Философия подвалов

      Горячая сидушка полупустого автобуса, нагретая разъярённым летним солнцем, обжигала кожу. Прямые лучи попадали прямо в глаза, но несмотря на их попытки ослепить меня, на мне, благо, были чёрные продолговатые очки, которые практически неразрывно живут с моей головой. Дорога в Питер из крошечной, нелюдной провинции, что считается моим родным домом, казалась безумно долгой и уж слишком затянувшейся. Глаза от нарастающей усталости начинают смотреть в одну точку: будь то облачко, принявшее забавную форму, или нелепо наклеенная реклама на обшарпанной спинке переднего кресла. Казалось, что у пути, вымотавшего меня, словно леску с катушки, нет долгожданного конца.

***

      Девушка, именуемая Софьей, жила в маленькой деревне, окружённой со всех сторон тёмным лесом. Они с матушкой жили не бедно, да и не богато, но на обыкновенные вещи, необходимые для комфортной жизни, хватало. Отец был в вечных разъездах ввиду работы, пытаясь хоть как-то обеспечивать семью, ведь в глухом посёлке очень сложно найти действительно стоящую профессию.       Детство Софьи было наполнено счастьем и беззаботностью. Её никто не обижал, друзья всегда были рядом: что в детском саду, что в школе. Получив какой-никакой аттестат, ей пришлось переезжать в Петербург, в малюсенькую квартирку, на которую отдали последние деньги её родители, дабы обеспечить дочери хорошую жизнь и будущее.       Слегка вьющиеся на концах русые волосы, спускающиеся чуть ниже плеч, лоснились и отдавали блеском; зелёные глаза, подобно хвойному лесу, в котором с лёгкостью можно заплутать, робко смотрели вперёд; вздёрнутый нос выглядел очень мило и аккуратно, а чуть выраженные скулы придавали лицу чёткие черты.

***

      Сон незаметно окутал меня, будто мягкий плед, застилающий туманной пеленой разум. Но недолго длилось прекрасное наслаждение: прозвучала моя остановка. Тащя за собой нелёгкий чемодан, забитый одеждой, я проходила сквозь толпы людей, стремящихся куда-то по своим земным делам. Разговоры смешивались в единый раздражающий гул, а поиски человека, встречавшего меня на этом суетливом вокзале, так и не увенчались успехом.       Спустившись по холодной цементной стене, я присела на пол, поспешно зажигая последнюю вымокшую сигарету. Приятный, лелеющий дым за долгое время проникает в лёгкие, успокаивая и освобождая от ненужных мыслей. Я старалась не увлекаться этим при матушке, чтобы не расстраивать её, нервно беспокоившуюся о моём здоровье и самочувствии.        Моё имя, прозвучавшее совсем рядом, заставило повернуть тяжёлую от дороги голову в сторону. Наконец-то, Сашка сам меня нашёл.       Саша – мой старый приятель, наши мамы хорошо дружили в прошлом. И раз уж больше некому меня оберегать, то ответственность поручили именно ему. Он даже немного изменился за всё это время. Волосы стали блондинистыми, светились, словно солнце. В глазах появилась задорная искра, а вот лёгкая улыбка по-прежнему осталась доброй и ласковой.       Бодро поприветствовав друг друга, мы двинулись куда-то по Питерским закоулкам до моей новой, ещё необжитой квартиры. — Сонька, столько всего изменилось за это время! Я теперь состою в группе, и мы даём концерты, представляешь? — Ничего себе, круто, конечно, но разве не хочется простой спокойной жизни? Я вот на гитаре играю в своей тихой комнатушке и не хочу большего. — Ты просто не понимаешь. Ведь цель жизни – прожить её весело и красочно. Неужели тебе нравится эта скучная и тоскливая рутина? Я завтра зайду за тобой, повеселишься со мной хоть.       Мы были уже рядом с подъездом. Саша по-дружески хлопнул мне по плечу и скрылся в сумраке этого прохладного вечера. Поднимаясь по каменным, сырым ступенькам, я начала всё больше задумываться.

Неужели мне это нравится?

