- Хорошее же будущее, Такемичи?

- Хорошее же будущее, Такемичи? Это ведь правда. Было так больно всех отпускать. Держать на расстоянии от себя. Такемичи столько раз прыгал во времени, чтобы спасти их всех. И Майки просто не мог подвести его. Он защитил их. Все живы. Все счастливы. У Ханагаки через 3 дня свадьба. Так чего ещё он хочет? - Такемучи. Я не просто так просил тебя не приближаться, говорил, что меня не спасти, что я сам выбрал этот путь. Так что же ты здесь делаешь? - Действительно, всё хорошо. Хина... и все остальные счастливы. Все, кроме тебя. *выстрел* - Прости. Я знал, что этим всё закончится. Я не тот, кем был раньше. Зажимая рукой раненое плечо, Такемичи медленно поднимается и оборачивается. И просто смотрит, ничего не говоря. Эти серые глаза... их блеск уже было забылся, но сейчас там полыхает тот же огонь, что и в той его драке, когда они впервые встретились. Нельзя было тогда смотреть в них, а он влип по уши. - Уходи. Уходи или сдохни уже! Я на пределе, Такемичи. Я больше не смогу сдержаться. - Майки, что ты... Договорить он не успел. Губы мгновенно оказались накрыты чужими. Майки, чуть ли не сбивая с ног, целовал его. Это было не так, как с Хиной. Хина всегда такая нежная, аккуратная... это же был порыв страсти, местами грубой и жёсткой. Настойчиво ласкающие губы опьяняли, сносили крышу, Такемичи не успел опомниться, не понял, как сам начал отвечать. Воздух кончался. Тяжело дыша, Майки отстранился. - Прости. Не говори ничего. Я знаю, что у тебя скоро свадьба. Я знаю, что ты её любишь. Прости и прощай, Такемичи. Закрывая лицо руками, хотя в полутьме никто и не увидел бы залившего его лицо густого румянца, Майки бегом, перепрыгивая по три ступеньки, поднялся на крышу. Вид сверху открывался восхитительный. Где-то далеко внизу что-то кричали его подчинённые, но звуки не долетали до него. Он стоял на самом краю. - Ну как тебе видок сверху? - Шиничиро. - Приятное чувство, а? - Эма. Давно не виделись. Действительно. Уже давно пора. Я соскучился. Здесь я больше не нужен. От меня одни несчастья, и за эти двенадцать лет я стал монстром. Мне ничего не стоит убить. Но это должно прекратиться. На мгновение Майки ощутил себя на 12 лет моложе, на нём снова была байкерская куртка тосвы, он снова стоял перед сотней своих ребят. - Ну чё, ребята, погнали! Улыбка. Майки всегда улыбался искренне. Так по-детски. Даже сейчас, шагая в бездну. Да. Шаг. Глаза закрываются. Вот и всё. Непобедимый Майки проиграл сам себе. - Я не дам... тебе умереть! - Ханагаки. Отпусти руку. Позволь мне спокойно умереть! - Заткнулся! Или ты не понимаешь?! Я ведь пообещал тебе тогда. Когда придёт время, я накричу на тебя и остановлю. Вместо Шиничиро. Я обязательно... спасу... тебя... Голос под конец совсем затих, тёплые и казавшиеся такими надёжными пальцы вдруг ослабли и разжались. Рука скользнула по другой руке, в последний раз ощутила её тепло, и Майки полетел вниз, теряя сознание и не успев почувствовать боли. Звук был такой противный, пикающий. Майки хотел было открыть глаза, но веки ощущались чуть ли не чугунными. Голова нещадно гудела, трещала, как бабки на базаре. Он пришёл в сознание в больнице. Руки не слушались, всё тело наливала усталость. Майки прислушался к окружающим звукам - та же звенящая пустота, что господствовала в его голове вместо мыслей. Не успев толком ничего осознать, он снова провалился в сон. В следующий раз глаза открылись на удивление легко. На пару минут уставившись в пустоту, Майки начал понемногу осознавать: во-первых, он жив. Каким образом он оказался жив? Во-вторых, он в больнице. Но зачем? Если конечно память не изменяла, он падал с восьмого этажа. В-третьих... Его поток мыслей прервала открывшаяся дверь. Миленькая молоденькая медсестричка явилась проверить его состояние. Разглядев что-то необычное на приборах, но так и не заметив его вопросительного взгляда (да и вобще не удостоив его вниманием), она выглянула в открытую дверь и позвала дежурного врача. Первый вопрос у Майки был уже