Вифлеемская звезда

***

17 июня 1966 года

Бахарах, Германия

            На душной кухне стоял запах горелого сахара и кошенной травы, сок которой отпечатался на сарафане маленькой ведьмы. Ведьма издавала боевой клич, перепрыгивая с дивана на кресло и обратно, а потом, опустив свою самодельную палочку, забралась на спину смеющегося с ней в такт мужчины. — Папочка, расскажи еще раз, как ты победил злых волшебников? — улыбаясь во все зубы, попросила девчушка, уже оседлавшая спину хохочущего отца. — Ты уже знаешь эту историю, принцесса, — извернулся темнобородый мужчина, укладывая на колени свою дочь, начал щекотать ей бока. — Точно! Знаю, — вдруг сверкнув хитрыми глазами и рассмеявшись, девочка подменила палочки отца и свою пластмассовую, строя из себя само послушание, дабы потом совершить свой первый и желанный взмах. Она осторожно подняла глаза, убедилась в том, что ничего не выдает в ней хитрую лису, а после выбежала в центр небольшой комнаты, взмахивая украденным, с криком «Люмнос». Палочка выдала яркие искры, от которых тут же закружилась голова, а после озарила дом всплеском молнии, лопая на лету все рабочие лампочки. Девочка стояла, поникшая неудачей, слабо понимая, что могло пойти не так. Она взглянула на обескураженного отца, держащего в руках палочку из игрушечного набора, и очаровательно улыбнувшись, сказала «упс». Отец почти поверил в детское раскаяние, очаровавшись улыбкой своей принцессы, но семейную идиллию и полное прощение виновной прервала мама «талантливой волшебницы». — Мне кажется, только что в этом доме горел свет. Никто не подскажет, почему его нет прямо сейчас? — она сердито смотрела то на мужа, то на дочь, то и дело гневно смахивала волосы с лица. Ответа не последовало. — Что я говорила насчет магии в доме? Ей всего шесть, Эрон, о чем ты думал? — грозно надвигалась женщина, скрестив руки на груди. Инициатива в разговоре перешла к отцу, что совсем и не собирался защищаться. — Милая, — он лениво подошел к ней ближе, нежно приобнимая гневную за плечи, озорным огнем сверкая глазами, — Мы давно хотели научить Майю. Дуешься, что я тебя опередил? Эрон заговорщески подмигнул своей дочери, все еще смущенно стоявшей среди комнаты. Хоть спонтанное волшебство пошло и не по плану, но Эрон твердо стоял на том, что именно он был инициатором поглощения электричество на всей улице, так как проводил безобидный процесс обучения дочери. — Она могла пострадать, — настаивала на своем беловолосая женщина, а после резко развернулась к дочери и, обомлев, вернулась к мужу, шипя пуще прежнего, но уже яростно-испуганным тоном, — Ты дал ей ее? — хоть женщина и шептала, но даже от такого шепота все узники Азкабана попросятся на ручки к дементорам, — Этой палочке не место в доме. А тем более у Майи в руках... Ты обещал спрятать ее подальше от нашей дочери! — Рано или позно она понадобится ей. Майя обратится к ней, вот увидишь, — холодным тоном отрезал отец, — Хочешь ты того или нет, Мари, она уже ее. — он уже не был похож на себя, темно серые глаза отливали безразличной злобой, понятной только Мари. Эрон отнял свою палочку у ребенка и поспешно вышел из комнаты, оставляя наедине Мари и маленькую Майю. Мари порывисто обняла свою дочь, нежно приглаживая ту по волосам. Грудь ее хаотично вздымалась, но глаза уставились в пустоту, почти не выдавая в женщине многолетнего беспокойства. — А почему папочка злится? — вдруг подала голос маленькая ведьма, смутно понимая суть происходящего. Она вопросительно взглянула на маму, силясь разобраться в ситуации, подобно взрослой. Но понять так и не смогла.

***

5 мая 1969 года

            Погода не на шутку разбушевалась. Небо затянулось темными тучами, ещё немного начнется гроза, со всей своей жестокостью нападая на скромный город. Гроза совсем не вторила состоянию Майи. Сегодня все решилось. В день, когда мокрые листья, гонимые до противного холодным ветром, постоянно прилипали к коже, вызывая мурашки, а слёзы дождя, скатывающиеся с тощих ветвей, маленькими змейками сползали по окну, уже повзрослевшая ведьма приняла подарок судьбы. Она станет такой же, как и отец. Станет отважной, сильной и великой.

Первый шаг был сделан. Теперь она ученица Дурмстранга.

