Доверие

Рой Мустанг не имел слабостей. Конечно, это было не совсем правдой. У всех они были. Но если кто-то пытался сломать его маску, задержать его рост в карьере или подставить подножку, чтобы вырваться вперёд, все до единого проваливались с треском. Люди пытались оскорблять его семью. Он лишь смеялся заодно с ними и даже придумывал парочку собственных терпких острот. Один солдат попробовал эту технику много лет назад и в итоге разрыдался, а вскоре бросил службу в армии. Люди пробовали завербовать каждого из его членов команды. На удивление, даже если было понятно, что он видел их не более чем пешками на своём пути к вершине, все они оставались вполне верными ему. Один особенно отчаянный майор как-то сделал попытку сблизиться с Маэсом Хьюзом с целью выудить хоть какую-то информацию для шантажа. Вместо этого его перевели в подразделение под командованием Хьюза, и всякие надежды подкопаться к Огненному Алхимику, пройти по его голове и возвыситься самому пошли коту под хвост. Рой Мустанг был силой, с которой нельзя было не считаться. Он стремительно возрос в звании. Он сумел завербовать гения. Он был холодным, расчётливым, коварным. Для него не имело значения, через скольких людей ему придётся переступить, чтобы одержать главенство. Люди пытались избавиться от него с самого момента его появления, избавиться от этого высокомерного сукиного сына и воспользоваться его провалом, чтобы продвинуть свою карьеру вперёд. Ни один не преуспел. Полковник Моррис станет исключением. Он начал точить зуб на Мустанга ещё тогда, когда того перевели в Восточный штаб сразу после войны. Ему не нравилось, как этот дерзкий парень, едва старше младенца на то время, заработал такое уважение и благоговейный страх. Ему не нравилось, как всего за несколько коротких лет он выцарапал себе звание, равное Моррису. И не нравилась ему перспектива, что Мустанг скоро может его обогнать. Моррис служил в армии дольше. Он сделал больше. Это его должны были повысить. И тем не менее… Этот чёртов ублюдок должен был исчезнуть, и исчезнуть сейчас же. Но Моррис был неглуп. Он был умнее всех своих коллег, чьи планы неизбежно выходили им боком. Он аккуратно подмечал, что работало и что не работало. Он изучал Мустанга, его движения, его команду, его рабочее расписание, его взаимодействия с сотрудниками старшего звена и с общественностью, его отчёты, его всё. Это была война, и нельзя было бросаться воевать без подробного изучения врага. Именно тогда он пришёл к трём выводам: 1. Рой Мустанг был готов пойти на всё, чтобы достичь вершины. 2. Рой Мустанг не заботился о своих подчинённых. Они были всего лишь пешками, которыми нужно было пожертвовать и от которых нужно было избавиться, как только они перестанут быть полезными. 3. Люди Роя Мустанга, с другой стороны, не были такими же холодными и расчётливыми, как их командир. Он мог воспользоваться этим. Пускай Мустанг и бровью не повёл бы, случись с его командой что-либо, но остальные члены команды точно бы среагировали. И как только он пошатнёт их веру в своего командира, они его бросят. А как только они его бросят, Мустанг не сможет больше опираться на других людей и вскоре падёт в глазах начальства. Это был безупречный план. Моррис взял в расчёт всё, что было известно о Мустанге и его личности. Через несколько дней мир Роя Мустанга обрушится.

***

Спор был невероятно вспыльчивым. По правде говоря, Мустанг и сам не помнил, с чего он начался и как разошёлся до таких размеров, но они со Стальным обменивались оскорблениями на протяжении большей части последнего часа, и ни у одного из них не заканчивался пар. Остальная команда просто не замечала шум и продолжала работать. Изредка они переговаривались, в то время как те двое перекидывались колючими оскорблениями. Укол за укол. Удар за удар. Мустанг был почти восхищён. Очень, очень мало кто мог вывести его из себя так, как это умел Эдвард Элрик. Если так подумать, только Хьюз мог вот так же выбить его из колеи. Но они знали друг друга годы. Стальной же был каким-то недорослым щенком из городка настолько глухого, что у них даже не было вымощенных дорог. — Я не понимаю, в чём твоя проблема, чёртов ублюдок, — прокричал Стальной. Он тоже не понимал, в чём была проблема. Опять же, прошёл целый час. Мустанг был вымотан. Его маска невозмутимости была уничтожена уже через тридцать минут, и он был в двух секундах от того, чтобы придушить ребёнка. — Придумай новое оскорбление, Стальной. Это уже устарело, — у него дёргался глаз. О, небеса. Как он хотел, чтобы Ал сейчас был здесь и пытался разрядить обстановку. Риза попыталась в самом начале, но без второго голоса разума многого она не добилась и быстро решила вместо этого сконцентрироваться на работе. — Знаешь что, я не обязан это терпеть. — Технически, обязан. Я твой командующий офицер. Ты подписал контракт, согласно которому ты обязан подчиняться приказам своего командующего офицера. — Ты что, козыряешь чином? Серьёзно? Подёргивание глазом усилилось. — Конечно, я козыряю чином! — крикнул он. — Для этого чин и нужен! Эд развернулся и зашагал к двери. — Пофигу. Я направляюсь в библиотеку, и ты не сможешь меня остановить. Вообще-то, он мог. Он мог бы приказать Хавоку или Бреде или ещё кому-то остановить Эда. Затем он мог бы отдать его под суд. Он просто не собирался это делать. Дверь с грохотом захлопнулась, сотрясая стены так сильно, что на секунду Мустанг испугался, что вылетят окна. Но они выдержали. Маленькие чудеса. — Я убью его, — зарычал он. — Хавок! — Да, сэр? — Найди место, где я мог бы избавиться от тела. Бреда, Фарман, найдите оружие, которое невозможно отследить ко мне. Хоукай бросила стопку бумаг на его стол. — Не смешите меня. Вы не убьёте его. Она была права. Он слишком заботился о парнишке. — Его пропажа приведёт к ещё большей бумажной волоките. Я не могу представить, чтобы вы добровольно создавали себе работу, — её слова вонзились как нож, опрокидывая полковника со стула. Он зарылся руками в ладони и испустил приглушённый вопль. Ещё одна стопка бумаг приземлилась на его стол. — Хватит устраивать спектакль, начинайте работать. Он бы не был таким смелым, если бы вы не отвечали так легко, — прозаично произнесла она. Отвечал так легко? Отвечал так легко! Да за кого она его принимала? В своё время в академии солдат, специально тренированный в допросах, пытался его разозлить из-за зависти к его хорошим оценкам и успехам на экзаменах. Мустанг так глубоко всадил в парня свои когти, что тот покинул академию и вернулся в свой родной город, где остаётся и по сей день. Шпионы Драхмы не могли его разозлить. Сверстники, ищущие способы остановить его карьерный рост, не могли его разозлить. Чёрт возьми, да сама генерал-майор Армстронг не могла его разозлить. Если ни один из вышеперечисленных людей не мог его разозлить, то уж точно не мог и какой-то там Эдвард Элрик. — Работа, полковник, — сказала Хоукай тоном достаточно угрожающим, чтобы дать ему понять, что если он промедлит ещё хоть две секунды, она приставит пистолет к его затылку. Он нахмурил брови в её сторону и взял самый верхний в стопке отчёт. С каких пор его команда имела над ним столько власти?

