Клятва, изменившая всё

1 ноября 1981 год — Альбус, ты уверен? — голос немолодой ведьмы дрожал. — Я провела рядом с ними всего день, но уже уверена, что они не станут хорошей семьей для мальчика. Прошу тебя, не оставляй его на попечение этим ужасным магглам — Одинокая слезинка скользнула по лицу Минервы МакГоннагл. Ведьма была готова сама растить и воспитать мальчика, но не отдавать его Дурслям. — Минерва, дорогая, так нужно. Это не обсуждается. — В глазах старого мага в несуразной ярко-голубой мантии начали зарождаться искорки раздражения, он явно был не в восторге от спора с профессором. — Мальчик должен жить у своих ближайших родственников. — Я понимаю. Но все же… они ужасны, Альбус. прошу вас… — Обливейт! — Заклинание прервало фразу Минервы. — Ты со мной согласилась и отправилась обратно в Хогвартс. — В голосе директора не было ни капли раскаяния, впрочем, как и в его глазах. Случайный прохожий увидел бы там лишь презрение, смешанное с раздражением. У Альбуса просто кончилось терпение. Сначала этот мальчишка не подыхает от руки Лорда, а наоборот развоплощает последнего. Потом Блэк крутиться вокруг, намереваясь забрать крестника. Пришлось чуть подкорректировать тому память и закрыть в Азкабане. Жаль терять библиотеку Блэков, но гарантия того, что все планы не сломаются в один момент из-за Блэковского темперамента, была важнее. А теперь еще и Минерва упрямится, что за невезение-то. Будто все сговорились и решили потрепать ему и так с недавних пор находящиеся не в идеальном состоянии нервы.        У женщины перед Альбусом на несколько мгновений остекленели глаза, а потом та крутанулась на месте и исчезла, аппарировав с негромким хлопком. Довольно хмыкнув. Директор школы чародейства и волшебства Хогвартс, а именно Альбус Персиваль Вульфрик Брайн Дамблдор подхватил корзиночку с лежащим в ней ребенком и подошел к одному из совершенно одинаковых и ничем не примечательных коттеджей. И даже не подумав позвонить в дверь, оставил ребенка лежать на крыльце и ухмыльнувшись в длинную бороду, аппарировал.

***

3 марта 1988 года       На улице была глубокая ночь, только несколько уличных фонарей и выглянувшая из-под туч луна разгоняли тьму. Тисовая улица была полностью погружена в тишину. Ни одного окна не горело в аккуратных домиках, ни один поздний пешеход не нарушал ночное спокойствие. В доме номер четыре в чулане под лестницей на подобии кровати лежал мальчик, укутавшись в старое, местами дырявое одеяло. С виду ребенку можно было дать лет шесть, и то с натяжкой. Если тщательно приглядеться, то даже в кромешной темноте можно было увидеть болезненные спазмы, то и дело пробегающие по телу ребенка и неестественную бледность, от которой казалось, что мальчик светится изнутри. Тут он пошевелился и с болезненным стоном приподнялся на матрасе, осторожно открыв свои ярко-изумрудные глаза.       Все тело нещадно ныло, а правую руку он почти не чувствовал, видимо дядя повредил ее, когда Гарри пытался вырваться их цепкой хватки «дорогого» родственника. Дышать было сложно, похоже с ребрами тоже не все в порядке. Вчера мальчику досталось сильнее, чем за несколько последних лет. Как должно было показаться любому нормальному взрослому, а его дядя с тетей под это определение вряд ли подходили — причина совершенно недостойна внимания, просто сущий пустяк. Но его дядя так не считал. Дело в том, что Гарри научился читать раньше их родного сына — Дадли, и этот факт не на шутку их взбесил. Гарри поморщился от неприятных ощущений: спина сильно саднила. Но могло быть хуже, верно же? Мальчик ужасно благодарен своей не много ни мало — фантастической регенерации, ведь то, на заживление чего у его сверстников уходило больше недели, у Гарри заживало буквально за пару дней. Наверное, поэтому дядя с тетей никогда не водили его в больницы, все равно на нем само заживет, и тратиться не надо. Мальчик осторожно присел на матрасе и осмотрелся. Ничего не изменилось. В чулане под лестницей вряд ли что-то могло измениться, кроме количества пауков и паутины. Все те же кривые полочки, потрепанные книжки и лампочка над потолком, что на памяти Гарри ни разу не работала. Чулан под лестницей нельзя назвать комфортной комнатой, но по крайней мере у него был свой угол, где после выполнения многочисленных заданий можно было затаиться и заниматься чем душа пожелает. И он был если не рад, то доволен хотя бы этому.        «Ох…фестрала им в задницу! — раздался ошеломленный вздох у Гарри в голове. — Как только обрету тело, этим твоим роддственничкам конец! Это ж надо так издеваться над ребенком, изверги! Извини, малец, отвык от таких представлений. Последние пару лет такого, конечно, не было, но не волнуйся, Сохатик, прорвемся!»       Это Сириус, он появился в жизни Гарри года два назад, хотя утверждал, что был с ним гораздо раньше. А то, что Гарри его не замечал, так просто с маленьким ребенком особо то и не поговоришь. Сириус не говорил кто он и как вообще попал к нему в голову, шутил, что сидит в него в мозгах в качестве личной шизофрении. Единственное что он ему сообщил, так это то, что был лично знаком с его родителями и даже учился с ними в одной школе. И то, что его родители вовсе не алкоголики, разбившиеся на автомобиле, а волшебники, как и Сириус. Не то чтобы Гарри в это верил, но Сириус обещал рассказать ему больше о мире магии как только тому исполнится восемь лет. Поэтому ему оставалось лишь ждать, ждать еще целых полгода. Гарри нравился Сириус, он был веселым и рассказывал интересно. Тем более Сириус стал его первым и пока единственным другом. А еще с его появлением дядя с тетей стали меньше внимания обращать на мальчика, все время уделяя Дадли и смотря только на качество выполненных заданий по дому. Необъяснимо, но факт. А в этот раз дядя слишком сильно разозлился и впервые за пару лет сильно его наказал.        «Да ладно, Сириус, не волнуйся. Сейчас посплю еще пару часов и буду как новенький, будто ты не знаешь», — ответил Гарри другу и улегся обратно в импровизированную постель, снова погружаясь в сон.        «Эх., Гарри, Гарри за что это тебе…», — прошелестел едва слышный вздох.

