Пылкие сычи в городе!

       Реактивный самолёт стремительно мчал вперёд по бескрайнему вечернему небу, пролетая над островом, на котором не было ни малейшего признака жизни. Гудящий звук двигателей заглушал птичьи трели, но агрессивно-весёлый поп-рок в кабине экипажа не уступал ему в громкости. Такой же резвый взгляд был и у пилота, в чьих голубых глазах отражалась вся романтика этого вечера. За окном накрапывал мелкий весёлый дождик, постукивая по борту и крыльям самолёта. Вдали громыхало, местами было видно молнии. Кроны деревьев, редкие скалы и небольшие озёра — это всё, что окружало двух мастеров стихий, летящих на скоростном истребителе в направлении, будто задолго до полёта выбранном диспетчером. Сегодня они, среди скучных птиц и стрекочущих насекомых, были королями неба.       Несмотря на многочисленные мёртвые петли, выделываемые самолётом, в кабине царила атмосфера умиротворённости. Свет был выключен, ведь его нужно беречь, пиканья красных кнопок и мерцания зелёной навигационной панели с крестиком, как на карте сокровищ, было и так достаточно. Пилотировал Джей, а Коул — в качестве штурмана. Джей игнорировал просьбы убавить музыку или уменьшить крутость трюков, а Коул был вжат в кресло и плотно держался за ремень безопасности. Под некоторые куски песни Уолкер пританцовывал на месте: он ёрзал по сидению и мотал головой. Пока пилот давил на педаль, двигатели пыхтели и вырисовывали на небе полосы из бело-радужного дыма. Джей вообще в курсе, что так он загрязняет природу? — Чувак! Я, конечно, понимаю, что слова мастера Ву о том, что нам нужно долететь до Борга и доставить до дома какой-то там контейнер как можно быстрее, для тебя много значат, но не мог бы ты сбавить обороты? Я не выношу твои трюки! — Тебе не нравятся мои трюки? — надул губы мастер молнии и сделал жалостное лицо, а его самолёт замедлил ход. — Нет-нет, что ты. Просто меня от них тошнит! Понимаешь? Джей набрал воздуха, чтобы выпалить что-то невообразимо скандальное, но Коул опередил его: — То есть, у меня воздушная болезнь или типа того. Не моя это стихия — летать! Джей понял, о чём речь, и через мгновение неловко засмеялся: — Хорошо, что ты предупредил меня, бро. Я бы не хотел потом заставлять тебя отмывать кабину!       Вообще, если бы Баккета не укачало, ребята так и не заговорили бы друг с другом. Конечно, в начале пути Джей пытался разговорить друга, а тот всё время подбирал слова поостроумнее, чтобы выглядеть перед Уолкером интересным и находчивым. Но все попытки поговорить (действительно поговорить, а не сказать, что небо сегодня красивое, или, может, попросить приоткрыть окошко) заканчивались лишь отводом глаз в сторону и неловким смехом. В этой кабине слишком тесно для двух красных от смущения парней. Слишком неловко сидеть так вдвоём вот уже несколько часов. Дома с этим было проще: можно было просто потеряться в делах и друзьях и никогда больше не встречаться друг с другом. А в этом случае ниндзя предоставлены сами себе и друг другу. «Мы вдвоём на большой-большой высоте…»       Напряжение, словно воздух после дождя, застыло в атмосфере этой кабины. В конечном счёте, Баккет сам отключил музыку — просто, грубо и неаккуратно: выдернул шнур радио из розетки и с хмурой гримасой уселся обратно в своё кресло. Без музыки в этой кабине можно было сойти с ума, потому что тишина словно проникала в уши, ударялась о перепонки и так по кругу. Коулу было комфортно в такой среде, но на ниндзя молнии тишина влияла иначе: без музыки было слышно реактивные двигатели, гудевшие в животе, как усиленное колонками звучание электрогитары и барабанов на рок-концерте, с которого никак не пройти через толпы восторженных фанатов. От этого звука мутит каждый раз как в первый раз.       