готов, и как только врач вошёл, он выдавил: - Как я здесь оказался? Надо сказать, это было трудно. Произнести один звук было достаточно, чтобы ощутить жгучую пустыню Сахару в горле - настолько оно пересохло. Сначала врач молча сделал какие-то замеры, что-то записал и приказал медсестричке позвать каких-то ожидающих, и только потом, внимательно взглянув на Майки через очки, ответил. - Вы, молодой человек, прыгнули с крыши. Пока другой юноша удерживал вас за руку, очевидцы внизу успели сориентироваться и поймать вас, поэтому вы избежали смерти. Вам бы поблагодарить их. Да и ваши друзья уже вторую неделю отсиживаются возле вашей палаты. Компанию, которая заваливается его навестить не описать в двух словах. Здесь чуть ли не половина нынешнего состава организации (предводительствуемая Санзу) и почти весь предыдущий: Дракен, Чифую, Мицуя, Пачин, Казутора... Одновременно их всех не пускают, и на протяжении всего его пребывания в больнице они являются небольшими группками, приносят фрукты, кто-то цветы, и Майки впервые за долгое время ощущает атмосферу заботы и любви. Но что-то всё же не так. Все они так или иначе избегают разговора о том, что произошло, а спросить о Такемичи напрямую Майки не может. Хотя бы себе стоило признаться, как гложет его то, что он выстрелил в человека, которого любил, и как он надеется каждой клеточкой тела, что он жив. Когда его выписывают, на пороге больницы его встречает та, встречи с кем он больше всего боялся. Из всех его знакомых, она одна ни разу не навестила его. Тачибана Хината спокойным и ровным голосом приказала садиться с ней в машину. Она ничего не говорила, он боялся даже взглянуть на неё. Перед этим человеком он виноват был больше всего на свете: от сорванной свадьбы до того злосчастного поцелуя. Хината молча вышла из машины. Он уже знал, куда они идут. Между других могил появилась одна свежая. Иероглифы гласили: Такемичи Ханагаки. Майки бессильно упал на колени и несколько минут пустым взглядом глазел на памятник, пока глаза не защипало. Из за спины раздался голос Тачибаны и Майки вздрогнул - у него вылетело из головы, что она тоже здесь. - Я бы отомстила, знаешь, Майки, я бы тебя прирезала, но Такемичи попросил меня защищать тебя, потому что больше некому. Он очень дорожил тобой, Майки. Слёзы всё же покатились градом из чёрных глаз, решение признаться ей во всём было принято мгновенно. Плевать, что будет потом, она должна знать. Она имеет полное право знать. - Знаешь, Хината... я любил его. Не как друга, не как брата, а по-настоящему. Он был как лучик света для меня в этой тьме. И я не могу себя простить... он ведь любил тебя, а я убил его за три дня до свадьбы, сорвался, забрав последний поцелуй... Хината. Дальше говорить он не мог, подавившись рыданиями. Непобедимый Майки раздавлен, растоптан и смешан с грязью. Он был королём, но в мгновение ока стал пешкой. Глядеть в эти серые искрящиеся глаза было нельзя. Ведь любовь их обладателя предназначалась не ему. Тачибана Хината не глядя ударила ногой прямо ему в лицо, развернулась и пошла к машине. Майки это заслужил. Неизвестно сколько времени он ещё пролежал бы, плача, на холодной земле, но Хината всё же вернулась и за шиворот потащила его к машине. Через час они подъехали к дому Хинаты и Такемичи. В прострации Майки не понимал, что происходит, и только послушно повиновался приказаниям Тачибаны. Его отправили в душ, дали ему одежду Такемичи, которую он почему-то долго обнимал перед тем как надеть, потом накормили ужином. Вкусно. А потом они с Хинатой на двоих выпили 5 бутылок саке. Наутро голова раскалывалась у обоих, ничего антипохмельного в доме не оказалось, и Хината, превознемогая головную боль, предъявила свои требования, среди которых значился и роспуск свастонов-канто, и то, что жить он теперь будет в этом доме под её надзором. И Майки согласился, даже не пытаясь думать с похмелья, ведь её слово с этих пор - закон для него, он слишком многим ей обязан. О том, на что он подписался, он подумает позже.