Согрей меня, pt.2

      Солнце окончательно поднялось над городом, освещая его и даря всем свои тёплые лучи. Который день подряд стояла по-летнему тёплая погода, позволяющая прогуливаться в лёгкой одежде. В это прекрасное утро многие уже спешили на работу, явно не выспавшись и желая вернуться в уютную постель. Но некоторым везёт больше, и они могут проводить своё утро расслабленнее.       Сквозь незашторенное окно в комнату проникали солнечные лучи, освещая помещение. Йоонас проснулся чуть раньше обычного, поэтому, посмотрев на время, позволил себе обратно завалиться на кровать и утонуть в мягкой подушке. А после он притянул к себе мирно посапывающего Олли, заключая в утренние объятия. Тот лишь что-то неразборчиво пробубнил, но прижался ближе, затихая. Вроде бы обычное времяпровождение, но что-то было не так.       Матела был слишком горячим. В прямом смысле этого слова.       Сначала Порко не особо уделил этому внимание, списав всё на слишком тёплое одеяло. Но слегка затруднённое дыхание и нездорово бледная кожа заставили его поменять свою точку зрения. Прижавшись губами к чужому виску, он предположил, что у младшего поднялась температура.       — Олли, ты себя нормально чувствуешь? — тихо, с неким беспокойством спросил Йоонас. В ответ он получил заспанный взгляд светлых глаз.       — А что должно быть не так? — голос басиста оказался чересчур хриплым, а после послышался сухой кашель, заглушаемый подушкой. Матела слегка растерянно уставился на собеседника, шмыгая носом. Порко лишь взлохматил его и без того растрепанные волосы, а после встал с постели и скрылся за дверью. Вернулся он уже с градусником, торжественно вручая его Олли и присаживаясь рядом. Тот принял предмет и измерил температуру. Высветившиеся на дисплее числа подтвердили ранние догадки.       — Ну и чего это мы вдруг решили разболеться? — Йоонас забрал градусник и убрал его в чехол, кладя на тумбочку.       — Сам не в восторге, — тихо прохрипел Матела, вновь заходясь в кашле.       — Меньше под кондиционером в жару надо сидеть, — он бросил обеспокоенный взгляд на парня, вспоминая, есть ли у них хоть что-то сносное в аптечке.       Горячее лекарство приятно растекалось по горлу, согревая и избавляя от противной боли хоть ненадолго. Вообще это было жаропонижающее, так что температура тоже должна в скором времени уменьшится. Допив, Олли отставил от себя кружку и обратил внимание на собирающегося гитариста.       — А ты куда? — поинтересовался он, продолжая наблюдать.       — До аптеки хотел сходить, а то у нас лекарств нет практически. А лечить тебя хоть как надо, — Порко остановился у кровати, прерывая свои сборы. — Ты вообще говорил, что меня в такой ситуации лечить не будешь. Так что радуйся, что я у тебя такой хороший.       — Ой, подумаешь, я и сам справлюсь, — после этих слов басист вылез из-под одеяла и удивительно резко вскочил. О последствиях он явно не задумался, ведь почти сразу же голова закружилась, в глазах помутнело, а самого его повело куда-то в сторону. Йоонас предотвратил падение, ловя его и слегка прижимая к себе.       — Ну всё, хватит на сегодня геройствовать, — он пару раз провёл рукой по чужой спине, поглаживая и слегка остужая его пыл. — А теперь марш обратно в кровать. Тебе нужно больше отдыхать, да и лекарство должно скоро подействовать.       Порко уложил несопротивляющегося парня обратно, закутывая в одеяло. После он кратко поцеловал его в чуть суховатые губы и оповестил о том, что вернётся как можно скорее.       — Ты даже соскучиться не успеешь, — гордо заявил он, выходя из комнаты.       Скучать и не пришлось. Олли почти сразу уснул, видимо, лекарство всё же дало свои плоды. В итоге он и не заметил, когда именно Йоонас вернулся и чем занимался всё это время.       Зайдя в спальню, Порко присел на край кровати и коснулся костяшками пальцев чужого лба. Он был по-прежнему горячеват, но не так, как несколько часов назад, значит, температура немного спала. Это и стало знаком того, что больного можно будить.       — Олли, просыпаться собираешься? — проговорил гитарист, слегка тряся другого за плечо.       — А надо? — сонно пробормотал он в ответ, приоткрывая глаза и обращая свой взор на собеседника.       — Ну, ты ведь не хочешь проспать весь день, верно? Тем более, я там супчик сварил, тебе он сейчас как раз будет. Всё для тебя, любовь моя, — он слегка наклонился и чмокнул того в щёку, а после вновь растрепал всклокоченные пряди.       — Заразиться не боишься? — спрашивает Матела, откидывая от себя одеяло.       — Если что, будем вместе болеть. Поверь, моего супа ещё надолго хватит, — Йоонас самодовольно улыбнулся и поднялся, выходя из комнаты. Олли же присел на край кровати, пытаясь окончательно проснуться и заходясь в кашле. Поборов данный приступ, он встал и надел на себя домашние футболку и шорты, а после направился на кухню.       Придя, он сел за стол, на котором уже стояла тарелка с горячим блюдом. Взяв ложку, басист слегка помешал суп, замечая порезанные кусочки курицы, картошки и других ингредиентов. Обычный куриный бульон, самое то во время болезни.       Несмотря на то, что суп был ароматным и аппетитным на вид, есть Олли не хотелось. Вот прям совсем. Видимо, болезнь всё-таки отбила это желание, поэтому он сидел и тупо водил ложкой по дну посуды, помешивая содержимое и следя за кружащимися нарезанными кубиками.       Йоонас, который присел на соседний стул, заметил данное состояние.       — Я конечно понимаю, что повар из меня такой себе, но уж суп-то вроде нормальный получился, сам съел и живой, — Порко недоумённо смотрит на зависшего парня.       — Да я и не сомневаюсь в том, что он вкусный, просто аппетита как-то нет, — басист откидывается на спинку стула и отпускает ложку, позволяя ей слегка утонуть в тарелке.       — Но тебе всё равно надо поесть, — с неким упрёком произнёс парень, в ответ на что получил недовольное мычание. — Значит сам тебя кормить буду. Сначала Олли подумал, что это шутка, но когда Йоонас потянулся к его столовому прибору, сомнения развеялись. А тот в свою очередь лишь зачерпнул суп в ложку и поднёс к чужим губам, выжидающе наблюдая. Матела, поняв, что другого выбора у него нет, подался чуть вперёд и съел содержимое, чувствуя приятный привкус бульона. Горячая жидкость приятно обволакивала больное горло, а сам организм радовался хоть какой-то пище за последнее время.       — Ну что, дальше сам справишься? — с усмешкой спросил гитарист. Получив утвердительный кивок, он вручил Олли ложку и пожелал приятного аппетита. Тот забрал предмет и всё же принялся за блюдо, ощущая на себе пристальный взгляд голубых глаз.       В конце концов, несчастный суп был съеден, а басист переместился в гостиную комнату, ведь сил на какие либо действия по-прежнему не было, хотелось просто лежать, а там хоть телевизор был. Он, конечно, не особо спасал от скуки, но уже лучше, чем ничего. Поэтому он просто сидел, завернувшись в плед, и смотрел какую-то передачу.       Спустя некоторое время к нему присоединился и Йоонас, присаживаясь рядом. Но почти сразу он заметил, что Олли опять потряхивает, даже несмотря на то, что он обёрнут в тёплую ткань.       — Температура что ли? — Порко осторожно коснулся чужого лба, вновь отмечая, что он слишком горячий. — Сейчас за таблеткой схожу.       Он хотел подняться с дивана, но слабые пальцы, потянувшие его за рукав, заставили остановиться.       — Не надо, их нельзя так часто пить. Да и температура не настолько уж и высокая, — Олли отпустил футболку и ещё сильнее закутался в плед, поглядывая на гитариста.       — Но я не могу спокойно смотреть на то, как ты трясёшься, — с долей беспокойства сказал Йоонас, вновь садясь рядом. — Иди хоть ко мне, согрею.       Он раскрыл руки в приглашающем жесте, и Матела, пододвигаясь чуть ближе, упал в объятия. Порко обвил руками кокон из Олли и пледа, заботливо прижимая к себе. А после не удержался и чмокнул его в висок, на что получил недовольный взгляд.       — Точно заболеть не боишься?       — Не боюсь, — улыбнулся гитарист, поглаживая чужую щёку большим пальцем, а после накрыл губы напротив своими, даря лёгкий поцелуй. — Я тебя просто грею. Так ведь теплее, помнишь?       — Помню, — ответил младший, устраиваясь чуть поудобней. Йоонас же продолжил обнимать подрагивающего парня, изредка оставляя мягкие поцелуи на его лице. И, на удивление, тот перестал ругаться по этому поводу.       Вскоре Олли перестал дрожать от холода, но вылазить из объятий ему отнюдь не хотелось. Его даже начало клонить в сон, и он решил не сопротивляться.       — Люблю тебя, — тихо пробормотал Матела, а после прикрыл глаза.       — И я тебя, — ответил Йоонас, глядя на разомлевшего парня и убаюкивающе поглаживая того по спине. — Выздоравливай поскорее, солнце.