Расстояние между парнями, обозначенное системой управления с рычагами, казалось протянутой ладонью. Мир в глазах Джея постепенно сужался, воздуха стало не хватать, смущение перед другом сменилось тревогой. Его настигли навязчивые мысли о том, что они летят на большой высоте неизвестно над какими джунглями. Мастера молний охватила паника и ему хотелось сделать две вещи: либо выпрыгнуть из самолёта, либо завопить во всё горло и ударить со всей силы по педали газа. Его состояние было похоже на: «я застрял в лифте с этим человеком, помогите», смешанное с навязчивыми мыслями о том, что за этот лифт и за жизнь человека в нём он же и отвечает. Казалось, будто Коул читает все его мысли и не подаёт виду: сидит себе, зевает, в окно смотрит, отводит глаза, когда их взгляды пересекаются. Джей думал только о том, что в этом самолёте, на небе вокруг них, да и, возможно, на всём том острове, который они пролетали, был только он и Коул. Только они вдвоём, и больше ни души. «Хорошо, что эта миссия заключается лишь в полёте туда-обратно. Скоро тревожность должна отступить…»       Дождь усиливался, теперь по крыше барабанило так, будто небо хотело продырявить самолёт подчистую. Молнии били в деревья, некоторые из них даже падали на землю. Бедные птицы и грызуны, это ведь был чей-то дом.       Казалось, будто Коул совершенно не озабочен тем, что им вдвоём с Джеем лететь ещё неизвестно сколько времени. Подумаешь, долетели — забрали груз — доставили домой. Он был всегда на своей волне, ему не нужно напрягаться по поводу мира вокруг. Лишь бы только его товарищам было комфортно и спокойно.       Но человеку слева от него спокойно не было. Джею было слишком неспокойно. Его часто преследуют навязчивые мысли из-за хронической тревожности, но сегодня этот случай обострился. Дыхание мастера дрожало, как на морозе, руки вцепились в штурвал, а взгляд приобрёл дикие очертания. «Главное не паниковать, не паниковать, не паниковать… А что, если я прямо сейчас разверну нас вниз и мы разобьёмся? Возможно, мы оба не выживем, возможно, не выживет кто-то один… Интересно, как будет выглядеть операция, когда Коулу будут пересаживать мою печень? И мои лёгкие… Нет! Нет, не думай о таком!»       Джей сидел в ступоре. Единственные части его тела, которые в ступоре не были, дрожали сейчас от сильного тремора. Кнопки на блоке управления мерцали красным, пикали быстро-быстро. Лицо Джея освещало этим цветом — цветом паники и страха. «Нужно как-нибудь покинуть этот самолёт, в нём вся моя тревога… Нужно покинуть самолёт, мне станет легче. В самолёте останется моя тревога… Катапультироваться?.. Мне станет легче, мне станет легче, мне…» — Джей. Услышь меня, пожалуйста, друг. Тебе нужно посмотреть на меня прямо сейчас.       Мастер молнии медленно повернул голову на Коула и ослабил давление на падаль, вдавленную в пол. — Да, вот так. Отлично. Я сейчас тут, с тобой. Мы оба живы. — Коул аккуратно взял Джея за руки. Тепло рук мастера земли медленно разливалось по холодным рукам пилота. — Тебе нужно это услышать. С тобой всё в порядке, со мной тоже. Скоро мы прилетим и как следует отдохнём перед возвращением домой. Хочешь, на обратном пути поведу я?       Руки Джея сильно дрожали, что не мог не почувствовать проницательный мастер земли, поглаживающий своими большими пальцами судорожные сухожилия. Всё тело сильно-сильно дрожало, слёзы в глазах и всхлипывающий голос тоже. Молнии, которыми управлял мастер, словно застряли в его теле и извивали его изнутри. Это было очень, очень больно.       Ком в горле и тревога, поясом охватившая голову бедного ниндзя, мешали ему произнести и слова. Но Джей попытался, и вышло очень сжатое: «Спа.сибо…» Кнопки мерцали красным-красным, цветом защищённости и преданности. Этот цвет освещал лица парней, без опаски смотрящих друг другу в глаза. Небо было уже почти ночное, а проливной дождь сильно опустил самолёт прямиком к кронам деревьев, как цветы опускаются к земле, если их полить сверх меры. Пилот всё ещё пытался контролировать дыхание, а штурман поочерёдно смотрел то на него, то на карту. То на него, то на карту…       Как обычно бывает в подобных ситуациях, парни не обращали внимания на окружающий мир, потому что всё внимание этого мира сейчас было на Джее, который ещё не отошёл от своей тревоги. Коул смотрел, чтобы не случилось ничего неладного с другом, а Уолкер концентрировал внимание на дыхании и позитивных мыслях, как обычно советуют психологи и коучи на ютубе в 2 часа ночи, когда после приступа тревоги и чувства, что вот-вот умрёшь, ты бежишь спасать свою жизнь, натыкаешься на их видео и видишь в них своих спасителей. Можно сказать, в тот момент Джей видел в этом черноволосом, высоком парне с глубокими серыми глазами своего коуча с ютуба. Высокого, черноволосого, с глубокими серыми глазами, шикарной улыбкой и прелестными тонкими пальцами, какие бывают только у пианистов… «Чёрт, что за мысли! У меня опять навязчивые мысли…» — растроганно вздохнув и улыбнувшись, Джей отвернулся и посмотрел на своё красное отражение в окне.       