Подземный цветок

*

      — Мам, смотри, — Ёнбок прикладывает ладони к стволу засыхающего дерева. На пустых веточках распускаются розовые цветы, наполняя воздух сладким ароматом. Сакура вновь цветёт.       — Красиво, — Минджи одобряюще улыбается, встав у сына за спиной.       Ёнбок цветёт подобно этой сакуре. Совсем юный, нежный и невинный, и сердце его полно любви ко всему окружающему. Все боги единогласно приняли его, чему Минджи, богиня плодородия, не может нарадоваться. Это значит, что у Ёнбока не будет врагов на Халласане*.       Не радуется один Чанбин, наблюдающий за ними из тени. Его злит их счастье, он не может вынести вида улыбающегося белокурого мальчишки в зелёном ханбоке, однако раз за разом приходит, чтобы понаблюдать со стороны.       Приблизиться к нему Чанбин не может. Они много раз виделись на собраниях, куда Чанбин поднимается из своего тёмного царства каждые полгода, даже пересекались взглядами, но Ёнбок свой всегда отводит. Стоит Чанбину попытать счастье свидеться с ним наедине — тот сбегает, боится.       Чанбин понимает почему. Не дело такому светлому мальчику находиться рядом с порождением самой тьмы. Чанбину досадно, ведь даже само Солнце поцеловало Ёнбока, рассыпав веснушки по лицу, а он — не может.       Повелителю царства мёртвых не положено улыбаться и быть счастливым, точно так же не положено любить.       Но с сердцем ничего не поделаешь, его тянет к теплу и свету, потому Чанбину остаётся только наблюдать. Ещё, как назло, Ёнбок почти никогда не остаётся один: либо рядом с матерью, либо с кем-то из других богов.       Лишь однажды, Чанбин, оторвавшись от своих дел, поднялся на Халласан и застал Ёнбока одного в саду, что удивило его и вместе с тем обрадовало. Не будет перед глазами мельтешить Минджи. Хотя у Чанбина нет никаких причин её недолюбливать, когда она рядом, не стоит даже рассчитывать на встречу с Ёнбоком — не подпустит. Чанбин решает попытать счастье.       Ёнбок срывает с дерева сочный персик и надкусывает. По подбородку бежит сладкий сок, который Ёнбок утирает рукавом, посмеиваясь над своей неловкостью.       — Не поделишься? — Чанбин появляется из тени Ёнбока, застав того врасплох.       — Опять ты? — Ёнбок отступает к дереву. В саду негде спрятаться и как назло никого рядом. В этот раз не получится так легко избежать встречи.       — Не уходи, побудь со мной, — Чанбин сокращает расстояние до тех пор, пока Ёнбок не упирается спиной в дерево. Между ними осталось каких-то два шага. Чанбин никогда не был так близок к нему.       Ёнбок нервничает и смотрит куда угодно, кроме как на Чанбина, которого это обижает. Неужели он не заслуживает даже взгляда или небольшой беседы? Почему он должен страдать из-за чувств и всегда быть в стороне?       Разозлившись, Чанбин делает то, что временами допускал в мыслях, но не думал, что когда-нибудь претворит в жизнь. Он хватает Ёнбока за руки и утягивает за собой в тень. Тот не успевает даже вскрикнуть.       На месте, где они недавно стояли, теперь лежит надкушенный гнилой персик.

