5:53

«О, ну да, это я. Как я докатился до жизни такой? Что ж…» — проносится знаменитая фраза в голове Бомгю, и он хмыкает, натягивая козырек кепки чуть ниже. Внутренние (эфемерные) показатели крутости сейчас зашкаливают, а голос, отвечающий за самоидентификацию говорит ему, что в данный момент он излучает вайбы горячего киношного хулигана, который поджидает свою жертву у места его работы. И вообще-то так и есть, но… Во-первых, Бомгю настолько добр, что щадит даже надоедливых комаров, которые на самом-то деле дорогой неба вышли прямиком из Ада. А во-вторых, по его скромному мнению, бэдбои не очень-то и харизматичные. Не в реальной жизни. Хотя сейчас он чувствует себя очень даже ничего. Бомгю фыркает из-за этого внутреннего двуличия. В любом случае, то, что он делает сейчас, — требования обстоятельств. Хотя… Если пораскинуть мозгами, то задуманное можно осуществить и более цивильным способом, но Чхве Бомгю и рациональные действия в последнее время — два одноимённых магнитных полюса, которые не только не испытывают притяжения друг к другу, но еще и с завидным упрямством отталкиваются. А первопричина столь незавидного взаимоотношения с мозгом, наверное, спит себе спокойно в столь поздний час своего выходного дня. Глаза недохулигана сощурились в сосредоточении. Он поднял из глубины своего сознания все слова, которые он должен сказать, прокрутил на языке все вопросы. Он готов, как настоящий шпион, добывать информацию. В окнах напротив погас свет. Чхве оттолкнулся от стены и тенью скользнул за угол дома, замирая в ожидании. Спустя несколько вечных секунд мимо него такой же быстрой тенью прошмыгнула чья-то тонкая и высокая фигура. — Эй, парень, — тут же окликнул его Бомгю. Ответа, как и какой-либо реакции, не последовало. Чхве повторил свой оклик. Результат тот же. — Эй ты, жертва розыгрыша синькой! — парень, до этого шедший шагом опаздывающего на последний поезд великана, резко остановился и развернулся к нему лицом. Бомгю мысленно поблагодарил господа бога, создателя нашего всемогущего, за то, что не врезался в этого чудака, догоняя. С таким темпом ходьбы и никакой фитнес не нужен — и так вечерняя пробежка. Глаза напротив сверкнули злостью, что для Бомгю стало спусковым механизмом к тактике отступления и примирения, поэтому он медленно поднял руки, показывая, что никаких злых намерений не имеет. — А сам почему в кепке тогда? Своих волос нет? Ну и не гони на чужие, — недовольно пробубнил он Бомгю в ответ. Парень пригладил свою синюю шевелюру и презрительно хмыкнул в сторону Бомгю с высоты своего роста. — Номер не дам, в отношениях не заинтересован, — спустя мгновение добавляет он и уже разворачивается, чтобы изящно удалиться, но Бомгю вовремя хватает его за руку. Невольный собеседник вздрагивает от неожиданности, но тут же берет контроль над секундным страхом, моментально вырывая руку из захвата. — Не ты мне нужен. Парень, что работает с тобой. Тэхен, верно? Расскажи мне о нем, — просит Бомгю с каким-то горящим волнением, что обожгло его лёгкие и тревогой опустилось к животу. Одно только упоминание его имени, мимолетная мысль о нем, воспоминание о широкой теплой улыбке заставляли глаза Чхве влажно блестеть от болезненного несдержанного трепета. Он никогда даже не допускал мысль о том, что может вот так вот упасть в одного человека, посвятить все двадцать четыре часа мыслям о нем. И Бомгю не просто по уши, он уже давно нырнул в это едва ли родившееся чувство с головой, будто бы один только маленький Кан Тэхен, работающий в крохотной кофейне где-то на задворках города, был целым бушующим океаном, перед которым у Чхве Бомгю не было ни единого шанса устоять. Он — тот самый губительный шторм в его жизни. И с каждым днём Бомгю все больше топит себя в невысказанной нежности, граничащей с лихорадочной одержимостью, самолично перекрывает себе кислород к жизни. Он видит объект своей болезненной, душащей влюбленности почти каждый чертов день на расстоянии вытянутой руки, но он все ещё так далёк… И Бомгю готов сделать все, чтобы дистанция между ними сократилась до расстояния поцелуя. Из розовых мечтаний его вырвал противный саркастичный смех парня напротив. Для его сахарного мира звучит отвратительно… — Тэхен? Парень, ты серьезно? Во-первых, его интересуют отношения только с деньгами, а во-вторых, я друзей не сдаю. Бывай. — Я заплачу, — выпаливает на выдохе Бомгю. — Просто расскажи. Синеволосый парень, который уже разворачивался, чтобы уйти, застыл вполоборота от него. Его плечи в напряжении приподнялись, а взгляд молнией метнулся к Бомгю, пытаясь разглядеть его под козырьком кепки. Наконец, он выдыхает и коротко смеётся над ситуацией. — Что же этот говнюк сумел сделать, что за информацию про него платят, — недовольно пробурчал тот в ответ. — Впрочем, звучит интересно. Парня напротив зовут Ёнджун, и да, он красит волосы в синий и пытается вырваться за порог бедности вместе с Тэхеном, поэтому, как и его друг, работает сразу на нескольких работах одновременно. Как об этих двоих узнал Бомгю? Произошло это так, будто бы шло по чьему-то прописанному сценарию о третьесортной любовной истории. Бывает время, когда человек выгорает настолько, что он желает только одного — сбежать далеко, поменять все свое окружение, сменить свою роль в этой жизни. Так, в общем-то, и произошло в жизни Чхве Бомгю, только вот далеко он убежать не смог. Всего лишь из богатых небоскребов, стерильных престижных офисов и компаний переместил свою эмоционально выжженную тушку на другую часть Сеула, ту, где все пропахло бедностью. Зачем? Кто знает… Может быть, ему необходимо было помнить ценность жизни, почувствовать безнадежность, понять, что пока он сочувствует таким людям, а не презирает их, его алчность не стала главенствующей в его натуре. Так вот, она не стала. Потому что, когда он увидел Кан Тэхена, который работал почти целыми сутками и ещё успевал учиться, он почувствовал непреодолимое желание положить к его ногам целый мир. И скромно лечь рядом у его же ног. Так, небольшой бонус. Почему он стоял в сумерках и поджидал Ёнджуна, как какой-нибудь бандит? До банального просто — подойти и заговорить с Тэхеном оказалось выше его сил. Особенно когда тот день за днём категорично отказывал тем многим, которые приходят в кафе, чтобы попросить его номер телефона. Да даже если бы он согласился на предложение одного из них «прогуляться», Бомгю не был бы уверен в том, что этот ухажёр ещё хоть раз нашел бы в себе достаточно моральных и физических сил, чтобы подумать о Тэхене в романтическом плане. Как бы это ужасно ни звучало, но в своей больной голове Бомгю уже присвоил Кана себе. И это пугало до такой степени, что хотелось рвать на себе волосы. Его пугает сила чувства, что рвется из его груди. Он, черт побери, не хочет быть абьюзером, не хочет быть тем, кто привязывает к себе другого