О самом переоценённом персонаже серии

      Умелый политик, заботящийся о благе Ферелдена, великая королева, железная леди, патриотка и любящая дочь.       Именно такой эта героиня представлена в абсолютном большинстве посвящённых ей рассказов. Читать о такой личности, несомненно, приятно, но насколько этот образ соответствует канону? Смотрим.       В первую очередь тут хочется отметить то, что указанную в первом абзаце информацию мы в игре получаем исключительно со слов Аноры. Но, поскольку слова могут быть как правдой, так и ложью, предлагаю сопоставить их с объективными фактами.       Факты в серии DA — вещь крайне увлекательная, потому как они порой спрятаны за игровой механикой и игровыми же условностями. К примеру, если говорить о Корифее, то перед глазами в первую очередь предстанет изрыгающий проклятия уродливый злодей из кат-сцен, но… даже не читая посвящённые его соратникам дополнительные материалы, можно увидеть, что он сплотил и поставил под ружьё личностей с самыми разными целями и взглядами на мир — венатори, отступников, красных храмовников, Вольных граждан, демонов, Стражей, венценосных особ. И эта огромная армия, действуя слитно и слаженно, нанесла сокрушительный удар по Тедасу, фактически разнесла и лишила государственности Ферелден, да и Орлею досталось. Да, это дано мельком, через второстепенные квесты, но это — неоспоримый факт.       Едва ли кто-то станет отрицать, что Данариус и Рендон Хоу — отморозки, но один из них совершенно точно является создателем мощнейшего живого оружия в лице Фенриса, а второй как минимум умеет воевать. Поданный в исключительно комичном ключе Сирил де Монфор при всём этом выстоял после промаха отца, стал самым молодым из членов Совета Герольдов и послом Орлея на Священном Совете (это может быть как прямым следствием ума и хватки героя, так и простым везением, но всё же).       А какие факты нам предоставляет канон об Аноре?       Доподлинно известно, что её брак с Кайланом был обусловлен в первую очередь положением её отца Логейна, который был лучшим другом и боевым товарищем Мэрика, имел вполне конкретные военные заслуги и на полном серьёзе поднялся с крестьянина до второго человека в стране. Мне кажется, тут Аноре нужно было сильно постараться, чтобы этого брака не случилось, ибо вся ситуация располагала к обратному. Единственные сын и дочь ближайших друзей, короля и второго человека в государстве… для этого брака Аноре, увы, нужно было просто быть (и, наверное, не творить явную дичь). Этот брак ещё можно было бы косвенно (да и то, с большой натяжкой) поставить в заслугу Аноре, будь у неё обозначенные соперницы равной весовой категории (коих не было, ибо состав семьи второго тейрна в стране — Брайса Кусланда — дан поимённо), да даже просто обозначенные и упомянутые соперницы из знати, или будь у Логейна ещё хотя бы одна дочь без выраженных физических и психических недостатков, но в существующих обстоятельствах нельзя говорить даже о раскладе «место занял я второе, а всего бежали двое».       Таким образом, рассмотренный эпизод не может являться свидетельством выдающегося ума героини (как, впрочем, и не опровергает его гипотетическое наличие).       Смотрим дальше.       Известно также и то, что последние пять лет перед Мором Анора фактически правила Ферелденом — мирной и отстроенной для неё другими людьми страной при наличии мужа и отца. Ну да ладно — поддерживать порядок тоже нужно уметь. Именно в эту пору она и получила вроде бы лестную характеристику от императрицы Орлея Селины — «одинокая роза среди ежевики». Это весьма обтекаемая формулировка (те же «Герой реки Дейн» или «Герой Ферелдена» куда информативнее). Кроме того, ну как ещё вежливая, дипломатичная и осторожная Селина должна говорить с другой венценосной особой (тем более с той, которую с большей долей вероятности желает подвинуть)? Опять же, нужно было постараться, чтобы получить от Селины прозвище, скажем, чертополоха.       Иных конкретных фактов, которые указывали бы на достижения Аноры как правительницы (пусть даже в мирной стране), в каноне нет. Зато есть Воган, который прямо у неё под носом устраивал бесчинства, есть муж, который вёл близкую к государственной измене переписку, и есть Хоу, который (почти наверняка — при участии её отца) спланировал Хайевер. Особой гениальности не вижу.       