hello again.

Нико устало перевернулся на спину, распластавшись посреди кровати, словно большая морская звезда. Правая половина, на которой он безуспешно пытался уснуть до этого, была мокрой от пота. Комната казалась душной и маленькой, хотя парень и знал, что от кровати до стены: «Нихрена себе, Моиланен, тут целых 5 шагов!» Он зажмурился, пытаясь отогнать от себя эхо чужого голоса. Всё это даже не снилось ему, нет. Нико проживал это наяву, каждую ночь. Не глядя, Моиланен потянулся к прикроватному столику и нащупал на нём пульт управления кондиционером. Тихо зашуршав, тот тут же запустил в комнату немного приятной прохлады. Нико провёл ладонью по лицу и скривился, когда волосы, запутавшиеся в пальцах, попали в рот. «Вишнёвый шампунь?» Слишком знакомо и чересчур близко. Нико вздрогнул, настолько реальным ему послышался этот вопрос. - Фу, блять, - тихо выругался он, убирая мокрые локоны за ухо, осознав, что это всего лишь очередная шутка его уставшего сознания. Вдохнув полной грудью, парень задержал дыхание и сосредоточился на мягком гуле кондиционера. На несколько секунд это позволило ему заглушить шум собственных мыслей. Но приятное неведенье улетучилось вместе с выдохом, и Моиланен вновь погрузился в невесёлые воспоминания. / Единственным желанием Нико в последние месяцы было лишь спокойно засыпать и просыпаться, не думая о том, что он считал давно забытой и пройденной главой его жизни. Всё случилось так быстро и нелепо, он даже не успел толком понять, как самый счастливый момент его двадцатипятилетия закончился невероятным провалом. Жизнь Нико никогда не была особо насыщенной событиями и неожиданными поворотами. Моиланен, разумеется, любил веселиться, сходить с ума, терять голову и всё прочее, что нравится свободным и счастливым молодым людям, но всегда знал, когда следует остановиться. Парень и сам не понимал как, но подсознательно чувствовал, где та грань, за которой мнимое веселье превращается в неконтролируемый маскарад теней. Всё это работало ровно до тех пор, пока в летний вечер пятницы на одной из вечеринок Йоэль Хокка под шумок не спиздил любимую кепку Нико, случайно унеся с собой и сердце Моиланена. Никогда и ни с кем Нико не чувствовал себя так комфортно, как с Йоэлем. Хокка был старше, хоть не особо опытнее, но достаточно для того, чтобы Нико чувствовал себя потерянным подростком. Он ненавидел себя за щенячий восторг, который испытывал при взаимодействии с Йоэлем, а заодно и самого блондина презирал. Ну или пытался себя в этом убедить. В какой-то момент Моиланен поймал себя на том, что ненамеренно (а может и специально) ищет способы обратить на себя внимание Хокка, каждый день придумывает новые способы и поводы для взаимодействия. Что-то непонятное развивалось между ними стремительно и, казалось, бесповоротно. Нико отчаянно сопротивлялся, откладывал телефон, удалял приложения, пытался занять себя хоть чем-нибудь, но раз за разом неосознанно возвращался к тупому ожиданию ответа на очередное бессмысленное сообщение или найденный впопыхах мем. С ужасом он осознал, что изо всех сил пытается стать для Йоэля первым, единственным. Это не было влюблённостью, во всяком случае поначалу, уверял себя Нико. В конце концов, этого не могло произойти так быстро. Ему казалось, что он знает Йоэля вечность и даже немножко больше, но со дня их знакомства прошёл едва ли месяц. И всё же каждый раз, когда Хокка отвечал на его сообщения, выделял его из толпы или улыбался понятной только им двоим шутке, что-то внутри Нико неприятно скрежетало и совсем сломалось, когда, радуясь по очередному одному ему известному поводу, Йоэль потрепал младшего по голове, спутывая его мягкие кудрявые волосы. Нико предпочитал отключать телефон заранее и спать по ночам. С появлением Йоэля хрупкому режиму, вносящему в и без того неопределённую жизнь Моиланена хоть немного мнимой стабильности, пришёл окончательный конец. Ночь была единственным временем, когда Нико мог выкроить себе время на отдых. И даже в такой ситуации, он был готов обменять весь свой сон даже на одно короткое «Как жизнь?» или очередную странную, но захватывающую историю о «далёкой» молодости Йоэля. О том, что между ними было всего полтора года разницы, Нико предпочитал не вспоминать. Он бы не сосчитал, сколько ночей