*Ретроспектива, два года назад*

      Тело ощущалось странно, вроде и чувствуешь руки, ноги, но пошевелить ими не в состоянии. Было ощущение, что тело вовсе не его, будто разум отделился и теперь сам по себе. Пропал холод Азкабана, да вообще все пропало: все чувства, ощущения и эмоции. Сириус не знал, как долго это оцепенение продолжается, но мог с уверенностью сказать, что долго, очень долго. Казалось, в такой ситуации Блэк должен испытывать если не страх, то хотя-бы недоумение. Но он не чувствовал и этого, присутствовало лишь легкое удивление.«Ебать, я что, умер?» — озадачено подумал мужчина. Впрочем, эта мысль тут же была отвергнута непонятно откуда взявшимся топотом над головой, хотя Сириус не был уверен, что у него вообще существует материальная голова. Сколько бы Блэк не моргал, он все равно не мог ничего увидеть в кромешной темноте, пока перед ним вдруг не открылась дверь. Настоящая дверь, радость-то какая! Сириус даже подумал облегченно — «Все-таки не умер, слава Мерлину». Когда глаза чуть привыкли к ворвавшемуся в поле зрения свету, Сириус увидел…жирафа в переднике? «БЛЯТЬ! Что за хрень! Верните темноту!» Это определенно выходило за рамки понимания даже наследника темного Рода. Принявшись моргать, Блэк молча молился всем богам, чтобы это оказались лишь глюки воспаленного сознания. В чувство его привел визгливый, громкий голос:        — Почему ты еще не встал, неблагодарный мальчишка! Быстро поднимайся, Дадличек ждет свой завтрак! Вставай, кому говорю!        — Встаю, тетя — Услышал Сириус и с удивлением осознал, что звук шел с его стороны, будто это произнёс он. Но Блэк совершенно точно был уверен, что ничего такого он не говорил, даже не думал! Желая выяснить что происходит Сириус открыл глаза и с удивлением вместо жирафа увидел тощую блондинку. У нее была шея раза в два больше, чем положено при ее росте и ужасно противный писклявый голос. На радостях Сириус даже выругался: «Мерлиновы кальсоны! Ну и привидится же такое…» Тут угол обзора изменился, будто Блэк поднялся на ноги. И именно на этом моменте до Сириуса дошло в какое, извините, дерьмо он вляпался. Блэк оказался в чужом теле, и мало этого, так он еще и не занял место этого невезунчика, а «подселился» к нему в качестве бонуса. Спешите любить и жаловать: Сириус Блэк — личная шизофрения. Все, определенно занавес. Пока он пытался переварить понятое, ребенок, а это был именно он, направился на кухню. Насколько мог судить Сириус, сидя в мозгах другого человека, этот дом блистал стерильной чистотой, хозяева, судя по всему были или перфекционистами, или сумасшедшими. Почему сумасшедшими? Так это просто! Сириус, натура взбалмошная и блюстителем чистоты и порядка его нельзя было назвать даже приукрашивая. На все возмущения матери о том, что «Наследник благородного дома Блэк не должен одеваться и вести себя как отребье Лютного!» Сириус лишь отмахивался и прерывал спор своим любимым: «Это творческий беспорядок, ма». Так что всех людей, что по собственной воле держат все в идеальном порядке считал или конченными перфекционистами, которых уже ничего не спасет, или просто психами, повернутыми на идее чистоты. И скорее всего люди, у которых живет его временное «пристанище» были вторым типом, что Блэку совершенно не нравилось. Тем временем мальчик приготовил завтрак и вернулся в свою… комнату? Черт возьми, это не комната, а чулан под лестницей, который обычно используют для хранения всяких бытовых вещей, типа: швабр, веников. тряпок и так далее. Сириусу даже стало жаль маленького ребенка, который живет явно не у любящих и лелеющих его родителей. Наконец дверь чулана захлопнулась, отрезая их от завтракающего семейства. Блэк решил, что это самый подходящий момент для того, чтобы сообщить ребенку о наличии у него в мозгах еще одного разумного существа и узнать о том, где он вообще, собственно, находится. «Эй, малец, ты меня слышишь?» — произнёс Сириус, надеясь, что