Одним тёмным вечером

Энн и Саша любят наслаждаться компанией друг-друга; и только их одних. Вместе ездят на речку, вместе приходят в кофейню и заказывают напиток всегда только для двоих. Проходят редкими вечерами по выстланному светлым кафелем парку между ветвистых деревьев в сумраке, крепко держат друг друга за руку. Энн мило улыбается, прикрыв глаза — и Саша, каждый раз вглядываясь в юные морщинки на щеках, чувствует сладкое счастье, словно мёд расползающееся по душе. Ей кажется, что она готова на всё, чтобы защитить Бунчой: сделать что-то невозможное, убить её обидчика или держать свою страшную тайну в строгом секрете. В один из таких приятных вечеров Саша и Энн — как и всегда — неторопливо шли по парку, всё так же крепко держа друг друга за руку. Тучи постепенно сгущались над высокими кронами деревьев, застилая своими бесформенными телами яркий месяц. Весь парк, кажется, погрузился в сонный коматоз, и даже лампы, скупо освещающие аллеи, мало чем помогали. Саша рассказывала Энн что-то очень непристойное и глупое, заставляя ту взрываться от смеха. В опустевшем парке хохот отскакивал от стволов деревьев; девочки здесь были совершенно одни. В обычные дни им было очень спокойно, несмотря на время, но сегодня Саша ощущала какое-то натянутое напряжение, зависшее в воздухе. Энн ничего не замечала: только хохотала от души над рассказом. Вдруг Саша краем уха услышала, как за спиной — явно не от ветра — колыхнулись кусты. А затем едва успела заметить, как из тёмных листьев выплыл чёрный силуэт и с щелчком в его руках вспыхнуло отражение лезвия ножа. Незнакомец было бросился на Энн, схватив её за плечи, но Вэйбрайт успела своим телом прикрыть подругу. Нож с глухим звуком вонзился Саше в грудь. Нападавший мужчина в капюшоне едва успел нанести ещё несколько колотых ранений; под вопли ужаса Энн, Саша схватила его за шею — будто бы он совсем ничего не весил. Отшвырнула к дереву, и тот, ударившись спиной, громко застонал. Энн бросилась к Сашиной груди, стараясь унять дрожь в руках: стала быстро снимать кофту, чтобы прижать к ране, но… Из Сашиной груди не шла кровь. Из неё вытекала магма. Волосы Вэйбрайт вмиг превратились в чистый огонь: концы взвились в воздух, повинуясь движениям головы. Саша оттолкнула Энн от себя, не давая огню коснуться чужого тела. Глаза налились ярко-красным, в руках вспыхнуло пламя, а по венам будто потекла магма: под кожей виднелись ярко-жёлтые капилляры. Рыча от ярости; от цели защитить, позабывшись, Саша медленно зашагала к отброшенному преступнику. Тот яростно завопил, когда огненная рука схватила его за шиворот, подняла в воздух без особых усилий: когда вторая рука охватило горло, сжимая всё крепче и крепче. Она что-то зловеще шептала неестественным голосом, на непонятном языке. Энн, в ужасе глядя на происходящее, медленно осела землю, не в силах даже стоять на ногах. Жар пламени Саши ощущался на коже даже с далекого расстояние: приятное тепло. Мужчина хрипел и бился в истерике, просил пощады, обещал, что больше не будет. Но Саша, лишь наклонила на бок голову. Мужчину объяло смертоносное пламя в её руках. Он горел заживо, и крики его мучений пронзали сердце Энн так, что ей пришлось закрыть уши и опустить голову вниз. Бунчой решилась открыть глаза только тогда, когда жар совсем стих. Когда почувствовала перед собой духи Саши. Когда её головы коснулась тёплая знакомая рука. Может быть, это был всего лишь глупый сон, подумала она, поднимаясь на ноги. Но под кожей Саши по-прежнему были капилляры магмы, волосы всё ещё были объяты пламенем — пусть уже меньше; в глазах была пустота. Чуть поодаль лежала горстка пепла, напоминающая простой мусор, а не остатки кремированного заживо преступника. Ветер скоро разнесёт эту жуткую пыль по парку.