***

Стопка книг была почти что выше него самого. Обычно в библиотеке существовало ограничение на количество книг, которое можно было взять. Но Ал каким-то образом сумел убедить библиотекаря позволить им брать сколько угодно. Именно так Эд и взял себе столько книг, сколько физически мог унести. К счастью, рука из автоброни немного облегчала задачу, принимая на себя почти весь вес. Однако это означало, что стопка была весьма неустойчивой. Чтобы не уронить все книги на землю, он шёл очень медленно. — Тебе помочь? — кто-то взял у него несколько верхних книг, значительно облегчая ношу. — Полковник Моррис? — спросил Эд, выглядывая из-за оставшейся кипы, чтобы оглядеть подошедшего мужчину. — О, Эд, я так и думал, что это ты. — Что меня выдало? — Стопка книг и красный плащ, — рассмеялся Моррис. — Ты так и не ответил на мой вопрос. — Вопрос? — Тебе помочь? — Моррис улыбался и в целом выглядел дружелюбным, как всегда, но что-то было не так. Глаза и рот были неестественно напряжены, из-за чего он казался… почти взволнованным. — Эм… — книги были тяжёлыми, и с такой скоростью он ожидал добраться до общежития только через час. Если он ответит нет, то Моррис положит книги обратно и его руки, которые и так уже болят, станут болеть ещё сильнее. Он хотел сказать нет, но на это не было причины. Это же был полковник Моррис. Мужчина не ладил с Мустангом, это правда. С другой стороны, ладил очень мало кто. Ой, да к чёрту! Чем быстрее он дойдёт до общежития, тем быстрее он сможет начать читать и перестанет думать об ублюдке-полковнике, который сидит в своём кабинете весь напыщенный и самодовольный. — Ага. Мне бы не помешала помощь, если вы не спешите. — Нет, я не спешу. Вообще, я сейчас должен быть в своём офисе и работать, но я решил, что было бы неплохо смыться и насладиться прогулкой, пока снова не пошёл дождь. Они пошли по строевому плацу. В обычный день Эд пошёл бы по короткому пути, который включал в себя не совсем легальное использование алхимии, чтобы открыть пару калиток. Он не хотел, чтобы Моррис узнал об этом и настучал потом Мустангу. Полковник и так был взбешён на него по непонятной ему причине. Не было нужды подливать масло в огонь. — Ты не пойдёшь по короткому пути? Эд замер. — Как вы… — Расслабься, юноша. Я сказал своему лейтенанту, что брошу курить. Сдался уже через неделю, но теперь мне приходится незаметно устраивать перерывы на курение. Я видел раньше, как ты и твой брат перепрыгиваете заборы. — И вы никому не сказали? — эта вся история казалась Эду очень странной. Моррис пожал плечами. — В этом не было необходимости. Я провёл расследование, когда увидел вас в первый раз, так как эти места потенциально могли быть слепыми пятнами. Но в те части центра невозможно попасть, не оказавшись замеченным кем-то, поэтому я решил, что ничего страшного нет. Полезно иногда давать молодёжи совершать небольшие проказы. Эд нахмурился при слове «проказы». Это звучало так по-детски. Моррис свернул с пути в переулок, что и правда совпадало с его срезом. Сколько ещё этот парень знает? И как так вышло, что Эд ни разу до этого его не видел? — Скажи-ка мне кое-что. — Ладно? — он наморщил лоб, изучая язык тела Морриса. Что-то было не так. Но он не мог понять, что. — Тебе нравится работать у полковника Мустанга? И тут всё стало на свои места. Эд подавил желание протаранить череп Морриса ногой. — Аргх, и вы туда же! Моррис остановился и повернулся к нему лицом. — Туда же? — Дайте-ка я угадаю. Вы предложите мне место в вашей команде, потому что «полковнику Мустангу нет дела до моего благополучия» и «тебе стоит быть с тем, кто уважает тебя» и прочее дерьмо, которое я слышал от каждого первого офицера в какой-то момент. Моррис смотрел на него несколько секунд, а затем разразился смехом. Это вывело Эда из равновесия. Обычно… такой диалог шёл по другому сценарию. — О, нет, ты всё неправильно понял, — заверил Моррис, когда его смех утих. — Я не собираюсь предлагать тебе место в моей команде. — Не собираетесь? — Вовсе нет. Я считаю, тебе лучше оставаться под бдительным присмотром другого алхимика. По правде сказать, если бы ты по какой-то причине попал в мою команду, я бы не знал, что с тобой делать. Его плечи немного расслабились. По крайней мере, ему не пришлось вести очередной неловкий диалог про политику в армии. Чёрт, неужели эти люди не могли сконцентрироваться на чём-то другом, кроме как пытаться вонзить нож друг дружку в спину? Разве они все не должны были работать сообща ради единой цели? — Тогда почему вы спрашиваете? — Эд сместил книжки в руках и продолжил шагать. — Я слышал ссору сегодня. — Правда? А я думал эти стены должны быть звуконепроницаемыми. — Э-э, они звукопоглощающие. Если ты достаточно громкий, шум можно услышать снаружи. Он знал, что они могли быть громкими. Он не знал, что они могли быть настолько громкими. Внезапно он испытал ещё большее восхищение способностью команды работать, пока он и Мустанг выясняли, как убить один одного. — Я хотел убедиться, что у тебя всё хорошо с Мустангом. Ты ведь всего пробыл в армии сколько, год? — Год с половиной, — проговорил он. Моррис кивнул. — Мустанг — довольно безжалостный человек. Ни для кого не является секретом, что он истощил до капли некоторых своих подчинённых. Он амбициозен, но иногда я опасаюсь, что за амбиции придётся крупно расплачиваться. Эд прикусил губу и постарался не глядеть на Морриса. Что-то в этой истории ему всё равно не нравилось. Сильно не нравилось. У него было даже небольшое желание швырнуть книжки в Морриса и рвануть в сторону общежития. Несколько других офицеров пытались подлизаться к нему с тех пор, как он объявился в Восточном штабе. Несколько человек из других регионов также попробовали себя в этом деле. Никто из них не добился своего, но никто не источал эту ауру… злобы, которую он ощущал от Морриса. Злоба. Может, он хотел пойти по другому пути. Может, он хотел посеять семена разлада между Эдом и Мустангом, чтобы первый был более склонен к тому, чтобы уйти к другому офицеру. Моррис остановился и внимательно начал оглядываться по сторонам. — В чём дело? — Тихо, — прошипел тот и аккуратно положил книги на землю. Эд сделал то же самое, пытаясь услышать, что услышал Моррис. Он собрался было хлопнуть ладонями, чтобы преобразовать свою автоброню, но руки Морриса его остановили. — Я не думаю, что они знают, что мы здесь. Он хотел спросить, кто «они», но у него не было возможности, так как мужчина спрыгнул вниз со здания и ударил Морриса так, что тот поднялся в воздух. Эд снова попытался хлопнуть ладонями, но снова его остановили. На сей раз это был мужик такой огромный, что мог устыдить Армстронга. И такой волосатый, что мог устыдить медведя. Его руки обвились вокруг его кистей, и как бы сильно Эд ни сопротивлялся, он не мог сомкнуть ладони в круг. Они перекрикивались о чём-то на другом языке. Может, Драхма? Ему было всё равно. Он был больше занят трепыханием в надежде на то, что мужчина бросит его. Второй мужчина, который швырнул полковника Морриса на землю, был доволен его состоянием бессознательности и повернулся к Эду. Тот лишь на секунду успел испытать шок, прежде чем тяжеленный кулак встретился с его головой. Всё потемнело.

