Беспалый волк и слепая овчарка

А-Цин наблюдала, как два совершенно непохожих друг на друга человека плели корзины. Сяо Синчень — белые одежды, доброе лицо и повязка на глазах, довольно ловко сплетал между собой прутья и улыбался шуткам своего друга. Сюэ Ян, облаченный во все чёрное, с глазами, наполненными презрением ко всем, кто не Синчень, старался поспевать в плетении, но постоянно кидал какие-то колкие замечания. То у него прутья не гнутся, то вспоминал дерзкого торговца, которого стоило бы окунуть головой в помойную яму. Сяо Синченю, казалось, нравиться его слушать, и он то и дело посмеивался или старался как-то сгладить углы. А-Цин же уже надоело вечное ворчание Сюэ Яна. Что в нем нашёл Сяо Синчень было для неё огромной загадкой. — Братец, расскажи сказку, — попросила она. — Но я не знаю сказок, — Сяо Синчень покачал головой, — полагаю из Сюэ Яна выйдет рассказчик получше. — Но я хочу послушать именно тебя, — А-Цин скривила губы. Сюэ Ян кинул на девушку быстрый колкий взгляд, отчего у А-Цин прошёлся холодок по спине. Однако, как только юноша перевёл внимание на даочжаня, лицо его смягчилось и со стороны могло показаться, будто он всегда был таким добрым. — Согласен, расскажи сказку, Сяо Синчень, — произнёс Сюэ Ян, — ни за что не поверю, что у тебя нет интересной истории из жизни. Улыбка Сяо Синченя слегка потускнела и на какое-то время он ушёл в молчание. Затем тихо произнёс: — Боюсь, ты знаешь все мои истории. — Я готов слушать их бесконечно, раз за разом. К тому же маленькая сестричка не слышала ни одной. Сяо Синчень погладил прутья почти готовой корзины, затем притворно громко вздохнул и улыбнулся так, как улыбался только обращаясь к Сюэ Яну: — И как тебе каждый раз удаётся уговаривать меня? Признайся, ты пользуешься магией. — Разумеется, ведь даочжан без ума от моего обаяния. А-Цин сморщила нос, а Сяо Синчень добродушно рассмеялся. — Что ж, могу все же рассказать сказку про волка, который полюбил слепую овчарку. — Звучит красиво, — А-Цин улыбнулась. — На деле также, — подтвердил Сяо Синчень. — На самом деле волк и овчарка впервые встретились при не лучших обстоятельствах. Однажды овчарка обнаружила, что кто-то загрыз целое стадо овец и вместе со своим другом решила найти виновника. Он оказался недалеко, ибо брюхо волка было полно и идти быстро он не смог. Тогда овчарка, которая, к слову, ещё была зрячей, вместе с другом волка схватила и отвела к людям под суд. Те должны были решить его судьбу: убить или посадить под стражу. — Какой смысл сажать его под стражу? Разве не проще было сразу убить? Ведь он бы потом переключился на других овец. Сюэ Ян усмехнулся: — А если бы тебе отрубили руки, как только поймали на краже, это тоже было бы справедливо, не так ли? — Это другое! — звонко возразила А-Цин. — Одно и то же. — Я же слепая. — Ну и что? — Не ссорьтесь, — примиряюще улыбнулся Сяо Синчень. — А-Цин, тот волк тоже был непростым. После того, как овчарка отдала его людям, она долго думала, почему же волк съел сразу все стадо. Почему не украл всего одну или две овечки? Почему вообще он пришёл именно в эти края? Неужели голод настолько завладел им? И тогда овчарка решила сама все узнать. *** Сюэ Ян выглядел слишком спокойно для человека, которого ожидала смертная казнь. Его руки были скреплены цепью над головой и, должно быть, уже давно онемели, но казалось, Сюэ Яна это совсем не трогает. На лице его была тень улыбки, и он периодически кидал острые взгляды на Сяо Синченя, притихшего в углу, будто бросал ему молчаливый вызов. Сяо Синчень смотрел прямо перед