Парни не обращали внимания ни на что на свете, на погоду в том числе. И так они не заметили угрожающе пронзительный гром, яркое свечение в небе, окрасившее его на секунду в сиреневый цвет, и разрывающий звук, похожий на звук разламывания лапши пополам. Джей вздрогнул и всхлипнул от этого внезапного шума. Конечно, не будь он в таком состоянии, как сейчас, он так бы не отреагировал. Подумаешь, дерево упало. Дерево упало… Огромный массивный дуб рухнул прямо на самолёт!       Джея словно вытянули за плечи из мира фантазий в реальный мир. Мастер молнии закричал, а потом, оправдывая себя, пошутил: — Это всего лишь веточка упала, с кем не бывает, — пилот отстегнул ремень безопасности, — я схожу посмотреть, что там… За веточка… Порулишь пока за меня?       В голосе и смехе Уолкера чувствовалась яркая наигранность, которую не замечал только он сам. Баккет прекрасно понимал, что к самолёту приложилась никакая не веточка, но почему Джей пытается скрыть от него такой очевидный факт, для штурмана оставалось загадкой.       Коул хотел было отговорить друга от этой авантюры, но было слишком поздно: Джей, не успев надеть джетпак, замер в ужасе и смотрел в илюминатор на левое крыло, а если точнее, на его отсутствие. Дерево было настолько тяжёлым, что, приложившись к крылу, оторвало значительную его часть. От него стремительно отваливались детали, а ливневый поток только помогал им скорее упасть на землю. Возможно, кому-то эти детали упадут на голову, но это было совсем не важно.       Из уст парня, только что травмированного случившимся, не могло выйти ничего важного. Ничего из того, что могло бы спасти их, ни один дельный совет на ум не пришёл. Все его ожидания оправдались, все кошмары стали явью. Страх за материализацию мыслей стал фобией, мысли крутились в хаотичном порядке. Разрывая себе связки и заполняя весь этот мир своим голосом, Джей сообщил всем вокруг: — МЫ ВСЕ УМРЁМ!       Мастер земли пытался сохранять спокойствие на этом корабле. Меньшее, чего ему хотелось, это поддаваться панике и совершать необдуманные решения. Чем больше Коул контролирует ситуацию, тем больше он спокоен и за себя, и за своих близких. Успокаивая как себя, так и Джея, словно вживаясь в роль сотрудника экипажа, сообщающего по микрофону пассажирам о случившейся катастрофе, он сгладил все возможные углы и выпалил: — Без паники, без паники… МЫ не умрём! Мы будем жить!       Истребителю оторвало левое крыло. Оторвало напрочь вместе с левой частью борта. Самолёт летел в горизонтальном положении и тянулся ещё какое-то время правым крылом, а потом стал кувыркаться, как баскетбольный мяч, летящий к корзине. Коул машинально стал пытаться спасти всем жизнь: жал на педаль, тянул штурвал на себя: всё бесполезно. Джей же, сняв джетпак и рванув к креслу пилота, хаотично нажимал на кнопки и тянул рычажки, назначение которых он может быть и знал, но сейчас ему до этого совершенно не было дела. Паника охватила его целиком, он больше не мог контролировать себя. Все его навязчивые мысли ожили, вот что было самое страшное.       Коул уже совсем кричал, используя для крика каждую мышцу своей шеи, горла и плеча: — Мы не умрём, слышишь? Мы будем жить!       Ливень, всё ещё как сумасшедший ливший на истребитель, попал в кабину через левую сторону борта и начал заполнять пространство самолёта. Самолёт стал больше походить на стиральную машинку, отжимая и полоская два живых кимоно внутри. Коул держал штурвал, напрягая каждую мышцу своего тела, словно если ослабит хватку, самолёт моментально рухнет. Джей же, зажмурившись, держался за штурвал и давил на газ, поддавшись окончательно своей панике.       