Monkey f****r

«Повторите ещё раз, детектив Кусто» Светлая комната и безупречно-белый синтетический ковер с коротким ворсом. Чайный сервиз на полке: пиалы и пузатый сплюснутый чайник с патиной. Матовое оконное стекло, кровать — высокий матрац на полу. Безобидный цветочный мотив на стене. Нога в туго зашнурованном ботинке на твоей шее. «Пожалуйста…» «Детектив» За окном весело щебечут птицы. Он поднимает твои руки, сведенные за спиной, наверх: это унизительно больно. Твоя щека врезается в ковер, синтетический ворс обжигает кожу. «Пожалуйста… мне так жаль», — скулишь ты. Твое тело ниже поясницы покрыто пунцовыми следами от ударов: петли и полосы. Лаконичная пряжка отпечаталась на внутренней стороне бедра, липкой от пота. Он присаживается перед тобой, расставив колени. Ты видишь его начищенные гладкие ботинки на тонкой подошве. На поясе свободных штанов не хватает ремня. Ширинка расстегнута, так что можно видеть его нижнее бельё — нежная репсовая ткань и влажное маленькое пятно на ней. Рука в кожаной перчатке берет тебя за волосы и грубо задирает твою голову наверх, заставляя прогнуться в неестественном положении. «Посмотрите сюда, детектив» Формальный тон человека, который только что выпорол тебя в своей спальне. Холодный и отстраненный, как будто он говорит о погоде. «Кого вы видите, когда смотрите на меня?» Лейтенант склоняет над тобой голову. У него деликатные черты: гладкий нос с покатой спинкой, слегка прижатый к скуластому лицу, каплевидные ноздри. Едва заметная щетина над аккуратной верхней губой. Маленький рот и узкая челюсть. Без очков он выглядит еще страннее. Его темные, укрытые нежными веками раскосые глаза недобро блестят: радужка сливается со зрачками. Ты не без труда сглатываешь, чтобы избавиться от проступающих в голове ассоциаций. Ты слышишь тиканье часов и электрический трепет мышц на шее. Его нос почти касается твоего носа. Придется говорить, иначе он возьмется за ремень, снова. «Yellow…» — во рту становится сухо, твое выдрессированное тело ждет нового удара, — «…monkey fucker» Желваки на бледно-абрикосовом лице лейтенанта напрягаются, тонкая бровь изгибается в презрительном выражении: «М-мм, — многозначительно мычит он, встряхивая тебя за волосы, как куклу — ещё раз, детектив» Холодный взгляд Кицураги путешествует по твоему телу. Ты весь блестящий от пота. Кожа на коленях горит от трения о ковер. Ты беспомощно стонешь: от возбуждения, от стыда за свой вид, и за то, что ты говоришь, смотря ему прямо в глаза: «Желтый… желтый, узкоглазый мартышкоёб» Тяжелая волна гнева снова пронизывает тело лейтенанта; стальной прут — стержень его прямого позвоночника, изгибается в неестественную дугу. Кицураги наматывает на пальцы твои взмокшие волосы, и одним движением заламывает твою голову назад, заставляя приподняться на коленях. Его лицо непроницаемо, когда он продевает ремень в пряжку вокруг твоей шеи, чтобы закрепить его, как ошейник на бешеной собаке. «Пожалуйста…», — беззвучно шепчешь ты. Широкий эластичный ремень сдавливает твое горло. «Yellow. Monkey. Fucker», — медленно повторяет лейтенант Кицураги. Три этих слова, сказанные тобой в церкви, в порыве национальной гордости за Ревашоль, глубоко врезались в его память. Он пробует их на вкус, обжигается и пылает изнутри от умело сдерживаемой ярости. У него мягкий западно-ревашольский акцент (картавый и шипящий — забавный, если бы ты сейчас не стоял в этой комнате на коленях) и тихий голос, полный ледяного самообладания. «Может быть, вы правы, детектив Кусто» Он встает перед тобой — ты видишь закрепленный в кобуре под мышкой пистолет, едва укрытый в синей стеганой подкладке его куртки — и испытывает импровизированный поводок на прочность. Кожаный ремень натягивается на твоей шее, хромированный край пряжки врезается в мягкие ткани под твоей выбритой челюстью. Взмокший, голый и выпоротый, на коротком поводке в руке хозяина — ты и правда похож на огромную мартышку. Еще больше — на человекоподобную обезьяну с роскошными