Эльфская хренотень.

— Роше, тебя где носит?! — Геральт отошел от крыльца дома, стремительным ураганом надвигаясь к ранее названному командиру специального отряда. Тот шел в компании нескольких своих ребят, держа свою руку на эфесе меча. Ведьмак сразу заметил, что для того, кто пустил своего лучшего солдата в обитель врага, такая спокойная и расслабленная походка была совсем не к месту. Но он все же был возбужден, стоило только ведьмаку прислушаться к ритму ударов его сердца. Геральт прищурился, но не для того, чтобы лучше видеть очертания лица Роше, а дабы показать все свое недовольство нынешнее ситуацией. Хоть и мимо его глаз не проскользнула мелкая испарина на лбу. Роше даже не шелохнулся, когда Геральт чуть ли не навис над ним, ожидая понятного и четкого ответа на заданный вопрос. И чего ведьмак не ожидал лицезреть, так это то, как улыбка начала цвести на физиономии бравого темерского капитана. — Нам пришлось немного задержаться.

***

Только пресвятая Мелитэле могла догадываться, что творилось в голове у Роше, когда тот полез в гущу леса близ Флотзама. Говорят, что в подобных местах можно чувствовать себя в безопасности, если с тобой твой бравый товарищ или являлся бы ты всем свои нутром ведьмаком. У Роше не было ни верного спутника за пазухой, ни кошачьих глаз, но в лесу он двигался настолько уверенно и целеустремленно, что мог бы посшибать с корнями многовековые деревья на своем пути, если бы приложил еще немного для этого сил. Не чувствуя страха и не чуя опасности, темерец надвигался все дальше, в самое сердце леса, все дальше от холодных городских стен и света факелов Биндюги. Под ногами уже нельзя было различить протоптанные дорожки, ведь слабый туман начал окутывать собой земли этого леса, стоило Роше ступить еще на шаг дальше. А шаги свои он не считал. С каждой секундой он начал понимать, что движется в неясном ему самому направлении. У него не было с собой ни карты, ни компаса, лишь какое-то горящее чувство в груди направляло его дальше в дебри. И так он тут и остановился, начав оглядываться по сторонам. Тихо. Даже птицы не щебетали где-то там, между кронами деревьев. Не было слышно, как накеры жадно обгладывали кости заблудших путников, и даже не был ясно слышен топот огромных эндриаг. Весь лес будто затих на то мгновение, когда и Вернон решил остановиться. И лишь одно эхо прошлось по окрестностям. Зашелестели кусты, и Роше устремил свой взгляд вперед, наблюдая, как из-под зеленых листьев вылезала непримечательная фигура. С каждым мгновением фигура росла, и выйдя из-под тени, смотрела на человека зеленым омутом единственного глаза. Роше почувствовал, как мелкий дождь начать легонько щипать его по щекам и кончику носа, а сердце больно ударилось об решетку ребер. С каждой секундой напряжение росло, ветер начал колышить ветки деревьев, от чего те несчастно скрипели под его натиском, а каждая зелень этого леса, будто то дерево или корень мандрагоры, начинала блестеть от падающих на них капель дождя. Вернон уже и не мог вспомнить, когда они успели схватиться за мечи. Помнил он лишь только то, как по привычному ненавистно, и как по необычному страстно они наносили удар за ударом, что так и не попадали по цели, касаясь вместо шершавой и изношенной ткани или оголенной кожи лишь железного лезвия. Вместе с тем, как их противостояние нарастало, так и дождь вместе с ними по немногу начал превращаться в настоящую грозу. Роше начинал чувствовать, как его его ноги вязли в образовавшейся от сырости грязи, от чего держать стойку становилось все сложнее. Но было бы унижением и позорищем то, упади бы он в грязь лицом перед своим врагом. Ведь не первый раз он находится за стенами города! И подстрекаемый нажитым опытом в ведении боя и странным чувством в груди, человек так и продолжал давить на своего врага. Он заметил, как тот не переставал держать лицо, а ноги его будто приросли к земле. Он был не удивился, если бы второе действительно оказалось правдой. Прибавится еще несколько слухов про скоята'элей, которые будут рассказывать непослушным детям на ночь. Мол, придет к тебе остроухая бабайка в грязных, приросших к земле сапожищах да утащит тебя в пущу темного-темного леса. Но Роше больше казалось, что это именно он утаскивал эльфа куда-то, к тому же, вместе с собой. Дождь начал несчадно бить по ушам, а Роше подметил, что начали они забираться по тропинке куда-то вверх, при том не переставая махать лезвиями мечей перед лицами друг друга, так и не попадая в намеченную цель. Краем глаза Вернон мог подметить, что тропинка то казалось ему до боли знакомой, от чего в голове начали воспроизводиться приятные виды