провел, стирая пальцы, набирая текст, пытаясь успеть за мыслями, которые убегали далеко вперёд. Нико хотелось сказать так много, а услышать ещё больше. Он злился, когда сбивался с мысли и понимал, что вот здесь можно было бы добавить ещё немного подробностей, но момент уже был упущен. Парень словно спешил куда-то и нередко после таких ночных переписок чувствовал себя так, словно всю ночь куда-то бежал. Но к утру почему-то всё равно оставалось только ощущение разбитости и разочарование, создавалось впечатление, что он так и не успел… Хотя даже и не знал, куда спешит. Они говорили обо всём на свете: о музыке и звёздах, о гороскопах и старом кино, о прошлом и будущем, о любимом кофе, о домашних животных и, конечно, о любви. Нико никогда не думал, что говорить с кем-то может быть так просто. Он чувствовал искренность и открытость в каждом слове Йоэля. Всё вокруг него было таким тёплым и родным, Моиланен буквально таял внутри. Как много было сказано, и сколько ещё было впереди… Тогда Нико думал именно так. Однажды Нико написал самый абстрактный, так ему казалось, на свете пост о своих чувствах. И Йоэль понял всё, понял каждое слово, каждую эмоцию, все страхи и все чувства, что Моиланен вложил в свой текст. А ведь даже сам Нико толком не понимал, что он чувствует к своему старшему… Кому? На тот момент парень даже не знал, как следует называть Йоэля. Кто он ему? Кто они друг другу? Иногда высокий блондин бывал слишком неосторожным и напористым. Чаще младший ценил это качество в Йоэле, ведь именно такой настырности ему часто не хватало. Но когда Хокка так прямо и спросил, тыкая экраном своего телефона Нико в лицо: «Это обо мне, да?» Моиланен подумал, что это было немного слишком. Тогда Нико кивнул и даже не отвёл взгляда, готовясь принять любые последствия. И тогда же впервые увидел как довольная улыбка появляется на лице Йоэля, как ярко светятся его небесные глаза. / Всё глубже и глубже погружаясь в водоворот памяти, Нико сел. Голова кружилась от вечного недосыпа. Он бы с радостью выпил чего-нибудь холодного и покрепче. Даже не для того, чтобы забыться, нет, просто Моиланену казалось, что ему открылась дверь в личный ад, и он бы предпочёл отметить это событие стаканом ледяного виски. Или бутылкой водки. Но в холодильнике осталась лишь одна бутылка пива. Того самого, которое принёс сюда Йоэль и которое стояло там с прошлого лета. На самом деле тогда Хокка притащил целый ящик и они ужрались так, что большую часть вечера Моиланен не помнил, а на утро проснулся в парке, нежно укрытый чужой и родной чёрной кожанкой. Каким-то чудом та одна бутылка пива уцелела и была засунута подальше для какого-нибудь особенного случая. Позже Нико никогда не смотрел в его сторону, но прекрасно помнил о его существовании. Нико прищурился, когда нажал на кнопку блокировки и на экране телефона вспыхнуло время: 4.21. Спать не хотелось, и, пошатываясь, он поплёлся на кухню, даже толком не понимая зачем. Он ощущал необходимость двигаться, чтобы хоть так отогнать накатывающее наваждение. Он вспоминал и обдумывал одно и то же каждую ночь. Он прогонял эти события по своему сознанию столько раз, что даже если бы и попытался их забыть теперь, ничего бы не вышло, они словно были вшиты в его мозг, намертво прибиты туда толстой красной нитью. Всё закончилось так нелепо. Так, как не должно было. Такое маленькое недоразумение разрушило всё, отобрало у Нико самое важное. Когда-то он добровольно отдал Йоэлю своё сердце, но когда тот уходил, даже не обернувшись, то забыл его вернуть. А попросить назад Нико не мог. Или не хотел. В своей голове Моиланен тысячу раз извинялся, хотя даже не был уверен, что должен, и столько же раз объяснял Йоэлю, что не хотел сказать ничего, что может задеть его или обидеть. Нико вообще никогда не хотел кого-либо обидеть. И в тот самый первый и последний раз, когда они ссорились, он всё никак не мог понять, почему каждое его слово лишь усугубляет ситуацию. Безусловно, он был зол и слишком сильно хотел донести до Йоэля что-то именно в тот момент, когда Хокка не был готов услышать. Они словно говорили одно и то же, но на разных языках. Нико вёл целые дискуссии в мыслях, выкручивал ситуацию во все стороны, но никогда не приходил к счастливому завершению. Диалог - это всегда про двоих, а