собой, о чем-то сильно задумавшись, и наконец тихо спросил: — И оно того стоило? Сюэ Ян ухмыльнулся и пожал плечами. — Неужели ты не понимаешь, что теперь тебя ждёт смерть? — продолжил Сяо Синчень, и ответом ему снова была ухмылка. — Ты действительно считаешь, что один мизинец равен целому клану? — Разумеется нет! — резко ответил Сюэ Ян. — Эти собаки не стоили и моего ногтя! Если бы у них были ответвления, я добрался бы и до них. — Там были дети! — голос Сяо Синченя был полон праведного гнева. — Женщины и старики, которые даже понятия не имели, что ты потерял палец. Они не были виноваты. Ты мог бы отомстить именно своим обидчикам, а не вырезать целый клан. — Не потерял, — возразил Сюэ Ян, — у меня его отняли! Эта сволочь забрала мой драгоценный палец, и поплатилась за это. И да, этого все ещё мало! — Значит, если бы тебя оправдали, ты бы продолжил творить такое ужасное зло? — Конечно, — Сюэ Ян нежно улыбнулся, — если кто-то из клана выжил, хоть псина, хоть птица, я найду её и убью. И если кто-то ещё посмеет меня разозлить, я не поскуплюсь на отдачу. Сяо Синчень устало прикрыл глаза. Он видел перед собой не хладнокровного убийцу, а ребёнка с поломанной судьбой. Маленький наивный ребёнок, которого однажды жестоко обманули. Этот ребёнок скитался по улицам, брошенный всеми, никому не нужный, и какой-то недалекий мужчина подарил ему надежду и жестоко отобрал. Маленький Сюэ Ян просто хотел выполнить незатейливую работенку господина, а в итоге остался без награды и лишился мизинца. Наверное, именно тогда в его душе и поселилась эта ужасная тьма и обида на весь мир. Сердцу Сяо Синченя стало больно за эту потерянную душу. Если этот ребёнок никогда не видел ничего, кроме жестокости, то как бы он смог вырасти хорошим человеком? Сяо Синчень молча вышел из места заточения Сюэ Яна. Ему нужно было все обдумать. То, что сделал этот юноша — воистину ужасно, но был ли он виновен в собственной жестокости? Насколько в этом был виновен он, и насколько равнодушные люди, ни разу не накормившие бездомного мальчика? Люди, которые проходили мимо, когда он страдал от жажды или же когда повозка переехала маленькую ручку? Сяо Синчень мечтал о светлом мире, но как понять, кто в этом мире истинное зло, а кто стал таким по вине окружающих? Кто тогда действительно отравляет воздух? Если бы маленького Сюэ Яна нашёл хороший человек и угостил супом, вырос бы юноша таким жестоким? Когда Сяо Синчень попросил Сюэ Яна рассказать свою историю, тот начал со слов: «жил-был один мальчик, который очень любил конфеты». Но мир был слишком жесток, чтобы угостить голодного ребёнка всего одной конфеткой. И в итоге этот ребёнок вырос, уверенный в том, что в мире есть только зло. И ничего больше. В своих раздумьях Сяо Синчень дошёл до уличных торговцев и его взгляд зацепился за лавку со сладостями. «Конфеты, — подумал он, — он очень их любит». Сюэ Яна завтра казнят. И больше никогда он не поест сладкого и так и не увидит добрых неравнодушных людей. Сердце Сяо Синченя сжалось ещё сильнее. Даочжан подошёл к лавке и попросил самых дорогих и вкусных конфет. Пусть хоть перед смертью это дитя узнает, что в мире есть хоть что-то хорошее. — Захотелось сладкого? — спросил кто-то из-за спины. Сяо Синчень обернулся и лёгкая улыбка коснулась его губ: — Рад видеть тебя, Сун Лань. — Взаимно. Сяо Синчень расплатился за сладости в ярких обертках и с деланным интересом рассмотрел их. Сун Лань терпеливо ждал друга, не высказывая никакого интереса к конфетам. — Скажи, а нет ли других вариантов? — тихо спросил Сяо Синчень. — Ты