Внезапно небосклон трескается пополам, уподобляясь стёклышку, когда молния со скрежетанием сверкает на небе. Её треск перебивает только вездесущий гром, что перекатывается в пучине облаков и гудит в ушах. Майя ерзает на месте, держа в руках роковое письмо, совсем не замечая беспокойство погоды. А за окном что-то негласное, что-то немое старалось предупредить будущую волшебницу о опасности, однако глас природы не был услышан. С одной стороны, Майю привлекала возможность учиться в Дурмстранге, даже несмотря на зловещую репутацию этого места. Тяга к тайным знаниям и искусствам заложена в ней кровью, но вместе и с этим ее пугал мистицизм и тьма того, что она может найти в стенах школы. Жуткие легенды она слышала не единожды. Слышала о темной магии, чернокнижниках — выходцах школы и прочем, что могло напугать любого девятилетнего ребенка, в том числе и ее саму. Но что пугало больше прочего так это то, что сама школа больше напоминает военную гимназию, по жесткости режима, требованиям к ученикам, и совсем не походит на иные школы колдовства и чародейства. Студенты Дурмстранга готовятся по разным направлениям, но единое и основное что связывает всех без исключения это — дисциплина, долг и честь. Провинившиеся строго наказывались без шанса на искупление собственных грехов, кроме полного бойкота и отбывания длительного наказания, но даже после такой суровой процедуры ученики не пользовались прежним доверием преподавателей. О детские шалостях придется забыть до первых каникул. Совершенно другое дело, если бы юной ведьме выпала возможность учиться в Хогвартсе. Но из историй, что она слышала из уст своей тетушки, Хогвартс — отличное место для воспитания в себе лучших качеств. Ума, доброты, искренности. Из всего списка Майю удовлетворял лишь ум. Доброта и искренность совсем не то, что требовалось от нее в страшном взрослом мире. Она должна стать сильной. Как отец. Мари пугала перспектива долгосрочного обучения дочери в режиме военного лагеря, но пойти против воли мужа она, увы, не смогла. Все семейство Иделер были выходцами Дурмстранга, кроме самой Мари, проводившей свои студенческие годы в стенах школы Хогвартс, куда попала она из-за многочисленных отказов директората Дурмстранга принять на обучение чистокровную ведьму. Репутация Дурмстранга знатно подмокла уже после поражение Грин-Де-Вальда, отчего спустя годы они были вынуждены издать указ, подтверждающий право девушкам получать образование.

***

3 июля 1975 года

Лондон, Великобритания

— Ужасная трагедия, Фрид, и мне бесконечно жаль, но боюсь, что я не в праве так... — Альбус Дамблдор прервался на полуслове, а точнее был прерван сбивчивой, но в то же время властной женщиной, явно не желающей получить отказ. — Она не останется там. Это мое последнее слово, Альбус. Не решишь ты — решит Министерство, — леди развернулась на своих невысоких каблуках, но не поспешила уходить прочь. В это время профессор Дамблдор глубоко вздохнул, устало прикрывая глаза. — Полагаю, я могу попробовать решить твою проблему, — женщина благодарно улыбнулась, совершенно переменилась во взгляде и, прошептав «спасибо», трансгрессировала. Альбус раскрыл пергамент с рукописной документацией, принимаясь за чтение:

«Майя Вилда Иделер — рожденная в семье чистокровных волшебников Иделер-Ривинус. Ученица восточно-европейской Школы «Темных магических искусств Дурмстранг», студентка факультета Гласиас...»

Альбус отвлекся. Гласиас. Факультет Серых Кардиналов. Там учатся политики, умеющие уболтать кого угодно, там учатся хитрые интриганы, способные запутать всех и выйти из воды сухими, там учатся ученые — самые заумные умники, которых еще не видал свет, но безошибочно одно — там учатся те, кто не побрезгует моралью, дабы прикоснуться к тайному. Таким был самый известный и самый талантливый выпускник факультета — Геллерт Грин-Де-Вальд. Альбус не был предвзят к Дурмстрангу, а потому не пропустил ни одной подозрительной мысли насчет ученицы Гласиас, а быстро продолжил чтение.

«...Отлично показав себя на испытании пещеры под Елевой Горой, Майя Иделер, как одна из малочисленных девушек, попала на факультет Гласиас, где проявляла себя как прилежная и ответственная ученица. Превосходно доказала свое распределение, лучше других преуспевая в Малефицизме, Защите от темных сил, Зельеварении. Также является многократной чемпионкой межфакультетских магических дуэлей.»

Профессор крепко задумался, приложив ладонь к своей щеке, а после минуты транса убрал пергамент, открывая свежий выпуск «Ежедневного пророка». На страницах гласили о важных решениях Министерства, спорили об охоте на магических животных, рекламировали магазины для закупки мантий перед новым учебным годом, но последняя страница одной колонкой изложила вести о недавней трагедии, в которой погибли Эрон и Мари Иделер. Альбус привык принимать решение сердцем, даже если сердце часто дает осечку. Свернув в конверт прочитанное досье, он расположил возле еще один пергамент, но уже менее официальный, с собственным обращением и просьбой к дирекции северной школы Дурмстранг, после чего, окунув штамп в густой и горячий сургуч, поставил алую печать с гербом школы «Хогвартс». Не закончив и на этом, он достал еще один лист, где растянутым подчерком вывел: «Фрид Иделер от профессора Дамблдора: поздравьте от меня юную мисс Иделер с поступлением в Хогвартс.» — свернув и это письмо, но уже без конверта, Дамблдор отправил оба своей любимой совой.