***

У Мустанга было плохое предчувствие. И он бы не добрался так далеко с таким малым количеством шрамов, если бы не прислушивался к плохим предчувствиям. Что-то было не так сегодня. Что-то было не в порядке. Когда Эд чуть не вышиб дверь на выходе и после того, как Мустанг мимоходом спланировал убийство, он почти отправил одного из своих подчинённых проследить за ним, убедиться, что всё нормально. Но он остановил себя, зная, что Эд остро среагирует на слежку. Поэтому он решил просто смотреть за ним из окна. Он наблюдал, как парень протопал по идеально выстриженному газону с достаточной силой, чтобы его испоганить. Ещё один пункт в списке вещей, за которые Мустангу нужно будет его отчитать. Эд зашёл в библиотеку, как и обещал сделать. Мустанг нахмурился и окинул взглядом газон. Его не покидало назойливое ощущение, что что-то было неладно. Что-то было не так. Солдаты толпились, некоторые ходили по улице в парах, разговаривали и смеялись, другие наслаждались днём в одиночестве. Так в чём же дело? От чего такое дурное предчувствие? Спустя где-то двадцать минут Эд вышел из библиотеки со стопкой книг, которая по виду была выше него самого. Не то чтобы этого было сложно достичь. Он прищурился и проследил взглядом, как парень не спеша протащился вниз по лестнице, без сомнений, чтобы не уронить книги. Не прошёл он и полтора метра, как ещё один солдат подошёл к нему и взял у него примерно половину стопки. — Моррис? — пробормотал Мустанг, наблюдая за их взаимодействием. Что Моррису было нужно от Эда? Из личного опыта Мустанг знал, что Моррис точно не по доброте душевной предлагал поднести книги. Эд на сей раз направился по дороге, а не через переулок, скорее всего, чтобы избежать выговора от другого полковника. Серьёзно, почему это он уважал какого-то случайного офицера больше, чем своего командира? Ещё одна вещь в списке, за которую он должен будет отчитать Стального (он знал, что Хоукай имеет такой список тоже. Вот только он не знал, был ли у неё список только для Эда или был ещё один для Мустанга). Моррис повернулся и ступил на траву, завлекая Эда в направлении переулка. Так, он убедил мальчишку срезать обычным путём. Мустангу про срез было известно. Он приказал Хавоку узнать, насколько опасными могли быть эти слепые пятна. Хавок заверил его, что в те места нельзя попасть, оставшись незамеченным или не подняв тревогу, так что повода для беспокойства не было. Мустанг никогда не ругал братьев за то, что они срезали путь. Заборы и стены всегда были возвращены в прежнее состояние, и до сих пор никто не жаловался. Может, стоило добавить это в список просто так, чтоб побесить пацана ещё больше. Постойте-ка. Это Моррис направил в сторону среза, а не Эд. Моррис вёл Эда. Как он узнал про этот срез? У него ёкнуло сердце. — Чёрт, — он поднялся и быстро зашагал к двери. — Полковник? — спросил Фарман, поднимая голову от документов. — Я скоро вернусь. Мне нужно кое-что проверить, — ответил он, а затем расслабил плечи и надел маску каменного выражения на лицо. Незачем было остальным в Восточном штабе знать, что он волновался. Мишень на его спине была достаточно большой и без этого. Быстрым шагом он добрался до начала короткого пути, которым Эд обычно пользовался, заметно ускоряясь, как только он скрылся из виду окружающих. Готовясь к бою, он вынул свои перчатки. В таком тесном пространстве вести битву будет сложновато, но он справится. Его уши напряглись в поисках любых звуков сражения. Характерный удар ладоней и последующий треск электричества. Глаза выискивали вспышки света, красную ткань, светлые волосы, кровь, хоть что-нибудь. Вокруг было тихо. Слишком тихо. Может, он погорячился. Моррис был таким же солдатом, как и он. Эд, скорее всего, уже сидел в своей комнате в общежитии, зарывшись носом в книжку и уже сделав кучу неразборчивых записей и пометок. Его инстинкты ошиблись. Всё было в порядке. Он замер. Его сердце остановилось. Дыхание перехватило. На земле прямо перед ним лежали две стопки аккуратно сложенных библиотечных книг. — Твою мать. Стальной! — позвал он, оглядываясь в поисках следов алхимии или хотя бы борьбы. Как мог Эд ввязаться в драку и не нанести материального ущерба? Парень обрушивал здания, пока выходил за чашкой кофе в местное кафе! Он начал бежать, поворачивая в нужных местах и молясь, чтобы он оказался неправ. Он должен был послать Хавока посмотреть за мальчишкой. Он должен был спуститься в ту же секунду, как осознал, что Моррис заводит его в тот переулок. Он должен был прислушаться к интуиции и сделать хоть что-нибудь. Выбежав на противоположном конце закоулка, он увидел возвышающееся в двадцати метрах здание общежития. Ни следа Эда или Морриса. Он взлетел по лестнице, пока другие солдаты уворачивались от него, и направился по знакомому пути в комнату парня. Он постучал в дверь. — Стальной, открывай, — одна его часть вопила, что он тратит время. Ему нужно было выяснить, куда Моррис утащил Эда (если Моррис стоял за всем этим). Другая, менее истеричная его часть напоминала, что сначала нужно было убедиться, что Эд вообще пропал, прежде чем обвинять старшего офицера армии в похищении государственного алхимика. Дверь распахнулась. Позади неё был не Эд. Это был Ал. — Полковник! Что мой брат сделал на этот раз? — он звучал почти раздражённо. — Он внутри? — они попусту тратили время. Ал покачал головой. — Нет. Он сказал, что собирается поговорить с вами и затем пойти в библиотеку. Он ещё не возвращался. — Чёрт. Просто, блять, потрясающе. Эдвард Элрик был единственным человеком в мире, который был способен попасть в неприятности в окружении союзников по пути из библиотеки домой. Как кто-то мог быть настолько невезучим? — В чём дело? Что-то случилось? — спросил Ал дрожащим голосом. Ах да, Мустангу сначала надо было разобраться с ещё одним убийственно невезучим братом. — Я не уверен. Оставайся здесь, пока у меня не будет больше информации, — пусть Ал и был очень полезен в делах, он не знал, нацелился ли Моррис только на Эда или ему нужны были оба брата. Спасти одного коротышку будет уже достаточно сложно. Ему не хотелось волноваться ещё и о двухметровых доспехах. — Но… — Это приказ, Альфонс. Не покидай общежитие, пока мы не выясним, что происходит, — формально, Ал не был военнослужащим и не обязан был выполнять приказы Мустанга. Но если он говорил достаточно чётко и повелительно, может быть, хотя бы сейчас ему удастся убедить одного из этих двух упёртых придурков держаться подальше от драки, которую один или даже оба могут не пережить. — Но брат… — Я верну его, — сказал он так авторитетно, как мог. Затем, чтоб прям наверняка, он добавил: — Или ты мне не доверяешь? Доспехи Ала ссутулились. Это был нечестный ход. Мальчишки очень мало кому из взрослых могли доверять. Да что там, они в принципе мало кому могли доверять. Мустанг предпочитал думать, что он был одним из немногих, на кого они могли рассчитывать. — Ладно, — Ал поднял голову, его глаза горели. То, какими выразительными могли быть его доспехи, никогда не переставало поражать Мустанга. Всё дело было в его глазах, он рассудил. — Но если вам понадобится помощь, пообещайте, что придёте за мной. Это была справедливая просьба. Мустанг кивнул. — Конечно. А теперь оставайся здесь, пока я не узнаю больше. Я верну его целым и невредимым. Обещаю. Ал вздохнул. — Он и без этого едва целый. Это правда. Мустанг похлопал железное плечо, развернулся и зашагал обратно в свой офис. На пути он прошёл мимо одиноких стопок книжек и решил, что обязательно пришлёт кого-нибудь за ними. Но это позже. Сейчас ему нужно было найти своего майора. — Что случилось? — спросила Хоукай твёрдым голосом. Судорожное движение её пальцев подсказывало ему, что она была готова застрелить первую попавшуюся цель. — Приведите мне лейтенанта полковника Морриса. Он и Стальной исчезли, и я хочу знать причину. Хавок торопливо выскочил из комнаты, чтобы выполнить поручение. Мустанг присел в своё кресло и сцепил руки перед собой. На них по-прежнему были надеты его зажигательные перчатки. Возможно, стоило бы их снять. Сильное желание сжечь кого-то превозмогало его самоконтроль. Он прищурился, глядя на дверь с рвением, которое испугало даже его самого. Нет, перчатки останутся на руках. Многие люди боялись сгореть заживо. И то был оправданный страх. Гореть заживо было мучительно. Кожа отделяется от тела, и тут же холодный воздух спешит облегчить боль, но причиняет лишь новые страдания. Когда твой жир сгорает, он запирает внутри ещё больше жара, сжигая внутренние органы и заставляя их выходить из строя, удушая тебя. В зависимости от способа сжигания можно умереть разными путями. Боль и перегрузка могут вызвать сердечный приступ, либо шок, который приводит к смерти. Если расплавится кожа, первый компонент иммунной системы, это оставит тело беззащитным перед инфекцией. Или органы могут отказать, ужасающе сгорая, пока твоё тело разваливается в пепел. Последняя смерть самая болезненная. После того, что он сотворил в Ишваре никто не сомневался в его готовности сделать это. Быть может, Моррису не хватало как раз капли этого устрашения.

