Выборы и их последствия

      — СОНИ! БИН!              Ханджи билась в истерике, рыдая над почти полностью испарившимися телами подопытных титанов. Женщина зарывалась пальцами в волосы, чуть ли не выдирая их с корнем. В дороге она уже сотни раз обдумала всю сложившуюся ситуацию и что с ней нужно будет делать впоследствии, рассчитала все возможные исходы. Была уверена, что удержится от слёз, но увидев виноватые и опечаленные лица своего отряда, так ещё и уже поджидающего её Смита, нервы Зоэ не выдержали. Остатки здравого смысла пытались противостоять такой неуместной для майора разведки реакции на всё происходящее, но процесс уже был запущен. Сейчас смерть Сони и Бина стали катализатором для выплеска всех накопившихся из-за последних событий эмоций.              Девушка, задыхаясь, жадно глотала воздух, от чего сильно кашляла, чем изрядно пугала Моблита. Заместитель бродил вокруг неё в надежде хоть как-то помочь. Серьёзная и рассудительная реакция майора на рассказанную им в старом штабе информацию насторожила Бернера, поэтому весь путь он провёл как на иголках. Когда же Ханджи поразил этот чувствительный удар, в душе помощника всё чуть улеглось, такого поведения он и ждал от своей начальницы. Всё же непредсказуемость Зоэ даже спустя годы службы пугала Бернера.              Стоящие поодаль Эрвин и Леви вместе со своим отрядом лишь почти безмолвно глядели на это неутешительное зрелище. Рядовых порядком разъедала горечь за потраченное впустую время, ведь теперь можно было сказать, что рисковать жизнью ради поимки этих титанов пришлось напрасно. А командора и капитана скорее печалило состояние Ханджи. Несмотря на все распри, которые сопровождали их отношения сейчас, оба мужчины волновались за эмоциональное состояние Зоэ, хоть и совсем этого не показывали.              — Мисс Зоэ, поднимайтесь. Военная полиция обязательно разберётся с этим делом. — насильно поднимая Ханджи с колен, выдал Бернер.              Женщина вяло встала на ноги и, ведомая своим заместителем, побрела в сторону командора. Сказать честно, ни с кем из ныне присутствующих, кроме Моблита и, может быть, Эрена, Зоэ не горела желанием общаться, но, видимо, выбора ей никто оставлять и не собирался.              — Бернер, когда Ханджи придёт в себя, — хотя майор стояла совсем рядом и всё слышала, Смит обращался именно к заместителю, то ли потому что не был в полной уверенности, что женщина в состоянии говорить, то ли из-за нежелания напрягать её излишней информацией, — пусть зайдёт ко мне в кабинет. И позаботься о ней, как следует.              Циничный и нервный смех вырвался из уст женщины, заливая всё пространство, что порядком озадачило всех собравшихся.              — Насмешил же ты меня, Эрвин. «Позаботиться обо мне», может, ещё скажешь, что беспокоишься?! — Ханджи, утирая тыльной стороной руки стекавшие по щекам слёзы, заострила свой взгляд на командоре, — Хорошая попытка сделать вид, что ничего не было и всё как раньше. Если бы ты ещё не следил за каждым моим шагом, не решил спровадить из корпуса куда подальше, не намекал на то, — секунда промедления, потраченная на раздумья, стоит ли уходить во все тяжкие, тянулась в голове Зоэ целую вечность. Может быть, Ханджи и оставила бы слишком личные подробности того разговора только между ней и Эрвином, если бы на лицо последнего не натянулась едва заметная усмешка, — что я трахаюсь с этим коротышкой, то я, может быть, даже и поверила, всё снова было бы как раньше. Я бы держалась за тебя, как за последнюю соломинку. Этого ты хотел? Вот только твои желания привели к тому, что подопытных убили. — майор подошла к Смиту чуть ближе, осуждающе ткнув кончиком пальца в грудь, — Если бы я была здесь, этого бы не произошло. Наслаждайся последствиями, командор.              — Заткнись, очкастая. Ты перегибаешь. — процедил сквозь зубы Леви. Казалось, на его лице заиграли все жилы от злости и раздражения. «Какого чёрта эта женщина устраивает цирк при всех?»— этот вопрос эхом отзывался в голове капитана.              — Это ты заткнись, Аккерман. Уже договорился. Или позабыл то, что сказал мне этой ночью? А я помню, и ты не имеешь никакого права указывать или уж тем более осуждать меня. — Ханджи подошла к Леви близко, даже слишком близко, тесня его личное пространство. Её красные от слёз глаза прожигали, казалось, готовы были испепелить его низкую фигуру. — Или я в какой-то момент могу не удержаться и правда набить твою кислую мордашку.              — Майор, не нужно. — тихо, но решительно проговорила Петра, крепко хватая за плечо и отодвигая Ханджи от капитана.              — Ты права, Петра, он того не стоит. Пойдём, Моблит. Мне ещё нужно привести себя в порядок, а то негоже в таком виде появляться у командора. — резко развернувшись, цепляя кончиками волос лицо Аккермана, Зоэ направилась в сторону корпуса, за ней тихонько побрёл и Бернер.              Дождавшись пока Ханджи совсем скроется из виду, командор настиг яростного капитана.              — Не думал, что ты сможешь обидеть её, Леви. Чтобы ты ей не наговорил, не советую пытаться выяснить отношения по крайней мере в ближайшее время.              Взгляд Эрвина оставался невозмутимым, будто ничего и не было. Только изредка поблёскивающие зрачки выдавали в нём то, что произошедшая ситуация для него стала более чем ожидаемой. Почему он не удивлён подобной сцене? Может, просто привык. Привык к тому, что его выставляют дьяволом, врагом народа. А может, знает Ханджи как облупленную. Знает, что она не проглотит обиду просто так, знает, что Зоэ может начать винить себя в чём-то, но потом всё равно выскажет обидчику, что думает.              — Пойдём, Леви, нам здесь больше делать нечего. — выдернув капитана из болота размышлений, выдвинул Смит.              Внутренний мир Аккермана был раздолбан на куски каждым словом Ханджи. В голове эхом разносилась её речь об Эрвине. Леви не мог взять в толк, что Зоэ имела в виду под всеми этими обвинениями. Капитан даже думать не хотел, что Смит мог позволить себе чего-то лишнего по отношению к обожаемой им Ханджи. Сознание Леви сейчас скорее напоминало заброшенную свалку, разгрести которую мог только Эрвин.              Приказав своему отряду в главе с Гюнтером возвращаться в старый штаб, не спуская глаз с Эрена, Аккерман проследовал за командором.              

***

      Ханджи влетала в свою комнату, почти сорвав дверь с петель. Она наконец-то сказала, что думала, наконец-то позволила себе быть честной. Сейчас Зоэ размышляла лишь о том, как бы с честью пойти в кабинет Смита, выслушать всё, что тот пожелает сказать и отбросить подальше личные отношения. Несмотря на все конфликты, он её командор и она обязана выполнить свой солдатский долг и подчиниться.              Ханджи наматывала круги по комнате, чтобы прийти в себя и успокоиться в самые кратчайшие сроки.              — Мисс Зоэ! — запыхавшийся Бернер зашёл в комнату, запирая за собой дверь, и облокотился на стену, чтобы отдышаться. Только сейчас Зоэ поняла, что буквально бежала по корпусу, не замечая, что заместитель ели успевал её нагонять.              — Прости, Моблит, что тебе пришлось это слушать. Ты наверняка осуждаешь мой поступок. — Ханджи опустилась на кровать, пытаясь усмирить внутреннего цербера, который был готов рвать и метать.              — Я не осуждаю вас, но и не поощряю. Высказать всё мистеру Аккерману и командующему Смиту было смело, но слишком импульсивно и немного глупо. — робко выдвинул Бернер, усаживаясь рядом.              — Думаешь, я истеричка? — Ханджи спрашивала серьёзно, ей было правда важно мнение мужчины.              — Мисс Зоэ, никакая вы не истеричка. Я не знаю всей ситуации, поэтому не могу полностью оценить оправданность вашего поступка.              Ханджи откинулась назад и легла спиной на кровать, её дыхание чуть успокоилось, голова обрабатывала слова заместителя. Правда ли он так думал или просто сказал то, что Зоэ хотела услышать? Да какая к чёрту разница. Главное, что эти слова успокоили Ханджи, хотя бы один человек этого корпуса не считает её истеричкой и идиоткой, этого хватает с головой.              — Спасибо. — женщина глядела в белый потолок, а её рука аккуратно подобралась к руке Моблита и сплела их пальцы. — Ну, а сейчас пора собираться. Долг зовёт.              Зоэ встала с кровати, расцепляя их с Бернером ладони. Женщина уже почти ушла из комнаты в ванную, как её заставил развернуться оклик заместителя.              — Сменные брюки в шкафу. — мужчина продолжал сидеть на кровати, ехидно посмеиваясь и потирая пальцами сонные глаза.              Это странное замечание заставило Ханджи оглядеть свои штаны. Какой же её поразил стыд и смущение, когда она поняла, что они все забрызганы грязью, а по коленям вообще сложно было сказать, что они когда-то были белыми. Всё же не стоило даже находясь в истерике падать на землю.              — Ой, спасибо. — с глупой улыбкой потирая затылок, пробормотала женщина, чуть покраснев.              