человека без его на то желания. Он не хочет становиться монстром, но бой с самим собой тоже долго вести не может. Так вот, Ёнджун. Бомгю с самого начала прекрасно знал, что их дружба с Каном держится на постоянном поддразнивании и раздражении, потому как далеко не единожды был свидетелем препираний этих двоих. И да, по его скромному мнению, у Чхве Ёнджуна и правда невыносимый характер. Но он готов терпеть, если это друг его будущего мужа. Бомгю ведёт внезапно замолчавшего Ёнджуна к своей машине. Не могут же они разговаривать, стоя посреди темного переулка, верно? Всё-таки, так будет намного комфортней. Ему, но не Ёнджуну. — А… Да… Ты сейчас зовёшь меня сесть в эту… феррари, а потом продашь на органы, да? — Боюсь, выручка за все твои органы вместе взятые будет всего лишь 5% от моего состояния. Пока что можешь оставить их себе, — закатил глаза Бомгю, открывая дверь машины и приглашая парня внутрь. — Так меня ещё не пытались унизить, — пробормотал Джун, осматриваясь кругом. Мгновением позже Бомгю садится за руль, включая в салоне слабый свет, чтобы хоть немного видеть лицо своего собеседника. И выражение лица Ёнджуна… странное. То есть его глаза стали похожи на круглые блюдца, а сам он сжался в такой комочек, будто бы старался занять как можно меньше места и как можно меньше касаться чего-либо здесь. И Бомгю понимал почему. Он так привык к своей бедности: дешёвой еде, одежде из секонд-хенда и бесконечному количеству работы. Он чувствовал себя лишним в такой богатой обстановке — Бомгю понимал это. Но вот что делать с этим? — Не мог бы ты снять кепку и капюшон, чтобы я, наконец, увидел твое лицо, — внезапно попросил Ёнджун севшим голосом. Бомгю выполнил его просьбу мгновенно, не забыв повернуть на себя зеркало, чтобы пригладить взлохмаченные волосы. Синеволосый рядом хмыкнул и пробормотал что-то вроде «а ещё что-то про мои волосы говорил». Видимо, упоминание синьки слишком его задело. — Я помню тебя. Ты же приходишь к нам почти каждый день, сидишь тысячу часов за ноутбуком, а потом оставляешь бешеные чаевые, — задумчиво чешет подбородок Ёнджун. — Так и знал, что ты по душу Тэхена приходишь. Бомгю неловко улыбнулся. Конечно, они все знают его — сложно не заметить своего постоянного клиента. Но все равно было в этих его словах что-то… обличительное. — Тэхен в первое время пытался даже вернуть чаевые, но ты уходил сразу же, как только платил. Ты сломал его мозг тогда. — Надеюсь, это немного помогло ему? — Да, ты сделал его ситуацию с деньгами чуть менее напряжённой, но он все равно живёт работой. Он обводит салон машины грустным взглядом, как будто действительно чувствует несправедливость в разнице их уровня жизни. Она есть. Они оба это понимают. И Бомгю так чертовски жаль этих двоих. Почему эти парни в свои двадцать с хвостиком должны горбатиться для выживания так, что не факт, что могила подобный горб сможет исправить. Чхве никогда не испытывал внутренних импульсов стать благодетелем, но сейчас, смотря на грустный взгляд напротив, вспоминая изнуренное лицо Тэхена, что-то в нем надломилось и с треском сломалось. — Посмотри на меня, — внезапно просит он Ёнджуна, и тот тут же поворачивается. Его взгляд стал каким-то потухшим, уголки губ опустились, а тени отчётливо стали видны под глазами. Сколько он так протянет? Сможет ли выдержать этот темп? Бомгю легко подцепляет подбородок Ёнджуна пальцем и едва поворачивает его. Тот сидит спокойно и не двигается, будто бы кролик перед удавом. И куда делась его льющаяся через край язвительность? — У меня есть друг, — отстраняя руку от его лица, тихо говорит Бомгю, — и он — известный фотограф. Понимаешь, о чем я говорю? — Хочешь отдать меня в порно-индустрию? — За кого ты вечно меня принимаешь? Я преследую только благие намерения. — Благие намерения… для абсолютно чужого человека. Хах, ты думаешь, кто-то в современном мире готов в это поверить? Бомгю ничего не ответил. Он знал, как это выглядит. Он и сам чувствовал себя странно. Но как ещё заставить кого-то другого поверить ему? Поклясться на мизинчиках, как в детстве, вряд ли получится. Подписать договор? Тогда он в эту же секунду убежит отсюда на своих длинных ногах — все-таки мало кто разбирается в юриспруденции, а потому и тут можно заподозрить обман. Бомгю со вздохом потянулся к кошельку, спрятанному во внутреннем кармане куртки, и постарался сделать это как можно быстрее, краем глаза наблюдая за напряжённой позой человека рядом. Сначала он принялся отсчитывать купюры, а потом, забив на это, просто-напросто протянул все содержимое кошелька удивлённому Ёнджуну. — Купи себе что-нибудь из ухода, чтобы твое лицо не выглядело таким уставшим. И оставь свой номер. Я напишу Субину. Он будет боготворить меня за то, что я нашел такое лицо. Секунды шли, а Бомгю все также сидел с протянутой рукой. В конце концов он вздохнул и положил купюры на бедра Ёнджуна. — Я не знаю, как сделать так, чтобы ты не видел во мне злодея с хитрым планом. Мне просто повезло, что я родился в богатой семье и унаследовал семейный бизнес. А тебе повезло в том, что я по уши в твоего лучшего друга. Мы оба просто везунчики, окей? — Это так глупо, — тихо начал Ёнджун, — потому что я так хочу поверить тебе. Но не верю… Но также понимаю, что ты никак не можешь по-другому заполучить мое доверие. С Тэхеном тебе будет сложнее, нежели со мной. Бомгю никогда не ждал, что будет просто. Если путь к сердцу Тэхена лежит через Ёнджуна, он готов добиться его доверия всеми возможными способами. — Пожалуйста, расскажи, как я смогу привлечь его внимание. — Тебе даже стараться не надо, — смеётся Ёнджун. Почему-то сейчас он стал выглядеть более расслабленным. — Я в том смысле, что ты и так и так привлекаешь внимание: одежда, поведение, длительное времяпрепровождение в нашем кафе, огромные чаевые. Но это его настораживает. Как и меня, в общем то. Помолчав немного, Ёнджун сделал глубокий вздох, настраивая себя на долгий монолог. — Я не уверен, что его в принципе интересуют отношения. Мы знакомы много лет, но ни разу я не слышал о его парне или девушке. Он может что-то пошутить на эту тему, сказать несерьёзно, но я не думаю, что он когда-то с кем-то встречался. Да и жизнь у него такая — либо некогда, либо нет никаких моральных сил на любовь к другому человеку. Вот кого он любит — детей. Серьезно, души в них не чает. С радостью подрабатывает няней. Да и сам он, надо сказать, ещё совсем ребенок, которого жизнь заставила рано вырасти, — взгляд его потух на мгновение, но потом он с мягкой улыбкой добавил. — У него даже шампунь с запахом сладких леденцов — говорит само за себя, не так ли? И смотрит на Бомгю сияющими глазами, видимо, желая разделить этот восторг детской стороной его друга. Но Бомгю не до восторгов — Бомгю постепенно готовится к переезду из царства земного в царство небесное. «Кто тебя