небольшого водопада, по бокам которого обняли лианы и плющи, на которых росли непримечательные бутоны роз. Ему не стоило и на миг задумываться о том, как тогда он нашел Трисс с Геральтом в такой приятной обстановке. Из внезапно окутавших его размышлений его вырвало неприятное пощипывание на правой щеке, а потом он почувствовал, как струйка алой крови спустилась с его подбородка по шее, огибая кадык и прячась в многослойном доспехе Синих Полосок. И именно тогда Роше сам перестал что либо слышать или чувствовать. Это отличалось от того, когда весь лес на мгновение утих. Теперь его собственные эмоции заглушали вой ветра и удары дождя. Перед собой он видел только сверкающее лезвие меча и лицо, изуродованная половина которого была скрыта красной косынкой. Лицо же, что представало перед его глазами, выглядело слишком уж довольным и самоуверенным. Роше знал, что эльфу было в радость вытянуть человека из размышлений и продолжить борьбу. Роше продолжил ее еще с большим напором. И не мог он уже решить, то ли это струи капель воды стекали по лицу эльфа, или же он действительно заставил сейчас его попотеть. Они вышли с тропинки в сад. Тот самый сад, где все так же стояла неизменная статуя двух возлюбленных, что нежились в объятиях друг друга. Роше не знал их имен, но был уверен, что это были еще одни герои очередной прекрасной эльфийской легенды, что так рознилась с реальным миром и нутром самих эльфов. Но было в них что-то завораживающее. Ведь что бы не происходило перед ними, ожесточенная ссора или кровопролитная битва, их преданные взоры были направлены на друг друга, а розы под их ногами цвели, будь то на улице смертельный хлад или убийственная жара. Будь Роше поэтом, то так бы он и начал мыслить об этой статуе. Но поэтом он не был, а прямо сейчас размышлять о красоте двух влюбленных, увековеченных в камне, он не мог. Ведь важнее было то, что находилось перед ним и смертельно размахивало перед ним лезвием заостренного меча. Вернону начало казаться, что эльф вот-вот сдаст позиции, ведь плечи его поникли, а хватка ослабла, от чего был такой вид, будто он прямо сейчас выронит оружие из рук и отдаться темерцу на его милость. Но именно в этот момент Роше позабыл в пылу сражения, что главное преимущество белки в бою — уловки. Ослабив напор, он бы и не подумал сейчас, как эльф резко поменяет позицию, и он сам уже будет идти прямо на человека, угрожающе подводя его к колонне, как к столбу позора. Не хватало еще, чтобы он действительно вытащил из своих мешков веревку и привязал его к колонне и оставил так помирать, без пищи и воды. Он бы не удивился, но такой трюк был бы слабоват для величайшего атамана эльфов, коим он являлся в глазах большинства. Роше замахнулся, собираясь полоснуть эльфа по руке, как тут же его рука дрогнула. И он почувствовал, как земля начала уходить у него из-под ног. Не желая так просто сдаваться, он решил, что хотя бы утянет остроухого черта с собой. Вернон схватил своего противника за грудки мертвой хваткой, и оказалось, что даже врожденной, натренированной веками жизни эльфийской ловкости не хватило для того, чтобы вырваться из его захвата. Не успев отсчитать пары секунд, Роше тут же осознал, что теперь падают они вместе навстречу чему бы то ни было. Йорвет почувствовал под собой холодный пол, и стоило ему открыть свой единственный глаз, чтобы хоть увидеть, куда утянул его человек, он понял, что ожидания его не соответствовали реальности. Ведь он действительно решил, что очнется в какой-нибудь яме, может даже волчьей, а его тело напару с телом Роше проткнет десяток наставленных ржавых шпиков, а на одном из них на кончике будет красоваться йорветов глаз. Редко такое бывало, когда реальность была куда лучше ожиданий. Он находился в забытой эльфийской купальне, а сам он лежал довольно близко к водопаду, что был обвит плющом и бутонами алых роз. Стоило эльфу только привстать на ладонях, как он закряхтел от тупой боли, которая отзывалась у него во всем теле. Падение на холодный пол никак не могло остаться без последствий, и вот будет счастье, если у него не треснули от этого ребра. — Скотина… — услышал он краем уха. Йорвет повернул голову в сторону, откуда издался озадаченный голос. Он и не мог сомневаться, что был это Вернон Роше, во всем своем паршивом великолепии. Человек уже ровно стоял на ногах, видно, что падение не нанесло ему никакого вреда. Неуж-то сам беличий атаман стареет и его тело с каждым мигом понемногу осыпается в прах? Как бы то ни было, но на высказывание человека ему хотелось закатить глаз. Но он не стал, уж слишком много чести — так он думал. Вместо этого он неотрывно глядел за тем, как