Чудо

Ослепленный холодным светом ночного фонаря, освещающим сейчас подозрительно пустынную улицу Логан Плейс, Брайан осторожно огляделся, поднял воротник и бесстрашно шагнул за ворота Гарден Лодж. Ледяной ветер нещадно стегал по ногам и поднимал полы длинного плаща. — Фредди! Да куда же тебя опять понесло, черт. Там небезопасно! Надо его найти. И быстро, пока их не настигли… — Вернись! Брайан метался из стороны в сторону, не понимая, с чего начать поиски. Мокрые поникшие кудри холодными змеями облепили лицо. Каблуки, неприятно обнаруживая его, гулко стучали по брусчатке. Наконец, выбрав направление, он сорвался с места. Фредди нашелся за углом. Прислонившись плечом к воротам собственного дома, он тяжело дышал и тихонько сквернословил. — Нет сил, нет сил… нет гребаных сил, чтобы просто свалить от тебя, как раньше. Обрадованный, Брайан подошел, распахнул плащ и надежно упрятал хрупкую фигурку от чужих глаз и холодного дождя, крепко обнял и прижался к дрожащей спине, целуя в висок. Даже в нескольких свитерах Фредди казался совсем маленьким и невесомым. Он тяжело вздохнул: — Зачем, зачем ты притащился? — Хотел навестить тебя. — Шепнул Брайан, пытаясь отогреть дыханием холодное ушко. — Нет! — Фредди, я твой друг, в конце концов, и… — Нет! Грязная лгунья Мэгги! Ты снова пыталась меня поцеловать. Ты снова пыталась… Фредди не смотрел на него, но срывающийся голосок нежно звенел смертельной обидой. … обнять, пробраться ладонями под свитера, раздеть, уже привычно применив силу к непослушному, неудобному, болезненно-грациозному, сладко-отзывчивому на его ласку телу… Заняться любовью. Любить. Даже если Фредди вновь не позволит. Даже если у него действительно в этот раз не хватит сил. Он просто будет рядом. Как ему это нужно, кто бы знал… Он хотел спрятаться, хотел спастись. Хотел спасти. — И что, это страшнее, чем репортеры желтых газетенок, лезущие из всех щелей? — губы Брайана разъехались в нервной улыбке. — Я прошу тебя, пойдем отсюда, пойдем в дом, пока они снова не набежали. Ты же знаешь, они повсюду, в каждом доме, в каждом переулке, в каждом канализационном люке! Я явился к тебе ночью, только чтобы они не добрались до нас. Судорога ненависти исказила тонкие черты. — Они следят за тобой! — разозленно выкрикнул Меркьюри. — Не за мной! Это не я развелся и не я трахаюсь с Анитой! И бог знает с кем еще… Они пойдут за тобой и придут сюда, за мной! Ты подставляешь меня. Убери их от меня! Брайан с трудом, но закрыл глаза на явную провокацию. Я так устал. Каждое твое слово причиняет мне невыносимую боль. Но я не стану с тобой ссориться. Никогда больше. — Ну перестань. Я еще не допил свой чай. А ты не показал мне новую коллекцию своих сокровищ. — Убирайся, дорогой. С этого дня ты не гость в моем доме. И убери их. Это все, чего я хочу! — Детка… — Брайан опасливо огляделся по сторонам и накрыл большой ладонью не утихающие гневные губы. Фредди обжег его ладонь горячим влажным дыханием и поперхнулся жестокими словами. — Перестань кричать. Но стало только хуже. Фредди в истерике бился в его руках, слезы обжигали руку, но чем сильнее он рвался на свободу, тем крепче Брайан сжимал его в объятиях. Сжимал, стискивал и плакал. Но вот наконец Фредди выдохся, обмяк и тихонько дрожал, слушая бешено бьющееся сердце своего захватчика. — Мне больно, Брайан, — протянул он жалобно. — Нога. Я чертовски устал стоять. Пожалуйста. Уходи. Ты не можешь снова вдохнуть в меня жизнь. Это должно наконец закончиться. Прямо сейчас. — Нет, могу. — Мэй упрямо сжал губы. — Буду делать это столько, сколько потребуется. Меркьюри горько усмехнулся: — Вообразил себя богиней? Но, вот