про Сюэ Яна? — Да, про него, — Сяо Синчень перевёл свой ясный взгляд на друга. — Обязательно ли его казнить? Что, если посадить его под стражу? Нанять учителей и людей с большим сердцем, показать ему хороший, чистый мир и… — Сяо Синчень, — мягко оборвал Сун Лань, — этот юноша монстр. Он уже давно встал на тёмный путь, а его преступления воистину чудовищны. Ему нельзя помочь. Единственное верное решение — это смерть. — Я не хочу в это верить. Разве мы не собирались сделать мир лучше? — И ты хочешь начать с убийцы? Хочешь, чтоб после такого зверства его кормили три раза в день, гладили по голове и читали вслух книжки? Мне очень жаль, друг, но здесь нет других вариантов. Сюэ Ян должен сполна поплатиться за свои грехи. Сяо Синчень убрал конфеты в рукав и кивнул: — Ты прав. Я немного пройдусь, приведу мысли в порядок. На этих словах Сяо Синчень плавно развернулся и направился в сторону места заточения Сюэ Яна. Сун Лань лишь покачал головой, провожая взглядом своего слишком доброго и чистого сердцем друга. — Уже соскучился? — спросил Сюэ Ян, едва заметив Сяо Синченя. Тот замер ненадолго у входа, затем слабо улыбнулся: — Я принёс тебе кое-что. — Что? Плетку правосудия? Сяо Синчень молча приблизился к Сюэ Яну и посмотрел ему в глаза. Он пытался там увидеть хоть маленькую искру света, но либо её не существовало, либо юноша хорошо её спрятал. В очередной раз Сяо Синчень задался вопросом: что же за человек на самом деле Сюэ Ян? Даочжан вытащил из рукава мешочек конфет, затем достал одну и показал Сюэ Яну. Лицо юноши исказила злая улыбка и он спросил, едва сдерживая ярость: — А ты, я посмотрю, шутник, Сяо Синчень! — На самом деле у меня не очень хорошо с чувством юмора, — признался даочжан, — я могу посмеяться над чужими шутками, но сам придумывать их не умею. Эти конфеты я купил для тебя, попросил самые вкусные. Сюэ Ян исподлобья смотрел на Синченя и тяжело дышал. Руки его дрожали от напряжения, но по его лицу светлый заклинатель с лёгкостью понял, что юноша в крайнем замешательстве. Расстояние между ними было меньше вытянутой руки. Сяо Синчень осторожно развернул конфету и едва касаясь её кончиками пальцев протянул Сюэ Яну. — Ну же, возьми. Внутри юноши происходила настоящая борьба: смятение, удивление, злость, недоверие. Первым порывом было пнуть Синченя в живот, но Сюэ Ян не мог пошевелиться. Только смотрел, как медленно к нему подносят конфету, и когда она почти коснулась его губ, все же открыл рот. Пальцы Сяо Синченя даже не коснулись Сюэ Яна, но тот рефлекторно зажмурился, ожидая, что мужчина сейчас рассмеётся или конфета окажется горькой. Но она оказалась невероятно вкусной, с какой-то тянущей сладкой начинкой, и кончики губ Сюэ Яна невольно приподнялись. Сяо Синчень слегка встряхнул мешочек: — Все эти конфеты твои. — Сяо Синчень такой щедрый… Какую цель ты преследуешь? — А ты? — твёрдо спросил он. — Какая твоя цель теперь? — Умереть? — из груди Сюэ Яна вырвался смешок. — Что ты собирался делать после убийства целого клана? Сяо Синчень развернул ещё одну конфету, поднёс к губам Сюэ Яна и тот уже без заминки взял её. — О, Небеса, неужели ты не равнодушен ко мне? — жуя спросил он. — Ответь хотя бы на один вопрос, — почти попросил Сяо Синчень. — А зачем тебе это? Иди ищи других злодеев и сажай на цепь, это же твоё призвание. — Ты ведь мог попробовать вступить в орден. У тебя сильный дар и ты мог использовать его на благо людям, — Сяо Синчень попутно развернул ещё одну. Он протянул её, но Сюэ Ян резко подался назад и свистящим голосом спросил: — А эти люди для меня