Дом

      — Шах! — самодовольно объявил Тор, меняя черного коня на белую ладью. И разочарованно вздохнул, поскольку никакой реакции от Локи на это нечастое в их шахматных партиях событие не последовало. — Хьюстон, прием!       Локи ненадолго выплыл из омута своих мыслей и флегматично обронил:       — Ты слишком много времени проводишь в Мидгарде.       Тор улыбнулся. Мечтательно и совершенно по-идиотски. Локи мысленно застонал и уже изготовился выслушать очередную оду, посвященную Джейн Фостер, но вместо этого Тор, погасив улыбку, спросил, настойчиво и обеспокоено:       — И все же?       В самом деле тревожился. Надо же.       Какой же длинный путь они оба прошли за последние полгода. Понадобилось всего несколько дней в компании людей для того, чтобы вымести из Тора эгоизм, надменность и спесь. Для того, чтобы превратить Локи из говнюка в… относительно сносное создание, понадобилось нечто гораздо более серьезное и болезненное.       Оно того стоило. Боль, потери, крах иллюзий. Все это стоило того, чтобы теперь проводить время в обществе брата, беседовать с отцом, слушать как поет по утрам в своем саду мать.       — Делаю расчеты по Биврёсту, — беззаботно потянулся Локи. Видят боги, больше всего ему хотелось рассказать Тору все. Нетипичное для него желание, но настойчивое. И совершенно неисполнимое. — Мысленно. Тебе, конечно, сложно это понять.       Тор, явно вознамерившись одарить его братской затрещиной, приподнялся, но уронил свою же королеву и, махнув рукой, уселся обратно.       — Плоховато справляешься, гений. Может, я все-таки помогу?       — Нет, — не хватало еще! Вдруг и в самом деле починят Мост раньше, чем он со всем разберется. — Отец поручил это дело мне. Я справлюсь.       Щепотка прежнего самодурства оказалась достаточно убедительной.       — Как скажешь, — тут же отступился Тор, очевидно не желая задеть его гордость. — У меня завтра свободный день, и раз тебе не нужна помощь, то я, пожалуй… Джейн обрадуется.       — Ох, ради Иггдрасиля! Пощади мои уши и рассудок! Я уже начинаю жалеть, что показал тебе тропу.       — Ничего ты не понимаешь, Локи. Любовь — это лучшее, что может случиться с такими, как мы, — наставительно заявил Тор. И тут же оптимистично добавил, — уверен, что даже ты однажды сможешь полюбить по-настоящему. Мат.       По-настоящему. Так, чтобы удавиться хотелось, лишь бы это наконец прекратилось.       — Вся моя любовь принадлежит тебе, — скабрезно ухмыльнулся Локи.       Тор раздраженно фыркнул.       — Ты просто слишком самолюбив, чтобы допустить мысль о…       Самолюбив. О да, Тор и в страшном сне не смог бы представить насколько.       — Довольно, Тор, — хватит. Хватит! — Я не ты, ясно? И для удовлетворения… этой потребности мне вполне достаточно моей семьи. Так что отвали от меня со своими поучениями.       Недостаточно, вторя Тору, подлой змеей прошипела душа. Недостаточно!       Локи зажмурился и сделал глубокий вдох. Ему почти нестерпимо захотелось что-нибудь разрушить или кого-нибудь пришить. Черт, так и до рецидива недалеко. Надо успокоиться. Вдох-выдох. Вроде порядок.       Открыл глаза, наткнулся на синий взгляд. Тор смотрел на него внимательно, задумчиво. А потом неожиданно произнес:        — А знаешь, мы с тобой давно не охотились. Я слышал, в горах опять расплодились чибисы. Как насчет завтра?       — А как же Мидгард?       — Мидгард подождет.       — Что ж, почему бы и нет, — отвлечься. Хоть ненадолго. — Но никаких нотаций по дороге.       — Заметано.       Тор ушел, а Локи загасил светильники и упал обратно в кресло. В раскрытом окне догорал закат, а комнату уже заполонил вечерний сумрак.       