просил говорить об этом? Моя жизнь больше не будет полноценной, если я никогда не смогу вдохнуть запах его мокрых после душа волос», — сокрушался в мыслях Бомгю, пытаясь не думать о своем ничтожном призрачном шансе быть парнем Кана. Парнем… Первым. Парнем. То есть, первый поцелуй?.. «Чхве Бомгю! — одернул он себя. — Сейчас не время думать об этом. Сам у него и спросишь потом». — У него тяжёлый характер. Нет, Тэхен лапочка и все такое, но это нежное и доброе сокрыто за лесом из колючек. Даже я очень редко удостаиваюсь чести быть объектом его ласки. Наверное, потому, что после этого он долго плачет. Бомгю крепко сжал пальцы на руле. Он в голове выстраивал набросок внутреннего мира Тэхена и то, что он там видел, ему совсем не нравилось. Рано выросший ребенок, которого жизнь никогда не баловала, должен где-то находить в себе силы, чтобы в одиночку противостоять обстоятельствам. Звучит тоскливо… У Бомгю не то, чтобы комплекс героя, но он в который раз за последние минуты задумывается о том, что самая сильная и всепоглощающая его мечта на данный момент — перевернуть жизнь этого паренька. — Знаешь, Ёнджун, я впервые чувствую вину за то, что я — баловень судьбы. Мне никогда не было так сложно, как вам. — У каждого свой путь. Может быть, и на нашей улице будет праздник…. «если ты не обманываешь меня», — осталось недосказанным висеть в воздухе. Бомгю на это только шумно вздохнул. — Вбей свой адрес в навигатор, я подвезу тебя. И деньги не потеряй, — строго взглянул Бомгю на синеволосого. На сердце было тяжело, но спустя некоторое время Ёнджун немного разрядил обстановку рассказами об их с Тэхеном жизни, дружбе, забавных моментах. *** — Ты точно все запомнил? — серьезно спрашивает Бомгю у своего маленького племянника. Тот щурится на ярком солнце и прикладывает раскрытую ладонь к глазам, стараясь скрыться от слепящего света. — Да, — энергично кивает головой Чонвон и поочередно загибает два пальца другой руки, — мне нужно быть милым и смешным, чтобы покорить сердце того продавца, да? Чхве шутливо щелкает его по носу, на что ребенок морщится и отмахивается от старшего, как от надоедливой мушки. — Эй, юный сердцеед, объектом его любви должен оказаться твой любимый хён, а не ты. — Я сделаю все, что могу. Остальное — заботы хёна, — философски пожал плечами ребенок и сиганул с места по направлению к кафе. — Догоняй, старичок! Бомгю вздохнул и потрусил следом за этим клубком энергии. На улице солнце печет так, что асфальт плавится под ногами, а этот ребенок бегает так резво, будто родился в Аду и земное пекло для него — просто цветочки. После разговора с Ёнджуном Бомгю снова на несколько дней погрузился в работу, потому что миллионы сами себя не заработают и Тэхена не обеспечат. Но он бесконечно думал о словах младшего. Думал о том, что Тэхену нравятся дети. Он даже построил план, по которому непременно должен стать несчастным отцом-одиночкой, которому жизненно необходима любовь и забота. Но потом эта мысль стала казаться сомнительной. Бомгю, может, уже и перевалило за третий десяток, но вот Тэхен ещё слишком молод, он должен пожить для себя. И, наконец, он вспомнил, что у его любимой сводной сестры есть сын! Он каждый раз просит прощения, что так редко навещает Чонвона, но если и приезжает, то с целой телегой подарков, поэтому мелкий обычно не жалуется. Однако это совсем не мешает ему быть тем ещё засранцем. Бомгю с ужасом думает, что через десяток лет из этого гиперактивного существа вырастет катастрофа вселенского масштаба. Ребенка он, наконец, догнал, но также предполагал, что последствия бега в жару ужасно отразились на нем и наверняка его лицо сияет от количества пота. Скосив глаз в сторону, он с неудовольствием отметил, что его челка завилась в другую сторону, нарушая все каноны его утренней укладки, на которую он потратил полчаса и полдюжины нервных клеток, чтобы волос к волосу лежал ровно. Хорошо, что остальная длина собрана в пучок, иначе бы Бомгю был похож на лапшу быстрого приготовления, сбежавшую с завода. Мелкий разместился на крыльце кафе, но, как только Бомгю подошёл ближе, он вскочил с места и шагнул внутрь под тонкий перезвон колокольчиков. — Бомгю-нуна, ты такой долгий, я успел проголодаться из-за тебя, — громко начал возмущаться он с порога. Бомгю аж задохнулся от удивления. Этого ребенка нужно точно отправить на курсы актерского мастерства. — Ты кого нуной назвал, мелкий, — отвешивает ребенку легкий щелбан Гю, а потом поднимает взгляд, натыкаясь на сверкающие смеющиеся глаза Тэхена. И на этом моменте он пропал. Кажется, даже забыл закрыть рот. Племянник же времени долго не терял и уже давно прилип к витрине, разглядывая всякие вкусности. Вообще, он совсем не сладкоежка, но по его расчетам взрослые всегда умиляются с того, какое количество сладкого обычно потребляют дети. А у Чонвона вселенская миссия растопить сердце того красивого продавца с белыми волосами. Может быть, он и любит издеваться над своим хёном, но ещё больше он любит, когда тот счастлив. Потому что счастливый человек — щедрый человек. — Красивый хён, я хочу мороженое, — отвлекает на себя внимание племянник. Бомгю отмирает. — Чонвон! Ты ведёшь себя некультурно! Но Чонвон был, кажется, натурально удивлен таким несправедливым обвинением. Он сначала крепко сжал руки в кулаки и затем угрожающе тыкнул пальцем в живот Бомгю: — Нуна! Ты хочешь сказать, что этот хен некрасивый? Я вот, кажется, хочу жениться на нем, а ты… Бомгю понимал его желание как никто другой в этой вселенной. — Он самый красивый на этой планете, но ты не должен звать его хёном без разрешения. И перестань называть меня нуной! Где твое уважение? Ссору взрослого и ребенка остановил чужой мягкий смех. Бомгю замер, будто бы на него навели дуло пистолета, и скосил взгляд на Кана. Он отметил, что тот мило прикрывает рот рукой, а его плечи мелко трясутся. «Не поворачивайся — ты умрёшь от разрыва сердца», — предупреждал сам себя Бомгю, но не выдержал, повернулся и утонул в теплом взгляде напротив. Никогда раньше Тэхен так не смотрел на него. Обычно он вел себя рядом с ним, как с обычным покупателем, но сейчас смешинки плясали в его глазах, а широкая улыбка делала его, кажется, ещё моложе своего возраста. Наверное, даже будь он в глубокой старости, его улыбка все равно будет делать из него юного мальчика. ….