благо делали? Сяо Синченю нечего было на это сказать. Он сделал шаг назад, аккуратно завернул конфету обратно и убрал в мешочек. Наконец, он нашёл ответ на свой вопрос — Сюэ Ян чудовище, созданное людьми. И неожиданно для себя он сделал открытие: прежде чем искоренить зло, нужно поселить добро, иначе образуется пустота. Сколько в мире таких же, как Сюэ Ян? Возможно сейчас они убивают людей. Их казнь ничего не даст, потому что люди будут продолжать порождать чудовищ. — Сяо Синчень, — Сюэ Ян покачал головой, — ты вырос не на улице. Ты вырос в мире, где тебя окружало больше хороших людей, чем плохих. Для тебя существовало добро, мягкая постель и сладкое после обеда. Ты изнеженное, ранимое существо, которое, как и все, упивается своей благодетелью. Пришёл, покормил бедного заключённого конфетами, какой молодец! Теперь твоя душа чиста, не так ли? Жалость и сожаление наполнили сердце Сяо Синченя: — Мне жаль, что ты не видел лучшего мира. Юноша, который вырос во тьме теперь уже точно никогда не познает свет. И это мир, которого желал Сяо Синчень? Мир, в котором обиженные дети вырастут озлобленными на всех людей, и в итоге так и умрут несчастными? Почему? Потому что не справились с жестокостью или потому что их путь был определён ещё в детстве? Если бы только Сяо Синчень нашёл Сюэ Яна раньше! Если бы только он мог хоть что-то исправить… Рука сама легла на рукоять меча. Сюэ Ян тут же заметил это движение и его глаза блеснули безумием. Он попытался отодвинуться, но цепи прочно держали: — Сяо Синчень, ты собираешься убить меня прямо сейчас? Шуанхуа с тихим свистом рассекла воздух над головой Сюэ Яна. Лязгнули цепи и, не ожидая подобного поворота, юноша оступился и упал. Онемевшие руки тут же пронзило иглами. Сяо Синчень убрал меч обратно в ножны, подошёл к ошалевшему Сюэ Яну и сунул ему в руки конфеты. — И все же, постарайся поверить в свет. Сказав это, он ушёл, оставив растерянного юношу на полу темницы. *** — Овчарка настолько прониклась историей волка, что отпустила его на свободу, к тому же дала с собой узелок с припасами, — тихий голос Сяо Синченя на этой ноте стал совсем ласковым. А-Цин, которая к этому моменту уже смекнула, что это непростая сказка, все же сказала: — И что в этом хорошего? Вместо того, что уберечь овечек от смерти, овчарка отпустила опасного зверя на волю. А-Цин все ещё смотрела в никуда, но от её внимания не скрылось выражение лица Сюэ Яна. Мысленно она прикусила себе язык. — Друг овчарки сказал почти тоже самое, — грустно ответил Сяо Синчень. — Когда волк пропал, овчарка сама призналась, что отпустила его. Она пыталась объяснить, почему это сделала, но её никто не услышал. Даже лучший друг. Овчарке больше не было доверия ни среди людей, ни среди других собак, её даже пытались наказать, но друг вступился. В последний раз. Овчарка ушла и стала в одиночку странствовать по миру. Иногда она спасала овечек, помогала им, чем могла, прогоняла всяких шакалов и ловила мелких вредителей. Однако найти свое место никак не могла. — А где все это время был волк? Зверствовал? — снова не удержалась А-Цин. — Может и зверствовал, — со смешком ответил Сяо Синчень. — Ничего подобного, — возразил Сюэ Ян. — Не искажай историю! — Овчарка потом может и ослепла, но явно не поглупела. Сюэ Ян выдал протяжное «хэээ», но больше ничего не добавил. Выждав пару секунд и поняв, что больше никто не хочет высказаться, Сяо Синчень продолжил: — Но так или иначе, однажды волк понял, что хочет найти овчарку. Хочет найти существо, которое подарило ему немного тепла, потому что никто