Buried

      Простенькая деревянная скамейка, сколоченная совершенно незатейливым образом, открывала перед собой обзор на чудесные пейзажи Старкового пруда. Так вот, именно на ней Крэйг и коротал утро следующего дня. Время на телефоне лишь иной раз подтверждало, что занятия в школе должны были не так давно начаться, да и многочисленные сообщения, поступившие со стороны Клайда, послужили неопровержимыми тому подкреплениями. Да, он действительно получил множество сообщений от Донована, настойчиво интересующегося причиной его внезапного отсутствия. Но Крэйг попросту их игнорировал. А если подумать, ведь давненько он не пропускал школьный день так, целиком. Хотя, впрочем, он не жаловался. Напротив, был даже благодарен за подобное стечение событий. Ведь любой повод отдалиться от одноклассников своего рода ценность.       Твик слегка припозднился. Но Такер не то, чтобы особо возражал. Находиться здесь одному было сродни чему-то умиротворительному, чему-то такому, что навевало особое чувство легкости, несмотря на стойкий ветер, нахально морозящий кожу. Ему нравилось это место: Старков пруд был идеален для того, чтобы расслабиться и очистить голову от всякого дерьма. Единственным недостатком было лишь то, что около него обычно проводили свои встречи Стэн и Венди. И, разумеется, никто из этих двоих не был бы рад застать его ошивающимся здесь, особенно что касается Венди.       Крэйг поднял с земли небольшой камушек из горки тех, которые он насобирал еще с прошлого визита сюда. Прицелившись, замахнулся. И лежащий до этого времени в руке камень канул куда-то далеко по направлению к пруду. Хоть лед и покрывал большую часть его поверхности, камень все равно ловко прошмыгнул в одну из небольших пойм, и, столкнувшись с водой, издал громкий плюхающий звук.       — Р-развлекаешься?       Раздавшийся за спиной голос заставил парня подпрыгнуть на месте от неожиданности, отчего следующий камешек, который по плану должен был полететь вслед за вторым, вместо этого выскользнул у него из рук и приземлился на землю, прорезая снег. Такер обернулся. И то, что он увидел там, вызвало непроизвольную улыбку: позади был Твик, в руках державший какую-то веревку. Один ее конец плотно обернулся вокруг его запястья, а другой, насколько смог разглядеть Такер, был свободно привязан к шее Страйпи, радостно шагающего, перебирая лапами, возле Твика.       — Страйпи! — воскликнул Крэйг, в одно мгновение вскакивая со скамейки для того, чтобы заключить в теплые объятия Страйпи. Разрывающегося от счастья Страйпи, судя по тому, с какой резвостью он вилял хвостом и глядел с замиранием сердца на него своими сверкающими глазенками. Да и сам Такер не особо чем-то отличился. Также ерзал перед собакой на корточках по снегу, всячески обжимаясь со своим новым питомцем — все-таки крепко привязался за этот короткий промежуток времени. Но потом все же оторвался от подобных щенячьих нежностей и поднял взгляд вверх, обращаясь тем самым к Твику: — Чего это так ты вдруг его привел?       Твик плюхнулся на скамейку. Как раз возле того места, где буквально недавно сидел до этого Крэйг. Для чего-то нагнулся. Как оказалось, для того, чтобы обвязать веревку, которая на самом деле являлась частью поводка, около ножки скамейки. Поэтому вскоре она туго, чтобы уж наверняка, обтянула деревянную часть, и, когда Твик в досконально убедился в надежности, вскинул голову вверх. И вот тогда уголки его губ легонько приподнялись.       — Я п-подумал, что ты… Ты будешь рад его у-увидеть.       