Роше начал ходить из стороны в сторону по купальне, не убирая рук со своей талии. И тут взгляд его коричных глаз зацепился за него, и эльфу ничего не оставалось, как высокомерно хмыкнуть. — Что такое, dh'oine? Первый раз за последние несколько месяцев видишь что-то на подобии ванны? — он все так же лежал, не пытаясь даже встать, чтобы смотреть человеку в глаза на равных. Прямо сейчас он упрямо глядел на него снизу вверх, будто сам человек не давал ему встать на ноги или переломил ему эти же ноги молотом в труху. — Чья бы корова мычала, — он махнул в его сторону рукой, и потом тут же понял, что эльф просто испытывал его терпение, пока сам расслабленно лежал на холодном полу, будто собирался здесь провести остаток своей многовековой жизни. Печальный конец для такого типа, как он. Взглядом он зацепился за дыру в стене, которую сам когда-то проломил в поисках Трисс с Геральтом. Йорвет уловил его взгляд, и в том же направлении уставил свой, повернув голову назад. Но ни один из них даже не собирался бежать. Что-то их заставило прирасти к месту, на котором сами сейчас находились. Конечно, до той поры, пока беличий атаман не вскочил на ноги, словно пару секунд назад не хватался за больной бок. Эльф тут же собирался ухватиться своими ловкими пальцами за разбитые камни, но его тут же схватили за воротник и оттянули назад, словно какую-то вшивую дворнягу за шкирку, которая посмела лезть на праздничный стол. — Не думал, что кошмар всех темерских новобранцев будет рад улизнуть в самый разгар битвы? — говорил это все Роше, до сих пор придерживая Йорвета за воротник. Будь силы у него побольше, он бы еще приподнял несчастную белку, как нашкодившего щенка. — Ты все еще хочешь продолжить биться? — эльф прищурил глаз, как хищник, ожидающий момента улизнуть из капкана. — Ну уж не знаю. Не я лежал на полу, словно пораженный Катрионой. — Твоя вина, Роше, — он звучал настолько безучастно, насколько пытался. Ведь кровь снова начинала кипеть у него в жилах, стоило ему хоть краешком глаза взглянуть на человека стоящего у него за спиной. — Не я потянул нас вниз в какую-то богами забытую дыру. — Богами забытую? — Вернон даже не собирался продолжать пререкаться, ведь незнание Йорвета поставила его в некий ступор — Что ж ты, гордый Aen Seidhe, не знал о существовании этого места? — Наших построек было несчитанное количество на Континенте, и все они теперь заброшены. Теперь каждую страницу прошлого нам нужно открывать заново, жертвуя всем, что имеем, — эльф схватил руку Роше, заставляя ее распустить свои железные тиски и выпустить его воротник. Он тут же сделал несколько шагов. Только теперь он развернулся от заветного выхода, и теперь отошел вглубь маленького помещения, медленно расхаживая около прозрачной водной глади, нетронутой временем. — Нет, я не знал об этой купальне. — Забавно, что не скоя'таэлям довелось тут побывать в первых числах, — Йорвет посмотрел на него с прищуром, да и вообще наморщенной мордой. Ему явно не нравилась мысль о том, что даже здесь люди смогли их обойти. Роше отступил от разломанной стены, наблюдая за каждым движением эльфа. Они были отлаженные, ловкие и грациозные. Даже обычная ходьба для эльфа была танцем. Вся жизнь и ее круговорот для него один сплошной танец. Так Роше начинал думать, стоило ему хоть немного задержать на этом внимание. Он так же заметил, что меч Йорвета лежал где-то совсем вдалеке помещения. Бедное оружие забилось в темный уголок, и Йорвет еще ни разу не взглянул на него, будто напрочь забыл о том, что оно имеет хоть толику существования. Хотелось думать, что это очередная беличья уловка. Что стоит только человеку развести расслабленно руки, как эльф прижмет острие лезвия к его горлу, да резко полоснет, как художник своей кистью по полотну. И потому Вернон держал руку на эфесе меча. — Убери руку с меча, dh'oine. — спокойно проговорил ему эльф, даже не взглянув на него. Это даже слегка кольнуло обидой. Роше привык, что окажись он рядом с эльфом, все его внимание будет направлено только на него. — С чего бы? — Роше приподнял бровь. Стоило ему подойти ближе к эльфу, как он увидел, что тот рассматривал собственное отражение в воде, не моргая. Хотелось сказать, мол, чего уставился, у вас что, луж в лесах не водится? Он не успел и слова сказать подобного. Эльф уже поднял взгляд на него. И уж лучше бы он дальше так таращился в воду, чем на Роше. Этот взгляд был испытывающий, и почему-то до боли голодный. Подумаешь, у бандита был взгляд голодного дикого зверя. Но этот голод вызывал жар в Роше, от чего ему захотелось скукожиться до размеров изюма. — Я не стану проливать в этом месте кровь, — он