Сегодня он не чувствует себя одиноко

Уолкер зевает и укладывается спать. Они на базе Желтых, Синестро снова что-то от него нужно — он пока что не вникал, он знает, что все образуется и он действует так, как угодно Вселенной: он летел в их направлении уже несколько дней, прежде чем вызов Синестро прервал его дорогу. Он уверен в завтрашнем дне и своих решениях, и нет ничего более успокаивающего, чем уверенность. Уолкер сворачивается клубочком, тугим комком, выпрямляя позвонки, укладывая ноги и руки давным-давно найденным удобным способом, еще с тех времен, когда он привыкал спать без своей жены, без возможности переплестись с ней в единый защитный кокон уюта и тепла. Он сворачивается, прячет голову почти к животу, расправляет прядь, которая тянется у него на голове, обвивая получающийся уютный шар сна. Когда-то он ходил с детьми в походы на природу и укладывал прядь, вытягивал ее в их сторону, чтобы они могли лежать на ней своими головками или цепляться уже своими прядями. Отец был рядом, даже если лежал в паре шагов от них. Он иногда грустил по ним, как и по жене, как и по всему своему роду, по всей планете — с ее полями, лесами, городами, которые протягивались вдоль рек, по степям, добирались до гор. Он помнил маленький городок, в котором вырос. Он помнил, как впервые ступил на твердую землю крупного мегаполиса, где встретил свою жену и где обосновался надолго. Но что теперь вспоминать прошедшее? Уолкер знает, что в этом нет смысла — не теперь, когда все закончилось, когда он на базе Желтых, когда у него есть дела с Синестро. Он засыпает, подбирается в маленький шарик у одной из стен базы — у Синестро снова все разрушено, он даже не хочет знать, почему на этот раз. Ему тепло и лишь немного одиноко — привычно и незаметно. Уолкер обращает внимание только если эта иголка в сердце ненадолго исчезает. Сквозь сон он слышит тяжелые шаги рядом с собой, чужое сопение, и приоткрывает границы шара, в который собрался, распускает тугую нить пряди, расслабляет ее, чтобы посмотреть одним глазом, кто это рядом с ним. Он подмигивает Аркилло, который мнется, а потом опускается рядом с ним, прислоняется к стене, опирается на нее своей массивной мускулистой спиной. Уолкер думает недолго, прежде чем обвить прядь вокруг запястья Аркилло, собираясь в прежней позе и замирая в ней. Аркилло замирает тоже, глядя на свое запястье, Уолкер чувствует это кожей, когда проваливается в сон. Сегодня он не чувствует себя одиноко.