***

Первое, что заметил Эд по пробуждении, — это то, что его лицо чертовски болело. Чувство было такое, будто его неоднократно били кувалдой по голове. Второе, что он заметил, — пульсирующая головная боль. Скорее всего, результат вышеупомянутого избиения кувалдой. И третье, что он заметил, — у него не было руки. Это быстро привело его в чувство, он резко поднялся и чуть не упал набок из-за ощутимого отсутствия равновесия. На секунду он испытал сильное головокружение, от которого чуть не стошнило. Он зажмурился и постарался через боль выровнять дыхание. Прошло несколько секунд, или минут, или часов. Он не был уверен. В конце концов головокружение прекратилось и боль слегка утихла. Он отважился снова открыть глаза. По виду он был в металлической комнате. Какой-то склад? Половина лица его болела, и в голове словно стучал молоток. На виске он мог чувствовать запёкшуюся кровь. Его вырубили ударом по голове. Замечательно. Это, скорее всего, означало сотрясение. Нашлось объяснение постоянному желанию сблевать и звону в ушах. Он сделал очередной глубокий вдох и оглядел своё тело. Как он уже и сам догадался, его правой руки не было на месте. К счастью, её сняли как положено, а не оторвали или разбили. Маленькие чудеса, но хотя бы порт не был повреждён. Левая рука была в наручнике и прикована к полу. Он подёргал цепь. Её длина предоставляла достаточно свободы действий. Далее он оглядел свои ноги. Обе были тоже скованы, но их хотя бы было две. Затем он осмотрел комнату. Морриса в ней не было. — Я не думаю, что они знают, что мы здесь, как же, — проворчал он. Как два шпиона Драхмы попали в Восточный штаб и застали их врасплох? Он вздохнул. Им, вероятно, нужен был Моррис. Эду нужно было найти его и помочь сбежать. Он не собирался оставлять его здесь, даже если от него и бросало в дрожь. Железная дверь раскрылась со скрипом, из-за чего боль пронзила голову с новой силой и тошнота накатила обратно. — Смотрите, кто наконец-то проснулся, — громко раздался сильный драхманский акцент. Эд с прищуром посмотрел на мужчину. Сосредоточение давалось ему с трудом. Каждая мысль словно ускользала от него быстрее, чем он мог осмыслить собственный разум. Нехорошо. Тяжёлая рука легла ему на плечо, от чего он сильно сгорбился, не ожидая такого веса. — Знаешь секреты армии? — спросил мужчина. Эд покачал головой. Ещё одна плохая идея. Его сейчас вырвет прямо на этого человека Стоп. Почему это плохо? Он заметил блеск пистолета, прицепленного к ремню мужчины. Точно. Он же был пленником. — Нет, — ответил он, — я не знаю никаких секретов армии. Драхманец звонко и отрывисто рассмеялся. Он показал на серебряные часы Эда. — Но ты же государственный алхимик. Государственных алхимиков уважают в армии. — Где полковник Моррис? — спросил Эд. Его волновало то, что их не заперли в одной комнате. Что, если было слишком поздно? Нет, так думать нельзя. Полковник Моррис был жив. Эд вытащит их обоих отсюда. Судя по тому, что он видел в переулке, эти двое были единственными атакующими. С этим он справится. Мужчина рассмеялся опять. Смех звучал так дружелюбно, знаете, учитывая, что он до этого вырубил Эда, похитил его, приковал к полу и отобрал руку. Ну, он хотя бы оставил ногу. — Не волнуйся про него, мальчик. Ты под нашей стражей. — Нет, скажи мне, что вы с ним сделали. Он жив? — Конечно, — мужчина улыбнулся ему. — Теперь, больше никаких вопросов. Я здесь, чтобы убедиться, что ты не умер. Мы покидаем это место через пару часов. — Покидаем? — Эд побледнел. — Куда? — у него было предположение, куда они направляются. — Ты дашь нам информацию. Взамен мы тебя не убиваем. Мы только ломаем тебе пару пальцев. — У меня всего пять пальцев, — идиот. Идиот. Идиот! Зачем об этом говорить этому человеку? — Значит, только пять. Мы придумаем другой путь получить информацию в таком случае. Скажи, что мы хотим знать — мы ничего не сломаем. — Чёрта с два я вам что-то скажу! — рявкнул он. Если бы он прямо сейчас не был прикован к полу, он бы ударил мужчину головой. Ну а так, это бы закончилось очень, очень плохо. (Видишь, Мустанг? Он мог пользоваться головой и не усугублять ситуацию!) — Где полковник Моррис? Что вы с ним сделали? Почему он не здесь? На секунду ему показалось, будто мужчина жалеет его. Эда до жути бесило, когда его жалели. Возможно, он всё же врежет этому мудаку лицом. — Бедный ты мальчик, — он покачал головой и повернулся к двери. — Что это значит? Почему ты не говоришь мне? — выкрикнул Эд. Бесполезно. Дверь с треском закрылась, вновь оставляя его наедине с собой. Он потратил пару минут, чтобы восстановить дыхание. У него не было одной руки. Он не знал, где они держат полковника Морриса. Однако когда дверь была открыта, он заметил, что их окружали контейнеры. Это был какой-то порт. Легче было доставить его к союзнику Аместриса, прежде чем тайно перебросить его за границу в Драхму. Полковника Морриса, скорее всего, держали в одном из таких контейнеров. Контейнеры, которые шли в одно место назначения, группировали вместе, и похитители наверняка держали их на земле для более простого доступа. Отлично. Это сужает поиск. Они только упростили ему задачу. У него не было руки, но это не означало, что он не мог пользоваться алхимией. Он поднёс большой палец ко рту и укусил его. Было больно гораздо тяжелее, чем могло показаться (очевидно, мозгу не нравилось, когда ты начинал есть себя), но в конце концов он добился достаточного кровотока для своего дела. Он нарисовал на полу круг преобразования, устроился в нужное положение, сконцентрировался на цепи и позволил алхимии позаботиться обо всём остальном.