больше не интересовал волка. И зверь отправился на поиски, однако это оказалось тяжелее, чем он предполагал. Овчарка нигде не останавливалась надолго, а идти ей не мешал ни снег, ни дождь. Только сороки иногда подсказывали верное направление. — Но в то же время на овчарку напали, — голос Сяо Синченя стал совсем тихим, и А-Цин пришлось наклониться вперёд, — шакалы, прознав, что она теперь без друга, решили вдоволь поиздеваться. Они стаей напали на овчарку и оттащили в свое логово. Она звала на помощь, выла, пыталась выбраться своими силами, но тщетно. Шакалы не отпускали её. А потом и вовсе выгрызли ей глаза. — Какой ужас, — А-Цин прикрыла рот ладонью и в белых глазах блеснули слезы. — Так она и ослепла, — Сяо Синчень замолчал, а затем слабо улыбнулся. — Но затем пришёл волк. *** Глаза, точнее место, где они раньше были, нещадно жгло огнём. Эта боль проходила по всей голове, покалыванием отдавалась в груди и сжимала горло. Сяо Синчень больше никогда не сможет посмотреть на звезды. Сяо Синченя никто не спасёт. Он уже не мог кричать, голос сорвался и из груди выходили лишь жалкие хрипы. Сяо Синчень безвольно повис на верёвках, которыми его привязали к столбу. Если бы только Сун Лань был здесь, он бы обязательно помог другу, но Сяо Синчень оказался совершенно один. И как же его так угораздило?.. Кто-то грубо схватил его за волосы и потянул их, заставляя поднять голову: — Только посмотрите на это ничтожество! И это он в прошлом посмел помешать нам? Дохляк! Один ничего не может. В тот миг мир Сяо Синченя погряз в абсолютной темноте. Из-за звона в ушах он плохо слышал, а слепота серьёзно пошатнула силу духа. Отчаяние застряло где-то в горле, Сяо Синчень совершенно не понимал, что ему теперь делать. Они выкололи его глаза. И его трясло от осознания, что даже если он выберется, то будет совершенно бесполезен. Слепой бродяга без прошлого и будущего. Лучше бы они его добили. Это были постыдные, нехорошие мысли, и Сяо Синчень всеми силами пытался их отогнать. Он обязательно выберется, будет развивать чутье, и продолжит странствовать по миру, делая его немного лучше. Сейчас, главное, спастись. Резкий крик и лязг оружия вмешались в общий хаос. Сквозь звон и жгучую боль Сяо Синчень почувствовал темную энергию, настолько мощную, что у него задрожали все внутренности. Чужая ярость пронзила сознание. Сомнений не было, в этот кошмар вмешался тёмный заклинатель. Энергия была смутно знакома и Сяо Синчень собрал последние капли силы, чтобы узнать её. В это же время тёмный заклинатель безжалостно перерезал глотки. Все внутри кипело от ярости, и будь у него больше времени, эти трусы не померли бы так просто. Но на Сяо Синчене не было живого места, лицо превратилось в кровавую маску и он тряпичной куклой повис на верёвках. Лишь едва заметная дрожь выдавала то, что он ещё жив. Заклинатель резким движением вырвал меч из последнего труса и подбежал к Сяо Синченю. На мгновение он растерялся, не зная, что делать в первую очередь и как вообще подойти к нему, чтобы не потревожить лишний раз раны. Сяо Синчень слегка повернул голову в сторону заклинателя и только теперь тот увидел, что на месте глаз у Синченя две кровавые дыры. Треснутым слабым голосом даочжан произнес: — Сюэ Ян… Как… Ты… Сюэ Ян закричал. Этот отчаянный вопль заставил Синченя вздрогнуть, настолько он был неожиданным и болезненным. Вытащив из кармана нож Сюэ Ян принялся перерезать верёвки трясущимися руками, стараясь как можно меньше тревожить многочисленные раны. Наконец освободив Синченя, Сюэ Ян осторожно помог ему сесть и