у Бомгю точно нет наклонностей педофила? Тэхен тем временем насмешливо приподнял бровь: — Самый красивый на этой планете? Ч-е-р-т. Он же сказал это вслух, да? Да, он, сделал это. Не язык, а помело, Чхве Бомгю… «Дебил, ты рушишь свой план», — занимался самоуничтожением в мыслях Чхве. — Ты можешь звать меня хёном, — с улыбкой обратился Кан к ребенку, который смотрел на него с искорками восхищения в глазах. — И какое мороженое ты хочешь? — Мятное! Хён не любит это мороженое, поэтому, пожалуйста, сделай и ему тоже! — радостно озвучил свой заказ Чонвон. Лицо Бомгю скривилось. Вот же засранец. Тэхён тактично замаскировал смех под кашель, но, взяв себя в руки, назидательно сказал: — Я тоже не люблю мятное мороженое, но мой хен постоянно покупает его мне. Это раздражает. Поэтому, может быть, ты закажешь своему хену что-то другое? Пока Чонвон продумывал стратегию своей покупки, в голове Чхве проносились какие-то совершенно невозможные мысли. Сам Кан Тэхен сейчас проявил к нему заботу, потому что не хочет, чтобы он ел мороженое, которое не любит? Тэхен не любит такое же мороженое, как и он сам. Что это, если не судьба?! Но несмотря на внутренние восторги лицо Бомгю сейчас было похоже на тот милый пучеглазый смайлик. — Тогда банановое — хену! Может быть, красивый хён поест мороженое с нами? Я не выдержу так долго смотреть на довольное лицо Бомгю-нуны, — Чонвон показательно скривился и сделал вид, будто его тошнит. А вот его дядя не особо понимал, стоит ли наругать его за такое поведение или похвалить за коммуникабельность. — Я не могу покинуть рабочее место. Если я это сделаю, меня отругает начальник, — мягко улыбнулся Кан мальчишке. У того губы сложились в удивлённое «о», и он глубоко задумался, пока ему делали мороженое. — Бомгю-хён, а ты можешь купить это кафе? Ведь тогда ты станешь начальником хёна и он сможет поесть с нами мороженое? — рассуждает вслух Чонвон. Тэхен на это смеётся тихо, поражаясь беспечности детской фантазии. Как будто бы так легко выкупить себе кафе. — Могу, — отвечает Бомгю легко, а Тэхен поднимает на него взгляд, удивляясь столь уверенному тону, — но тогда твой красивый хён не будет любить меня. Никто не любит начальников. — Да кому ты сдался! Главное, что он меня будет любить! Ну так что, выкупишь? — Ваше мороженое, — передает Тэхен рожки, улыбаясь. А затем спрашивает вежливо, — Что-то ещё? — А может, хён проголодался и хочет салат? Смотри, Бомгю-хён, вон тот, с помидорками, выглядит вкусно. И Бомгю снова отвешивает Чонвону подзатыльник, пока тот, уклоняясь, со смехом рассказывает Тэхену о том, как сильно Чхве презирает томаты. И светловолосый снова мягко смеётся. Бомгю резко оглянулся по сторонам, отмечая, что сейчас посетителей почти нет, и набрал в грудь воздуха, впервые собираясь поговорить с Тэхеном. — Тэхен-ши, может быть, и правда хотите перекусить с нами? Я бы хотел Вам кое-что предложить. Бомгю старается выглядеть как можно более дружелюбно, но Тэхен все равно напрягается в одночасье и бросает отчаянный взгляд на дверь для персонала. Чхве просто надеется, что очарование Чонвона сработало и тот всё-таки сдастся под напором причитаний мальчишки. Пока старшие переглядываются, ребенок успевает насмотреть себе ещё вкусностей и заказать их. — Чонвон, иди выбери столик, я сейчас подойду, — строго говорит он племяннику и тот тут же повинуется, уходя вглубь зала. Бомгю подходит ближе к Тэхену, чтобы расплатиться за покупку и забрать этот гастрономический ужас. Но как только оплата проходит, он ловит взгляд Кана и удерживает зрительный контакт. — Я не хотел пугать Вас таким неопределенным предложением. Просто… — Бомгю показательно мнется, придумывая в голове новый сценарий, — Вы очень нравитесь Чонвону. Это бывает очень редко, поэтому все няни долго у него не задерживаются. — Подождите, — перебивает Тэхен нетерпеливо. Его брови нахмурены, а в глазах сверкает настороженность. — Вы предлагаете мне работу? — Да. Для вашей уверенности я могу сделать это официально через агентство. Моя сестра с мужем уезжают на месяц по работе и с Чонвоном остаюсь я, потому что найти подходящую няню для него — беда. А мне тоже нужно работать, поэтому приглядывать за ним постоянно я не смогу. — Я понимаю, но, боюсь, что мой график слишком плотный, — растерянно лепечет Тэхен, незаметно вытирая ладошки о брюки. — Да, с графиком тяжело выходит, — понуро опускает голову Бомгю и давит улыбку перед тем, как радостно воскликнуть. — О! Может быть, вы уволитесь? С этим гиперактивным ребенком нужно быть постоянно… — Нет, я не мо… — Не беспокойтесь о деньгах. Я могу предложить Вам сумму вдвое больше Вашего дохода. Если вы мне скажите цифру, конечно. Тэхен конкретно озадачен таким неожиданным предложением. И Бомгю тоже прекрасно понимает, что если начнет давить дальше, то вызовет все новые подозрения. Потому он достает визитку со своим номером из бумажника и передаёт ее Тэхену. — Пожалуйста, напишите мне, как подумаете над моим предложением. Тогда я расскажу Вам детали. Он молча отходит от Тэхена и направляется в сторону столика, который выбрал Чонвон. Тот счастливо поедал какие-то десерты, закусывая все это мороженым. Ужасно. — Ну как? — шепотом спрашивает он у Бомгю. Тот улыбается ему по-мальчишески, дёргает бровями и откидывается на спинку стула вальяжно, выглядя совершенно довольным. — Возможно, этот красивый хён будет твоей новой няней. А твоих родителей нам надо как-то отправить в отпуск… И нынешнюю няню тоже… Чонвон звонко хохочет, глядя на серьезное лицо хёна. Прямо сейчас он чувствует себя каким-то спецагентом. Кроме того, перспектива отдохнуть от строгого надзора матери манила… Да и этот красивый хён ему очень понравился, он совсем не против быть рядом с ним каждый день. А ещё можно будет наблюдать за тем, как его дядя смущается и робеет рядом с этим продавцом. Чонвон думает, что жизнь — всё-таки очень веселая штука. А Бомгю тем временем набирает Ёнджуну короткое сообщение: «Как прошла твоя встреча с Субином? Расскажи, если свободен. Надеюсь, это помогло тебе понять, что я не преследую дурные намерения. Поговори с Тэхеном и убеди его принять мое предложение о работе». Он не был онлайн, но Бомгю очень надеялся на то, что он не будет тянуть с ответом. *** Прошло около недели с той встречи в кафе. Тэхен не пишет ему какое-то время и Бомгю не появляется в кафе, чтобы не раздражать его нервы и ещё больше не настораживать. Он вел постоянную переписку с Ёнджуном, который рассказывал о малейших сомнениях Кана и даже иногда, издеваясь, присылал его фотографии, на которых он то готовил ужин, то спал, обнимая одеяло, то весело смеялся. Для Бомгю это было большим испытанием, но он все равно сохранял каждое фото и пересматривал их перед сном. Кстати отношения с Ёнджуном наладились после его встречи с Субином. Он скрыл сей факт от Тэхена, да и самому Чхве тоже многое не рассказал, как и его друг-фотограф. Гю сделал вывод, что между этими двумя определенно что-то промелькнуло, потому что в обычное время Субин то ещё трепло. Бомгю пищит от радости, когда на четвертый день Тэхен всё-таки пишет ему и просит подробный список своих обязанностей. Чхве отвечает ему официально, расписывает только что придуманные обязанности и улыбается своей гениальности. В какой-то момент Ёнджун прислал ему такое сообщение: «Он очень долго сомневался из-за того, что ты предложил