***

Лейтенант Драйвер стоял перед ним, трясясь словно осиновый лист, в глазах его читался страх. Ничтожество. Меньшее, что Моррис мог сделать, — это научить своих подчинённых не показывать такой откровенный трепет. С другой стороны, смотреть прямо в глаза Огненному Алхимику с по-прежнему надетыми перчатками и выражением лица настолько устрашающим, что даже его собственные подчинённые избегали с ним взгляда, было довольно страшно. Мустанг сделал паузу, чтобы взять себя в руки и привести сознание в порядок, дабы не выплеснуть гнев на стоящего перед ним лейтенанта и не сжечь его заживо. Приготовившись, он заговорил: — Где мой майор, лейтенант Драйвер? — показалось, будто звук пропал из комнаты, пропал из всего мира. Не было слышно ничего, кроме голоса Мустанга, тихого и смертоносного. Драйвер вздрогнул. — Я-я не знаю, сэр. Почему вы решили… — Потому что последний, с кем его видели, был полковник Моррис. Ты работаешь на него, не так ли? — на удивление, он был спокоен. Даже слишком спокоен. Ему не приходилось подавлять эмоции или сдерживаться, чтобы не щёлкнуть пальцами. Возможно, дело было в трепетании Драйвера, но он знал, что полностью контролирует ситуацию. — Т-так точно, сэр. Но я не знаю, где он, клянусь! Он говорил правду. Если Моррис и планировал что-то, то, понятное дело, он бы старался держать всё в тайне от своей команды. Чем меньше людей знали о плане, тем меньше шанс, что кто-то сболтнёт лишнего. То, что даже его лейтенант не знал ничего, беспокоило. — Тогда где полковник Моррис? У тебя есть хоть какие-то догадки? — наружу рвалось желание кричать, угрожать, требовать ответы. Они тут попусту тратили время. Он хотел двигаться, выяснить, куда Моррис утащил Эда, и поджечь его задницу за то, что посмел тронуть его подчинённого. Но он не мог выдвигаться. Пока не мог. Город был огромным, и мест, где Эд мог находиться, было много. Это если он был ещё жив. Трещина в маске, конвульсия пальцев, мысль потрясла его. Нет. Моррис был трусом и полным идиотом, но он не стал бы убивать ребёнка. Правда ведь? — Я-я не знаю, сэр. Он ушёл примерно час назад, сказал, что идёт прогуляться. Я не знаю, где он. Мустанг откинулся в кресле, изучая человека перед ним. Моррис, похоже, был умнее, чем он предполагал изначально, если тот замёл следы так хорошо. Он постучал пальцами по столу, глухой звук разнёсся по комнате. Каким-то образом это было громче, чем любой шум, создаваемый Эдом, а это говорило о многом, ведь парнишка мог быть оглушительно громким. Разум пробовал решить загадку, развязать узел, найти решение. Всё это было слишком хорошо спланировано, чтобы быть импульсивным решением. Такое планирование требовало затрат времени и энергии. Моррис не мог не сказать хоть что-нибудь кому-нибудь, даже если это казалось невинным. — Чем полковник Моррис занимался последние пару недель? — Не думаю, что мне дозволено… — Лейтенант, ты должен понимать, что сейчас происходит. Двое солдат пропали без вести. О них не было ничего слышно уже больше часа. Скажи мне всё, что знаешь, и, быть может, я не отдам тебя под полевой суд. — Эм… — замялся Драйвер. — Сейчас же, лейтенант! — рявкнул он. — Точно… Э-э… Полковник Моррис недавно проводил некоторые инспекции на судостроительной верфи. В последние пару недель. — Больше, чем обычно? Драйвер кивнул. — Обычно он ненавидит инспектировать верфь. Не знаю, с чего вдруг такой интерес. Верфь, да? Довольно изолированное место, укрытое от глаз граждан, и на огромной территории находится всего пара человек. Легко спрятать узника, и никто бы ничего не узнал. Легче также и вывести это самого узника из города. Мустанг поднялся, царапая пол ножками стула, из-за чего Драйвер снова вздрогнул. — Вперёд, — приказал он. Остальные его подчинённые стали по стойке смирно, затем собрали вещи и сопроводили полковника к выходу. — Вы думаете, они на судоверфи? — поинтересовалась Хоукай. — Звучит слишком просто и неаккуратно. — Моррис умён, но он не настолько умён, — сказал Мустанг. Верфь была их единственной зацепкой. Глядя на абсолютный ужас в глазах Драйвера, он понял, что здесь что-то было нечисто. И опираться им больше было не на что. — Бреда, Фарман. — Да, сэр? — Проследите за Драйвером. Убедитесь, что он больше никуда не направляется. Также свяжитесь с Хьюзом и дайте знать, что нам, возможно, понадобится завести дело на Морриса. Остальные — со мной. Хавок, Фьюри, берёте на себя северную часть, Хоукай и я возьмём юг. Выдвигаемся. — Да, сэр! Он почувствовал себя немного лучше, немного увереннее в себе и своей зацепке. Но опасность ещё не была позади. Эд по-прежнему пребывал в плену людей, чьи намерения были неизвестны. Мальчишка он был крепкий и дрался хорошо, но иногда его могло занести. Действительно, если Моррис был намерен причинить ему вред, Эд, в случае, если пойдёт в атаку, мог легко прикрыться самозащитой. Но Моррис так же легко мог заявить, что это Эд на него напал. Гений он или нет, ребёнок или не ребёнок, его слово ничего не будет значит против слова высокоуважаемого, награждённого множественными медалями офицера, и его вышвырнут из армии. Или хуже. Это было даже забавно. Никогда он так не молился, как когда один из Элриков попадал в беду. Он просто надеялся, что Бог не отвернулся от него и слышит его молитвы и что Эд не был настолько глуп, чтобы сделать их тщетными.