*

      Ёнбок просыпается в незнакомой комнате, не понимая, где он находится и как сюда попал. Он лежит на большой кровати, застеленной чёрным шёлком. Рядом столик с корзиной фруктов и россыпью украшений с драгоценными камнями. Над столом висит большое зеркало. По периметру на стенах висят подсвечники, но света от них всё равно мало.       Ёнбок обходит спальню, дёргает дверь за ручку, но та оказывается закрыта. Сколько он пролежал здесь? Наверняка мама уже хватилась его. Ёнбок вспоминает, как его схватил Чанбин, а дальше не совсем понятно, что именно произошло, ясно лишь одно — похитил. Тогда, скорее всего, он где-то в Подземном царстве. Мама с лёгкостью может найти его где угодно, но только не здесь.       Если Чанбин действительно его похитил, то должен навестить в скором времени. Иной причины красть его, кроме как увидеться, у него нет. Ёнбок присаживается на край постели и берёт яблоко. Стоит надкусить, как сразу морщится. Кислое. В их саду всё фрукты сладкие, с какого дерева не сорви. Ёнбок уже так сильно хочет домой.       Не успевает Ёнбок совсем заскучать, как появляется Чанбин. Выглядит он мрачно, но величественно, впрочем, как и всегда.       — Отпусти меня, — Ёнбок отсаживается подальше, стоит Чанбину сесть на кровать.       — Тебе совсем не нравится у меня в гостях?       — Я не в гостях, а в плену. Посмотри, разве так принимают гостей? — Ёнбок взмахивает руками, намекая на мрачную комнату.       Чанбин смотрит не на скудное убранство, а на нетронутые дары. Разве что яблоко, потемневшее в месте укуса, брезгливо брошено на краю стола.       — Это будет твоей спальней, пока ты не захочешь разделить со мной мою, — как ни в чём не бывало разъясняет Чанбин. — Я не буду ограничивать тебя в передвижениях — в твоём распоряжении всё подземное царство. Однако подниматься нельзя.       — Что это значит? — не понимает Ёнбок. — Почему я должен хотеть разделить с тобой постель?       — Я не глупый смертный, неспособный разобраться в себе, и прекрасно понимаю, что ни к кому не чувствовал того, что чувствую к тебе. Я хочу, чтобы ты стал моим мужем.       — Этому не бывать, — отрезает Ёнбок.       — Ничего, я подожду, пока ты передумаешь. Времени у нас много.       Чанбин терпением не отличается, однако оно всегда вознаграждается. Стоило немного подождать — и ему удалось встретиться с Ёнбоком наедине, потому он потерпит ещё. Чанбин уходит, однако дверь оставляет открытой.