бакенбардами и редкой шерстью по всему телу. Из человеческой одежды на тебе только плотные компрессионные чулки до колена. Стрелка на них — след от застежки наручных часов: ты едва сопротивлялся, когда он раздевал тебя. Твоя униформа — ворох черной одежды с люминесцентными нашивками РГМ — свалена у порога в кучу. Кицураги несколько раз щедро шлепает тебя по ягодицам, не жалея, и дергает поводок вниз: ты всхлипываешь и ставишь ладони на пол, чтобы послушно ползти на четвереньках через его светлую спальню. Он ведет тебя к кровати. «Может быть», — тихо повторяет лейтенант над твоим ухом. Он наматывает поводок на руку и опускает её на матрац. Твои бедра взмывают в воздух, а раскрасневшееся от рыданий лицо впечатывается в прохладные простыни. Цвет твоей выпоротой розовой задницы и лишний вес в виде рыхлых боков придают тебе так же поразительное сходство со свиньёй. Ещё несколько звонких шлепков: он не стесняется бить прямо по открытой его взору промежности. Выбритую кожу обжигает прохладный воздух. Твои налитые кровью, блестящие от смазки гениталии, пережатые силиконовым кольцом у самого основания, мягко бьются о живот с каждым ударом его ладони. «Ревашольская свинья», — говорит он. Его тон холодный, как лёд. Ты представляешь его лицо, искаженное отвращением, — «Грязная, ебаная обезьяна, лишённая манер» Его кожаная перчатка скользкая от лубриканта. Он как будто брезгует трогать тебя голыми руками. «Придется преподать тебе, уёбку, урок, как правильно разговаривать с офицером РГМ», — ты чувствуешь его пальцы в своей смазанной заднице. Он по-хозяйски прокручивает их внутри тебя. Ты всхлипываешь: боль от пылающих отпечатков его ладони на твоих ягодицах смешивается со сладкой стимуляцией. «Пожалуйста… я… мне так жаль» «В чем твоя проблема, дегенеративный ублюдок?» — нежно спрашивает он, стягивая с себя брюки вместе с бельем — ровно на столько, сколько нужно для обучения тебя манерам. Лейтенант Кицураги берет тебя за талию. Ты чувствуешь давление у самого входа в твое тело сзади — заостренная головка его члена. Хорошо смазанный, он входит в тебя, как по маслу. «Fuck-», — выдыхает Ким сквозь зубы. У него прохладная кожа. «Я…» — ты открываешь рот, чтобы рассыпаться в притворных слезных извинениях, но он немедленно начинает фрикции: голодные, жадные, они сбивают твое дыхание. Ты шумно хватаешь ртом воздух, когда его яйца с влажным звуком шлепают о твою лоснящуюся от смазки промежность. Ты чувствуешь тяжесть его тела на себе, и уверенные, ритмичные движения бедер. Если бы в этом мире существовал протокол ведения секса с напарником— Ким был бы его составителем. Он делает паузу, чтобы подвинуть твои бедра, и снова вставляет в тебя член. Он знает, что он делает. Твои глаза закатываются сами собой. «Чёрт, как же ты хорош», — мычишь ты. Твое тело послушно подается навстречу в такт фрикциям. Ты тянешь руку вниз, чтобы потрогать себя. Ким снова берет тебя за волосы и впечатывает — мягко — лицом в матрац. Твоя рука остается прижатой под тобой, и член, горячий от пульсирующей крови, едва касается твоих пальцев. Его голос уже не такой холодный, — «Мы не закончили, детектив Кусто» «Похоже, я скоро кончу», — ремень все еще затянут вокруг твоей шеи, как кошмарный галстук. «Так быстро?» — ты слышишь, что он улыбается. Это похотливый оскал, а не его обычная улыбка. Ким срывает перчатку зубами и предлагает тебе свою мягкую маленькую ладонь. Она ловкая и прохладная– то, что нужно. Ты трешься о нее, мыча и беспомощно виляя бедрами между фрикциями. «Что… что вы делаете?» — стонешь ты, снова возвращаясь к этому странному тону. «Выбиваю из тебя дурь», — говорит Ким. Движения его таза говорят об обратном. «Я…я больше никогда не буду…» – ты всхлипываешь, и кончаешь по-настоящему.

***

«Я не слишком сильно бил тебя, Гарри?» Ким прикуривает сигарету от твоей. Цветочный мотив на обоях теряется в дымке. Твоя задница саднит, так что тебе приходится лежать на боку. «Нет, офицер» Твоя рука гладит его лицо.