помолчал пару секунд, а затем добавил. — Сейчас. — Сейчас? — начинало казаться, что небольшое падение вниз отбило эльфу все мозги. Йорвет никогда не походил на того, кто мог так легко сдаться из-за боли в спине. Неужели он так надеялся красиво оправдаться и потом взять реванш? — — Нет нужды, — Роше мог бы оскорбиться. Ведь как это так — «нет нужды»? Йорвет не считал, что Роше будет в состоянии продолжать с ним биться? Себя бы вспомнил пару минут назад! Но вместо возмущенного вздоха и пыхтений, из его горла издался тихий смех, который он никак не сдержал. Йорвет определенно это заметил, иначе бы не выпрямился, как по струнке, продолжая без стыда пялиться на человека. Вернону стоило несколько минут постоять с умным видом, прежде чем откинуть меч с ножнами куда подальше. Эльф снова вынуждал играть по его правилам. Вернон все-таки решил ему подыграть. — Ну и что же теперь? Будем биться на кулаках, пока кто-нибудь из нас не отрубится, или сыграем в гвинт? — Роше поправил на рукe свои кожаные перчатки, будто ненароком не встречаясь глазами с Йорветом. На самом деле, было страшно вообразить, что он там увидит и к чему это может привести. Но он смог увидеть, как Йорвет покачал головой, а потом повернулся к нему всем телом. — Неужели вам, людям, нужно во всем соревноваться, даже когда нужно расслабиться и отдохнуть? Я бы не удивился, начни вы соперничать в том, кто больший оболтус и слюнтяй, — он звучал очень разочарованно, даже махнул на него ладонью от досады. — Расслабиться и отдохнуть? С тобой-то? Ну раз так, тогда удиви меня, — и все-таки ему пришлось поднять голову, дабы перестать позорно прожигать взглядом собственные руки. Его карие глаза встретились с дикой зеленью напротив. И тут же Роше вспомнил, что же все-таки означало это щемящее ощущение в груди. Позабытое. Спрятанное где-то в чертогах разума. Он не знал, то ли из-за этого он не смог нанести эльфу ни одной царапины или же это воля коварного случая. Но сказать можно было с уверенностью, что это самое чувство вело его в лес и привело сюда, поставив точку на их пути во время сражения. А лица Йорвета коснулась завораживающая улыбка, которая была уж очень похожа на звериный оскал. Черт бы его побрал. — Раздевайся, — прошептал Йорвет томно, легонько кивая головой в сторону бассейна, в которого вливались воды маленького водопада. Будь тут Геральт, то дал бы он Роше хорошенько по затылку. Но раз ведьмака не было рядом, он никак не мог вразумить обезумевшего от жара капитана. Да и сам Роше был бы не против настучать самому себе, будь у него сейчас желание. Лишь разум на задворках сознания пытался как-то докричаться до него, когда руки уже цеплялись за ремешки и завязки на одеждах. И казалось, что есть еще шансы на то, чтобы уйти из этого проклятого, но такого красивого места еще чистым душой. И тут слух уловил клацанье ножен, а глаза уловили, как вдаль комнаты был откинут старый ботинок, что принадлежал далеко не самому Роше. Вернон так быстро раздевался только тогда, когда проходил свои первые дни в темерской армии, а там учили одеваться и раздеваться на скорость, дабы вскочить с постели и тут же метнуться в пучину боя, если прикажут. Только сейчас ему пригодились эти старые навыки, ведь спал он исключительно в своем мундире, даже иногда не снимая сапогов. Еще и заставлял ускоряться сам Йорвет. Но чем он так влиял на несчастно ведомого человека? Стоило эльфу только стянуть с себя потертую рубаху и порты, так вся остальная купальня перестала существовать для Вернона, то стоило какой либо ее части уйти из поля зрения, где находился эльф. Он не был похож на того, кто подолгу голодал и жил в лесу. Тело его было худощавым, но не до того, чтобы бедра выпирали или ребра показывались через кожу. Нет, эльф был поджарый, статный. Даже Йорвет подметил, что стоило ему самому лишиться своих одежд, как Роше не спускал с него глаз, пытаясь быстрее покончить со своим одеянием. Было даже забавно смотреть на то, как его нога или рука путалась в слоях одежды, а он сам даже не пытался взглянуть, почему же у него ничего не выходит. И Йорвет решил пойти дальше. Он повернулся к Роше спиной, медленно, неспеша, словно давал налюбоваться собой. Он аккуратно ступил пальцами ног под водную гладь, словно девица, что впервые явилась у берега моря и боялась, что воды ее утянут. Но Йорвет не боялся. Он гордо ступал по выщербленным ступеням, касаясь кончиками пальцев волн, порожденными водопадом. Вернону хотелось выпалить, что не помогал он от слова совсем. Стоило только скоята’элю повернуться к нему спиной, как он начал осматривать новые очертания эльфийского тела. Впервые он видел его