Он провел в компании Тора много вечеров, старался бывать в его или родительском обществе как можно чаще. Это обычно помогало. Напоминало о Цели.       Сегодня же все пошло наперекосяк. А все Тор со своими дурацкими, совершенно неуместными разговорами! Мозги у него, похоже, окончательно стекли в штаны, раз он вздумал навязывать ему подобную ересь. Знал же, что он ни за что не… Никогда. Больше. Не. Увидит. Ее.       Воображаемый кинжал обернулся против него и вполне реально вскрыл грудную клетку, добрался до сердца и обагрился кровью.       Локи достал из подпространства времпад. Глянул на экран. Заряда осталось на два перехода. Первый (спасибо наручным часам Бартона) — в одиннадцатое апреля две тысячи двенадцатого года, в восемь часов и сорок две минуты вечера. Локи будет там прежде, чем тот, другой он, откроет рот и назовет себя. Второй переход — билет в один конец. Для другого него.       Несложный план. Он не проиграет. Слишком велики ставки.       А после… после он будет просто жить. Зная, что не подвел, не предал, не погубил. Станет свободным. И уж точно не будет искать зарядку для времпада на Земле. Просто разобьет его о ближайшую твердую поверхность. Вернется по теперь уже их с Тором тропе домой.       Решение было принято давно и пересмотру не подлежало. Нужно просто переждать. Потерпеть. Должно же это пройти? Когда-нибудь? Через год, два? Сто? Сколько? Тор верил, что любовь — лучшее, что может случиться с богом. Но он не Тор. Всегда обходился и теперь сможет. Он справится.       Локи поднялся, подошел к раскрытому окну. Поглубже вдохнул асгардский воздух. Он не наделает глупостей. Четыре месяца, всего четыре. А потом… потом все как-нибудь сложится.       Проклятый времпад прожигал руку. Искушал совершить ошибку. Еще одну. Фатальную. Сжав его покрепче, Локи негромко запел свою любимую песню. Она всегда напоминала ему о доме. О том, к чему он так стремился.       Но вместо дома он видел перед собой ее глаза. Что угодно… он что угодно готов был отдать, чтобы еще раз почувствовать ее. Прикоснуться.       Проклятье! Дерьмо! Он оборвал песню, готовый прямо сейчас размозжить чертов времпад о подоконник, лишь бы это прекратилось. Вытрясти ее из головы, чтобы ни кусочка не осталось, чтобы…       — Когда же ты вернешься домой.       Нет. Нет, нет, нет. Он таки слетел с катушек. Не оборачиваться. Не оборачиваться. Ее там нет.       Шорох кожаного костюма. Едва слышный. Тихий выдох.       Он обернулся. Медленно. Зная, что никого там нет, что все это — плод его больного воображения.       Сильви стояла перед ним. И смотрела. Боги, как она смотрела! Этот ее взгляд, горящий и голодный, должно быть, останется с ним навечно. Даже если сама она — всего лишь сотканная его взбесившимся разумом иллюзия.       Он позвал ее, чувствуя, как надломленно и хрипло звучит его голос.       Настоящая. Она была настоящая! Потому, что никакая иллюзия не могла смотреть на него так. Даже он не придумал бы такой взгляд.       Засмотрелась на его губы. Облизала свои. Отправила его прямиком в Хель. Всего три шага и…       Ее блуждающий взгляд на мгновение задержался на его правой руке. И что-то вдруг захлопнулось в ее глазах, обдав напоследок холодом.       Она смотрела на времпад. Вот оно что. Локи убрал его в подпространство. Но было уже поздно. Что-то сломалось между ними, распалось, рассыпалось. Он готов был взвыть.       Он не готов был ничего выяснять.       Сейчас они оба утонут в своих обидах. Наговорят друг другу всякого. Разбегутся по углам. И он никогда себе этого не простит.       Локи видел все ясно. Но остановить не мог.       — У тебя времпад.       — Да.       Просто «да». Вот так, Сильви, подавись своими надеждами, которыми ты пичкала себя целых полгода. Он мог тебя найти, но не искал.       