Все так же продолжая улыбаться, Такер напоследок чмокнул собаку в пушистую голову, прежде чем наконец присоединиться к компании Твика. А шерстяной комок, по совместительству являющийся Страйпи, тем временем облюбовал себе удобное местечко у скамейки возле парней, устремив на них внимающий, нежно-любовный взгляд из-под блестящих глаз-блюдец. Парень потрепал его по макушке и выдал: — Спасибо тебе, Твик.       — Б-без проблем, — кинул блондин, чье лицо приобрело малость розовато-красный оттенок. — П-прости за то, что… Нгх… Опоздал. Страйпи с-сначала никак не хотел п-подходить ко мне, н-но после того, как я д-дал ему немного еды, он у-успокоился. Я н-надеюсь, что о-он хоть немножечко потеплел ко мне.       Стоило парню только закончить фразу, как в этот момент, словно по стечению обстоятельств, Страйпи вскочил на передние лапы и забрался на колени Твику, лизнув того в лицо. От такой внезапности подросток в шоке свалился со скамейки прямиком на землю, повалив собаку вместе с собой. И попутно выкрикнул, прежде чем глухо шмякнуться спиной о землю: — Агх! Он нападает на меня!       — Твик, он просто хочет лизнуть тебя, — с невозмутимостью проговорил Крэйг.       — А… Ох, — пробормотал Твик, смущенно поднимая взгляд на только что «напавшего» на него Страйпи, который, в свою очередь, озадаченно склонил голову.       Крэйг буквально согнулся напополам от накатившего приступа смеха, вызванного только что развернувшейся перед ним нелепо-забавной сценой. Руки переместились на живот, с силой стискивая кожу в районе пупка, будто это смогло бы сдержать истерический хохот. По всей видимости, это помогло, правда не прекратить истерику, а вынуть Страйпи из недоумения. Убедить своим действием, что все в порядке. Ну и как итог — Страйпи энергично машет своим хвостом туда-сюда. Переключает свое внимание уже на Крэйга, а потом подбегает к парню, пока тот жадно хватает ртом воздух в попытке перевести дыхание.       — Тц, — тормозит его Твик. Щеки окрашиваются в более приметный темно-алый цвет. — Э-то не так уж и смешно.       Крэйг распрямляется и протягивает смущенному парню ладонь. Ладонь, которую Твик с благодарностью принимает, ловко споймав ее в воздухе, и тем самым позволяет поставить себя на ноги. И когда под стопами уверенно ощущается твердость, дает себе распоряжение, что теперь можно снова усесться на промерзшую деревянную скамейку. Садится. И Такер тоже усаживается рядом с ним. Осторожно поднося руку к чужой спине, стряхивает налипший на куртку снег.       — Никогда не встречал кого-нибудь, кто постоянно был бы на взводе из-за любой мелочи так, как ты, — признается Крэйг.       — А-ага, п-почти никто не нервничает так, как я. Х-хотелось бы мне не быть т-таким, — невесело говорит Твик, опущенным взором пробегая по рукам, одетым в теплые перчатки. Они неуверенно расположились на коленях, трясясь, словно метроном. Пальцы легонько цепляются о пальцы. Снова рассоединяются, а потом — воссоединяются в замок, но дрожь не отступает. — Это полный отстой.       — Разве твои родители не должны что-то предпринять по этому поводу? — спрашивает Крэйг. — Ну там, не знаю… Сводить к доктору, например, или что-нибудь такое.       — Н-неа, — в отрицание Твик мотает головой.— Н-не думаю, ч-что это как-то поможет. Д-да и я не х-хочу еще сильней у-усложнять вещи.       — Не знаю даже, благородно это или тупо, — откровенно отвечает Крэйг, поднимая камень, что уронил ранее.       — О ч-чем ты?       — Ну, — начинает Такер, наблюдая за тем, как брошенный им камень плавно скользит по воздуху, а потом врезается в толщу льда с характерным звуком. Но отсюда стук слышится настолько приглушенно, что кажется, будто это происходит где-то далеко, далеко за пределами этого мира. — Если тебе предлагают помощь, не нужно отказываться от нее только из-за того, что ты боишься оказаться обузой для этого человека. Это слишком тупо.       — А р-разве ты не д-делаешь так сам?       Крэйг застывает, тщательно обдумывая сказанное в голове.       — Нет. С чего ты так решил?       — Смотри, — утверждает Твик, — Я в к-курсе, вчера я был уж с-слишком настойчивым. П-прости, что вот так сразу н-насел на тебя. Но ты я-явно нуждаешься в чьей-то п-помощи.       — Мда, ну и дела, спасибо, — вылетает сквозь зубы от Крэйга, внимательно изучающего один мелкий пепельно-серый камень из россыпи остальных, лежавших у него на ладони.       — Я… Эмм… Не имел ничего плохого в в виду. Я просто… Не знаю… Я н-не считаю, что люди становятся м-мудаками просто так. С ними п-происходит нечто такое, что з-заставляет их становиться ими, н-ну или же в-внутри у них что-то не то.       — Это не про меня, — ухмыляется Такер. — Я как родился мудаком, так и умру им.       — Ага, ну да, — подначивает блондин.— З-знаешь, а я уверен, что не т-такой уж ты и мудак.       На подобные выступы Крэйгу ничего не оставалось сделать, кроме того, как закатить глаза. Правда, без последующей усмешки, смягчающей настроение лица, не обошлось. А затем в пруд снова полетел невесть какой по счету камушек. Снова стукнулся о воду со звучным «плюх». Твик вздрагивает, стоит этому произойти, а из потрескавшихся губ слетает тихий писк. От Страйпи этот звук не проходит мимо: темные глаза заинтересованно поднимаются вверх, поднимая за собой и мохнатые острые уши. Страйпи встает на прямые лапы, приближаясь к коленям беспокойного парня, того самого виновника звука, и тычется. Мордочкой тычется о колени, елозя влажным носом по ткани штанов — наверное, таким образом по-своему заботливо пытается успокоить.       — Он т-такой хороший, — комментирует Твик. И в качестве благодарности ласково похлопывает собаку по голове, улыбаясь.       — Ага, особенно когда не «нападает» на тебя.       — Тц, заткнись.       Крэйга снова одолевает откровенный приступ смеха, а между тем, внимание переключается на Страйпи, который сейчас увлеченно сосредоточен на облизывании руки Твика вдоль и поперек.Такеру всегда хотелось иметь питомца, но его родители никогда бы не позволили завести хоть одного. Помнится, как он, будучи мелким четвероклассником, буквально на коленях умолял родителей завести морскую свинку, но родители всегда отвечали твердым «нет». Они никогда не уступали его желанию, оставаясь непреклонными.       — З-знаешь, что странно? — вдруг вступился Твик.       — М?       — Е-единственный раз, когда я видел тебя по-настоящему с-счастливым — это когда т-ты рядом со С-Страйпи, — отметил парень.       — Да, но мы раньше почти никогда не пересекались. Так что ты по правде не можешь судить о том, какой я, когда не рядом с тобой. — по фактам разъясняет Крэйг, расставив тем самым все по полочкам.       — Эмм, — пуговицы на рубашке попадают в плен к дрожащим пальцам, оказавшись полностью подчиненными их власти, — это п-прозвучит немного странно, я знаю, но я з-замечаю всякие штуки о людях. Н-не знаю почему, может, мне просто н-нравится наблюдать за л-людьми. Мне н-нравится… Эммм… Изучать их? Понимаю, сейчас в твоих глазах я выгляжу к-крипово, но мне просто нравится з-знать, что они чувствуют. Н-ну, н-например, когда я нахожусь в окружении ребят в школе, то невольно начинаю н-наблюдать за каким-нибудь человеком. И п-потом могу р-рассказать кое-что о нем.       Это не стало каким-то шокирующим открытием для Крэйга. Все было вполне логично. Да учесть даже то, что Твик заметил странное изменение в поведении Клайда и его тело, покрытое бесчисленными синяками. Поэтому это не прозвучало как-то ново, приведя за собой знатную порцию удивления и не создав вокруг кучу недопониманий. А вообще, Такер задумался: «Проворачивает Твик это со всеми?» Может Клайд далеко не единственный человек, о ком он проболтался школьному психологу?..       — Хах, допустим. Ну и какие вещи ты заметил обо мне? — поддразнивает Крэйг. Голосом гремучей смесью, где между собой слились нескрываемая издевка, подкрепленная сомнениями на фоне скептицизма и, в противовес сомнениям, львиная доля любопытства.       Твик мнется с ответом на секунду, но все же выдает: — Что ж… Тебя п-прочесть сложнее всего.       Ответ более чем удовлетворил Такера. Это не могло не польстить его ожиданиям. Следствие чего — самодовольная полуулыбка, ведь исходя из слов Твика, он почти непредсказуем и скуп в выражении эмоций. Идеально. Это как раз-таки то, чего он так упорно и добивался.       — Но… — добавляет Твик. А Крэйг с ожиданием полностью внимает, чувствуя, как скопившееся внутри любопытство накаляется до предела. — Я м-могу сказать, что ты не всегда так с-счастлив. Есть что-то т-такое, что выдает это. Э-это то, что ч-читается в твоих г-глазах, когда никто не о-обращает на тебя внимания. Н-не знаю… Одиночество, может.       — Думаешь, я одинок? — в резкой манере переспрашивает парень.       Он ведь не одинок… Так ведь? Нет, совсем нет. Да быть не может. Он не нуждается ни в ком. С чего бы ему быть одиноким?       — Я-я н-не… Гах! Н-не это имел в в-виду! — Твик выдыхает, и его озябшие пальцы, пробранные мелкой дрожью, оттягивают кончики друг друга. Ногти до боли впиваются в белую кожу. — Я… Я-я… П-прости, Крэйг! Я-я не х-хотел…       — Эй, успокойся, — мягким тоном произносит Крэйг, при этом бессознательно укладывая свою ладонь поверх ладоней Твика.       Неожиданное прикосновение отдается дрожью по всему телу. На мгновение Твик и вовсе замирает, не в силах хоть как-то пошевелиться, будто его веревками приковали к месту. Глаз тоже не отрывает: все пристально смотрит на чужую ладонь, вольно накрывшую его собственные. Под чужим касанием они становятся податливыми. Расслабляются, потеряв привычное беспокойство, пальцы разжимаются, выходя из положения «замка», из-за чего Крэйг, как ошпаренный, убирает ладонь. На коже Твика маленькие вмятины: следы ногтей. Они оба замечают их, хотя Крэйг старательно отворачивает взгляд.       — Извини… — после нескольких мучительно долгих секунд молчания произносит Твик. Его голос звучит непривычно тихим. Но несмотря на это все равно кажется, будто он эхом разливается по прохладному воздуху.       — Не нужно, — заверяет Крэйг.       — И-иногда я, т-ты знаешь, т-трясусь вот так и п-паникую. И… И все такое, — бормочет он с очевидной неловкостью.       — Твик, — обращается Такер, развернувшись к нему лицом, — тебе не нужно извиняться за те вещи, которые ты действительно не можешь контролировать.       И руки снова перемещаются на колени, нервно ерзая по ним и сжимая штанины. Неподвижные до этого веки возобновляют мелкие подергивания. А из-под прикушенных губ то и дело вырываются неразборчивые бессознательные звуки, больше напоминающие те звуки, которые издают какие-нибудь животные, а не человек. И, наблюдая за этой картиной, Крэйг непроизвольно задается одним лишь вопросом: «А всегда ли он так?» Но, конечно же, он не будет спрашивать его об этом. Потому что, честно говоря, это такая себе идея.       — А ты знаешь, — начинает Крэйг. — Удивительно, но мы с тобой не такие уж и разные.       — В плане? — не поднимая головы, спрашивает парень.       — Ты сказал, что знаешь правду о Клайде и тебе нравится изучать других людей. Если исходить из этого, я думаю, мы оба пытаемся выяснить, что происходит с людьми, даже если те не хотят делиться этим, — поясняет Такер.       — Угу, — соглашается он. А руки все по-прежнему безбожно трясутся, — д-думаю, ты прав.       — Только ты делаешь это из светлых побуждений, а я не совсем поэтому, — подчеркивает Крэйг, безотрадно подкрепляя произнесенные слова горькой усмешкой.       — Для шантажа, — почти беззвучно заключает Твик.       — Ага.       Такер не знал почему внезапно на него накатило чувство стыда, огромной волной захлестывая с головы до ног и утягивая с собой ко дну. Не знал, почему это чувство давило, тяжестью отзываясь в сердце. Ведь это было совсем несвойственно ему: обычно его одолевало чувство гордости за то, что он делал, но сейчас все было совсем иначе, и вместо гордости почему-то одолевало чуть ли не сожаление. Возможно, значительное влияние сыграло сравнение, мысленно проведенное где-то у себя в голове. Где он сравнил себя, Крэйга Такера — самовлюбленного, безразличного, эгоистичного придурка с кем-то светлым вроде Твика, преисполненного сочувствием и искренним, бескорыстным желанием помочь людям.       В этот момент безумно захотелось повернуть время вспять. Может тогда удастся остановить все это… Все эти безумные выходки, все издевательства, всю ту боль, которую он когда-либо причинил людям, каждый грамм страха и переживаний, испытываемый людьми по его вине. Может, сумей бы он предотвратить все это, это смогло бы остановить этот жгучий, разъедающий внешнюю оболочку органов, стыд. Но нет же, блять. Это не имеет смысла. Крэйг Такер никогда не сожалеет ни о чем содеянном, и уж тем более том, что использует нарытые на других темные секреты в свое преимущество.       Так какого хуя происходит с ним? Что же такого сделал с ним этот Твик?       До этого момента он твердо считал всех жителей этого города прогнившими до самого нутра, наполненными фальшью, готовыми задавить тебя до хруста костей, попадись им только возможность; считал их заслуживающими всего того дерьма, что происходило в их жизни. Но не Твика. Он был совсем другим… Но почему он был не таким, как все они? Кто знает. Может потому, что он, казалось, безоговорочно заботился обо всех, о любом человеке? И вообще, каково это, проявлять эмпатию по отношению к другим?       — Твик.       Светлая макушка инстинктивно взмывает вверх: — Да?       — Я, эмм… — Крэйг чувствует, как сердце предательски набирает обороты, колотясь с бешеной амплитудой, так, что казалось, еще вот-вот чуть-чуть, и оно вырвется из грудной клетки. Даже воздух несмотря на зимнее время казался сейчас предельно раскаленным, с каждой секундой возрастая еще до более высокой, небывалой температуры, при которой не то, что думать, даже дышать становилось какой-то недостижимой блажью. Неудивительно, что лицо пылает огнем. Фирменная синяя шапка оказывается плотно зажатой в одной руке. А другая тут же зарывается в черные волосы, найдя себе там пристанище. Такер не хочет признавать свое поражение, но в этот раз что-то закрадывается в его разум, убедительно настаивая, что в этот раз это просто необходимо. — Наверное, ты прав. Ну, о том, что мне нужно измениться.       — Правда? — не веря своим ушам, визжит Твик. Глаза округляются, а брови в изумлении моментально взлетают вверх. Вывод один: Твик ошарашен.       — Эмм… Да, — неловко отвечает он, между тем переключаясь на Страйпи, удобного устроившегося у них под ногами. — Правда, не знаю, получится ли… Но я думаю, можно попробовать.       — Это здорово! — радостно восклицает Твик.       — Угу. Так, ты поможешь мне?       — К-конечно, Крэйг!       Крэйг тяжело вздохнул и рассмотрел замерший пруд, что открывался перед ними. Да, это определенно будет нелегко.