*

      Чанбин думал, что свидеться с Ёнбоком сложно только на поверхности. Ёнбок же умудряется пропадать даже под землёй.       Первый раз Чанбин находит его почти у самого выхода, испугавшись, что тот всё же пытается сбежать. Оказывается, Ёнбок всего-навсего захотел подружиться с Цербером**. Обычно злющий демонический пёс с красными глазами, не подпускающий даже самого Чанбина, склоняет голову и даёт почесать за ушком.       — Позорище, — Чанбин скрещивает руки. — Разнежишь его в домашнюю шавку, так он и будет кого попало впускать.       Пёс рычит.       — Любому нужна ласка, — Ёнбок успокаивает Цербера, и тот укладывает одну из голов ему на колени. Чанбин закатывает глаза.       И так постоянно. Ёнбок то пса его подкармливает, то с душами в райских полях встречается и выслушивает их истории из жизни, сочувствуя. Особо любопытные спрашивают, что он забыл здесь, и Ёнбок всегда отвечает, что гостит у Повелителя Подземного царства. Мертвяки посмеиваются, но не верят.       С Чанбином Ёнбок почти не говорит. Стоит самому Повелителю подойти — просит отпустить домой.       Чанбин устал от этого. Неужели он настолько плохой? Он настойчиво продолжает делать подарки и оказывать знаки внимания, но Ёнбоку будто всё это не нужно.       Чанбин разрывается между своими обязанностями и Ёнбоком, к которому тянется сердце. Чем больше удаётся урвать внимания, тем отчётливее становится понятно, что ему мало. Мало случайных взглядов, мимолётных прикосновений, от которых Ёнбок бежит как от огня, мало разговоров. Мало самого Ёнбока.       — Прошу, прекрати эту пытку, — Чанбин впервые застаёт Ёнбока в выделенной ему спальне. — Ничто не может причинить мне физическую боль, но твоё безразличие ранит сильнее любого оружия.       Ёнбок сидит на полу, мурлыча незнакомую мелодию себе под нос. Чанбин, в сердцах ворвавшийся в комнату, замирает, потому что Ёнбок сидит в окружении травы и цветов, увлечённо плетя венок. Один, из розовых цветов, короной лежит у него на голове.       Так не бывает, не могут цветы расти в камнях. Расти и цвести растения могут только в райских полях. Даже богу нужно время, чтобы заставить росток пробиться в глухом камне, где никогда не было жизни. Ёнбоку это удалось.       — Разве мне не больно от того, что ты держишь меня силой? — заводит старую песню Ёнбок, не отрываясь от дела.       — Я не могу без тебя, что будет, если отпущу? Я ведь люблю тебя.       — Любишь? — Ёнбок поднимается на ноги и подходит к Чанбину. — Как ты можешь утверждать, что любишь меня, не зная, что значит любить? Любовь подобна воде, что заботливо питает растения, и солнцу, к которому они тянутся. Здесь, под землёй, я, как цветок, завяну без солнечного цвета. Если любишь — позволь мне цвести.       Чанбин молчит, опустив взгляд. Ёнбок кладёт ладонь на его щёку и поглаживает. Это первый раз, когда он касается Чанбина.       — Хочешь, чтобы я полюбил тебя и стал твоим мужем? Уж не знаю, утешит ли тебя это, но знай — эти чувства давно сжигают меня, — грустно усмехается Ёнбок, алея щеками. — Однако вместе нам не быть. Я не смогу жить в Подземном царстве, как бы ты этого не хотел, потому что я не принадлежу этому месту. Мой дом — Халласан.       Чанбин слушает его, да только не слышит ничего после признания.       — Ты… любишь меня?       — Суть не в том, люблю или не люблю, а в том… Чанбин?       Чанбин обхватывает рукой тонкую талию. Терпением он не отличается, а чего нужно ждать, если его чувства взаимны? Ёнбок любит его, а всё остальное не важно.       — Чанбин! — только и успевает вскрикнуть Ёнбок, как Чанбин прижимает его к себе и грубо сминает губы своими. Это сложно назвать поцелуем. Больно, торопливо, жадно.       Чанбин поднимает Ёнбока за бёдра и роняет на кровать. Ёнбоку страшно, он пытается отползти и не позволить коснуться себя, но Чанбин подобен урагану, что ломает любые преграды. Одной рукой он сжимает тонкие запястья над головой Ёнбока, второй торопливо распахивает халат и задирает рубашку, до этого заправленную в штаны.       — Отпусти! — горячие поцелуи не приносят никакого удовольствия и уж точно не возбуждают. Ёнбок извивается, уходя от нежеланных прикосновений. — Чанбин, прошу!       У Чанбина всегда так: хочется — бери. Он и без того ждал очень долго, только Ёнбок не хотел использовать это время, чтобы сблизиться и привыкнуть к нему. Сколько лет Чанбин мечтал прикоснуться к его телу? Кожа нежная, бархатная, как он себе и представлял.       Чанбин хватается за кромку штанов и останавливается. Ёнбок не умоляет и не вырывается, только тихо плачет, закрыв лицо рукавом.       — Ёнбок, — Чанбин по-настоящему пугается, что довёл его до слёз. Он не хотел этого. Никто, с кем Чанбин делил постель, никогда не плакал. — Ёнбок, посмотри на меня.       Чанбин убирает его руку, но Ёнбок отталкивает его.       — Не трожь меня! — Ёнбок торопливо запахивает одежды и сбегает.       Чанбин не догоняет его, оседает на постель и пытается осмыслить происходящее. Чёрные простыни скомканы и даже не успели сохранить их тепло. Венок, слетевший с головы Ёнбока, помялся и разметался лепестками по постели. Цветы, что так старательно взращивал Ёнбок из камня, завяли.       — Что я наделал, — Чанбин склоняется и прячет лицо в ладонях.