Анора говорит нашему герою о своей популярности в народе и среди знати, но в критической ситуации, после Остагара, Логейн легко отстранил её от власти, объявив себя регентом, и у неё при наличии вдовьей короны на голове не хватило авторитета на то, чтобы созвать Собрание и сформировать весомую оппозицию (что, для сравнения, при наличии схожего козыря в виде Алистера делает Эамон). Популярностью и навыками кризисного менеджера тоже не пахнет ни разу.       За эти пять лет она не смогла расположить к себе людей настолько, чтобы они пошли за нею, выступив против Логейна, и из её сторонников нам показывают… только служанку Эрлину! Для сравнения — за Селину и Гаспара, имеющих в игре куда меньше экранного времени, сражаются и умирают люди (Священные равнины), у них есть сторонники среди знати (бал), да и сам факт полноценной гражданской войны между ними как бы намекает (не говоря уже о соответствующей книге). Аналогичная ситуация и с противостоянием Харроумонта и Белена (почти безупречный гамбит которого мы можем наблюдать наглядно).       А тут — совсем иная ситуация. Из поместья Хоу Анору выручают Стражи (потому как, верно, не к кому больше обратиться — испугаются или откажут!), да и на Собрании (если верить подсчётам поклонников игры) её голос — голос, на минуту, вдовствующей королевы, дочери тейрна! — равен голосам трёх баннов. Как-то не очень, особенно в сравнении с Логейном, который успешно объявил себя регентом, просто треснув кулаком по столу.       И, судя по показанному в игре раскладу, именно эти три голоса на Собрании имел в виду Эамон, называя Анору ценным союзником и опасным врагом.       Если всё же сделать Анору королевой (единоличной или нет), то её дальнейшее правление гениальным назвать сложно, ибо приглашение магов, ибо Редклиф и Теринфаль, ибо страна в полумёртвом состоянии. Такую ситуацию в Ферелдене мы, впрочем, наблюдаем при любом монархе (для сравнения — положительный для Орзаммара эпилог жёсткого реформатора Белена выписан разработчиками детально).       У разработчиков была прекрасная возможность показать Анору хотя бы воином (на что может намекать история с Кайланом и Западными холмами), но нет, в поместье Хоу против отряда Коутрен сражаются не пять человек, а четыре (и это при наличии доспеха!), да и перед битвой за Денерим она в этих доспехах лишь красуется. А ведь даже откровенно отрицательному персонажу — Флорианне — был предоставлен своеобразный звёздный час. Но это так, к слову.       История с попаданием Аноры в плен к Хоу весьма тёмная и допускающая двоякое толкование, но — учитывая поведение и отношение к ней Логейна — ей в случае поимки людьми Коутрен грозила не смерть, а шитьё и пяльцы. Чего не скажешь о ГФ и Алистере, брошенных с её подачи в пыточную для дальнейших допроса и казни. В этом случае у героев было несколько секунд на размышление, да и предательство взаимно (хотя и неравнозначно), но Анора-то собирается с нами после этого работать, это мы нужны ей, как воздух, а не наоборот! А ведь это уже конкретный пример, который, мягко говоря, даёт повод усомниться в выдающихся умственных способностях героини.       Мне не раз доводилось видеть мнение, что Алистер и Анора как претенденты на трон поставлены разработчиками в неравные условия: у одного на завоевание расположения ГФ есть целый год и битвы плечом к плечу, у второй — один разговор. С этим сложно поспорить, у Аноры с нами действительно один диалог, за который она должна зарекомендовать себя как хорошего дипломата и политика. Однако этот самый диалог Анора ведёт… качая права перед чуваком, который может во всех смыслах её уничтожить, оскорбляя его (особенно достаётся эльфу), требуя унизить реального союзника Эамона (единственного владетеля в Ферелдене, у которого хватило сил и влияния на то, чтобы бросить Логейну реальный вызов!), послать (а потом и казнить) боевого товарища. Быть может, с отрядом воинов или сторонников за спиной это имело бы какой-то смысл, но очень смешно слышать подобное от девы в беде, которая не сделала ничего для спасения своей страны. Для сравнения — официально коронованная и правящая императрица Селина разговаривает с Инквизитором как минимум уважительно, а не как с по гроб жизни обязанным ей холуем. Хотя Инквизитор тоже может быть эльфом и косситом, может вызывать у Селины лишь презрение. Но она, в отличие от Аноры, понимает, что не стоит плевать в колодец, из которого собираешься пить.       