а не для путешествий. И сына оставить одного никак… Лиаму мало эмоций. Он терпеть не может одинаковые, повторяющиеся дни, потому и пытается разнообразить времяпровождение, как может. Его всегда тянуло к более яркой жизни. С драйвом, риском, приключениями. Ему некуда вылить энергию, скапливающуюся внутри годами. В творчество бы — но Лиам походит к письменному столу только для того, чтобы протереть пыль. За последние годы он не написал ни строчки. И как тут писать, если «бытовуха» убивает все желание? Все чаще на него накатывает уныние. Ему кажется, что он живет чужой жизнью, идет по чужому пути и назад сворачивать поздно. Да, он любит сынишку, безгранично привязан к мужу, их дому, саду и коту. Но ощущение отторжения усиливается с каждым годом. Лиам понятия не имеет, что с этим делать.

***

Он идет по плохо освещенной улице, сжимая в руке пакет. Эта часть города находится далековато — сорок минут езды на маршрутке плюс пешком минут десять. Но раз папа попросил забрать из химчистки шторы — то так и быть, приходится идти. Лиам вдыхает вечерний воздух. Редкие оранжевые фонари красиво сочетаются с синим небом. Весна — время вдохновения. И сегодня он взаправду воодушевленнее, чем обычно. Стала ли тому причиной встреча с Мичилом? Или… не только с ним? Сразу же вспоминается, как сегодня они сидели со старым-добрым другом на веранде в креслах и попивали вино за разговорами. О чем они только не говорили! Лиам узнал, что Мичил долгое время после школы не мог найти пристанище, до тех пор, пока не вступил в брак с Двэйном. По Мичилу видно, что он очень сильно любит мужа. И, наверно, того есть за что любить. Но один момент из их встречи запомнился особо ярко: то, с какой досадой и завистью смотрел Мичил на маленького Мая. Сынишку как раз привел домработник. Мичил весь оставшийся вечер наблюдал за Маем, заметно сжимая ткань кофты в области живота. Видно, его все еще волнует неспособность воспроизвести ребенка. «Мне искренне его жаль», — думает со вздохом Лиам. Он идет и вслушивается в шум ночного города. До дома папы не так уж и далеко. Этот квартал представляет из себя хаотичное скопление многоэтажек. В большинстве окон — свет. Лиам вдыхает воздух еще раз, наслаждаясь запахом весны, но внезапно чует среди прочих оттенок чужого запаха. Сильного. Он кратко поворачивается назад — за ним кто-то идет. Фигура темная. Высокий. На голове — капюшон, руки в карманах, и, как на то, опасная походка. Сердце моментально ускоряет ритм. Перед глазами встают картины того, как у него недавно украли сумку с продуктами и деньгами — вот так же, как сейчас, вырвали из рук в темном переулке и скрылись. Он сжимает ручку пакета в кулаке. Другой же ищет в кармане телефон, при этом ускоряя темп ходьбы. «Это просто прохожий, хватит паниковать!» — Лиам корит себя за дурную фантазию. Он поворачивается и замечает, что человек тоже ускоряет ход. Почти бежит. — «А вот это уже дурной знак!» Он понимает, что добежать до подъезда папы не успеет, как и позвонить. Вместо телефона Лиам нащупывает в кармане куртки духи — ох не зря он их там оставил, как знал, что пригодятся! Как только человек в темном к нему подходит, он разворачивается и распыляет ядреную жидкость в лицо «вору». Тот вскрикивает и сразу же трет глаза, тряся головой, от чего капюшон спадает. Эта прическа, очертания лица, запах, смешавшийся с духами… да это же Двэйн! В груди холодеет от осознания. — Черт! Ты чего?.. — альфа пытается разлепить глаза и шипит. — Ой, я… это… ты так крался, я подумал, что ты меня хочешь обокрасть, — он теряется. — Да я провести тебя хотел! Тут темно и опасно, и ты… — Быстрее, давай, пошли со мной, — Лиам тянет пострадавшего в сторону дома папы. — Тебе срочно надо промыть глаза! — он вспоминает, как когда-то случайно прыснул себе в глаз духами. Хоть он и сразу промыл водой, но печь от этого не переставало полдня. Они вмиг доходят до нужного подъезда, благо, этаж первый. Папа открывает сразу. По его округленным глазам Лиам предчувствует нехорошее. — Нам нужна вода! — он вбегает и тащит за собой альфу в сторону ванной. В обуви. По чистых коврах. Ему точно конец от папы, но это потом… Пока Двэйн промывает глаза, Лиам всматривается в его отливающие красноватым волосы. Похоже, что когда-то они были покрашены, раз имеют такой неестественный оттенок. Взгляд падает на черную толстовку. Одевается этот альфа стильно, но в общем выглядит настораживающе. Его легко спутать с преступником. Особенно в темноте. Он разжимает руку с пакетом, на коже которой отпечатались ручки. — Па-а? — Лиам выходит, быстро снимая обувь и ставя ее на место. Излишне строгий родитель не упустит возможности его отчитать. — Кто это? — папа кивает в сторону ванной и недобро щурится. Его морщины становятся заметнее. — Знакомый, — он пожимает плечами, подавая пакет со шторами. — Вот. Папа сканирует взглядом сначала его, а после вышедшего в коридор Двэйна. — Все в порядке? Прости, я… — Бывало и хуже, — альфа взмахивает рукой. Белки его глаз покраснели, но по выражению лица не скажешь, что больно или печет. Двэйн улыбается и в общем чувствует себя комфортно под испепеляющим взглядом хозяина квартиры. Папа вынужденно предлагает обоим чай, при этом вздыхая. Пока чайник закипает, Лиам садится за кухонный стол, рассматривая вазу с подснежниками на нем. Букетик. Кажется, у папы появился новый «ухажер». Оно и хорошо. Правда, непонятно, какой альфа в здравом рассудке будет терпеть «потомственного мага», коим мнит себя папа на старости лет. Вон, даже карты купил, сферу и свечи, и несколько черепов животных в придачу. И считает теперь, что предугадывает судьбы наперед. Смешно. Лиам переводит взгляд на Двэйна и сдерживает очередное «прости». Ему жаль, что так получилось, но вместе с тем ситуация получилась забавная. Зато будет что вспомнить. — Твой родитель? — альфа кивает в сторону двери, за которой только что скрылся папа в поисках печенья к чаю. Лиам кивает. — Суровый. — Это мягко сказано, — он не сдерживает улыбки и добавляет тише, приложив ладонь ко рту: — Если честно, я рад, что живу отдельно. Двэйн тоже улыбается, и его тихий смех расслабляет. Лиам осознает, что все это время был напряжен. Он опускает плечи, откидываясь на спинку стула. Есть нечто уютное в том, чтобы сидеть вот так на кухне с приглушенным оранжевым светом. Атмосферно. Они продолжают вести непринужденный разговор, попутно попивая чай. Папа не вмешивается, но поочередно одаривает их многозначительным взглядом. Естественно, недовольным. Как только Двэйн выходит за дверь, папа подходит и хватает Лиама за плечо. Останавливает взглядом истинного «мага»: — Я заметил, как вы друг на друга смотрите… Даже не думай с ним связаться, от него за метры веет опасностью. — Ты перегибаешь, пап, у меня и мысли не было, мы оба занятые люди, у нас семьи, — Лиам смотрит на него и понимает, что не сможет переубедить. — Ничего такого… — Я знаю, о чем говорю, мое чутье меня ни разу не подводило, и, тем более, карты, — перебивает папа. — Он тебя погубит, Ли, он тебя погубит.