прислониться к столбу. Как только он, Сюэ Ян, выведет отсюда раненого, то сожжет это место дотла. Сяо Синчень попытался что-то сказать, но голос его был настолько тихим, что нельзя было разобрать и слова. — Молчи! — крикнул Сюэ Ян. — Не смей говорить, иначе будешь не только слепым, но и немым! К горлу тёмного заклинателя подкатывала паника, хотелось прямо сейчас начать все крушить, но нужно было как-то отнести Сяо Синченя к лекарю. Глядя на этого измученного и искалеченного юношу, который всего пару лет назад источал здоровье и свежесть, Сюэ Ян до боли стиснул зубы. И ровным голос произнёс: — Если ты помрёшь, я тебя не прощу. Если не хочешь стать моим личным лютым мертвецом, то выживи. Из груди Сяо Синченя вырвался булькающий смешок и он даже слегка приподнял уголок разбитых губ: — А ты… Не умеешь… Говорить… Хорошее… Сквозь боль и тьму он пытался ухватиться за голос Сюэ Яна. Сяо Синчень не понимал, он пришёл, чтобы его спасти или же дальше мучить в отместку за арест, но знал что ему сейчас необходим живой человек. Своей кровавой рукой он слабо пошарил по земле, пытаясь понять, где именно сидит его собеседник. Сюэ Ян, который лихорадочно соображал, как лучше перенести Сяо Синченя или же как привести кого-то сюда, этот жест заметил. Он перехватил руку и резко спросил: — Что ты ищешь? — Тебя. У Сюэ Яна сперло дыхание. И неосознанно он крепко сжал руку Синченя, и тут же себя одернул. Сяо Синчень, потеряв прикосновение, снова попытался заговорить: — Не уходи… — Да здесь я! — слишком высоким голосом ответил Сюэ Ян. Смекнув, что Сяо Синчень сейчас полностью дезориентирован, да ещё и наверняка испытывает ужасную боль, Сюэ Ян придвинулся поближе и взял в руку его ладонь. — Сяо Синчень, — позвал он, и другой рукой дотронулся до его шеи, — тебе нужно поспать. Тёмный нажал на какую-то точку и Синчень погрузился в небытие, в котором не чувствовал боль. *** — Волк взвалил овчарку на свою спину и проделал долгий путь до ближайшей деревни. Ему пришлось здорово потрудиться, чтобы найти доктора, а также ночлег на ближайшие дни. А-Цин последнюю часть истории слушала тихо, ни разу не перебив, но незаметно наблюдала за Сюэ Яном. Он пугал её, девушка чувствовала исходящую от него тьму и даже после этой истории не могла избавиться от этого чувства. Однако она не могла не заметить, как менялся взгляд Сюэ Яна, когда он смотрел на Синченя. Будто перед ним сидит великое сокровище и он все никак не может осознать, что оно принадлежит ему. Но когда Сюэ Ян смотрел на А-Цин его лицо становилось пугающим, и девушка не могла решить, лучше ли ей и дальше странствовать одной или же остаться рядом с таким добрым и светлым человеком, как Сяо Синчень. — Ну а после, — подытожил даочжан, — волк и овчарка пошли по миру бок о бок. Серый зверь стал её глазами и направлял в нужную сторону, а овчарка в свою очередь старалась обучить волка добру. Но получилось у нее это или нет неизвестно. Главное, что они остались вместе. — Красивая история, — протянула А-Цин, а затем поднялась со своего места, — вот видишь, ты умеешь рассказывать. Только, братец, постарайся в следующий раз упустить кровавые подробности. Боюсь, мне сегодня приснятся дурные сны. Сяо Синчень снова заулыбался: — Тогда в следующий раз пусть рассказывает Сюэ Ян. Тогда ты поймёшь, что моя история действительно детская сказка. Сюэ Ян притворно возмутился: — Да как ты можешь! Между прочим однажды я прочёл целую книгу, в которой никого не убили. Я могу пересказать её. — Хорошо-хорошо, тогда в следующий раз рассказчиком действительно будешь ты. — Он