татуировку полностью. Начиналась, как он и сам знал, с шеи атамана, проходя вниз ветвистыми движениями, как молодое дерево в диком и волшебном лесу. Узор доходил до живота эльфа, что был плоским и подтянутым, но потом огибал точеное бедро. И Вернону посчастливилось узнать, куда же вела она дальше. Узор проходился по мелкой эльфийской ягодице, а потом обвила его бесконечно длинную ногу, словно ядовитый плющ. И тут Йорвет повернулся, проводя ладонями по воде. Он прикоснулся своими пальцами к красной косынке, что укрывала зловещий шрам на лице атамана. Какова была картина: Обнаженный статный эльф, с хищным взглядом, на фоне блестящего водопада и цветущих бутонов роз. Скидывая с себя последний слой одежды, Вернон уловил на себе изучающий взгляд беличьего вождя. Он лапал его, но совсем не руками. Не хотелось думать, что было бы более неприятным. Но сейчас то все было приятно, правильно? Самому Роше было ясно, что с эльфом они никак не похожи. Он ожидал увидеть в его взгляде презрение, коль скоро он увидит на нем безвкусные татуировки, сделанные когда-то то ли по дури, то ли в самом разгаре патриотического чувства. Он ожидал увидеть, как Йорвет сморщит лицо от вида его не особо гладкого тела, которое было так непривычно для эльфов. Страшно было подумать, что там они мыслят о краснолюдах. Но Роше думать сейчас совсем не мог, уж как бы он не пытался. И только некого рода одобрение и загадочный блеск в глазах Йорвета заставили его начать опускаться под воду, ближе к нему. — Это так вы, эльфы, отдыхаете и расслабляетесь? — холодная вода по началу стала доставлять слабый дискомфорт и диссонанс, ведь внутри него все буквально бурлило, словно он добрые пол часа отсидел в котелке у тролля. — А что? У людей купания в приятной компании не в ходу? — эльф не двигался с места, но и не уходил дальше от Роше. — У людей есть бани, — волны коснулись широко вздымающейся груди эльфа. Роше понравилось, как это выглядело. Он ступил ближе, и от того, чтобы упиться взглядом напротив, его отстранял лишь кончик рельефного носа. — Да и какая уж тут приятная компания? — Тебе хватает ума дерзить, Роше. — Йорвет ступил ближе, волнуя воды, и только сейчас Вернон заметил, что теперь эльф был без косынки, что прикрывала его уродство. Теперь он мог вглядываться в дикую зелень одного единственного глаза и пустую глазницу, словно там когда-то был такой же зеленый, но уже выкорчеванный лес. Роше тоже снял свой фирменный головной убор, без которого его не могли представить, но под ним у него были только коротко подстриженные русые волосы. — Но попридержи острый язык. Уж разве ты не знал, что в приятной компании, например, принято давать какие-нибудь приятные советы? — Тогда посоветуй мне что-нибудь. Вернон почувствовал, как чужая ладонь примкнула к его затылку, а горячее дыхание коснулось его покрасневшего уха. Он прикрыл свои глаза, а по телу прошлись мурашки в ожидании «совета». Он услышал, как спокойный смех раздался в тишине этого необычного места, и будь у Роше со слухом не лады, то он не смог бы разобрать слова меж потока водопада. — Мы шли сюда очень грязной дорогой. Я советую тебе искупаться. Роше с улыбкой открыл рот, но вместо произнесенных слов ощутил на языке холодную воду, а затем и во всем рту. Он резко распахнул глаза, видя перед собой размытый вид своих и эльфских ног. Роше понял, что его просто напросто топят, и ждать, когда на затылке ослабят хватку, он не стал. Взмахнув руками, он схватился за что-то острое, и сквозь воду он смог услышать душераздирающий вопль. А говорили, что под водой нихрена не слышно. Значит ли это, что сам Роше был столь силен и могуч? Когда он напряг все свои мышцы и утянул эльфа за собой, то краем глаза уловил, что схватил Йорвета на кабы за что, а за его бесценные острые уши, и от того вопль был такой ужасный. Роше мог быть полностью уверен, что эта купальня за все свое существование не слышала ничего более душераздирающего. А человеку было в радость. Пальцы расцепились у него на затылке, и он тут же поднял голову из-под воды. Волосы прилипли ему на лоб, и в этот же миг из-под воды явился сам Йорвет. Со вздымающейся грудью, но уже явно полную крика ярости, а не вздохов вожделения, как раньше могло показаться. Только вот эльфу не повезло. Его криво стриженные волосы были слегка длиннее, чем Роше, и тут он почувствовал свое преимущество, когда эльф пытался быстро избавиться от преграды на глазу. Не раздумывая, человек накинулся на эльфа, сминая его в тиски. Эльф тут же свалился под воду под его весом. Он несчастно забарахтался, и Роше схватил его за руки, победно и по животному улыбаясь, будто окончательно