ему такую большую сумму в зарплату. Но я смог убедить его, что ты просто глупый богатый мужчина, который не знает цену деньгам, не благодари». Бомгю хмыкнул на это сообщение и уже собирался написать что-то язвительное в ответ, как его опередили: «В конце концов, он сдался и сказал что-то про то, что если ты окажешься маньяком, то хотя бы красивым. А ему обычно так не везет». Чхве немного подвис, перечитал предложение, затем сделал это ещё раз. Кан Тэхен назвал его красивым? То есть… минутку… Самый красивый мужчина на планете оценил его лицо? И, ч-е-р-т, согласился жить и работать в доме… «Я как овощ, мне нужна помощь», — проносится ироничное в голове, когда он понимает, что смотрит на натюрморт с персиками уже около пяти минут и глупо улыбается. Но все не так плохо, персики не улыбаются в ответ. Прошел он и через стадию серьезного разговора с сестрой, которая обвинила его в том, что он использует ребенка в своих целях. Не упоминая, что сам ребенок более чем доволен складывающейся ситуацией. В конце концов они, конечно, пришли к согласию: Бомгю оплачивает им с мужем отпуск, а Чонвон остаётся в его полном распоряжении на месяц. Выглядит так, будто сына они продали, но на самом деле это то ещё испытание и Бомгю придется его выдержать. «Если бы этого ребенка украли бандиты, никто бы не выплатил за него выкуп, потому что его потом вернули бы с вознаграждением», — думает Бомгю и мысленно просит прощения у Тэхена. Никто не говорил, что будет легко. Время шло слишком быстро, и вот настал тот момент, когда Бомгю дожидался Тэхена на крыльце своего дома. У Чонвона сил хватило только на то, чтобы радостно спуститься на кухню, после чего он заснул, положив голову на кухонный стол, потому что не может вынести ранние подъемы. *** Как только в жизни появился Чхве Бомгю, мирно посещавший их кафе почти каждый день, у Тэхена также появился маленький синяк на руке. А все из-за того, что когда он увидел кого-то настолько красивого на пороге их кафе где-то на отшибе города, куда заходят в основном только аджумы и аджосси, не смог поверить в реальность и ущипнул себя за правую руку. А разве можно его за это винить? В жизни Кан Тэхена уже очень давно не было здорового восьмичасового сна, так что он со страхом ожидал каких-нибудь галлюцинаций, как посланников мести от своего организма. В следующий раз этот акт лёгкого мазохизма повторился, когда этот по-диснеевски красивый парень оставил чаевые, превосходившие стоимость заказа в несколько раз. И, наконец, когда он пришел в кафе со своим маленьким племянником и предложил ему работу. Кан здраво решил, что это щипки не работают и, наверное, он впал в глубокую кому от бесконечной усталости, отсутствия сна и серости своей жизни, а сознание подкинуло ему вот такой вот сон в стиле диснеевской сказки. В конце которой должна быть свадьба, конечно. Тэхен хмыкает и крутит головой по сторонам, направляясь к дверям не очень большого двухэтажного дома. Он здесь только ради денег. А этот красивый, милый и богатый мужчина ему вообще не нужен. Никакие отношения ему не нужны. Тэхен оглядывается по сторонам в поисках…камер, съёмочной группы и оборудования, потому что это всё так чертовски похоже на типичную дораму. Вот сейчас он зайдет в дом, займётся своими обязанностями и время от времени будет сталкиваться со своим новым начальником. Между ними должно произойти пара неловких моментов по всем канонам. Например, Тэхен должен по своей милой неуклюжести упасть с лестницы прямо в руки Бомгю, да? Долго смотреть ему в глаза, а после убежать из-за смущения. А потом приедет какая-нибудь богатая невеста… Тьфу ты! Тэхен и не заметил, как скривилось его лицо, пока он представлял все эти картины. Стоящий рядом с ним водитель косо зыркнул на него, но ничего не сказал. Наконец, он, легко подхватив свои вещи, направился к дому. К слову, он не выглядел так, будто бы принадлежал чрезмерно богатому человеку. Скорее…как богатому человеку на пенсии. Ассоциация такая пошла только из-за бесчисленных ухоженных клумб с цветами, пруда, в котором красиво цвели водные лилии и парочки фонтанов. Никаких там расхаживающих павлинов и лебедей, лотосов, высоких королевских ворот и арок. Впрочем, если вспомнить, что Чхве Бомгю приходил в их убогое кафе, то становится понятно, что он не такой уж и любитель роскоши. На секунду даже захотелось увидеть, как этот красивый мужчина ходит с газонокосилкой по утрам, ровняя газон, ну или же копается в клумбах, выпалывая сорняки. Конечно же, Тэхен понимал, что все это делают нанятые садовники, но представлять это все равно было интересно. Он даже хихикнул при мысли о том, что Чхве Бомгю не возится с цветами, иначе те приняли бы его за самое роскошное растение на клумбе и завяли, признавая свое поражение. Бомгю встретил его с сонной улыбкой на губах, взъерошенными волосами и ощущением уюта. Было видно, что он пытался привести себя в порядок, но ранний подъем сделал свое дело. Кан едва ли смог сдержать улыбку умиления. Будто бы он не на работу пришел, а в гости к старому другу. — Бомгю-ю, — послышался хриплый голос Чонвона из глубины дома, — а ведь ты все равно стал начальником хёна. Можно было и кафе выкупить заодно. — А ведь действительно, — неловко почесал голову Чхве, а потом откашлялся и со всей серьезностью обратился к Тэхену. — Во-первых, в моем доме никаких официальных обращений, вроде «начальника». Просто хён, хорошо? Мне хватает официоза на работе. Во-вторых, ты сейчас можешь отвести Чонвона в его комнату, где он продолжит спать, и пока что заняться своими делами. Я провожу и покажу твою комнату. К своему стыду Бомгю поселил Тэхена в соседней от своей комнате, но он точно не преследовал никаких порочных намерений. Просто…так было правильней. И дни потекли своим чередом. Ничего «дорамного» не происходило около двух недель. Тэхен занимался Чонвоном, возил его по всяким кружкам и учителям, играл и читал вместе с ним, а Бомгю, видимо, постоянно работал, так что пересекались они только за ужином или завтраком в столовой. Примечательно, но Тэхену здесь даже готовить не нужно было — все делала одна аджума, которая прогоняла Кана с кухни каждый раз, когда он намеревался ей в чем-нибудь помочь. И вот так получилось, что у него было даже свободное время, которое он тратил на безделье, потому что за время бесконечной работы и учебы разучился хоть как-то развлекать себя. Так в один день он, уложив, Чонвона спать, поплелся в библиотеку, доступ к которой ему был разрешен ещё в первый день. Вытащив первую попавшуюся книгу, он уселся на диван, устремляя взгляд на горящий камин. Каждый раз, по привычке просыпаясь с рассветом, он намного дольше проводил времени в ванной, чем делал это обычно. Также отметил, что с каким-то замиранием проходит мимо соседней комнаты, да и вообще передвигается по дому в какой-то волнительной