И ведь Анора — судя по её реакции после низложения — даже мысли не допускает, что её могли обмануть и не послушать. Ну правда, а что такого? И это, на мой взгляд, самое страшное.       Быть может, я что-то не понимаю в этой жизни, но даже не претендующему на гениальность человеку хватило бы ума понять, что против лома нет приёма и что она может гарантированно спасти себя здесь и сейчас только безусловным сотрудничеством, сбавить гонор, самой предложить брак с Алистером (а потом, войдя в силу, загнать тупого бастарда под каблук или повторить гамбит Екатерины-действительно-Великой). Но нет.       Показательна также совместная коронация Алистера и Аноры: последняя, находясь на публике, перед придворными (!), кривит лицо и вырывает свою руку из руки мужа. Да, этот брак заключен без любви, но Анора, желая выразить своё «фи» Алистеру, выставляет дурные отношения королевской четы на всеобщее обозрение (а ведь от неё здесь не требовалось ни ложиться с нелюбимым мужем, ни даже проявлять к нему нежность, нужно было лишь вести себя прилично на публике). Разве такое поведение — поступок умного и достойного человека, разве это поступок перспективного политика, хоть сколько-нибудь умеющего договариваться, а не требовать, способного создавать и держать положительный имидж, способного хотя бы немного просчитывать свои поступки? Быть может, такой всплеск эмоций и полнейшее отсутствие самоконтроля были бы простительны юной, недалёкой и невоспитанной девушке, но когда подобным образом поступает взрослая образованная женщина, именующая себя не иначе, как «великой королевой»… Гордиться нечем.       Впрочем, Анора, к её чести, в попытке достучаться до отца предлагает неплохой план союза с Орлеем против Мора — куда более разумный, чем рассчитывать на двух родившихся в рубашке юнцов, но дальше слёз и заламывания рук дело не идёт, и она обращается к тем самым юнцам.       Также хотелось бы обратить внимание на следующее. Анора своё обращение к Стражам мотивирует тем, что Логейн обезумел, что он ведёт горячо любимую ею страну к гибели и она хочет низложить отца, спасая тем самым и Ферелден, и его самого. Тяжёлое и здравое решение, но, если всего лишь не пообещать ей корону, она лихо меняет сторону, бежит к отцу, соглашаясь, выходит, и с его методами, и со своим статусом формальной королевы при регенте-узурпаторе, и с необходимостью казни Стражей, без которых Мор не победить (предполагаю, что общая связка «Стражи-Мор-победа» ей как образованному человеку известна). У меня два варианта мотивации такого её поступка — холодный расчёт («Папа норм, он с Мором разберётся, но он править не даёт, так что нужно пойти к тем, кто даст, а папу низложить. Как это корону не мне? Папа, я ваша навеки!»), который при существующем раскладе мог стать фатальной ошибкой, или иррациональные эмоции, для политика недопустимые.       Собственно, в этой половинчатости решений и заключается трагедия персонажа: Анора в DAO выросла из штанов папиной дочки и мужней жены, но до самостоятельного игрока в престолы не дотягивает. Она вроде бы горда — но не имеет реальной силы, которая бы эту гордость обеспечивала, она вроде хочет союза со Стражами — но делает всё, чтобы он не состоялся, она вроде любит отца — но венчается с тем, кто отдал приказ казнить его, она вроде радеет за страну — но готова увидеть её гибель, лишь бы с короной на голове. Это, безусловно, добавляет героине живости, но разве можно говорить о выдающемся уме и величии?       Показательны также эпилоги DAO, в которых низложенная и заключённая в башню Анора — женщина, правившая Ферелденом пять лет! — не становится знаменем даже символических народных волнений. В отличие от юнца-бастарда, участие которого в ферелденской политике ограничилось одним только позорным для него (при соответствующем раскладе!) Собранием земель. А об Аноре не вспоминают даже как о возможной марионетке, не то что как о полноценном лидере оппозиции (для сравнения: эпилоги DAI о Вивьен, которой стало не по пути с Инквизитором).       Таким образом, Анора — ни разу не великий, но вполне себе рядовой средневековый правитель. Впрочем, иногда и таким чертовски везёт.