Какой же Уолкер, всё-таки, дурачок. В тревоге он забыл пристегнуть ремень безопасности, из-за чего выпал через дыру, образованную оторвавшимся крылом. Выпал, но успел схватиться за кусок кабины. Конечно, тем самым он поранил себе руку об осколок крыла, но зато он спасся и не упал. Самостоятельно попытавшись хаотично забраться в самолёт, Джей никак себе не помог, но зато осознал своё положение: он висит на самолёте, крутящемся как барабан. Это странно, но именно в состоянии полёта пришли в некий порядок его мысли. Если в нужный момент он вскочит, то у него получится залететь обратно в кабину. Но дело в том, что залететь в буквальном смысле: будет риск разбить себе что-то. Болевой порог мастера не был высоким, как у остальных ниндзя вроде Коула, Кая и Зейна. Он очень не хотел ломать себе что-то, тем более он всё ещё чувствовал кровоточащую руку. Не придумав ничего лучше, Джей выкрикнул: — Эй, мне бы не помешала твоя помощь, парень! Я был бы очень не против!       Если бы Уолкер это не выкрикнул, Коул так и не понял бы, что его друг в опасности: всё его внимание было зациклено на панели управления, так прогинавшейся под напором его могучей силы. С тяжёлым многозначительным вздохом, как настоящий герой из книг, не отпуская свой штурвал, Коул отстегнул ремень безопасности (ну хотя бы кто-то в их дуэте до этого додумался) и, перепрыгнув панель управления, схватил штурвал пилота правой рукой и потянулся к руке Джея левой. Он тянулся к руке друга, как к самому дорогому, что у него было. Но нельзя было отпускать штурвал, иначе они оба за пару мгновений метеоритом упадут на землю и разобьются вдребезги. — Ну же, схвати меня за руки. Пожалуйста, чувак! — Джей висел на высоте свыше семидесяти метров, от сильного ветра и крутящегося, как бочонка, борта его лёгкие ноги болтались в разные стороны, как у марионетки. В его глазах, направленных только на Баккета, мерцала надежда. Одно неверное движение, и мастер молнии попадёт на тот свет. — А я что… пытаюсь сделать! — кряхтел мастер земли. Он негодовал с этих обстоятельств, но всеми силами пытался сохранить внешнее спокойствие, которым он и славился. Управление дало слабину, поэтому Коулу пришлось схватиться за штурвал обеими руками, оставив Джея со своей надеждой на спасение. «Мастер земли, опора команды! Самый спокойный и самый стойкий из всех. Конечно, врите больше!»       Джей держался изо всех сил, его правая рука сильно кровоточила. В глубине души хотелось всё отпустить и поддаться полёту. Этому лёгкому чувству, рассекающему облака и поднимающему в небеса. Подкашивающие ранее ноги сейчас чувствовали лёгкость полёта. Единственное, что ощущало тяжесть в его теле, это вцепившиеся в борт красные руки. Дождь обливал тело Уолкера, словно желая смыть его с самолёта так же, как те упавшие детали. Джей представил, как медленно отпускает руки, а ветер подхватывает его мокрое от дождя тело, обдувает прилипшие ко лбу каштановые волосы и несёт его вниз. Самолёт снова пошатнуло, болтающегося мастера молнии тоже. — Джей! Держись там, хорошо? Я сейчас что-нибудь придумаю. Усмехнувшись, Уолкер выдал: — Тебе бы поторопиться, иначе я взлечу раньше, чем этот самолёт. Который, кстати, скоро упадёт…       Баккет обернулся и перед ним в лобовом стекле нарисовалась ужаснейшая картина: самолёт стремился вниз, к ветвям деревьев. Это чувствовалось как мини-аппокалипсис. Ещё немного, и они упадут. Стоит лишь немного подождать, и придёт конец всему: дружбе, приключениям, жизням. Если сейчас Коул отпустит штурвал, то самолёт рухнет в ту же секунду и их с Джеем жизни будет уже не спасти. Если он продержится до земли, то будет шанс, что все выживут, но Джею придётся перенести сильнейшую тряску, из-за которой он может либо отцепиться от самолёта, либо угодить прямо под него. Либо погеройствовать и точно спасти Уолкеру жизнь, но так же точно упасть насмерть, либо понадеяться на то, что друг перенесёт тряску, но спасутся все… А может быть, спасётся только мастер земли?       Коула мучило чувство ответственности и контроля над ситуацией. Он не мог просто так пустить всё на самотёк, он — опора команды, которая должна всегда всех спасать и следить за покоем. Но выбор был действительно сложным, потому что если он потеряет этого прелестного дурачка, за которого неосознанно отвечает, он будет винить себя до конца жизни. До конца жизни… Если он ничего не решит, то этот конец придёт здесь и сейчас! «Нужно срочно решить что делать. Что делать, что делать, что делать! Как мне придумать что делать в ТАКОЙ ситуации?!»       