Вместе

— Давай сходим туда, Аманэ. — Цукаса указывает на виднеющийся вдали город. Аманэ боялся, что однажды этот момент наступит, и он наступил. Коротать время в обществе брата оказалось куда как приятнее, чем бездумно сидеть посреди холодной бесконечности дальнего берега. Но помимо пустоши с ее причудливыми очертаниями разбросанных повсюду людских вещей были еще и другие места. В которые Цукаса конечно захочет заглянуть. Но ханако вовсе не горел желанием оказаться в обществе призраков, екаев и совсем уж непонятных существ. Ему даже нравилось быть наедине с братом и этим бескрайним небом. Аманэ был романтиком. За то и поплатился. — Если хочешь, иди без меня. Я туда не сунусь. — в последнее время они стали хорошо ладить, насколько это было возможно в их случае и Аманэ решил воспользоваться благодушием младшего. Осознание того, что они теперь могут общаться на равных, приятно щекотало где-то внутри. Аманэ судорожно цеплялся за эти моменты, запоминая каждый до мельчайших подробностей, словно боялся, что Цукаса опять исчезнет, бросив презрительный взгляд, пробирающий до костей. Но Цукаса не собирался этого делать, по крайней мере сейчас, он всего лишь хотел погулять в городе нечисти. Ох уж эти младшие... — Почему-у? — Цукаса по-детски захлопал большими глазами. — Вечно тебя нужно уговаривать, Аманэ, ты такой вредина. Даже когда просто шли купаться по весне, и то отнекивался. Ты ведь всего этого хотел, но почему ты всегда отказываешься? — Т-ты помнишь это?... — вырвалось у Аманэ. Он не ожидал, что брат так легко упомянет прошлую жизнь, будто это было пару лет назад. — Я много чего помню, Аманэ, — Цукаса прищурился, — потому что человеческая жизнь с тобой была прекрасна. Аманэ прошибает пот. Да, точно. Он подзабыл. Цукаса — не человек. — Рад, что тебе понравилось. — горько усмехнулся старший. Как никогда остро ощутилось желание жить. Цукаса лукаво ухмыльнулся, склонив голову. Ему очень понравилось. Ему еще больше понравилось бы если мать не сторонилась его как зараженного и они с Аманэ дожили бы до старости, но это пустяки. — Помнишь, мы играли за домом? Там всегда было много травы. Как будто сто лет назад было. Как будто не с нами. Аманэ теряется в потоке грубо разворошенных, как муравейник, воспоминаний, физически ощущая на языке горечь. Он не думал, что Цукаса начнет ностальгировать. Он не особо ожидал от него сентиментальности. Существо с дальнего берега прошлось мимо Аманэ, заложив руки за голову. Тот не видел его лица, но знал, что его глаза сейчас чернее космоса. Аманэ хорошо знал этот космос и любил его не меньше настоящего. Цукаса — его брат. Они играли за домом в густой, выше их самих, траве. Он хотел дать ему заботу и уважение, которое почему-то не давали родители. Но в итоге не смог и этого. У Цукасы такие же руки и ноги, такой же голос, как у самого Аманэ, он исчез и появился внезапно, но он все еще Цукаса Юги, и это то, что тогда значило. Если бы все это поняли, возможно, Аманэ бы справился. Но они стоят тут и решают, идти им в поселение екаев или нет. Вместе, потому что они братья. Аманэ любит Цукасу. — Пошли еще поиграем. Там будут другие дома, не похожие на их прежний, не похожие ни на что, но они все еще будут вместе. Цукаса оборачивается. Его улыбка полна скрытого довольства. — С тобой, Аманэ, это будет куда веселее. Аманэ весь трепещет. Цукаса его любит.