схватил добычу. Но он не учел участия ног. За что и жестоко поплатился. Йорвет выпрыгнул из-под воды, пока Роше мучался резко вспыхнувшей агонией, и этих нескольких секунд ему хватило для того, чтобы ударить человека об колонну. Видно, что со всей своей грациозностью, дался ему этот удар нелегко. От чего у Роше вспыхнуло что-то еще, кроме внутренней агонии. Он тоже решил поработать ногами. Подлый прием, но что не сделаешь ради превосходства, и ради того, чтобы не стать местным утопцем. Подставив Йорвету ногу на скользком дне, он не рассчитывал, что эльф не мог предвидеть этого. И потому победа ощущалась еще более дорогой, ведь он смог обыграть Йорвета в его же игре. Но на самом деле, кто кого здесь обыграл, стоит еще долго и долго решать. А ведь как-то он сам себе сказал, что стоит быть готовым к любым уловкам. Правильно. Никто ведь не прислушивается к голосу разума, когда стоит. Роше схватил Йорвета за запястья, держа руки у него за спиной, прижал к колонне, заставив ее слегка посыпаться многовековой пылью, а дабы как коняга он его не лягнул ногами, он поставил колено между ними, вынуждая поставить настолько широко, что стоило бы присосаться кончиками пальцев ко скользкому дну. — Решил уподобиться паршивым dh'oine и продолжить перепалку? А я только начал переходить на новый лад, — Роше нагнулся вперед, чуть ли не грудью ощущая, как напряглась спина эльфа. Теперь ему открывался отличный вид на спину настоящего лучника. Но видеть разочарованную и хмурую физиономию ему хотелось куда больше. — Что, выдохся? Йорвет молчал. К счастью, Роше видел здоровую часть его лица, с глазом. И, к огромному сожалению, он не мог прочитать, что же сейчас могло находиться у эльфа за душой. Тот только нахмурил брови и надул губы, словно дитя, которое облапошили в глупой игре и он теперь должен кому-то денег. — Прелюдия, — отчеканил ему атаман, а Роше внезапно подумал, что со слухом у него и правда могли быть какие-то проблемы. — Прелюдия?! — воскликнул он, отшатнувшись от чужой спины, но и не выхватывая из своей хватки чужих запястий. Кажется, что по купальне прошлось такое же возмущенное эхо, — Ты это прелюдиями называешь? Да какой человек в здравом уме начнет топить и бить по морде того, кто собирается заняться с ним сексом? — Мы с тобой оба не в здравом уме, и ты это прекрасно знаешь, Роше, — он хмыкнул пожав из стороны в сторону широкими плечами — К тому же, я не человек. — Да хоть низушек херов! Для чего ты это вообще устроил? Я уже был в полном настрое! — Вернон уловил хрипловатый смех и кашель, поняв, что вода все-таки попала ему в горло. — Почему «был»? Я прекрасно могу заметить, что ты пребываешь в том же состоянии, — и тут же повел бедрами, на что естество Роше сразу же отозвалось. Если бы он только мог заставить себя не реагировать на подобные провокации… — Ты не просто все усложняешь, — яростно прошептал Вернон, отпуская запястья Йорвета, а затем наблюдая, как его руки ложатся на белоснежную колонну, покрытую трещинками. — Ты сумасшедший. — Моя мама тоже так говорила. Роше вздохнул. О матери Йорвета он бы сейчас совсем не хотел разговаривать. Вместе с этими словами зачастую начинался их секс, где бы они не находились, что бы они до этого не проделали и сколько бы на них не появилось новых шрамов. Вместе с позабытым чувством некой привязанности в голове возникали старые образы. Они очень любили получать новый опыт в своих утехах. Например, испытать какое-нибудь новое место и отвесить друг другу несколько свежих тумаков. Что ж, традициям они и правда были верны. В заброшенных эльфийских купальнях он еще никогда не дрался голышом. Не было даже никакого смысла спрашивать «зачем», и Йорвет это прекрасно знал. От того паскудная улыбка так и не спадала с его лица. Они просто не умели иначе, от чего Роше возмущался просто по привычке. Удивительно, как Йорвет быстро переменил выражение своего лица с разочарованного в ликующее. Конечно, любое тыканье пальцем в Роше приносило ему особое удовольствие. Даже можно забыть о том, что мгновения назад он жестоко облажался со своим планом утопить человека. Вернон лишь покачал головой, улыбнулся самому себе, сдерживая где-то под ребрами довольный смех. Ничего никогда не меняется. Он довольно положил ладонь на плечо эльфа, поглаживая его нежную кожу, которая никак не загрубела во время жизни в лесу. Йорвет приподнял голову, дабы не только почувствовать, но и увидеть, как чужие пальцы начали поглаживать его кожу, выделяя кончиками пальцев напряженные мышцы. Роше начал проводить пальцем по ложбинкам меж плечей, затем медленно проводя по спине, и в конце касаясь бедер, почти невесомо очерчивая