      Неужели мне нравится такая жизнь? Одинокая жизнь в компании четырёх стен? С детства матушка говорила мне, что женщина должна сидеть дома и быть хозяйственной. Будучи послушной дочерью, я делаю так и по сей день. Эта установка глубоко засела во мне, но я не виню мать: она старалась уберечь меня. Во всяком случае, пора менять свою жизнь. Шура прав.       Вставив ключ в проём и повернув железную ручку, я открыла старенькую дверь, что сопровождалось противным скрипом. Коричневые стены узкого коридора встретили меня отклеивающимися обоями. Здесь в обязательном порядке будет нужно устроить ремонт. По правое плечо висело простенькое зеркало, окаймлённое золотой рамкой, снизу от от которого была расположена пустая тумбочка.       Обув мягкие тапочки, аккуратными шажками я осмотрела квартиру. На кухне стоял миниатюрный телевизор, где было всего несколько каналов; холодильник издавал громкое жужжание, а с крана падали капли воды, отбивая одинаковый, бессменный ритм. Спальня выглядела довольно уютно: двухместная кровать, около которой стоял комод, а на нём лежал магнитофон и пару кассет.       Разобрав тяжёлый чемодан и разложив всё по полкам, я услышала, как из желудка моего доносятся жалобные стоны, тоскливо просящие еды. К сожалению, в холодильнике ничего не оказалось – пришлось ложиться с голодным желудком.       Погасив ночник, тускло освещавший жёлтым светом комнату, я отправилась в загадочную страну снов, в сладкие объятия Морфея. Заснуть удалось легко, ведь день забрал у меня все силы.