***

Последняя окова упала с ноги Эда, и он вздохнул с облегчением. Самым сложным было освободить руку: поместить достаточно цепи в круг для преобразования, но не настолько много, чтобы случайно отпреобразовать свою кисть от тела. Он действительно не мог сейчас позволить себе потерять обе руки. Ему пришлось прикусить ещё два пальца, чтобы получить достаточно крови, но в итоге он смог освободиться от проклятых оков. — Похоже, они недооценили меня, — сказал он, улыбаясь сам себе, и выскользнул за дверь. Освобождение было лёгкой частью. Теперь настало время более сложной. Всего с одной рукой его атакующие способности были ограничены. В бою он не смог бы ничего преобразовать. Он всё ещё мог бить и пинать, но те двое мужчин были сложены как шкафы. Даже его железная нога вряд ли бы сделала им что-то. И это ещё предполагая, что похитителей было всего двое. Их могло быть три. Или четыре. Или сто. Даже имея обе руки, он не смог бы драться со ста парнями. И затем ещё была проблема с Моррисом. Где они держат полковника, было неизвестно. Он предполагал, что его держат где-то неподалёку, рядом с ним, но уверенности не было. Чем дольше он бегал в его поисках, тем выше был шанс попасться и быть запертым снова. Разумнее всего было бы выбраться отсюда, найти ближайший телефон и позвонить полковнику Мудаку, чтобы тот пришёл на помощь. Но это ощущалось так трусливо. Он простонал. Ощущалось трусливо, но если его поймают снова, кто знает, что произойдёт. Мустанг вряд ли начнёт искать его ещё несколько часов. Ал, возможно, станет, но он понятия не имеет, где искать. Эд прикусил губу, уставившись на дверь. — Прости, Моррис. Я вернусь за тобой, обещаю. Быть может, после звонка Мустангу он сможет создать достаточно проблем с контейнерами, что займёт внимание похитителей и не даст им ранить или перевезти Морриса. Да, идея была ему по душе. Наилучший компромисс. Он позвонит Мустангу и вернётся, чтобы устроить кипиш. Особенно, если он потратит немного времени на выцарапывание алхимических кругов, он сможет заложить ловушки. Отлично. Этот план его приободрил. Всё же он не бросал Морриса. В очередной раз он укусил свой палец. Надо бы наконец-то найти ручку, или мел, или что-нибудь. Это никуда не годится. Круг был завершён. Он прижал ухо к земле. Ничего не было слышно. Он нарисовал ещё один круг на стене контейнера, достаточно близко, чтобы воспользоваться им в случае, если снаружи окажется охранник. Он приложил к нему ладонь. — Что за? Похоже, стоило проверить слух. Дверь резко распахнулась, и внутрь ринулся уже знакомый драхманец. — Ах ты маленький… — он не успел закончить предложение, так как Эд успел припасть к кругу на полу, и металл поднялся в воздух и пригвоздил мужчину к стене. Он попытался вырваться, но даже ему не удастся сломать чистое железо. Что ж, решено. Сейчас искать Морриса не выйдет. Эд нырнул под искривлённый металл и выкатился наружу. Из головы всегда вылетало, насколько тяжёлой была его автоброня. Его тело было совершенно неуравновешенным, когда пропала огромная часть веса, из-за чего он постоянно шатался из стороны в сторону. Несколько раз он почти упал. Не помогали и сотрясение мозга с мигренью. Чёртовы похитители. Не могли он вырубить его наркотиком хотя бы? Это бы повредило его здоровью намного меньше, наверное. Он почти добрался до края верфи. Её окружал забор, но, к счастью, при нём была его нога из автоброни, а значит, он мог попробовать перепрыгнуть через него. Лёгкие горели. Тело пыталось выяснить, как бежать, когда привычный приделанный к нему кусок железа теперь отсутствовал. От солнца зрение заволокло туманом. В голове стучало. Рана на виске заново открылась и начала кровоточить. Он был близок. Так близок. Почти на месте. Ещё пару метров. Приготовься прыгать. Острая как бритва боль пронзила его левое плечо, и он впечатался в землю. Он попытался смягчить падение, выбросив левую руку вперёд, но лишь закричал, когда она соприкоснулась с асфальтом. Руку будто кто-то пытался выдернуть плоскогубцами. Закричал он или нет, он не знал. Скорее всего. Плечо саднило как сука. Он лежал на земле и часто дышал несколько секунд. Подняв глаза, он увидел, что был так близок к забору. Он всё ещё мог выбраться. У него по-прежнему были ноги. Левая часть лица была ещё больше изранена теперь, когда он врезался в землю. Мигрень усилилась. Что было с его плечом, он не понял, но под ним уверенно растекалась лужа крови Он подтянулся и сел на колени. Он сможет выбраться. — Ах ты сучёныш, — кто-то пнул его в живот, от чего он отлетел по земле ещё дальше. Плечо заныло от боли ещё сильнее. — Ты не мог подождать всего пару блядских минут! — нога обрушилась на его грудь, выбив из лёгких весь воздух. Эд отчаянно хватал ртом воздух, но не мог набрать достаточно. Он неуверенно отполз и прислонился спиной к забору. Слабые звенья мало чем помогли в опоре. — Полковник Моррис? — спросил он, глядя снизу вверх на беснующуюся фигуру. Ему довелось однажды видеть собаку с бешенством. Жуткое зрелище. Пена у рта, невидящий взгляд, лезущая клочьями шерсть. В данном случае Моррис не терял волосы, ну или ему так не казалось, но он выглядел дико и бешено. Страшнее, чем любая собака. — Что происходит? — полковник Моррис выбрался? Он подстрелил его? Почему? — Я знал, что мало было отобрать у тебя руку. Надо было забрать ещё и ногу, — он прожигал его взглядом. Эд не помнил, когда в последний раз кто-нибудь смотрел на него с такой же ненавистью в глазах. Моррис взвёл курок пистолета. — Ты мог бы выбраться отсюда живым, Элрик. Глаза Эда округлились. Он попытался подвинуть руку, нарисовать круг преобразования и вырубить этого безумца. Но он не мог пошевелиться. Боль была невыносимой. — Нет, вы не обязаны этого делать. Моррис направил пистолет и выстрелил. Хоть его нога и была из автоброни, выстрел по ней всё равно был болезненным. Не настолько, как если бы стреляли по живой ноге, и его плечо было тому подтверждением, но внезапный разрыв проводов и заглушка механизма означали, что по его всё ещё присоединённым нервным окончаниям разом начали проходить сотни сигналов, что было больно. Очень. С его губ слетел очередной вопль, он наклонился вперёд, чтобы приложить руку к ноге, но вспомнил, что вообще-то в его плече по-прежнему застряла пуля. Сломанная нога содрогалась в конвульсиях из-за нерегулируемого тока, заставляя его нервные волокна сходить с ума, из-за чего всю левую часть тела полностью прихватывало сокращениями. Моррис присел на колено и схватил его подбородок, вынуждая посмотреть себе в лицо. — Вот, что сейчас произойдёт, Элрик. Я затащу тебя обратно в тот контейнер. Ты вернёшь всё, как было, и освободишь охранника. Дальше мы посмотрим. Ты меня понял. Эд решил пойти ва-банк и врезал ему лбом, мгновенно чувствуя удовлетворение от звука сломанного носа. — Катись в ад. Моррис отшатнулся от него, хватаясь за нос, кровь уже начала литься и капать с лица. — Мелкий ублюдок! — он бросился вперёд, схватил Эда за волосы и дёрнул назад. — Чем больше ты сопротивляешься, тем больше я заставлю тебя страдать, пока ты медленно истекаешь кровью. Как я слышал, это особый талант в Драхме. — Пошёл нахуй, — выплюнул Эд. Если ему и суждено здесь умереть, то он хотя бы выбесит своего убийцу. Левая часть его тела оказалась полностью бесполезной, но его правая нога до сих пор работала. Авось одного хорошего пинка по его мужскому достоинству хватит, чтобы вывести Морриса из строя. — Не могу поверить, что я волновался за тебя. Серьёзно, он ещё собирался вернуться за ним, рискуя попасть опять в плен, только чтобы спасти Моррису жизнь. Да пошло оно всё. В следующий раз, когда его с кем-то похитят, если это не Ал, он без зазрения совести оставит их задницы. Ну, может, он вернётся за Хоукай. О, и за Фьюри тоже. И за Бредой. За Фарманом и Хавоком он бы, скорее всего, тоже вернулся. За Мустангом? В зависимости от того, насколько этот мудак его выбесит. Моррис отпустил его волосы и встал. — Я с радостью ожидаю наблюдать за тем, как жизнь гаснет в твоих глазах. Ты оказался ещё большей головной болью, чем Мустанг. — Пошёл прочь от него, — голос сам по себе был негромкий, почти рычащий. И всё же каждое слово, пронзительное и ясное, повисло в воздухе. Моррис не промедлил ни секунды, чтобы приставить пистолет ко лбу Эда. Парню это не помешало посмотреть вбок, где в паре метров от них Мустанг стоял с вытянутой рукой, готовый щёлкнуть. Он выглядел разозлённым. Нет, это было неподходящее слово. Он выглядел