их формы. Вместе с этим по его плечам скатывались капли воды, огибая полосу вдоль позвоночника и пропадая из виду меж двух ягодиц. Вторая ладонь так же не была скупа на ласки. Но продвинулась она дальше, касаясь дрожащей эльфской груди. Будто издеваясь, пальцы лишь ненароком касались ореола затвердевших сосков, проходясь по ним несчадно. От того эльф недовольно ворчал, чуть ли не рыча, что человеку до боли в паху так нравилось слушать и лицезреть. Никто ведь не мог подумать, что гордый Aen Seidhe так будет желать прикосновений человека, так сильно, что начнет потихоньку превращаться в жаждущего удовольствия зверя, как и все люди. Преображение — это еще одна часть их связи, которую Роше так любил. Ведь он был мастером по части пыток. Ему не нужны были щипцы и раскаленные клешни, чтобы услышать, как Йорвет будет стонать его имя и вдыхать запах его кожи, насквозь пропитанной оружейными маслами и табаком. Сам Йорвет пах лесом и душистыми травами, и теперь, около водопада, этот запах стал еще более притягательным, будто в пуще леса прошелся огромный ливень и на каждом лепестке осталось по капле. — Вернон… — дошло до ушей человека. Не нужно было просить дважды. Но так спешить Роше не хотел. Он хотел помучить своего эльфа. Помучить его так же, как тот мучал его своими прелюдиями, хоть без них он и не представлял их отношения. Грубые пальцы аккуратно проходились по влажному телу, очерчивая каждую его выпуклость, каждую выпирающую косточку, словно они лицезрели друг друга подобным образом в первый раз. Что-что, а для человека каждый раз был, как первый. Ладони ненароком касались чужой груди, совсем, будто и не касаясь вовсе затвердевших сосков. Затем он пошел намного дальше, более смелыми движениями, ведь знал, что такого спокойного эльфа могло вывести из себя лишь одно неповиновение. Он слышал, как эльф начинал шикать на него, двигать затекшими конечностями. Ему все не терпелось начать, а Вернон же, не обращая должного внимания, только проводил невидимые дорожки на его спине, очерчивая рельефы мышц. Его ладони нежно и ласково опустились на талию беличьего атамана, а затем, медленно и тягуче, начали обводить его бедра, как будто они были каким-то шедевром искусства. Вернон был уверен, что были, но он еще никогда не получал такого удовольствия, чтобы просто полапать Йорвета, пока чужая чаша терпения не взорвется к чертям. И тут его руки упали с бедер на пах. Человек услышал облегченный вздох, на что только коварно улыбнулся, ведь эльфу стоило еще немного потерпеть его прелюдии. Йорвет верил, что Вернон был мастером своего ремесла, но он никогда бы не подумал, что сам будет испытывать это на своей шкуре, так еще и в таком оскорбительном виде. Когда он вздохнул, то было подумал, что пришел его страданиям конец, но злая судьба решила поиздеваться над ним вместе с темерцем. Когда пальцы опустились с его бедер, он и не успел расслабиться, как напряжение возникло с новой нарастающей силой. Да он просто смеется! Сколько можно?! Выдохнув от всего переполняющего его негодования, Йорвет резко развернулся спиной к колонне, глядя на своего человека с ненавистным прищуром. Человек же, в свою очередь, только лыбился, как идиот, да еще держал ладони в том же положении, в котором он обласкивал его талию и бедра. Отлипнув от несчастной колонны, Йорвет протянул свои ладони Роше, и когда тот, в яром желании прижать его к себе, распахнул свои объятия, эльф схватил его за плечи, и надавив, окунул под воду вместе с собой. Он почувствовал, как Роше нервозно задвигал конечностями, но вскоре он утих, ясно поняв, что в этот раз его топить, как котенка, не собирались. Под водой время будто бы замедлялось, превращаясь ход времени в транс, в котором присутствовали лишь они вдвоем и окружающая их водная стихия. Все вокруг было таким размытым и темным, таким ничего не имеющим значения в абсолюте, ведь четко он мог видеть только Йорвета — его лицо, руки и ноги. Вернон опустил свои руки на плечо и талию эльфа, в то же время ощущая, как чужие ладони ласково прикасались к его затылку и бедру. Стоило только закрыть глаза, как он понял, что его уверенно тянут наверх, дабы вынырнуть из этой поглощающей, но необычной глазу темноты. Человек не стал сопротивляться чужой воле, и уже через несколько секунд он уже вдыхал свежий воздух, в котором витал аромат роз и леса, смешанных с табаком. Вынырнув из-под воды, мечтательно прикрыв глаза и касаясь тел друг друга, Вернон всей кожей ощущал, как яркий свет падал на их головы, словно нимб, хоть и места для света тут не было совсем, кроме той самый дыры в потолке. Подумать только, чудеса инженерной мысли. А еще