Гадкий голосок в голове бил наотмашь, просверливал мозг не хуже, чем лучшая электродрель из Рокскарта. И затыкаться не желал.       Собраться и успокоиться. Спросить, как он тут, пожелать счастливой жизни и удалиться в портал.       — Мобиус, — она спряталась за именем друга, как за щитом. Трусливо и позорно. — Мобиус переживал за тебя.       Локи смотрел в ей в глаза с мучительным вопросом во взгляде.       А ты? А ты, Сильви, переживала за меня? Скучала?       — Вот как, — негромко ответил он, так и не произнеся свой вопрос вслух. — Мобиус, которого я видел в последний раз, меня не признал.       — Я не хотела, — что она должна сказать на это? Что?!       — Не сомневаюсь.       — Я поступила правильно!       — С Тем, кто остается? Пожалуй.       — Пожалуй? — пожалуй? — но ведь…       — Я ошибался, Сильви. Теперь знаю это наверняка. Быть может, я уже тогда встал бы на твою сторону, но ты не дала мне шанса.       — У меня не было времени, — что он хотел от нее услышать? Что она не права? Она должна извиниться?       У него все это время был времпад.       — На что, Сильви? Он бы никуда от нас не убежал.       — Откуда мне было знать, что ты меня послушаешь? Мы ведь с тобой… — такие разные. Такие похожие. Такие дураки.       — Что? — в глазах Локи мелькнуло нечто такое, чего он никогда не демонстрировал ей раньше, зато она ему — постоянно. Гнев. — Разные? О да, ты — не я, уже усвоил. Только когда тебе нужно было избавиться от Алиота, мы, вроде как, были одним и тем же.       Его слова были похожи на пощечины. Хлесткие, жалящие. Злящие. Зачем она начала все это? Зачем он повелся? Зачем все?       — А теперь ты работаешь на ненавистных фашистов, не так ли? — кивнул на ее костюм. — Зачем ты пришла, Сильви? Неужели опять за мной?       Провокация. Совершенно несерьезная. Она не поведется на нее, она не будет…       — А ты, значит, решил воспользоваться случаем и вернуться в отчий дом? Прокатиться за мой счет в старую жизнь? — … отвечать ему тем же. — Это даже не твой Асгард, Локи. Ты и сам это знаешь.       В его взгляде полыхнул уже не гнев. Ярость. Такая же черная, какой бывала и ее собственная. Сильви даже на мгновение почудилось, что Локи бросится на нее, вцепится в горло. Но он — вот она, разница в их воспитании — просто улыбнулся.       — Мне кажется, или я слышу в твоем голосе зависть, Сильви? — и одной фразой вскрыл ей глотку. — Что, не нашлось подходящего места для Освободительницы Вселенной? Печально.       Сильви подавилась воздухом. И, кажется, собственной кровью, ударившей в уши.       Видят боги, он пожалел об этом в ту же секунду. Потому, что вовсе не собирался произносить это вслух. Потому, что не было во Вселенной большей жестокости, чем та, что он только что сотворил.       Ну же, пусть закатит ему оплеуху, пусть раскричится, пусть хоть тесаком своим размахивать начнет. Пусть отрежет ему его поганый язык. Пожалуйста… Пусть только не смотрит так!       Сильви не сделала ничего. Ничего не сказала. Достала времпад, набрала на нем одной ей известный код.       — Нет, — он схватил ее за руку уже в шаге от портала. — Прошу, не уходи.       Сильви выдрала руку, молча и зло. Шагнула.       Он притянул ее обратно к себе магией. Как непослушную собаку за поводок. И тут же поплатился за это.       Сильви крутанулась вокруг своей оси. Ее времпад с глухим стуком упал на пол. Его горло горячо полоснуло холодное железо.       — Не смей, — прошипела она яростно, — не смей делать это со мной!       Она убьет его, убьет! Как он только что убил ее. Заслужил!       Так близко. Нечем дышать.       — Тебе не кажется, что это уже с нами было? — голос охрипший, в глазах что угодно, но только не страх. — Я мог бы сделать вот так, — тыльной стороны шеи на мгновение коснулось острие кинжала. Коснулось и исчезло, — но не стану. Прости меня, Сильви. Прости.       Руки. Такие же горячие, как она помнила, кольцом обвили талию. Нет, не такие же. Еще горячее. Жгли ее прямо через костюм.       — Пусти меня, — с отчаянием прорычала она. Нет, не отпускай.       — Нет, — прижал к себе сильнее. Вместе с мечом, который она так и не убрала от его шеи.       Шаг, другой. И они оба упали в широкое кресло. Локи так и не выпустил ее из своей хватки и Сильви оказалась на нем сверху. Меч скользнул по его горлу, оставив на нем темную полосу с бахромой из алых капель.       Даже не дрогнул, не попытался убрать лезвие от своей шеи. Но ее прижал к себе еще ближе, еще теснее. И Сильви почувствовала… задохнулась.       Она собиралась ему горло перерезать, а его это возбуждало? Чокнутый, больной! Ненормальный. Она убьет его, убьет! Как только перестанут дрожать руки.       Локи приподнял голову, потерся шеей о лезвие. Его глаза. Почти черные, шальные.       — Давай же, — прошептал. Оглушающе. Откинул голову на спинку кресла, подставляя ей горло. — Сделай, что хочется.       И Сильви сделала. Меч со звоном упал на шахматную доску (откуда она вообще здесь взялась?), снес с нее половину фигур, а она склонилась к его шее. И осторожно слизала темно-красные капли. Прижалась губами, ощутила биение пульса.       Локи вздрогнул так, словно она его резала, а не губами и языком касалась. Ей до дрожи хотелось заглянуть в его глаза, найти в черных зрачках отражение собственной жажды. Но для этого нужно было оторваться от его кожи, а она просто не могла.       Прижалась к его паху теснее, потерлась. В голове взрывались салюты, те самые, из поезда. Она так редко пускала все на самотек. Но здесь и сейчас не хотела ничего анализировать, обдумывать. Нет, не так. Не могла.       Обхватила руками его плечи, проскользила языком по шее. Проследила губами линию челюсти. Добралась до приоткрытого рта. Локи дышал тяжело, хрипло втягивая воздух. Словно ему отчаянно его не хватало. И ей так хотелось поделиться с ним своим дыханием, вдохнуть кислород в его легкие.       Ее Локи. Только ее.       — Я нашла тебя, нашла, — прошептала она. Прижалась губами к его рту.       И отправила его в рай. Или ад. Или всюду сразу. Потому что это было всем. Сильви была всем. Она собрала его заново, зализала горячим языком его раны, вдохнула своим влажным ртом в него жизнь. Сумасшедшим ртом, сжигающим его дотла.       Ртом, который он хотел вылизывать вечность. Глотая ее тихие вдохи, чувствуя острые ногти на своих плечах.       Проклятая тва-шная броня! Где у нее застежки? Где? Он почти рычал от злости. От невозможности почувствовать ее как следует.       — Сними, — выдохнула Сильви ему в рот, пустив горячую волну по позвоночнику, — все сними. Быстрее.       Никогда в своей жизни он не повиновался с такой охотой. Растворил костюм, не оставив от него ни единого клочка. И ножны вместе с жезлом тоже.       Сердце пропустило удар. Выросло, разбухло, надавило на ребра. Самое совершенное создание во Вселенной… Сильви… сидела на нем верхом, полностью обнаженная. Ослепительная.       Горячая и влажная. Он чувствовал этот жар даже через кожу брюк. Перед глазами плыло, темнело. С трудом соображая, Локи магией содрал свою одежду. Хорошо, что не вместе с кожей и костями.       Почувствовал ее на себе. Кожа к коже. Сердце к сердцу. Оглушающий стук. Один на двоих. Сильви как кошка выгнула спину, прижимаясь к нему еще теснее, притираясь, дразня. И тут же сползла по нему, припала губами к животу, обводя языком кубики пресса, вырисовывая на нем затейливые узоры. Скользя все ниже. Все ближе.       — Нет, — простонал он почти жалобно, вздергивая ее обратно. Потому, что знал: если Сильви коснется его члена своими невозможными губами, он пропал. Он просто кончит, не успев начать. И умрет со стыда!       Сильви потянулась к нему, заглянула в глаза.       — Так долго ждал тебя.       Обхватила ладонями его лицо. Поцелуй. Короткий, успокоительный, ласковый.       — Я тоже, — хриплый шепот. Он и не думал, что может возбудиться еще сильнее. От одного ее голоса. От нежности, которую в нем услышал.       Они были разными. Мужчина и женщина. Но чувствовали одинаково. Ему не требовалось ничего объяснять. Ничего доказывать. Изображать. Ей все это было не нужно. Она хотела его, свою перевернутую копию, так же сильно, как он хотел ее. Чистейшее, незамутненное желание. Парадокс.       Любовь.       Ее грудь была идеальной. Такой же, как и она вся. Его идеал. В его руках. Ее стоны он готов был слушать до самого Рагнарёка, а лучше и после тоже.       Сильви нетерпеливо обхватила рукой его член, прижала к себе. И его унесло.       Один затяжной толчок и они вскрикнули друг другу в губы. Время остановилось, часы разбились. Вселенная замерла.       Она мягко двинула бедрами. Он почти умер. И тут же воскрес.       Такая восхитительная. Такая его. Так мало. Он хотел больше, резче, сильнее. Всю, без остатка. Впился пальцами в ее талию, двинул бедрами навстречу. Сильви выдохнула, прикусила его плечо. И задвигалась в такт. Горячая, сильная. Ненасытная.       Они оба не продержались долго.       Локи всегда думал, что одновременный оргазм — это миф. Оказалось, реальность. Для таких, как они.       Одно целое. Змей. Кусающий себя за хвост.       Сильви дрожала в его руках, сжимая его внутри себя. Так правильно, так нужно. Локи тоже дрожал. От сокрушительного оргазма, почти уничтожившего его. И возродившего заново. Уже совсем другим.       Он любил ее. Не себя. Не свое отражение. Ее. Никогда ей об этом не скажет. Как никогда не скажет она. Да и много ли значат слова на губах лжецов?       Сильви последний раз судорожно выдохнула, уткнулась в его шею. И затихла.       Они пролежали в этой тишине вечность. И еще немного. А потом Локи перенес их в свою постель. Их постель. Потому, что знал: если утром проснется в ней один, то попросту сдохнет.       Единственным выходом было вообще не спать. Какая соблазнительная безысходность!       — Теперь я сверху, — прошептал он, нависнув над ней. Сильви фыркнула, игриво дернула его за ухо и потянулась к губам. Быть может, она тоже боялась спать.       — Рассвет, — прошептала Сильви ему в плечо. — Как быстро.       И правда, уже.       Ночная тьма отступала, уволакивая за собой все то безумие, что они творили. Оставляя недосказанность, неловкость и тревогу.       Они не договорили.       — Мне нравятся твои покои, — Сильви устроилась поудобнее, уложила под голову руку. — У меня были совсем другие, девчачьи такие, знаешь… Твои мне нравятся больше.       «Останься, останься навсегда. Чтобы просыпаться рядом. Я больше не могу один. Не после того, что с нами было».       Он глотал слова, давился ими, задыхался. Но так и не произнес вслух. Оставил гореть на кончике языка.       — Что ты собираешься сделать? — требовательно спросила Сильви.       Как же он не хотел говорить с ней об этом!       — С чем?       — С собой. Не юли, ты ведь все понял, — конечно, он понял. И она поняла, что он понял. Трудно быть Локи. И с Локи.       — Ламентис.       — Что? — она оттолкнулась от его груди, уперлась руками в плечи. Въелась в глаза, пытаясь отыскать в них намек на обман. Будто он вообще мог ее обмануть. — Ты не можешь так поступить с ним. С собой.       — Могу, — сквозь зубы ответил ей Локи. Не понимает? Нет, этого она не понимает. — И поступлю. Моя семья, Асгард стоят куда дороже… очередного меня.       Стоят. Они стоят всего.       — Он убьет тебя, — сказала Сильви тихо. И совершенно уверенно.       Одним словом приговорила.       — Не убьет. Думаешь, я тут только в шахматы играл?       — Неважно, сколько заклинаний ты выучил, сколько кинжалов наточил. Он тебя убьет.       — Считаешь меня настолько слабым? — его голос против воли прозвучал уязвлено.       — Вовсе нет. Просто ему, в отличие от тебя, нечего терять.       Она была права. Он помнил себя. Того себя. Бесстрашного, беспощадного. Совершенно невменяемого.       И это ровным счетом ничего не меняло.       — Пусть даже и так.  Я все равно попытаюсь.       — Зачем? Это ведь больше не твой Асгард, Локи, неужели не чувствуешь? Это его дом.       Одним словом содрала с поджившей было раны корку и безжалостно на нее надавила. Желала причинить ему боль? Мстила за злые слова?       Локи заглянул Сильви в глаза. Нет. Она была лучше него. Просто не понимала.       — Его. Мой. И твой, — но он ей объяснит. Покажет. — Асгард — дом для каждого из нас.       — Что за чушь! Мой Асгард стерт. И твой тоже.       — Ты ошибаешься, Сильви. Твой Асгард жив. Вставай. Идем.       — Куда?       — Познакомлю тебя кое с кем. А после ты скажешь мне, готова ли позволить ей умереть. Снова.       Сильви боялась. Не просто боялась, по-настоящему паниковала. Да ей на Ламентисе не было так страшно!       Зачем она согласилась на все это? Зачем? Зачем тащилась за ним следом, постоянно дергая воротник своего нового наряда. Хотя он был удобный и совсем не жал.       Ох, как она орала на Локи, когда выяснила, что он разобрал на кварки ее жезл и костюм! Одежду она создавать не умела и уже представляла себе лицо Мобиуса, когда она заявится к нему в кабинет, завернутая в простыню. Такой позор можно было смыть только…       Новым костюмом. Фантастически удобным и потрясающе красивым. Плащом. Тиарой. Новыми ножнами.       И никаких юбок.       Сильви опять отвлеклась на свой наряд и ненадолго забыла бояться. А когда опомнилась, было уже поздно.       Утренний туман бродил по цветам и траве, наползал на узкие садовые дорожки. И ее серое платье почти сливалось с ним. Высокая и статная, она стояла к ним спиной. Любовалась своим садом.       Паника накрыла удушающим коконом. Сильви судорожно дернула устроенный за поясом времпад, откинула крышку. Локи поймал ее за запястье, не дав нажать на кнопку.       Услышав их возню, женщина в сером платье обернулась.       Сильви совсем не помнила ее, а может никогда и не видела раньше. Но узнала сразу.       — Мама, — Локи, отчего-то волнуясь так сильно, как не волновался даже стоя перед Каскетом в Хранилище, выступил вперед, загораживая собой Сильви. Чтобы дать ей немного времени. Чтобы объяснить все Фригге. — Это Сильви, она тоже…       Фригга подняла вверх ладонь, призывая его к молчанию. Подошла ближе, присмотрелась к ним обоим. И мягко произнесла:       — Мой ребенок, полагаю, — перевела заинтригованный взгляд на Локи. — Кажется, ты задолжал мне объяснение, сын. Не сомневаюсь, что на две трети оно будет состоять из бессовестного вранья, но я непременно в него поверю.       Локи собирался, не сходя с места, приступить к этим самым двум третям, но чужой судорожный выдох резанул грудь острым ножом. Словно безмолвный и мучительный крик. Локи ощутил его всем своим существом. Повернул голову.       Сильви в упор смотрела на Фриггу. На ее щеках серебрились дорожки слез.       