Отпусти меня

Шаг, ещё шаг навстречу. Клинт боится подходить, Клинт не верит, что это не очередные галлюцинации. Выглядит слишком реально, оттого и не верится в это. Вот он стоит, такой знакомый силуэт с такой знакомой улыбкой, от которой внутри боит всегда что-то едва ощутимое (может, сердце?), с глазами серо-голубыми, в которых захлебнуться можно. И волосы серебристые те же, что и… Сколько лет назад это было? Казалось, что целую вечность, но на самом деле и года не прошло. Но всё же так долго пытаться не забыть заветный образ, ради которого хотелось жить, чтобы в итоге видеть его на пороге. выглядит слишком реально, но не реальнее, чем все предыдущие. А Пьетро всё стоит, улыбается и чуть со смешком говорит: — Ты чего, приведение увидел? Ещё один шаг, последний. Осталось всего лишь руку протянуть, чтобы наконец нырнуть к нему в объятья, зарыться руками в серебристые волосы, что снились ему по ночам, и заплакать у него на плече, не сумев сдержать эмоций. всего какой-то шаг разделяет их. Но страшно почему-то нащупать там пустое место. — Пьетро… Голос дрожит, и вдох с тяжёлым хрипом. Но это невозможно, в это не вериться. Хочется улыбнуться, обрадоваться наконец, что молитвы тёмной ночью в пустоту были услышаны, но что-то мешает внутри. Воспоминания? О чём? Пьетро мёртв, и он точно это знает. Но почему же снова надеется и верит как ребёнок? Неужели заразился от этого мальчишки? — Дурак ты, Клинт. Отпусти меня уже наконец, себя же мучаешь. Слёзы в глазах парня выбивают сердце из привычного ритма, и голос его надломанный. Будто всё это правда, а не бред сумасшедшего. Но голос ведь точно его. — Я люблю тебя… — вырывается само собой. Клинт знает, что не сможет отпустить, потому что никогда не умел, потому что в тот день, когда они впервые поцеловались, стало так спокойно наконец. Словно не было войны и лязга железа вокруг, словно так и должно быть всегда. И сердце, отвыкшее от такого, отчаянно просилась назад, в прошлое. И оттого больнее в ответ слышать: — И я тебя. Прощай. Напоследок Бартон чувствует лёгкий ветерок на своих губах, а фигура полностью растворяется перед глазами.

* * *

— Ты уверен, что это было снова? Наташа очень серьёзна и встревоженна, волосы растрепались от быстрой езды на мотоцикле. — Он просил забыть его Взгляд гуляет по стене, перед глазами пелена слёз. Пьетро умер, он не вернётся, и это осознание накатило такой огромной волной, что казалось, ещё секунда, и Бартон в ней захлебнётся. — Нам нужно снова… Попробовать сделать что-то. Подруга конечно старается, только Хоукай уже ничего не хочет. Нет, он не может дальше жить. Он хотел тогда умереть героем, спасая мальчика, а в итоге потерял самое дорогое, что могло быть у него в жизни, и в общем-то не только у него. Клинт надолго запомнил глаза Алой Ведьмы и её оглушительный крик «я тебя ненавижу». Он снится ему теперь по ночам в кошмарах. В тех же самых, где раз за разом на его глазах погибает парень с серо-голубыми глазами, который просто хотел быть любимым.

* * *

Наутро он делает шаг, потом ещё один и ещё. Крыша под ногами скрепит, но ему всё равно. Последний шаг навстречу тому, с кем ждал встречи всю жизнь. Я не могу тебя отпустить. Прости.