Самолёт всё стремился и стремился к земле. Совсем скоро он должен упасть, а Коул всё ещё не придумал что делать с Джеем. И вдруг его осенило, но эта идея ему очень не нравилась. Схватившись всей силой за штурвал, Коул вымолвил: «Прости, Джей», словно собирался сделать что-то ужасное. — «Прости, Джей»?! Коул, с тобой всё хорошо? Что ты собираешься делать?!       Коул надавил на педаль газа и потянул штурвал к себе, чтобы ускорить и смягчить их прибытие к земле. Джей, не выдержав скорости, влетел в кабину и сильно приложился затылком к правому иллюминатору. Ударившийся затылком, Джей испытывал сильнейшую головную боль, перед глазами всё плыло, очень хотелось спать, как после наркоза. Он сполз с иллюминатора как муха со стекла и ему открылся новый вид: измучившийся Баккет гнал самолёт к земле. Стоит также отметить, что у Уолкера сильно кружилась голова и перед глазами проплывали галлюцинации. После удара он ещё некоторое время находился в сознании: — Я не договорил. Это это ещё за «Прости, Джей»? — Уолкер спонтанно уселся на кресло, некогда принадлежавшее Баккету. — И почему ты… Так гонишь… Ты хочешь убить нас? — голос ниндзя звучал резко и обрывисто, страх за их жизни пропитывал каждое его слово. — Джей! Я так рад, что я правильно рассчитал как ты приземлишься. Ты не представляешь как много времени я рассчитывал твоё возвращение в кабину, наше приземление и… — Чел, мы сейчас разобьёмся! -Уолкер смотрел в лобовое стекло на что-то, чего не видел новоиспечённый пилот при всём его хорошем зрении, и сильно тревожился. — Сделай срочно что-нибудь, если хочешь, чтобы мы выжили! — Всё в порядке, бро! Сейчас мы приземлимся и всё у нас будет хо-ро-шо!       Уолкер совсем не ожидал услышать такое от угрюмого мастера земли. Однако Джей понимал, что если они не затормозят, то врежутся в скалу, где им точно грозит конец. В скалу, которую видел только он. Мастер молнии завопил: — Нам нужно сейчас же нажать на тормоза, иначе мы врежемся и нам кранты!       Он судорожно полез к Баккету и всеми силами спихивал его ногу с педали газа. Параллельно с этим он лез своей левой ногой к педали тормоза, сев мастеру земли прямо на его мускулистую правую ногу и закрывая ему весь вид своей спиной. — Джей, давай слезай. Сейчас нас угробишь именно ТЫ!       Но Уолкер его не слушал. Он не хотел слушать. Положив на штурвал свои руки поверх рук Баккета, он, как одержимый, разворачивал самолёт влево. — Поверь мне! Если мы не развернёмся, мы врежемся в ту серую скалу. — Джей указал правой рукой в лобовое стекло.       Мастер земли выглянул из-за спины Уолкера и внимательно присмотрелся. У мастера было хорошее зрение, так что ему можно было верить наслово. Верить тому, что там ничего нет. Возможно, поступки обоих парней были ошибочны. Коулу не стоило оставлять Джея за бортом, а тому стоило не доверять вещам, что крутятся перед глазами. И уж точно не стоило лезть на штурмана, пытаясь убедить того в том, чего нет. После того, как Коул оглянулся посмотреть на несуществующую скалу, самолёт соприкоснулся с землёй и покатился к низине. Самолёт покатился и разломал все свои детали вдребезги.       Следующие несколько минут вспоминались очень смутно и нечётко и нельзя было точно сказать, сон это или всё так и было. Толком и не вспомнишь, что произошло, но Коулу сильно прижало руку штурвалом. Закрытый перелом руки, который очень и очень нескоро заживёт. Тряска была такой сильной, что ни один из парней не перенёс её. Уолкер упал и ударился о пол затылком, после чего окончательно потерял сознание, а Баккетовскую руку затянуло в заклинивший штурвал, погрузив того в сильнейшую агонию.       Так они и остались лежать до рассвета. До раннего утра, когда первый лучик солнца осветил лёгкие каштановые кудри, отливавшие золотом. Джея покусали первые комары и на носу успела подремать маленькая божья коровка. Вокруг лежали семена одуванчиков, разноцветные лепестки и маленькие противные мошки. Трещал сломанный навигационный блок, кругом пахло прошедшим дождиком. Растерянный мастер молнии в утренней дымке пытался понять где он и как он здесь оказался. Почему он лежал ногами кверху, а его подушкой служил железный пол кабины самолёта. Первым человеком, которого он увидел, был мастер земли Коул — тот спал, как убитый, у штурвала, а его руку почему-то зажало. Вытащив свои ноги из-под грудины мастера земли, Джей окончательно проснулся.