зависимость.

осознание полного и беспросветного пиздеца пришло к макарову моментально, хоть и достаточно долго игнорировалось. причин на то, чтобы этот пиздец наступил было много, одна из которых, самая весомая, – трагическая и до ужаса нелепая гибель сестры. винить себя в этом полная тупость, но больше – то и некого, тот же гречкин, ублюдок богатый, какая с него вина и ее осознание? он очень легко откупился, правда ценой пиздюлей от отца, но это не так – то и важно, что уж там. раньше его упрёки, как и удары, задевали до жути сильно, но что остаётся, кроме того, чтобы натянуть маску похуизма и забить на всё? правда вот маска приросла к лицу, да и к личности, убрать её не так – то и просто, да и захочет ли кто – то хотя бы попытаться. попытаться отнестись к этому уроду, как к самому травмированному, закомплексованному и несчастному мальчишке – нет. после аварии лёша связывается с ублюдками, которые специализируются на общении с несчастными людьми, пережившими что – то страшное. разумеется, связь эта поддерживается ради собственной выгоды – продажи далеко не законного товара. употреблять по – чёрному это единственный, как думает лёша, способ забыться хотя – бы на время, полностью абстрагироваться от смерти сестры, от давящего со всех сторон социума, от предстоящей, кажется, невозможной дальнейшей жизни. то, что на наркотики нужно вхерачивать безумное количество денег, до лёши доходит буквально после первого раза. отмахиваясь от этой мысли, он полагается на то, что не заработает зависимость. перестает так думать он после первой ломки. зависимость заработана, вариантов слезть нет, в его окружение плотно влезли ублюдки, то и дело впаривающие товар. то, что они реальные ублюдки и просто пользуются его горем тоже дошло после первого раза. вдобавок, наркотики были некачественными, любой друг человек в теме, сразу бы понял, что там намешана полная параша и эта адская смесь делает организму в сто раз хуже, чем если бы он употреблял что – то более хорошее. что остаётся делать, когда временами так дико ломает, что хочется умереть? на настоящий момент у алексея уже порядком накопилось долгов. задолжал не только мнимым приятелям, но ещё и знакомым, у которых в самые тяжёлые моменты назанимал на то, чтобы купить отравы ещё. обещал себе завязать, хотел пойти к наркологу, но так и не дошёл. зато оказался в каком – то излишне богатом ночном клубе (каким образом отпросился у воспитателей – осталось и для него самого неясным), помпезность которого шкалила так сильно, аж до подкатывающей тошноты. удивительно, что ещё хуже не стало, как никак, наркомания – болезнь, так ещё и на буквально последние деньги в организм был влит до омерзения противный джин – тоник из какого – то ларька. макаров никогда не думал, что решится на такое ужасное – продажу собственного тела. уж что – что, но тело, в отличие от уже потерянных разума и ясного сознания он терять не хотел, а с чем же ещё можно сравнить проституцию, кроме как с полной потерей себя. он не был излишне тих и скован сейчас, когда шёл в одну из комнат, но коленки всё равно так по – ребячески тряслись, не от страха, скорее от осознания того, что теперь точно всё, пути назад нет и последнее хорошее в себе ты растеряешь в эту ночь в этом самом клубе, будучи окружённый похотью и развратом. вдыхая полной грудью, хоть и как – то рвано, заходит в помещение. никого нет, а значит, предположительно – клиент, куда – то отошёл. но не время расслабляться, мало ли что ждёт впереди. а впереди есть чему ждать. человек не заставил себя долго ждать, появившись в помещении, он отнял у макарова последние крупинки напускной храбрости и бесстрашия, стало действительно жутко. подстава, злая шутка? ждать можно чего угодно, нужно быть начеку и не дать себя унизить очередной отпущенной шуткой или, не дай бог конечно, действием. сердце лёши от ужаса пропустило удар и ушло в пятки, когда пришло осознание всё того же неиллюзорного и непроходимого пиздеца. – что за лажа… – юноша был готов буквально рыдать от обиды. – не такая уж и лажа, котёнок. от слов кирилла стало дико противно и вновь подступила тошнота, а завершало всё это великолепие головокружение. – ой, чёт ты какой – то вялый, зачем вообще припёрся? кто ж тебя такого трахать захочет, немощного? – гречкин грубо встряхнул свой "товар" за плечи. после пришлось ещё и удержать его, дабы не грохнулся от ужаса на пол, ноги – то вон подкосились. – не трогай меня, мразь. вали убивать ещё кого – нибудь, чё ты вообще сюда припёрся, жизнь мне дальше отравлять? от обиды хотелось плакать, горечь отравляла изнутри, сказывалось ещё и то, что давно не принимал ничего – начинало ломать. – знаешь, уебок детдомовский, заткнись лучше и делай то, зачем притащил сюда свою, небось, тощую задницу. тебе нужно бабло – я это организую, только не трави душу, надоело, ей – богу. – т.. ты ненормальный, идиот!! – что? – тон гречкина был максимально притворным и наигранным – уж я – то и ненормальный? честно сказать, я удивлён твоим словам. это ведь не я попёрся в недопритон продавать своё тело, надеясь на лёгкое бабло, ха – ха. смешно, на самом деле, гречкину не было, он заметил в состоянии малявки что – то неестественное, а весёлое прошлое в виде наркозависимости подсказало, что же именно ломало макарова. тот молчал, глотая обиду и не зная, куда себя деть от нарастающей боли, что душевной, что физической. а самое главное, куда деться от таких колких слов этого морального урода. – чё ты молчишь – то, горемычный, правда глаза колет? ну и пошли тогда нахер отсюда, не хочу на себя вину ещё и из – за тебя брать, что ж вы за семейная такая невез... ладно. гречкин увидел в лёше не только себя пятилетней давности, но и того, о ком хочется заботиться. такие чувства пробудить в этом, казалось бы, чёрством, слишком разбалованном парне было действительно нереально. и лёша пошёл с ним, понимая, что это единственно верный вариант. нужно сделать хоть что – то отличное от его обычных решений. во всяком случае, у кирилла можно вкусно пожрать, в этом несостоявшийся наркоман не сомневался, ну и отвлечься от всего пиздеца, творящегося вокруг, хотя бы ненадолго. так и ушли, совершенно молча, но с огромным роем общих мыслей в головах. кирилл, кстати, макарова так пальцем и не тронул. разумеется, пока тот сам не захотел.