настороженности, каждую секунду ожидая встречи с Бомгю. Но ожидания не оправдывались. Даже если они и пересекались, хозяин дома выглядел настолько измождённым, что Тэхен ни себе не разрешал с ним ни о чем разговаривать, ни Чонвону, который всегда был готов повиснуть на своем дяде и всячески его подкалывать. Вот так вот, смотря на вечный пляс огоньков на поленьях, Тэхен и заснул на непригодном для сна диване. Очнулся он через несколько часов по своей спартанской привычке. И через несколько минут рядом провибрировал телефон. Он отложил так и не раскрытую книгу и тыкнул на входящее сообщение. Писала ему Сольхва, та самая аджума, которая обычно занимается приготовлением еды. Волнение мгновенно окутало мысли. Но, как оказалось, ничего ужасного не произошло — Сольхва немного приболела и спросила, может ли он сегодня справится с завтраком или ей стоит позвонить Бомгю. Но Тэхен глянул на часы. Сейчас четыре часа утра. Чхве точно не будет рад столь раннему звонку, да и его состояние сейчас… Кан уверил женщину, что вполне сможет справиться с ее обязанностями несколько дней, пока она отдыхает на заслуженном больничном. Несмотря на столь ранний час, сна не было ни в одном глазу — он всё-таки уже пару лет спит по 3-4 часа в сутки с редкими срывами на двенадцатичасовой сон. Он на цыпочках дошел до своей комнаты, где быстро принял быстрый прохладный душ, после которого даже немного замёрз. Он здраво решил не сушить волосы, боясь, что фен может быть слышно в соседних комнатах. По пути на кухню он перебежкой обошел комнату и кабинет Бомгю, зашёл проверить Чонвона. Тот любил спать до десяти утра как минимум, и Кана этот факт радовал настолько, будто он сам предается здоровому сну. В комнате было прохладно, поэтому он тихо прошел вглубь и закрыл окно. Остановился на какое-то время, рассматривая спящего ребенка, поднял упавшего на пол плюшевого медведя, поправил одеяло и тихо скрылся за дверью. Долго о завтраке он не думал, остановившись на том, что за его время пребывания здесь Сольхва ещё не готовила блины. На самом деле Тэхен очень любил готовить в то время, когда ещё был подростком, да и сейчас это всё ещё поднимало в нем волну теплых чувств. Это успокаивало, приводило мысли в порядок, будто бы он медитировал, а не готовил. Да и к тому же, он любит делать что-то для родных людей. Он замер на этой мысли, а скорлупа от яйца в это время проворно упала в тесто. Тэхен, конечно, нашипел на нее, подобно злой кошке, но сама она вылезать оттуда не желала, поэтому пришлось аккуратно подцепить кончиками пальцев, чтобы там не осталось маленьких кусочков. Он не заметил, как даже в своих мыслях назвал людей в этом доме родными. Он привязался к Чонвону настолько сильно, что иногда казалось, будто бы он знает этого ребенка с самого рождения. Да и не такой уж этот он чертёнок, как о нем обычно говорят. Наоборот, он очень умен и сообразителен для своих лет, пусть и очень непоседлив. А Бомгю… его отчего-то очень хочется видеть каждый день. И мысль о том, что сегодня он будет есть еду Тэхена грела его как-то по-особенному. «Ты глупый, Тэхен, он же уже делал это там, в кафе. Ты же помогаешь с готовкой по утрам». Но все равно это было не то. Хотелось всем вместе, за одним столом, как…семья. Тэхен улыбнулся грустно. Он даже винить себя за такие желания не мог. Всё-таки у него никогда не было такого теплого дома, любящей семьи… И это чувство к своему начальнику тоже можно оправдать! Он же и в самом деле красивый и добрый мужчина, который просто-напросто пригрел его по доброте душевной. Прошло несколько дней после того, как Тэхен пришел к такому выводу. Бомгю наверняка стало его просто жалко, да? Не зря же он приходил в то кафе каждый чертов день и оставлял бешеные чаевые, которые Тэхену даже стыдно было брать. Потому он и делил их ещё и с поварами в тайне от Ёнджуна, который настойчиво уверял его просто принять эти деньги. Тэхен так не мог. И… наверное, Бомгю тоже это понимал, поэтому придумал такую работу? И Кан бесконечно благодарен ему за этот поступок, и он совсем не чувствует отторжения от того, что кто-то считает его достойным жалости. В конце концов бедность убивает любую гордость. Тэхен прикрывает дверь кухни, чтобы наверху точно не было слышно, как он замешивает тесто. По привычке он начинает напевать какую-то прилипчивую песню в попытке перекрыть меланхоличный поток течения мысли. Когда он стал таким чувствительным? И да, готовка действительно помогает убрать из мыслей образ смеющегося Бомгю с небрежным пучком темных волос на голове, который гоняется по гостиной за Чонвоном, угрожая мелкому щекоткой и подзатыльниками. Он заканчивает с этим спустя пару минут, и переводит дыхание, ставит сковородку на огонь, ожидая, пока та нагреется. Желудок как-то жалобно провыл китом. Оно и понятно — есть надо больше, Кан Тэхен, ты уже скоро будешь на пороге дистрофии. Он оборачивается, чтобы налить себе стакан сока из холодильника и перебить себе аппетит на время, но тут же отскакивает назад, прикрывая себе рот от испуга. А все потому, что в дверном проёме он неожиданно обнаруживает спокойно стоящего и наблюдающего за ним Чхве Бомгю. Заметив такую бурную реакцию на свое присутствие, он улыбается краешком губ и примирительно поднимает руки: — Напугал? Прости. — Я разбудил Вас? Простите пожалуйста, мне следовало быть тише, — одновременно с ним бормочет Тэхен и слегка кланяется. — Разбудил? Я ещё не ложился, — хмыкает Бомгю устало и ленивым движением открывает холодильник, доставая оттуда бутылку вина. Он придирчиво вчитывается в этикетку, хмыкает одобрительно и оборачивается к Тэхену, протягивая бутыль. — Будешь? И есть в его облике что-то завораживающее. Может быть, растрепанные слегка кудрявые волосы? Свободные, явно пижамные клетчатые штаны? Или обычная белая футболка, которая оттеняет его тронутую золотом кожу? Тэхен знать не может, как и не может и дальше разглядывать такого Бомгю. Слишком щемит где-то внутри. Кан не знает, откуда в нем столько смелости, но он забирает бутылку из рук Бомгю и ставит ее обратно в незакрытый холодильник, глядя на него укоризненно. Старший в удивлении приподнимает брови, давит предательскую улыбку, стараясь выглядеть возмущенным подобной дерзостью, но во взгляде его коктейль из интереса, смешанный с усталостью и вызовом. Что-то вроде: «Да? ты правда запрещаешь мне пить в моем доме?». И Тэхен тушуется, опускает взгляд и мнется на месте. И правда, кто он такой, чтобы что-то кому-то указывать здесь? Наверное, он просто еще не проснулся от своего короткого сна. Но, в конце концов, он решает себя оправдать немного, поэтому даже не говорит, а мямлит что-то вроде: — Это… вредно для Вашего организма. Подождите немного — я приготовлю поесть. Бомгю ничего на это не отвечает, лишь смотрит каким-то странным взглядом. Тэхен не выдерживает и снова