Моиланен уже несколько месяцев боролся один и говорил сам с собой, как какой-то сумасшедший. Нико было жаль. Сначала Йоэля, потом время, теперь себя. Он часто думал, что отдал бы всё, чтобы забыть. А потом сам же признавался себе, что забвение – последнее, чего он желает, ведь каждая минута, проведённая в мире, созданном для него Йоэлем, была ценнее любого из его воспоминаний. Он хотел всё вернуть, хотел всё исправить. И даже если Хокка как-то обмолвился, что всё позади и теперь будет «как тогда», Нико не верил. Иначе не было бы этого чувства, сжирающего его внутри, не было бы немой пустоты и бессонных ночей, в которых он раз за разом возвращался в это пресловутое «тогда», и там всё было иначе. Нико очнулся от транса, медленно осознавая, что, сгорбившись, сидит на твёрдой кухонной табуретке, бездумно листая свою телефонную книгу. Нет, только не сегодня. Он не станет этого делать. Это слишком. / - Слушаю, - раздался строгий голос на другом конце линии. Нико прикусил губу, пытаясь утихомирить бешеное сердце, яростно бившееся о грудную клетку. От волнения пальцы другой руки занемели и неприятно покалывали в кончиках. - Привет, - на выдохе проговорил Моиланен, и сам себе мысленно прописал по лицу за то, каким нервным и слабым, тихим вышло это приветствие. – Это… - Нико, - незамедлительно выдал искажённый телефоном голос, по старой привычке заканчивая фразу за младшим. Нико шумно вдохнул и умолк, не зная, что ещё сказать. Он вообще не планировал, что Йоэль возьмёт трубку, но даже если бы и взял, максимум, что он ожидал услышать, это какое-нибудь пьяное «Д-да?». Тогда бы он смог со спокойной душой расстроиться и сбросить вызов, не сказав ни слова. И, возможно, наконец-то отпустить. Но Хокка был трезв, спокоен и словно даже ждал этого звонка, настолько обыденным был его голос. С какой-то стороны это было обидно, с другой же – в груди Моиланена затеплилась надежда. Они помолчали несколько минут. Нико слышал глухое клацанье клавиш – Йоэль работал над чем-то новым, и Нико уже знал, что это «что-то» станет его любимым, даже если он не захочет. Хокка был занят, но как только со стороны Нико раздавался хоть какой-то звук (даже если это был случайный пинок табурета коленкой), блондин тут же бросал своё занятие и на несколько секунд замирал, прислушиваясь. Но Моиланен молчал, продолжая лихорадочно отрицать происходящее и проклиная себя и всё вокруг за свой глупейший поступок. - Ты знаешь, я… Про.. - Нико хотел быстро выпалить извинения и зашвырнуть телефон подальше, остыть под ледяным душем и немножко умереть, когда его перебили: - Приезжай, - внезапное предложение резким толчком выбросило Нико обратно в реальность. Он опешил, снова за секунду растеряв все слова и смелость, которые по крупицам собирал так долго. Здравый смысл настойчиво советовал отказаться и заодно высказать Йоэлю всё, что он думает, о его дурацких предложениях, раз уж представилась такая возможность. Однако прежде, чем Нико успел сообразить, что к чему, Хокка продолжил: - Приезжай ко мне в студию, - голос блондина был уставшим, Нико даже показалось, что немного грустным. – Как тогда. Моиланен молчал. Он знал, что уже ничего не будет «как тогда». Ему хотелось расплакаться, а ещё хорошенько поколотить Хокку за всё, через что он заставил Нико пройти. Парню казалось, что он молчит настолько долго, что его собеседник расценит это как отказ и бросит трубку. Но всё же не мог выдавить из себя ни слова. - Нико? – тон Йоэля не был обеспокоенным, скорее просто любопытствующим. - Я приеду, - машинально выпалил Моиланен, даже не дав себе времени подумать. Нико чертовски захотелось себя ударить, когда он представил, как на лице Хокки появляется довольная улыбка. Йоэль снова переиграл его. Опять. Точно так же, «как тогда». - Пиво захвати! – последнее, что услышал парень, прежде чем нажал на кнопку отбоя. Нико с глухим стуком опустил голову на дверцу кухонного шкафчика и в неверии медленно помотал ею со стороны в сторону, пытаясь подавить дурацкую счастливую улыбку. Сейчас она была тут совершенно не к месту, но предательски появлялась на губах. Сладостное щекотное чувство предвкушения чего-то нового и приятного расползлось внизу живота. В этот раз не будет «как тогда». В этот раз всё будет иначе. Всё будет по-другому.