Что-то почти на уровне инстинкта заставило его дернуться в ее сторону. Чтобы немедленно обнять, прижать к себе. Утешить.       Фригга положила ладонь ему на грудь, властно отодвинула прочь. Локи всегда поражался силе, таившейся в его изящной матери. Впрочем, если уж она умудрялась разнимать их с Тором…       Фригга тем временем подошла к Сильви и без единого слова прижала ее к себе. Прошла, должно быть, целая вечность прежде, чем Сильви неуверенно обняла ее в ответ.       — Все хорошо, девочка, — ласково проговорила Фригга ей в макушку, поглаживая по волосам, — ты дома.       Сильви уткнулась ей в плечо. И Локи вдруг ощутил, как утихают ее тоска и боль. Словно между ними была натянута невидимая, но прочная леска. И его собственная тревога унялась. А сердце успокоилось.       И тогда он не без удовольствия представил, что за дивное выражение лица будет у Одина, когда мать с типичной для нее безапелляционностью представит ему их новую дочь.       В Торе он не сомневался ни на минуту.       В конце концов Фригга, мягко улыбаясь, отпустила Сильви, которая совсем по-детски утерла рукавом слезы. Встретилась с ним взглядом. Качнула головой. И одними губами прошептала:       — Только вместе со мной.       И тогда Локи наконец понял, каково это. Быть целым. Любимым. И счастливым.

***

      Мобиус оторвался от кипы исписанных мелким шрифтом бумаг и утомленно потер переносицу. Устроился в рабочем кресле поудобнее. Едва не закинул на стол ноги, но вовремя себя одернул. Все-таки регулярное общение с Сильви плохо на него влияло. Хотя в последние несколько месяцев она появлялась в TVA нечасто.       Нужно сходить на ланч. Выпить кофе. Прогуляться по городу. Немного передохнуть. Идея была прекрасной, но что-то упорно свербило на подкорке, подсказывая, что осуществить ее в ближайшие сутки не выйдет.       Понадобилось несколько секунд, чтобы осознать, что именно. Голоса. Слышные где-то в коридоре. Очень хорошо ему знакомые.       — Вы глубоко заблуждаетесь, если думаете, что можно обращаться со мной вот так, — Мобиус удивленно прислушался. Голос Локи был непривычно озлобленным и сварливым. Что у них там произошло? — Скоро здесь будет моя армия и тогда… Руки убери, ведьма! Ай! За это ты мне заплатишь отдельно! Я…       — Да помолчи ты хоть минуту! — крайне раздраженно рявкнула Сильви. — Неужели всего за пару недель до нашего знакомства ты был таким?       — Примерно, — уже совсем другим тоном ответил Локи. Мобиус запутался окончательно. Но уже догадывался, что ничего хорошего лично его в ближайшее время не ждет. — Как думаешь, я бы тебе понравился?       — Само очарование. Так бы и убила!       Дверь кабинета приоткрылась и в образовавшуюся щель просунулся Локи.       — Привет, Мобиус, — произнес он и заискивающе улыбнулся.       Мобиус тяжело вздохнул и поднялся со своего места. Дело явно пахло керосином.       — Ну что? — спросил он как можно строже.       Локи втянулся в кабинет, затаскивая за собой в дверь упиравшегося… Локи. Одетого в асгардскую боевую броню и ошейник TVA. Последней, придерживая среднего Локи под другую руку, в дверь вошла Сильви. Переглянувшись с Локи, они подвели своего пленника к столу и довольно грубо швырнули на стоявший перед ним стул для посетителей.       И улыбнулись друг другу, как люди, только что хорошо сделавшие свою работу.       У Мобиуса заныл висок.       — Мой дорогой друг… — патетично начал Локи.       — Нет, — перебил его Мобиус. — За что вы так со мной? Вы, оба!       — Брось, Мобиус, — отмахнулся Локи. — Мы привели тебе нового помощника. И он, между прочим, отличный парень. Просто пока об этом не знает.       Мобиус скосил взгляд. Отличный парень глянул на него так, словно уже раз двести пырнул ножом и теперь пинал сапогами.       — Я, — надо поставить их на место. Хотя бы раз! — глава серьезной организации. Мы здесь занимаемся спасением Вселенных, а не нянчим разнообразных Локи!       — Взгляни, какой он милый, — приторным голоском пропела Сильви. Словно бездомного котенка Мобиусу впаривала. Пленный Локи в ответ пробурчал что-то короткое и емкое. — Я обещаю прикончить взамен любого Канга. Ладно, не обещаю, но постараюсь.       — А я устрою тебе незабываемые каникулы в Асгарде, — добавил Локи. — Когда у тебя ближайший выходной?       — В следующем году, — мрачно ответил Мобиус. — Нет.       Локи с Сильви опять переглянулись.       — Что ж, тогда на Ламентис, — огорченно вздохнул Локи. Сильви печально кивнула.       — На Ламентис? — переспросил Мобиус. — Вы что, серьезно?       — Ну да, — пожал плечами Локи. Повернулся к пленнику. — Прости, приятель, но сегодня, кажется, не твой день.       Мошенники! Все подстроили, фактически не оставив ему выбора. Знают ведь, что он неравнодушен к их породе!       — Вот это я понимаю, настоящие друзья, — обреченно буркнул он, — хотя что с вас взять. Оставляйте.       Локи и Сильви синхронно просияли улыбками. Мобиус покачал головой. Дружба с этой парочкой вечно выходила ему боком.       — Спасибо, друг мой, — Локи протянул Мобиусу руку. Как бы научиться сердиться на него по-настоящему? Может, у Равонны где пособие завалялось? Мобиус обхватил протянутую ладонь. Локи поймал его взгляд и тихо произнес, — ты ведь все понимаешь, правда?       Мобиус понимал. Понимал, что значило для Локи возвращение в Асгард. Отчаянное желание отмотать свой файл назад. И записать его заново.       Понимал, что значило для Сильви, после стольких лет, проведенных в бегах и лишениях, найти, наконец, свой дом.       И не сомневался, что следующим пунктом в их плане значилась скоропостижная смерть Таноса. Сильви наверняка пунктуально отметила нужную дату в подаренном ей Б-15 календарике. Где-нибудь между охотой с Тором в две тысячи триннадцатом и обедом с Фриггой в две тысячи девятнадцатом. А это означало, что история в отдельно взятой Вселенной пойдет совсем по другому пути. И пока Мобиус сидит в кресле главы TVA, никто и никогда не придет в это ответвление для того, чтобы его удалить.       Его «новый помощник» все это время напряженно ловил каждое произнесенное слово и в упор смотрел на Локи, который вовсе не стремился встретиться с ним взглядом. Похоже, кое-кому было слегка неловко перед самим собой. Ну-ну. Мобиус не сомневался, что эта внезапная рефлексия издохнет прямо за дверью его кабинета.       — Мы тогда пойдем? — и вот подтверждение его мыслей: Локи явно не терпелось побыстрее смыться. — Мне еще Биврёст чинить, отец уже психует.       — И у меня дел полно, — тут же подхватила Сильви.       Мобиус только рукой махнул. Проваливайте, мол, да побыстрее. Уже в дверях Локи приобнял Сильви за талию, пропуская вперед. Мобиус поймал себя на том, что хотя до сих пор считал их отношения дичайшей дичью, уже привык к ним, как к единственной константе в безумной мультивселенной.       Он повернулся к своему новому подопечному, который, за неимением других объектов, сосредоточил все свое недоброе внимание на нем, и приветливо произнес:       — Рад знакомству, Локи, я — Мобиус.       Локи некоторое время молчал.       — Мобиус, — протянул он наконец, — ты даже не представляешь, сколь мучительной будет твоя смерть.       Мобиус, мысленно похоронив обед, ужин, и, возможно, завтрак, сел обратно за свой стол. Ностальгически вздохнул, взял блокнот, карандаш и, натянув на лицо свою самую профессиональную улыбку, деловито сказал:       — Что ж, Локи. Начнем сначала.