разглядывает белую плитку под ногами, попутно отмечая, что заляпал свои черные шорты в муке. Наверное, ему стоило, как примерной домохозяйке, надеть на себя фартук. Хотя он готов поклясться, что выглядел бы намного нелепее в нем, нежели в запятнанных шортах. Бомгю отмирает и садится за стол, подпирая голову кулаком. Тэхен тоже резко вспоминает, что у него сковородка там греется так-то. Молчание напрягало. Может быть, Бомгю и чувствовал себя спокойно, но не Тэхен точно: ему казалось, что старший стоит прямо позади него и контролирует каждое его движение, в то время как Чхве… заснул. В этом Тэхен убедился, когда поддался на провокации своей паранойи и все-таки обернулся. Постепенно кухня наполнялась густым запахом готовящихся блинчиков. Бомгю втянул воздух так громко, что Кан едва удержался от того, чтобы не подпрыгнуть от этого звука. Заодно и поймал себя на том, что все время прислушивался к любому колебанию воздуха за спиной. — Тэхен-а, — протянул старший хрипло. — Какой твой любимый цвет? Кан вопросу удивился настолько, что едва ли не выронил лопатку с блином из рук, но тем не менее сильно задумался. Спрашивал ли кто-то когда-нибудь о его любимом цвете? Знал ли он сам ответ на этот вопрос? — Я думаю, это… нежно-голубой? Да, это приятный цвет, — ответил он, разливая новую порцию теста по сковородке. — Хм, мне тоже нравится, — сквозь зевок бормочет Бомгю. Тэхен все еще не понимает, говорит ли тот во сне или нет. — Тогда утром я закажу мебель. Кан оборачивается. Бомгю опирается все еще опирается на руку и признаков бодрствования не придает. Он правда говорит во сне? — Зачем вам мебель? — Подумай сам. Эта кухня полностью белая. Ты любишь голубой. Белый — не голубой. Логично. Очень логично. Тэхен маскирует смешок за кашлем, из-за которого секундой позже давится. Минуточку… Бомгю хочет сделать кухню в цветах голубого, потому что этот цвет нравится Тэхену? То есть… просто так, без еще каких-либо предпосылок? Минуточки ему не хватит… — Но эта кухня хорошая… — слабо возражает Кан, переворачивая блин и разглядывая блестящие белоснежно-белые дверцы шкафчиков. — Но я хочу, чтобы ты готовил мне чаще. А для этого нужно, чтобы тебе нравилось… А тебе нравится голубой. А голубой — не белый. В этот раз Тэхен не выдерживает и все-таки позволяет тихому смеху вырваться наружу. Нет, ему, конечно, жаль Чхве, который не спал, видимо, уже очень много времени, но его логические заключения такие забавные. — Хён, если ты хочешь, чтобы я готовил тебе, достаточно просто сказать мне об этом. Не стоит устраивать ремонт. Бомгю не отвечает ему какое-то время, Тэхен на него не оборачивается, полагая, что тот просто-напросто заснул. Но через несколько мгновений его голос, уже куда более бодрый, разрушает повисшую тишину. — Как думаешь, сутки без сна могут негативно влиять на рассудок? Тэхен не ведется на эту звучащую бодрость, лишь улыбается и качает головой, не отрываясь от своего занятия. Но все же решает ответить, чтобы Чхве не заснул здесь окончательно и не ударился головой о поверхность стола. — Конечно, ведь и мозгу, и телу нужно отдыхать… Сумасшествие начинается с малого. У меня как-то даже были галлюцинации на фоне недосыпа. — Тогда можешь считать, что я сошел с ума, — к удивлению, Тэхен отмечает, что голос Бомгю звучит где-то совсем рядом, не там, где был мгновением ранее. Кан широко открывает глаза. Он же совсем не имел в виду, что его начальник сумасшедший. То есть, он не хотел сказать ничего оскорбительного! Вдруг он рассудил так и теперь злится на него? Не стоило ему, наверное, так прямо отвечать на вопрос… наверняка, тот был риторический. Нужно пояснить, что просто имел в виду, что тому нужно спать больше. Но как только Тэхен дёргается, чтобы повернуться к нему и по-быстрому извиниться, то встречается с неожиданным препятствием: сильные руки обвили его плечи, прижимая к крепкой груди, а теплое дыхание нежно лизнуло чувствительную кожу его шеи. — Я просто немного сумасшедший, помнишь? Больных не осуждают, — шепчет Бомгю на ухо. А затем зарывается носом во все еще влажные волосы на затылке Тэхена, дышит глубоко и медленно, будто бы желая запомнить все оттенки его запаха. А Кан, может быть, и хотел бы испугаться, закричать, возмутиться такому вопиющему нарушению личных границ, но застыл, как испуганная лань в свете фар. Время будто бы замерло, а сам Тэхен начал действительно ощущать каждый чертов атом своего тела, которое предательски покрылось мурашками от одного только секундного касания чужих губ. Бомгю не наслаждался, он упивался этим моментом так отчаянно, будто бы… Будто бы никогда больше не сможет это повторить. И скорее всего так и будет. Поэтому он просто ждёт, отчаянно, едва ли не со слезами на глазах ждёт, когда Тэхен отойдет от шока, оттолкнет его, накричит, назовет грязным извращенцем. Бомгю скорее всего не удержится и упадет на пол, будет сидеть у ног Кана, не поднимая головы, все время, пока тот полыхает огнем возмущения. А после он выйдет из этой кухни и больше никогда не появится ни в этом доме, ни в жизни Бомгю. Поэтому он со всем отчаянием вдыхает запах ещё влажных после душа волос Тэхена, которые действительно пахли чем-то сладким и детским. И правда, леденцы. Но время, вроде как, продолжало свой бег, а Тэхен не шевелился. Бомгю чувствовал, как было напряжено его тело, но он не сделал ни единой попытки отклониться. Словно бы Бомгю не ластился к нему, как мартовский кот, а держал острие ножа у его шеи. — Господин Чхве, — прозвучал слабый голос, и Бомгю напрягся от одного этого обращения. — Я… я не думал, что Вам нужно и это, я-я н-не уверен, но, думаю, могу. Да. Могу. Бомгю не шевелился ещё несколько секунд, переваривая реплику Тэхена. Она никак не желала складываться в логическую картинку с данной ситуацией. Что он может? В чем не уверен? Что он имеет в виду? — Я никогда ещё… никогда… И я бы ни за что не согласился ни с кем другим, но я так благодарен Вам. Я-я давно не чувствовал себя таким отдохнувшим и… живым. И, наконец, до Бомгю доходит. В глазах его плещется удивление вкупе с возмущением, и он легко разворачивает Тэхена за плечи, легонько встряхивая, чтобы тот посмотрел ему в глаза. — Я… Прости меня, Тэхен, я не должен был этого делать. И… нет, я ни в коем случае не прошу тебя спать со мной… — Не думайте, что заставляете меня или что-то такое. Если это так, то все в порядке. Я ведь тоже могу хотеть, да? Мы ведь оба взрослые люди… Нет, черт побери, Бомгю чувствует себя сейчас самой грязной тварью на этой планете. Разве может он притронуться к нему? Да даже в мыслях Бомгю едва ли осмеливался робко обнять и поцеловать Кана, а тот… правда предлагает ему секс. Секс из благодарности? То есть он думает, что Чхве позвал его сюда работать просто потому, что хотел переспать? Чувствовал ли себя грязным Тэхен от этих слов? Несомненно. Не