больше, чем разозлённым. Он жаждал крови. Если Эд был откровенным, его это чуть-чуть пугало. Он не раз видел Мустанга сердитого, раздражённого, разозлённого, даже в ярости. Но это выходило за все рамки. Никогда не мог он себе представить, как Мустанг получил такое уважение своим устрашающим видом. Теперь ему стало понятно. Теперь он понял, почему многие его избегали. Почему о нём шептались по углам. Почему некоторые люди выглядели искренне встревоженными за здоровье Эда и Ала. Это не было привычным ему слепым гневом. Это была контролируемая ярость, что делало её ещё опаснее. И при всём при этом, Эд его не боялся. Волосы у него на загривке встали дыбом, но он не боялся. — Мустанг? Какого чёрта ты здесь делаешь? — спросил Моррис, его палец дрогнул вокруг спускового крючка. Наверное, Эд не боялся Мустанга именно потому, что к его голове приставил пистолет агрессивный безумец, готовый стрелять. — Я пришёл за своим майором. А теперь отвали от него. Моррис не шевельнулся. — Мы оба знаем, этого не произойдёт. Пока он здесь, ты не можешь использовать свой огонь. Как только он ударит по мне, я выстрелю. Голова твоего майора взорвётся, как шарик с водой. Он этого не переживёт. — Значит, ты будешь сидеть там до скончания веков? — поинтересовался Мустанг. — Не до скончания веков. Один из нас рано или поздно устанет первым. И, учитывая твою вытянутую руку, я бы поставил на тебя. Мустанг испепелял его взглядом. Всё затихло на несколько мгновений. Ногу Эда всё ещё подёргивало, его руку и голову разрывало. Он даже надеялся, что кто-нибудь что-нибудь предпримет, чтобы он мог либо умереть, либо получить такую дозу обезболивающего, от которой вырубит и лошадь. — Стальной, отчитайся, — крикнул Мустанг. — Что? Прямо сейчас? — взвизгнул Эд. Как Мустанг мог требовать отчёт в такое время? — Да, прямо сейчас. Ранения, перечисли их. Может, всё это было частью плана? Может, где-нибудь в укрытии ждала Хоукай и готовилась снести голову Морриса с плеч? — Мустанг… — зарычал Моррис. — Ты сам сказал, никто никуда не денется, пока кто-нибудь что-нибудь не сделает. Итак, Стальной, скажи мне, в каких местах ты ранен? Он сглотнул. — Эм, мне кажется, у меня сотрясение, ушиб и пара царапин на левой половине лица, но не думаю, что всё настолько серьёзно. Правой руки нет. — Это я заметил. — Ты сам сказал мне отчитаться, мудень! — крикнул он, от чего заныла голова. — Не важно, я хотел сказать, что её адекватно отсоединили, так что здесь волноваться не о чем. Мне подстрелили плечо. Чертовски болит. Ногу тоже подстрелили. Ту, что протез. Это нарушило проводку, поэтому она теперь бесполезна и продолжает сокращать мышцы и нервные окончания, — чёрт, ну и длинным же получился список ранений. Он решил, что стоит разрядить обстановку. — Зато моя правая нога в порядке. — Фантастично. Ты сможешь упрыгать от Морриса, как на кузнечике. — Я не хотел, чтобы всё так вышло, мудила. — Ты должен был идти в библиотеку. — Я и пошёл в библиотеку! — И тем не менее, мне пришлось искать тебя в судостроительной верфи. Далековато от библиотеки, Стальной. — Завалитесь, вы оба! — крикнул Моррис. Точно, они же всё ещё находились в какой-то безумной конфронтации, и он был заложником. Мустанг прищурился. Его вытянутая рука была твёрдой как и всегда, он был готов щёлкнуть пальцами при первой же возможности. — Ты не находишь, что ты немного не в положении нас отчитывать? — спросил он. Моррис расхохотался. — Даже не начинай, Мустанг. Признаю, этот день пошёл не по плану, — он пнул ногу Эда, от чего ещё один заряд электричества прошил его тело, — но его ещё можно спасти. Мой план ещё может сработать. — И что же это за план? — спросил Мустанг. — Избавиться от тебя. Годами я наблюдал, как ты прогрызал себе путь по карьерной лестнице быстрее, чем кто-либо. Я наблюдал, как растут твои амбиции, твоя сила. Позор. Как люди могут воспринимать армию всерьёз, когда у власти стоит кто-то настолько молодой? Эд не мог не прыснуть на это. — Ты считаешь, он молодой? — Только потому что я не микроскопический, как ты, не значит, что я не молод, особенно для своего звания, — парировал Мустанг. — Ублюдок! Если б обе мои ноги работали, я бы подошёл и надрал тебе задницу! — И что? Ты похитил моего майора, и что дальше? Как ты надеялся этим избавиться от меня? Моррис ухмыльнулся. — Я бы подстроил дерзкую попытку побега, арестовал двух шпионов Драхмы и обратил внимание, как безответственно с твоей стороны было позволить ребёнку попасть в руки шпионов. Его бы перевели к другому полковнику, а я бы продолжил работать над остальными твоими людьми. Я думал следующим нацелиться на Бреду. Мустанг напрягся, что было единственным свидетельством того, что слова Морриса воздействовали на него. — Я не собирался спешить с этим. У меня были долгосрочные цели. Конечно, — он зыркнул вниз, в сторону Эда, — этот мелкий засранец не мог потерпеть десять минут и испортил мне всё. — Спасибо, это талант. — Это сущее мучение. — Тут я с ним вынужден согласиться. Эд сердито посмотрел на Мустанга. Он надеялся, что это всё приведёт к чему-нибудь, потому что у него всё болело. Ему хотелось лечь и заснуть. Ему хотелось, чтобы нога перестала содрогаться каждые пять секунд. Ему много чего хотелось, но это было недостижимо, потому что у его лба по-прежнему находился возведённый пистолет. — Что скажешь, полковник Рой Мустанг? Как собираешься выбираться из этой ситуации? Я могу сидеть здесь весь день, а ещё я заметил, что ты не привёл подмогу. Как ты планируешь разрешить ситуацию и спасти жизнь Эдварда Элрика? Полагаю, мы могли бы произвести обмен. Разве у вас, алхимиков, это не самое главное? Равноценные обмены? Ты мог бы просто обратить огонь на себя. Дыхание Эда перехватило от этих слов. Обратить огонь на себя? Он глянул в сторону Мустанга с надеждой, что это не был его запасной план. У него должен быть другой. Должен быть. Речь шла про Мустанга, в конце концов. Он был ленивым, эгоистичным и полным козлом, конечно, но он должен был придумать что-то лучше, чем играть в гляделки с вытянутой рукой несколько часов, пока он не устанет и не опустит её, давая Моррису шанс выстрелить и убить Эда. — Ты жалок, — рыкнул Мустанг. — Прошу прощения? — Моррис сильнее вдавил дуло пистолета. Эд невольно втянул воздух. — Ты слышал меня. Ты жалок. Жалкий трус. — Я — трус? — взревел Моррис. Эд сглотнул и попытался успокоиться и дышать ровнее. Он доверял Мустангу. Тот держал ситуацию под контролем. В его голосе не было и следа волнения. Он всё ещё звучал спокойным. Он всё ещё звучал уверенным в себе. — Жалкий трус, — повторил Мустанг. — Ты взял в заложники ребёнка, чтобы развалить мою карьеру. Ты потратил столько времени, старательно планируя всё это, вместо того, чтобы делать свою работу, а когда всё пошло не так, ты продолжаешь копать себе яму, пытаясь выбраться из капкана, который сам же себе и подстроил. Так что да, ты жалкий трус. — Если бы ты просто следовал правилам и не высовывался, шёл тем же ходом, что и все идут, до этого бы не дошло! — закричал Моррис. — Ты знаешь, как я так быстро поднялся в звании? Я не тратил время на поиски способов подставить моих коллег. Если бы на выполнение своей настоящей работы ты потратил хотя бы половину тех сил, что ты затратил на эти игры, может, ты чего-нибудь и достиг бы в жизни. Ты не только жалкий трус, ты ещё и бесполезный трус. — Заткнись! — рявкнул Моррис. Пистолет покинул лоб Эда, и прежде чем тот успел моргнуть, огромный огненный шар влетел в Морриса. Пистолет выстрелил, и пуля просвистела опасно близко к его правому боку. Она бы попала в его правую руку, будь она на месте. Самого Морриса подкинуло в воздух, он истошно закричал, пока огонь поглощал его одежду. — Хоукай, потуши его! — выкрикнул Мустанг и поспешил к Эду. Он обхватил его руками за талию и оттащил от горящего Морриса. Будто материализовавшись из воздуха, Хоукай окатила мужчину водой, прежде чем тот успел сгореть и затушила ногой остатки огня. — Ты в порядке? — спросил Мустанг. Спокойная, собранная и уверенная наружность обрушилась, и Эд смог увидеть, насколько он в действительности волновался. — Эм… — нет, конечно, он был не в порядке. В его теле застряло две пули. У него было сотрясение. Его держали на прицеле в течение десяти минут. И его зрение стремительно затухало. — Мне кажется, у меня закончился адреналин. Я сейчас потеряю сознание. — Что? Нет! Стальной! И именно это он и сделал, прямо в луже собственной крови. Просто, блять, потрясающе.