***

       Лучи солнца по-боевому пробивались сквозь мои веки, что разбудило меня достаточно рано. Взглянув в круглое зеркало, находящееся в ванной, я вздохнула, разочаровавшись в своём внешнем виде, после чего прибрала себя, немного исправив ситуацию.       Накинув серую вязаную кофту, согревающую меня в любое время года, я отправилась в магазин, находящийся совсем недалеко от дома. Как только я вышла, прохладный, освежающий ветер тут же окончательно разбудил меня. Утренняя прогулка всегда мне нравилась: на улице ни единой души, слышен лишь шелест зелёных листьев и игривое пение птиц.       После плотного завтрака послышался навязчивый звук в дверь. «Сашка Балунов, наверняка»       Я сразу услышала недовольный возглас: — Нифига себе у тебя дверь скрипит, надо бы смазать, — зажмурившись от противного звука сказал он, — давай, пойдём уже!       Преодолев короткий путь среди незнакомых улиц, впереди я увидела незнакомую компанию. — Мы идём к ним? — беспокойство охватило меня. — Да, сейчас познакомишься, они весёлые ребята, не волнуйся.       Страх накатывал всё сильнее настолько, насколько ближе мы подходили к ним. Я всегда волнуюсь при контактировании с незнакомыми людьми. Моей коммуникабельности, конечно, не позавидуешь... — Балу! Что же опять за красну-девицу ты к нам привёл? — лицо светлого паренька озарила резкая, игривая улыбка. «Балу? Это они так Шуру что-ли зовут?» — я с непониманием смотрела то на Сашу, то на ребят. — Князь, да ты не кричи! Спугнёшь сейчас такую красоту, — воскликнул рядом стоящий парень с глубокими карими глазами. — Это моя старая подруженция, прошу любить и жаловать! — Сашка взмахнул руками.       Еле как справившись со стеснением, сопутствующим мне всю жизнь, я отвечала на любопытные вопросы ребят. — Слушай, а ты вообще хоть как-то веселишься? — спрашивал меня Горшок, прозванный так друзьями. — Ну, как сказать...Нет — Скучная ты какая-то, — он отошёл от меня, моментально переключившись на разговор с Шурой.       Всю дорогу до их дома я шла в стороне, словно волчёнок, отбившийся от стаи. Моя жизнь в самом деле не пестрит яркими красками, что и меня делает совсем неинтересной для разговоров личностью, хотя, возможно, мне просто сложно открыться и показать себя настоящую.       Пройдя в их квартирку, я сразу заметила этот неистовый беспорядок, от которого хотелось взять швабру и выдраить всё напрочь. Пустые пивные бутылки складировались где только можно, а пыль уже смело можно назвать столетней, ведь её, кажись, не вытирали ещё с прошлых хозяев.       Усевшись на мягкое кресло, казавшееся единственным райским уголком в этом исчадии, я внимательно начала слушать рассказы ребят, лишь изредка молча кивав им в ответ, попеременно кратко рассказывая о себе.        Спустя время, за которое парни успели опустошить ящик пива, комната наполнилась продолжительным смехом и чересчур громкой музыкой, что аж стёкла слегка трещали. — Эй, Соня, ты ведь только банку выпила! Давай, бери, не стесняйся, — покрасневший Яша протянул мне веселящий напиток. Ничего не оставалось, кроме как взять его и входить в новый образ в жизни.       Благодаря остроте моего слуха, мне удалось расслышать среди балагана настойчивый стук в дверь. — Ребята, там стучится кто-то, — пытаясь перекрикнуть, сообщила я. — Соседи, видать, ментов вызвали, — Горшок мигом выключил музыку. Дверь начала трещать и издавать всякие пугающие звуки, сообщая о том, что сейчас её попросту откроют. — Валим, мужики! — крикнул Балу, и все мигом рванули на балкон. Они попросту спрыгнули с балкона и неразборчиво убежали в ночную тьму. — Миша, я не могу спрыгнуть, ты что! — Ё-моё, тут всего два этажа! За дерево зацепись и полёт будет нормальный! — Да чёрт с вами, прыгай. Придётся взять вину на себя. — Совсем глупая? Думаешь я настолько мудак, чтобы оставлять тебя? Дверь хлопнула об стену, и сразу послышались надрывающиеся крики: — Ну, шпана малолетняя, а ну готовьте руки! — Всё, попали, — Горшок забрался обратно на балкон и встал рядом, кинув на меня сердитый и одновременно грустный, поникший взгляд. — Вот вы где, негодники! Ничему жизнь не учит! — мужчины в погонах тут же заключили нас в наручники и повели в машину, которая отправилась прямиком в участок.       Серые стены мрачного здания отдавали холодом, но ещё более неприятнее становилось от предстоящего допроса. — Ну, ребятки, одни вы там были? — строгий и слегка насмехающийся взгляд участкового был устремлён на нас в ожидании ответа. — Да, — опередив Мишу, резко ответила я, поймав его удивлённый взгляд. — Отлично. Видно, что алкоголем вы злоупотребляли, так помимо этого ещё устроили полнейший хаос в полночь! Судьбу вы сами себе выбрали, на сутки остаётесь под арестом. Можете оставить номер близких, они вас заберут. Взяв жёлтую бумагу, Горшок быстро и неряшливо начёркал чей-то номер. Два коренастых мужчины хладнокровно взяли нас под руки и отвели во временное место проживания.       Две койки, застеленные белым бельём с грязными пятнами, совсем не вызывали радости. В углу лежала пара толстых книжек, зачитанных до дыр прошлыми заключёнными. Михаил быстро схватил книгу и плюхнулся на хрупкую кровать. — Да ты чувствуешь себя, как дома, — сказала я, поражаясь его спокойствию. — Слушай, я здесь не впервые, никак не могу дочитать книгу. Поэтому давай как-нибудь потише. Я разразилась смехом. — Ну, у тебя есть время чтобы дочитать, либо же жди, пока опять сюда попадёшь. — Не забывай, из-за кого мы сюда попали, от тебя все проблемы. — Вот как...Разве я включила музыку на всю катушку? Скажите спасибо, что я вас предупредила, и мы не всей компашкой здесь сидим!       Я аккуратно легла на кровать и отвернулась к каменной стене. Миша молчал. Уснуть совсем не получалось, огромное количество событий прокручивалось в моих мыслях по сотне раз. Так ещё и промёрзла с головы до ног. Мой взгляд пал в сторону Михаила. Хорошее ему место досталось. Батарея вон рядом, а мне у меня лишь тонкая тряпка, которая нихрена не греет!       Его лицо было так сосредоточенно, тёмные брови были нахмурены, а глаза бегали по строкам книги, жадно поглощая её. Меня привлекла знакомая обложка. Неужели Лавкрафт? И вправду! Неожиданно его внимание переместилось на меня. — Чего там увидела? — в голосе слышалась лёгкая раздражённость. Но тут же его мимика поменялась, и глаза удивлённо вытаращились. — Тебе холодно? Ты вся дрожишь. Иди скорей сюда! — обеспокоенно проговорил он шёпотом. Он уступил мне место у батареи, а сам лёг на краю. — Ну-ка, закутайся. — Я за всё говорю спасибо, спаси меня, спаси, Бог* — Ты чего хоть песнями-то заговорила, совсем отморозилась? — Ты знаешь эту песню? — Да стыдно не знать Сашку Башлачёва! Знаю, конечно. — Тебе Лавкрафт нравится? — спросила я. — Как видишь. — О, Дагона я читала, — указав на название, добавила я. — Серьёзно? Только мне не рассказывай ничего, сам дочитаю! — забавно изогнув брови, перебил Горшок.       Глаза начали слипаться из-за разливающегося по телу тепла, исходящего от горячей батареи, с которой я лежала чуть-ли не в обнимку. А Михаил всё так же не отрываясь читал.