беда… Ты не богиня, ты даже не врач. Ты всего лишь моя бедная, потрепанная жизнью королева. Моя Мэгги. — У меня все получится. Даже если ты в меня не веришь. — А где ты раньше был… — прозвучал бесцветный, безжизненный ответ. — Когда я звал тебя в свою постель? Когда я не был… уродливой тенью самого себя, блядь! Реквием Меркурия, который сдался. Конечно, в нем еще теплилась жизнь. В хорошем настроении, когда он чувствовал себя лучше, Фредди радовался каждому дню, много шутил, и тогда они записывали Чудо, отчаянно надеясь на ЧУДО. Но любви для него более не существовало. У Брайана же больше не осталось сил его переубеждать… Собственная чудовищная вина; все бремя несправедливой, жестокой жизни стремительно обрушились на Брайана. Ужасная слабость сковала тело. Руки безжизненно поникли, легко выпустив Фредди из плена. А всего несколько месяцев назад в тихом, укромном Монтрё, где они оба чувствовали себя в безопасности, ему удалось переломить ситуацию и увидеть на красивом, изможденном лице счастливую улыбку и прежнего Фредди, бездонные глаза которого полыхают пожирающим все вокруг огнем страсти. Но потом пришлось вернуться в Лондон. И пока он занимался тяжелейшим разводом, похоронами отца, отбивался от журналистов и мерзких сплетен, а потом, измученный, забывался в постели с женщинами, драгоценное время было упущено. Захотелось умереть. Прямо сейчас. Он придет в пустой дом, в свою пустую, бессмысленную жизнь, где нет детей, отца, Аниты, даже Крисси… нет Фредди. Никого. И тогда он… — Ты прав. Я веду себя, как глупец. Пойду. До свидания, Фредди. Береги себя, пожалуйста. У него еле наскреблись силы, чтобы выдавить из себя эти никому ненужные слова. Медленно передвигая свинцовые ноги, Брайан побрел к машине, но был крепко схвачен за плащ бледными, дрожащими от холода пальцами. Фредди сам подлез к нему под руки, запутываясь в складках одежды, вынуждая остановиться. — Что ты делаешь со мной, что же ты делаешь… — испуганно тараторил он, пытливо заглядывая в глаза. — Ты бросаешь меня, бросаешь! Ты не можешь меня бросить! — Ну что ты, что ты… Я же здесь, с тобой. — С величайшим усилием заставил себя утешать Брайан. Руки не слушались, не хотели обнимать, а хотели лишь беспомощно висеть по швам. Фредди сам взял их в свои, опалил дыханием, покрыл трепетными поцелуями, положил к себе на талию. — Ты попрощался! Это так ужасно, Мэгги, так ужасно… Я не готов! Ты слышишь?! Мэй попытался стряхнуть оцепенение, но навалившаяся тяжесть никак не желала покидать его. Внезапный отклик Фредди почему-то уже не радовал, как и горячечные сухие поцелуи пухлых губ, вдруг возжелавшие его разбудить. Худые настойчивые руки пробрались под рубашку и голодно, с надеждой гладили спину. Фредди прижался аккурат там, где надо, разгоняя застывшую кровь по жилам. Вдыхая его будоражащий, тонкий запах маленькими живительными порциями, Брайан понемногу приходил в себя. Оцепенение уступало место ознобу возбуждения и тяжести в паху. — Пойдем в дом, милый. — Меркьюри крепко вцепился в его плечо. — Займись со мной любовью. Надо только вернуться… и преодолеть эти гребаные ступеньки до спальни. Мы ведь справимся с этим, верно? Фредди еще раз заглянул в пугающе пустые глаза и кротко улыбнулся. Брайану пришлось приложить изрядные усилия, чтобы ответить теплой человеческой улыбкой, а не жуткой гримасой. Там, где его лица коснулись шелковые бабочки поцелуев Фредди, мышцы постепенно согревались. Еще через мгновение захотелось улыбнуться уже неподдельно. Бездумно изменив направление, он довел Фредди до ворот, легко подхватил на руки послушную теперь невесомую фигурку, и осторожно перенес через порог.