обратился к девушке: — А-Цин, не пора ли тебе ложиться спать? Завтра мы снова двинемся в путь. Девушка бодро ответила: — Я как раз собиралась. Только схожу к ручью, а затем сразу отправлюсь спать. А-Цин пожелала им спокойной ночи и направилась к журчащей воде. В душе у неё было неспокойно, ведь ей так нравилось находиться рядом с Сяо Синченем, он был для неё действительно, словно брат, который защитит от любой опасности и укроет от непогоды. Но Сюэ Ян, каким бы он ни был милым при даочжане, сейчас и был главной опасностью. Хотя, может, А-Цин судит раньше времени? Возможно, этот серый волк действительно не так уж и плох? Девушка вгляделась в мутную воду, позволяя глазам сфокусироваться на чем-то. А-Цин так устала бродить одна, притворяясь маленькой слепой, что действительно была готова рискнуть. К тому же, как она теперь оставит Сяо Синченя с этим жутким человеком?.. Особенно после того, как братец её спас. Она так напряжённо размышляла, что перестала замечать что-либо вокруг. Поэтому, когда перед ней появилась рука, держащая черепушку какого-то животного, А-Цин вздрогнула и отшатнулась. — Увидела! — громким шепотом произнёс Сюэ Ян и схватил девушку за руку, не позволяя убежать. — О чем ты? Я всего лишь услышала… — Замолчи! Я всю жизнь провел на улице, и ты думаешь, что при таком богатом жизненном опыте не смогу увидеть в толпе шарлатанку? Сейчас же признайся в том, что ты видишь, иначе я выколю твои глаза, чтобы ты действительно стала слепой! А-Цин зажмурилась и попыталась вырваться, но Сюэ Ян крепко схватил её и другой рукой. Сдавшись она взмолилась: — Пожалуйста, отпусти! Я уйду завтра же утром и больше никогда не встречусь вам на пути. Сюэ Ян откинул её руки и злобно произнёс: — Глупая девчонка, разве я сказал тебе уходить? Просто признай, что я был прав с самого начала! Ты видишь! А-Цин тихо ответила: — У меня от рождения пепельные глаза. А когда я оказалась на улице, выяснила, что притворяться слепой просто, и этот недуг вызывает у людей сочувствие… — Умно! — А? Сюэ Ян взял А-Цин за подбородок и посмотрел в её бесцветные, но зрячие глаза: — Слушай внимательно. Ты нравишься Сяо Синченю и он будет переживать, если ты вдруг пропадешь. Поэтому будь умницей и я тебя не трону. Однако ты завтра же ему во всем сознаешься, и если в будущем твои действия как-либо навредят Сяо Синченю я тебя убью. Ты поняла? А-Цин сдавленно кивнула. — Хорошая девочка, — Сюэ Ян похлопал её по щеке, затем поднялся и направился к Сяо Синченю. Девушка перевела дыхание и облегчённо рассмеялась. А-Цин поверить не могла, что так легко отделалась. Возможно, уроки добра для волка не прошли даром. Затем она посмотрела на черепок, который оставил Сюэ Ян. Взяв его через рукав, А-Цин поднесла его ближе к глазам, пытаясь понять, что это за зверёк. А поняв, сердце её похолодело. Черепок был крысиным, но не это напугало девушку. Она просто вспомнила, как пару недель назад настырная крыса стащила у Сяо Синченя маньтоу, а он только улыбнулся и сказал, что ей было нужнее. Но видимо Сюэ Ян так не думал. Если уроки добра Сяо Синченя и были усвоены, то явно не совсем так, как нужно. *** А у костра двое совершенно разных людей все ещё не отошли ко сну. Сяо Синчень продолжал плести корзины, слушая очередную забавную историю. Сюэ Ян выдумывал их на ходу, порой делая такими нелепыми, что светлый заклинатель смеялся в голос. А тёмный был готов придумать все, что угодно и говорить часами, лишь бы ночи, подобные этой, никогда не заканчивались. И он мог бы смотреть на Сяо Синченя столько, сколько желает душа.