***

Где он находился, Эд понял, даже не открывая глаз. Всё выдал запах. Во всех больницах был этот нервирующий, неестественный запах чистоты, от которого болела голова. — Брат? — услышал он голос Ала возле себя. — Ты проснулся? Что ж, наверное, стоило открыть глаза, выяснить, что происходит. — Хмм? А, да. Уже почти, — сказал он, слегка растягивая слова. — Это замечательно. Ты проспал недолго, но я всё равно волновался. Твою руку смогли найти. Её не повредили, так что, как только с твоим сотрясением разберутся, мы сможем её присоединить. Но твою ногу пришлось снять. Уинри сказала, что без проблем сможет её починить, но всплески электричества волновали врачей. — Ал? — Да? — Помолчи где-то две минутки. Я ещё не до конца пришёл в себя. — Ох, прости меня. — Ничего страшного. У него и правда ушло несколько минут, чтобы привести себя в сознание. Нехилое, должно быть, обезболивающее, потому что ему казалось, что он лежит в облаке. Это было неплохо, сравнивая с контейнером и наручниками. Наконец он смог открыть глаза. За окном было светло, что значило, что день не сменился, и это было хорошо. Либо наступило завтра, а это было уже не так хорошо. — Как долго я был в отключке? — Пару часов. Врачи провели операцию на твоём плече. Они сказали, у тебя была раздроблена ключица, так что им пришлось поставить несколько стержней для правильного заживления. — Класс, теперь обе мои руки бесполезны, — сказал он себе под нос и посмотрел на свою левую руку, которая была примотана к телу, чтобы ограничить движения. — Врачи считают, что уже сегодня можно будеть присоединить автоброню. Эд поморщился. Что было хуже? Вообще не иметь оперирующих рук или терпеть подсоединение нервных окончаний, пока его левая сторона тела была прострелена к чертям? — Я точно не жду этого с нетерпением, — он смог привстать в сидячее положение, уже чувствуя себе бодрее. — Что случилось с Моррисом? — Его аррестовали. Оказалось, что он продал информацию драхманцам, и только поэтому они согласились похитить тебя. — Отлично. Я рад, что всё выяснилось. Ублюдок подстрелил меня, дважды. — Это лучше, чем быть подстреленным трижды, — сказал Мустанг, проходя через дверь внутрь комнаты. — Что ты здесь делаешь? Меньше всего на свете Эду сейчас хотелось выслушивать лекции от Мустанга. Он не мог представить, за что тот вообще мог его отругать, учитывая, что ничто из произошедшего, технически, не являлось его виной, но это же был Мустанг. Он что-нибудь придумает. — Извиняюсь, если моё беспокойство за своего подчинённого тебе помешало. — Я пойду скажу доктору, что ты очнулся, — сказал Ал. Он зашаркал к выходу, его металлические шаги долго были слышны в коридоре. — Я им ничего не сказал, если ты об этом волнуешься. Лицо Мустанга окаменело. — Не об этом… — он вздохнул и ущипнул пальцами переносицу. — Я об этом даже не думаю. Это застало Эда врасплох. — Правда? Тогда серьёзно, почему ты здесь? Мустанг присел на край кровати. Он выглядел разгневанным, но не так сильно, как последний раз, когда Эд его видел. — Ещё недавно тебя взял в заложники служащий армии, готовый убить тебя. У тебя нет никаких переживаний по этому поводу? У него были. Он просто не хотел их озвучивать. Если он их озвучит, они станут реальными. Он отвернулся от Мустанга и занялся подсчётом ниток в одеяле, покрывающем его колени. Одна. Две. Три. Четыре. — Стальной. Чёрт. Он сбился со счёта. Придётся начать сначала. Одна. Две. Три. Четыре. — Эдвард. Он замер. Когда такое было, чтобы Мустанг использовал его полное имя? Он поднял взгляд. Полковник внимательно смотрел на него, беспокойство было видно на его лице, хотя язык его тела подсказывал, что он не знал, как это выразить. — Если ты не хочешь об этом поговорить со мной, поговори с кем-нибудь другим. Он скрестил руки на груди. Точнее, попытался скрестить, прежде чем вспомнить, что одна рука отсутствовала, а вторая была привязана к телу. — Это пустяк. — Это не пустяк. — Я собирался вернуться за ним, — тихо признался он. — Я не знал, что он стоял за всем этим. Я собирался найти телефон, позвонить тебе, а затем вернуться и спасти его. Даже если у меня не было руки. Мустанг самую малость дёрнулся. Эд решил проигнорировать это и продолжил. — Я заподозрил что-то неладное, когда он предложил мне помощь. Но я убедил себя, что всё в порядке. Я доверился ему, — и вот она. Главная причина всей проблемы. Эд решил, что потому что Моррис был военным, ему можно хоть сколько-нибудь доверять. Если он не может довериться другим военным, то кому вообще? Он привык к тому, что взрослые уходили от него, отворачивались, бросали. Он думал, что дошёл до того, что никому не мог верить, кроме Ала, Уинри, бабушки и, может, ещё Учителя (но она была точно безумной). И тем не менее, вот он, взял и слепо поверил кому-то только потому, что на том была синяя форма. Смех да и только. Мустанг протянул руку и положил её мальчику на плечо. Это был несмелый жест, и по тому, как он предпочёл смотреть на стену, было понятно, что он не знал, что делает. — Мне жаль, что тебе пришлось через такое пройти. — Мне что, придётся всю жизнь прожить, оборачиваясь через плечо, волнуясь, что меня пырнут в спину? Никуда ни с кем не ходить? Не расслабляться ни на секунду? Ал единственный, кому я могу доверять? Могу ли я вообще доверять… — он умолк, прежде чем успел сказать «тебе». Эго Мустанга было достаточно раздутым. Он убеждал себя. Ему не обязательно было знать, что Эду в каком-то роде даже нравился этот ублюдок. Только чуть-чуть. Самую малость. Он его бесил больше, чем он ему нравился. Разве Эд не обещал надрать ему зад за то, что тот назвал его микроскопическим? Одна нога его ещё работала. — Вот в чём вопрос, не так ли? — Мустанг до сих пор не убирал руку. Эд был рад. — Именно поэтому ты ко всем так по-ублюдски относишься? На удивление, Мустанг рассмеялся. — В этом есть часть причины, — признал он. — Другая часть причины в том, что мне просто не нравится большинство людей — Но ты доверяешь Хьюзу и Хоукай. И Хавоку, и Бреде, Фьюри, Фарману. Ты доверяешь всем им. Я знаю это. — И я доверяю тебе тоже. Его это поразило. Он думал, что Мустанг не видел в нём угрозы, но не видеть в ком-то угрозы и доверять им — очень разные вещи. — Ты доверяшь мне? Да. Он доверился Мустангу там, на верфи. Он понадеялся на то, что у Мустанга был план, как спасти его от Морриса. Даже сейчас, когда он был прикован к кровати без возможности защитить себя (только если враг не захочет подставить свой пах прямо на путь его ноги) Эд полностью доверял Мустангу. Это было даже удивительно. Мустанг сжал его плечо и опустил руку. Эд уже скучал по прикосновению. — Ты более наблюдателен, чем тебе кажется, Стальной. Твоё нутро знает, к кому можно и нельзя питать доверие. Ты должен к нему прислушиваться. — Ты так думаешь? — фыркнул Эд. Мустанг пожал плечами. — Моё обычно никогда не ошибается. — Вот как? И когда в последний раз твоё нутро оказалось право? — Сегодня. Эд почувствовал, как его сердце замерло. — Только поэтому я смог тебя найти сегодня, — Мустанг поднялся. — Прошу, не донимай медсестёр особо. У них есть одна особенно миленькая, и она вот-вот даст мне свой номерок. Эд закатил глаза. — Ну естественно. Я чуть не умер сегодня, а всё, о чём ты можешь думать, — это женщины. — Но сейчас-то ты не умираешь. Эд хотел было запустить подушкой в хохочущего мудилу, но опомнился. Точно, на данный момент это недоступно. Одной руки нет, вторая не работает. — Ублюдок! Ты знаешь, что сейчас я не могу тебе врезать. — Знаю. Как же приятно осознавать, что я могу говорить и делать всё, что душе угодно, а ты ничего не сможешь с этим поделать, коротышка. — Ах ты! — Брат, пожалуйста, успокойся! — подскочил Ал, ведя за собой доктора. — Ал, как твой старший брат, я приказываю тебе врезать ему! — Эм… Я не думаю, что… — Ал беспомощно всплеснул руками. — Я ожидаю отчёт о сегодняшнем завтра же у себя на столе, — отчеканил Мустанг. Он слишком этим наслаждался. — Ты даже свои собственные отчёты так быстро не составляешь! — Брат, умоляю. Эд опёрся обратно на подушки, по-прежнему прожигая взглядом дверь, за которой трус поспешно скрылся. Что-то из его слов не выходило из головы. Мустанг мог что угодно сделать с Эдом, пока тот был в таком состоянии. Чёрт, да ему даже не обязательно было приходить за ним. Но он пришёл. Он бросил всё, чтобы прийти к нему на помощь. Доктор задавала вопросы. Ал сидел рядом и продолжал суетиться над ним. Может Эд и не мог доверять всем в армии, но мог хотя бы одному. И ещё нескольким, если брать в расчёт команду Мустанга. И был ещё Хьюз и майор Армстронг. Доктор начинала раздражаться, когда Эд не хотел отвечать на её вопросы. Он вздохнул и решил не портить жизнь бедной женщины. Он мог доверять одному взрослому. Пока что этого было достаточно.