And then he smiled

Это, верно, глупая странность для неё. Селена всегда серьёзна, Селена никогда не позволит себе к кому-то привязываться; просто потому что одной ей всегда было славно. Никто не мешает и не требует ласки в ответ на неумелые жесты. Но вдруг он улыбается, и краска подступает к лицу быстрее, чем он желает доброго утра. Смешанная улыбочка теперь у неё, как и потупленный взгляд; как и затруднённое дыхание. И это происходит само по себе. Селена не отдаёт отчёт своим действиям и глупым эмоциям, и старается как можно упорнее избегать его взгляда. Он чем-то напоминает ей облачко. Такой же мягкий и светлый, пушистый и задорный, с лучами солнца прямо в длинных белых волосах. А глаза – небо, голубое и прекрасное, идеально балансирующее с облаками. Какое-то невероятно забавное замечание, что, впрочем, Селене несвойственно. И это пугает до скрежета зубов. Она доверилась ему в первый же день попадания в эту альтернативу реальности. Она – всё для него, самый дорогой человек, а он для неё – никто; это трудно было воспринимать в начальные периоды осознания происходящего. Затем взгляды, касания, поцелуи в щёку... его пальцы. Тонкие, длинные и невозможно бледные. Но всегда тёплые. Лиам часто касался ими её рук; так ласково и аккуратно, что мурашки по коже. Он сам к ней так добр, будто все её «выходки» ничего для него не значат. «Даже если ты правда сошла с ума, я всё равно от тебя не отвернусь». Он невероятно красиво говорит. Очаровывает каждой фразой, даже самой незначительной; а голос у него высокий, красивый. Он наверняка прекрасно поёт. Очаровывает и действиями: то поведёт по наказаниям сестрицы в лес за ягодами, то закружит в лёгком танце в поле. Или научит плести венки. Выходило у неё даже не хуже, чем у Примы. И даже когда она всерьёз попросила отнестись к ней с пониманием, объяснила всю ситуацию, он не стал думать, что это шутки. Так долго Лилит бы не держала его и Жозефину за дураков. Тогда она и сказала своё имя, а Лиам улыбчиво принимал его. «Селена... Селена. Се-ле-на. Красивое имя». Она противоречит всем своим принципам и устоям, но всё равно отчего-то надеется, что как только выберется отсюда, сможет отыскать его в родной реальности.