он ощущал, как эльф страстно проникал в его рот языком, словно они впервые так целовались, поглощенные друг другом, не смея никак насытиться. Чуть приоткрыв правый глаз, человек заметил, как ресницы эльфа дрожат, и как пальцы его ладони переместились ему на локоть, сжимая в немой мольбе. Проведя ладонью по крепкой шее лучника, Вернон заставил Йорвета открыть ему свой прекрасный, единственный в своем роде глаз. И увидел он, как в этом самом глазу заиграли дикие, шальные искры, что заставляли что-то сжиматься внутри Роше. Опустив руку под воду, вслушиваясь в пение водопада и требовательные вздохи, человек коснулся кончиками пальцев крестца, но затем прильнул к чувствительной коже всей ладонью, заставив эльфа слабо вздрогнуть. С каждым движением он ощущал, как пальцы Йорвета начинали сильнее впиваться в него, словно он хотел содрать с него целые куски мяса. Но ощущения от того были приятные, заставили трепещать лишь от одной мысли, где эльф прижимался к нему в страстной нужде, насаживаясь на него и выстанывая разнообразные ласкательные и оскорбления на Старшей Речи. Йорвет раскрыл свой глаз, лишь слегка ощутив, как на него начали давить чужие пальцы, как сопротивлялись потоку и начинали изучать его изнутри. Йорвет положил лодыжку на голень человека, а руки уложил ему на плечи, прижимаясь всем своим естеством. В испытываемом удовольствии он вытянул свою крепкую шею, приоткрыв губы и переставая на миг видеть и ощущать все вокруг, кроме самого Роше. А тот только и видел, как кадык эльфа активно дергался от спертого дыхания и переполняющих его чувств. Он мог поспорить на то, что второй ногой эльф держался на носочках, да так уверенно, что дрожь не могла сбить его страстной позы. Роше во всю чувствовал в Йорвете вопиющий драматизм, ведь тот им пропитан насквозь. Но такой страстный, желанный и яркий Йорвет был только в тот момент, когда лишь Роше был рядом с ним, один, вокруг пустого в этот момент мира. Примкнув губами к напряженной шее эльфа, ощущая кончиком языка набухшие вены, он отпустил его, а затем двумя руками схватился за бедра. Краем уха он уловил возмущенный вздох, и Роше было очень приятно, что с его ласками эльф успел позабыть о том, что при его человеке было что-то более внушительное, чем два-три пальца. И уж именно тогда эти купальни вновь поглотили в себя еще один возглас. Но уже куда более им привычный. То не был крик отчаяния или ненавистный вопль, а все выдох, полный страсти. Бальзамом для ушей было то, как эльф, не сдерживал себя ни в выражениях, ни в стонах, которые из него выбивал сам Роше. Ощущая всеми клетками своего тела, как Йорвет начинал вздрагивать от каждого толчка, как добровольно впускал его в себя, сжимался вокруг него, когда чужое естество заходило слишком далеко, то у Роше просто сносило крышу. Такого азарта и желания он не испытывал, даже когда он самолично выслеживал этого самого Йорвета, охотился на него и бился с ним же. Только недавно он вспомнил то ощущение, когда он оказывался с Йорветом, и когда дорожка начинала вести их невиданному им пути. Но то, что он видел, что чувствовал в очередной раз…он до сих пор не мог дать название этому. В один момент ему хотелось бы видеть эльфа в кандалах да на виселице, но потом он сам целовал и отпускал, угрожая, что в следующий раз его рука не дрогнет. Слушая, как отчаянно Йорвет стонет над ним, он понимал, что эльф чувствовал ровно то же самое, и даже в прекрасной Старшей Речи не нашлось бы ответа на то, что их связывало. Особенно тогда, когда их губы соприкасались, и они проглатывали вздохи друг друга. Пойди бы Роше к своим товарищам, то получил бы два вывода, от Геральта, скорее всего, что это лишь больная зависимость. А вот Лютик назвал бы это Предназначением. Роше был уверен, что было это нечто большее, чем просто Предназначение.

***

— Я все уже понял, Роше. Можешь не рассказывать. — вздохнул Геральт. Иногда он просто мечтал о том, чтобы лишиться всех своих ведьмачьих чувств, чтобы ненароком не залезть людям в голову и самому не пострадать. Как морально, так и физически. Роше уже было собирался закивать ему в благодарности, но Геральт его перебил, не дав сказать и слова. — Твой план был не самый… — Геральт, это мальчик. Здоровый мальчик! — Все обернулись и взглянули на верх, где стояла радостная Бьянка, с младенцем на руках. — Не понял, это чей ребенок?! — только и успел выпалить капитан Синих Полосок, выкинув из головы то, что случилось с ним так недавно. Забывая на момент о Йорвете, Роше все же был уверен, что рано или поздно они снова сойдутся. И уже случай будет решать, в кровопролитной борьбе или в страстных объятиях друг друга.