целованный, не знающий близости с кем-то другим, но ощущающий себя самой дешевой шлюхой… Так иронично. Что для этого нужно было сделать Бомгю? Просто пригреть его, вкусно покормить и дать полениться несколько часов в день. Такова твоя цена, Кан Тэхен? Но вместе с этими не радужными мыслями пришли и другие. «А кто, если не он? Пораскинь мозгами и подумай, хотел ли ты кого-то поцеловать также сильно, как его? Ты не просто согласен на его неозвученное предложение, ты сам этого хочешь». И, действительно, ситуация неясная: то ли Тэхен неправильно расценил такую близость, то ли выдал глубоко желаемое за действительное. Но Бомгю держится от него на каком-то катастрофически большом расстоянии, смотрит испуганно, будто… будто… Тэхен не в силах расценить этот взгляд. Он спокойно отходит назад, быстрым поворотом кисти выключает плиту и с громким выдохом поворачивается обратно к Бомгю. Он ничего не говорит и не смотрит на старшего, лишь стремительно сокращает расстояние между ними и, прикрывая глаза, прижимается губами к потрескавшимся губам Бомгю. Поцелуй выходит очень коротким, так как Бомгю отстраняет его и прикладывает руку к его влажным губам. Он смотрит на него мягко и спокойно, и от этой поистине взрослой, умеренной энергии от него, Кану становится даже стыдно. Он чувствует себя эгоцентричным подростком, хотя ему вроде как уже двадцать лет стукнуло. — Ребенок, ты же даже целоваться не умеешь, — подцепляет подбородок Кана указательным пальцем старший. — А еще ты меня не понял. Послушай, хорошо? — Ты ведь можешь меня научить? Н-научить, как тебе нравится, — словно не слыша его, лихорадочно шепчет Тэхен, но одновременно с этим мотает головой, сбрасывая с себя чужие прикосновения. «Что ж, наверное, именно это имел в виду Ёнджун, когда говорил, что с ним будет нелегко». На самом деле Бомгю больно от того, что этот мальчишка не может понять, что просто нравится ему. Насколько же истощено его сознание терзающими проблемами, что ему даже мысль о чем-то хорошем не приходит в голову. Более того — он поощряет еще и физическое насилие над собой. Ладно, Чхве наверняка преувеличивает. Он знает, что у этого парня железные принципы, от которых он никогда бы не отрекся. Но почему тогда сейчас он даже настаивает на этом? Думает, что за такую легкую жизнь он должен отдать себя, и его истощенность и усталость от вечного размышления о том, где ему достать деньги, толкает его к этим грязным мыслям. Бомгю дышит тяжело. Он притягивает к себе Тэхена так, что его подбородок удобно устроился на плече старшего, и начинает говорить в полголоса ему на ухо. — Ты нравишься мне, Тэхен. Не как парень, с которым я хочу спать, — быстро расставляет точки над «И» Бомгю. — Я хочу ухаживать за тобой, дарить тебе подарки, водить в рестораны. Провожать закаты и встречать рассветы. Понимаешь? Хочу видеть, как ты спокойно спишь, не думая о проблемах до поздней ночи и не просыпаясь от кошмаров. Хочу, чтобы, как сегодня, ты готовил мне по утрам. Хочу, чтобы ты позволил мне любить тебя. Понимаешь? Тэхен не понимает. Он спит? Это очередная галлюцинация? Но рука Бомгю, которую он сжимает, теплая и вполне реальная, аромат его кожи сладкий и нежный, почти невесомый, но Тэхен все равно чувствует. Ему только что признались в любви? Да, это так. Но почему так хочется плакать? — Эта работа и правда была только предлогом. Представляешь, мне пришлось выловить твоего синего друга после работы и поговорить с ним, чтобы узнать хоть что-то о тебе. Потом я придумал этот план с Чонвоном и даже отправил его родителей в вынужденный отпуск. Когда я только пришел в то кафе, то даже представить не мог, не разрешал себе мечтать о том, что мы будем есть за одним столом, что ты будешь в моей гостиной смотреть мультики с моим племянником. И когда я увидел все это своими глазами, я понял, что никогда больше не смогу забыть об этом, понял, что хочу видеть тебя каждую секунду. Ты стал моим наркотиком, Тэхен. — Разве такое может быть? — неверяще прошептал Тэхен, отстраняясь. Он хотел взглянуть в глаза Бомгю, хотел увидеть в них ответ. И он там был. Тот самый взгляд, который он никак не мог разобрать с самого первого дня встречи, оказался взглядом полного обожания. И Кан не может понять, плохо это или хорошо. — Но вот он я, стою перед тобой на кухне в пять часов утра и признаюсь в чувствах, — смеется Чхве и щелкает остолбеневшего Тэхена по носу. — Ну что, сходишь со мной на свидание? — Это такое ужасное слово, фу. Его используют только старики, — неожиданно для себя возвращается Тэхен в свою привычную слегка саркастичную манеру. Бомгю наигранно давится воздухом, и младший смеется, постепенно расслабляясь. Может же и у него когда-то быть все хорошо, верно? — Тогда обозначим это как «пойдем погуляем?» — Для своего возраста ты быстро усваиваешь молодежную речь. — Знаешь, чего обычно боятся дети? — пытаясь грозно сощурить глаза, тоном мультяшного злодея спрашивает Бомгю. Тэхен округляет глаза, отступает назад, но все равно отрицательно качает головой. Старший торжественно восклицает «Щекотки!» и несется вслед за улепетывающим Тэхеном. Они бегают вокруг столов и даже иногда проползают под ними, громко смеясь. И когда Бомгю все-таки догнал младшего, Тэхен решается на отчаянный шаг: сдерживая смех, запускает руку в неубранную упаковку с мукой и запускает этим снарядом прямо в смеющееся лицо Бомгю. Тот откашливается так отчаянно, что Тэхен уже начал чувствовать тонкий укол вины, но тут и ему в лицо прилетело тем же белым облаком. Они откашливаются, после чего смотрят друг на друга с улыбкой на губах. Тэхен думать не хочет о своих черных шортах, зато с удовольствием разглядывает покрытые белой мукой черные волосы Чхве. Но тот контакт резко прерывает и притягивает Кана к себе, целуя. Да, на губах привкус муки, но это совершенно не мешает. Бомгю медленно захватывает припухлую нижнюю губу Тэхена и посасывает ее, не торопясь никуда, давая ему привыкнуть к такой непривычной близости. Все, что может Тэхен — довериться, стать ведомым и несмело приоткрыть рот, впуская чужой язык. Он повторяет за Бомгю, касаясь его языком в ответ и успевает даже хмыкнуть от непривычных, но приятных ощущений. – Меня разбудил запах блинов, но, кажется, я больше никогда не смогу есть, буэ, – прервал их возмущенный голос сонного Чонвона. Бомгю смеётся прямо в губы Тэхену и прижимается к нему лбом, шепча заговорческое: – Слышал? Все блины наши. – Нуна злая, - прилетает тут же ответочка от ребенка. – Ещё раз назовешь меня нуной... – И правда, Чонвон, со старшими нужно быть почтительными. Какая он тебе Нуна, он - аджума, – вмешивается Тэхен в воспитательный процесс, а затем хватает Чонвона за руку и кричит «бежим», пока Бомгю набирает стратегические запасы муки. На часах 5:53, и никто из этих двоих взрослых никогда не был настолько счастлив.