это сработает. «Ой! — раздался испуганный вскрик. — «Кто вы? Что вам нужно?» «Спокойно, вдох-выдох. Можешь так не кричать, думаю если ты просто подумаешь, то я услышу. Я сам не знаю как попал к тебе в голову, а зовут меня… Впрочем, неважно, называй меня просто Сириус — втайне радуясь, что он все-таки может говорить с владельцем этого тела, ответил Блэк. — Расскажи, малец, кто ты, и где я вообще оказался?» «Ммм, хорошо, Сириус. Меня зовут Гарри Поттер, мне шесть лет. Ну почти, осталось всего пару месяцев, честно. Я живу у своих дяди и тети, Вернона и Петунии Дурсль, потому что мои родители-алкоголики разбились в автокатастрофе, а меня оставили единственным родственникам. Сейчас мы находимся в их доме, в Великобритании, графство Сюррей, Литтл Уингинг, Тисовая улица, дом 4. Тут я живу столько, сколько себя помню. А ты кто, и как вообще удосужился попасть ко мне в мозги?»        В ответ Гарри получил лишь гробовое молчание. А Сириус в это время пытался уложить в голове все, что сказал этот мальчик: «Гарри Поттер, его Сохатик, крестник. Джеймс, Лили… Алкоголики? Автокатастрофа? Что за хуйня? Почему мальчик живет у своих родственниках, явно магглах, а не находится на попечении какой-либо магической семьи? Ведь любая семья с радостью взяла бы к себе Мальчика-который-выжил, победителя Темного Лорда. Что вообще здесь происходит?!» «Гарри, извини, мне нужно подумать. Я отвечу тебе через пару часов, и все объясню, договорились?» — растерянно пробормотал голос. «Хорошо, но ты обязательно мне расскажешь, как ты вообще попал ко мне в голову» — ребенок явно не желал так просто сдаваться, и вознамерился во что бы то ни стало узнать у Сириуса подробности его появления. «Да, да, конечно» — пробормотал тот, уже погруженный в свои мысли.        Итогом нескольких часов размышлений стало то, что Сириус решил ни смотря ни на что защитить своего крестника, помогая тому в чем угодно. Правда, пока не рассказывая о магии подробно, ведь Гарри всего-то пять лет. Но для себя Блэк твердо решил: когда Сохатику исполнится восемь, он начнет обучать его тому, что знает сам и традициям, как будущего Лорда, ведь без знаний мире магии никак.       Магглы уехали около часа назад, потому что у их несчастного сына, больше похожего на откормленную свинью, чем на человека, заболела голова. О, ужас! Но уехав, те не преминули оставить огромный список дел крестнику, чем тот и занялся, дожидаясь ответа Сириуса. «Гарри, ты меня слышишь?» — позвал Блэк. «Да, Сириус» — ответил тот. «Отлично, тогда я расскажу тебе кое-что. Слушай, дело в том, что твои родители вовсе не алкоголики, а маги» — опасаясь реакции Гарри на это заявление, проговорил Бродяга. «Сириус, плохая шутка. Магия — это выдумка для маленьких детей, ее не существует. — ответил Гарри, уверенный в своей правоте. — Если ты собрался рассказывать мне сказочки, то, пожалуйста, давай на этом и закончим»       Н-да, не ожидал Сириус такой рассудительности от мальчика пяти, ой, извиняюсь, почти шести лет, но делать нечего, придется доказывать. «Гарри, послушай это правда, магия существует. Я сам маг, и был знаком с твоими родителями. Учился с ними в школе, а с твоим отцом мы вообще были лучшими друзьями. Я не знаю как я голову, попал к тебе в но поверь, я не причиню тебе вреда. Примешь меня в качестве личной шизофрении? Обещаю, я помогу чем смогу. И когда тебе исполнится восемь, я расскажу тебе больше о магии и магическом мире в частности. Так ты веришь мне?» — с надеждой в голосе спросил Блэк. «Хм, Сириус, я все еще не уверен в существовании магии, но я согласен попробовать тебе доверится. Все равно терять мне нечего, а так хоть разговаривать будет с кем» — ответил мальчик.       В этот день лишь зародилась длинная и крепкая дружба. Кто знает, может этот дуэт полностью перевернет магический мир, практически разрушив его, но потом построив на его руинах новый, гораздо лучше прежнего…

*Конец ретроспективы*