***

      Две мужские фигуры продвигались по коридорам главного штаба разведкорпуса. Ни один из них то ли не решался нарушить тишину, то ли просто не хотел. Между ними тонкой нитью натянулась недосказанность. Сложно было отогнать мысли о непрошенных откровениях Ханджи. Что Эрвин, что Леви не совсем понимали, что майор имела в виду, когда высказывалась друг о друге. Это непонимание и лёгкое напряжение электрическим током гуляло между слоёв одежды, неприятно щекоча всё тело.               Настигнув кабинет командора, разведчики также безмолвно вошли и заняли привычные места. Скоро к ним должны были присоединиться майоры Мик и Ханджи, а до этого момента солдаты находились в распоряжении друг друга.              — Эрвин, стоит ли нам обсудить то, что сказала четырёхглазая? — разорвав тонкую ниточку тишины, спросил Аккерман, надеясь на отрицательный ответ.              — Как хочешь, Леви. Ты всегда можешь спросить у меня всё, что тебе угодно. Но могу сказать точно, Ханджи преувеличила все сказанные мной слова. — спокойно с лёгкой улыбкой проговорил Эрвин, наполняя комнату мягким, бархатистым тембром своего голоса.              — Надеюсь на это. Тогда предлагаю оставить этот разговор. — Леви решил не усложнять по крайней мере их со Смитом отношения, посчитав, что игра не стоит свеч. Ханджи и так невольно отдаляла мужчин друг от друга, а выяснение смысла её слов могло внести ненужный перед экспедицией раздор.              Высокая, широкоплечая фигура Эрвина поднялась с кресла и подошла к маленькому приставному столику, на котором красовался небольшой чайный сервиз и предназначенный для него напиток, заключённый в чайнике.              — Ты же будешь? — коротко отвесил Смит, уже наливая чай. Леви однозначно хмыкнул, отвечая на вопрос.              Наполнив две аккуратные белые чашки чаем, Эрвин оставил одну из них перед капитаном, а вторую поставил ближе к своему креслу и вернулся на ранее занимаемое место. Чуть отхлёбывая тёплый напиток, Смит задал странный относительно обычных бесед с Леви вопрос.              — Что ты думаешь о нашем враге?              Приземлив злосчастную посуду, блондин сложил руки в замок и уставил на них величавый подбородок. Этот вопрос встряхнул чуть успокоившегося капитана. Зачем бы командору интересоваться столь странными вещами? Брови Леви выгнулись, образуя ближе к переносице несколько морщинок. Аккерман ловил странный взгляд зрачков Эрвина. В них читалась серьёзность, будто от ответа капитана зависит его дальнейшая судьба. Но в глубине души Смита поселилось сомнение, он не был уверен стоит ли вообще задавать этот вопрос. Он вместе с капитаном прошёл и огонь, и воду, и смерть, а Эрвин всё равно его проверяет. В этой ситуации сущность командора брала верх над какой-либо дружбой.              — Не знаю, зачем ты интересуешься этим у меня, но я думаю, что среди нас…              — Эрвин, среди нас шпион, нужно что-то делать!              Ханджи залетела в кабинет со своим смелым предположением, пришедшем к ней в голову несколько минут назад. Мик, оставшийся в проходе, стоял, комично подняв руку, будто желал постучать в дверь до того, как её чуть не вырвала с корнем Зоэ. Оставив попытки быть вежливым, Закариас зашёл в комнату.              Теперь все приближённые к Эрвину люди были собраны, а главное предположение, выведенное им самим, уже было высказано майором.              — В общем-то, Ханджи уже всё сказала. Спасибо, очкастая! — Леви чуть раздражённо дернул уголком губ, выказывая свою неприязнь к поведению женщины.              — Оставь этот тон, Аккерман, у нас большие проблемы. Потом поязвишь. — прошипела Зоэ, презрительно глянув на, как обычно, недовольное лицо капитана.              Мик и Ханджи заняли свободные стулья, и майор продолжила свою речь, которой ожидал Смит, сохраняя всё это время молчание.              — Эрвин, скорее всего среди нас шпион. Возможно, моя гипотеза будет слишком смелой, но я думаю, что он может быть среди выпустившихся кадетов. И… — Зоэ тяжело сглотнула появившийся в горле ком. Даже в её безумной голове все эти теории уложиться не могли. — Я думаю, он может быть разумным титаном, подобным Эрену. Также не могу ручаться, что шпион действует в одиночестве. Думаю, их минимум двое, убившие Сони и Бина, — в глазах Ханджи промелькнула едва заметная печаль и скорбь по почившим титанам, — и сломавшие стену Мария. Возможно шпионы — это носители бронированного и колоссального титанов.              Майор тяжело вздохнула. Все эти мысли разрывали её и без того больную голову. Речь Ханджи ошарашила всех присутствующих, кроме Эрвина. На его лице появилась ехидная довольная усмешка. Зоэ, как всегда, полностью оправдала его ожидания.              — Я в тебе не сомневался, Ханджи, и пришёл к такому же выводу. Пришло время ввести вас в курс дела.              Эрвин рассказывал свой план с иногда проскакивающей самодовольной улыбкой. Можно было представить, как же сложно ему было сохранять до этого момента всё в секрете. Блондин демонстрировал аккуратно вычерченные планы построения солдат, рассказывал о функциях каждого, о тайне месторасположения Йегера и о деталях, которые должны знать только собравшиеся. Тактика Смита, как обычно, была подробна и просчитана до мельчайших деталей. Ханджи она скорее напоминала хорошо прописанный детективный роман, которые она часто замечала у Моблита. Зоэ не горела желанием читать их, да и времени особо не было, поэтому Бернер пересказывал ей весь сюжет в перерывах между заполнением документов и экспериментами.              — Не могу сказать, что план получился очень надёжным, но, если нам повезёт, все потери, понесённые в экспедиции, будут более чем оправданными. Также я надеюсь на ваше благоразумие. Никто, даже самые приближённые к вам люди не должен знать всех деталей. Только доступный всем экспедиционный инструктаж, ну и, конечно, сфальсифицированная информация.              Эрвин говорил и без того очевидные вещи, но эта раздражающая очевидность не делала их простыми в исполнении. Лишь Аккерман с лёгкостью мог скрывать важную для простых солдат информацию, незнание которой могло стоить им жизни. Не сказать, что Леви плевать на чужие судьбы, но он всецело доверяет Эрвину, и если тот говорит, что цель оправдывает потраченные средства, то причин сомневаться не остаётся.              Такой способностью совершенно не обладали Мик и Ханджи. У обоих в отрядах были те, кто стал для них больше, чем просто товарищами, ради кого они могли без сомнений отдать жизнь. Теперь в их душах началась война, война обычных людей, со своими страхами и чувствами, и солдат, для которых долг превыше всего.              Ханджи поставила локти на колени и, приподнимая очки, потёрла усталые глаза. Казалось, ещё никогда должность солдата так не усложняла ей жизнь. Гениальность Эрвина поражала, но не менее удивляло его рвение к цели и готовность жертвовать людьми. В этом они с Зоэ различались ещё с кадетского корпуса.              Майор оглядела сидящих по бокам мужчин. Лицо Аккермана не выдавало никаких эмоций. Может, Зоэ и могла залезть к нему в голову, и хорошенько там порывшись, найти настоящие чувства, но сейчас уж точно не хотела этим заниматься. Мик же, наоборот, был как открытая книга, все его эмоциональные метания тут же проецировались на лице и языке тела. Его крепкие пальцы сильно вцепились в подлокотник стула, что казалось, будто тот сейчас треснет, зубы сжались, а на лбу выступили вены и лёгкая испарина.              — Вы свободны. Ханджи, Леви, сегодня после церемонии посвящения кадетов в ряды разведки вы можете возвращаться в старый штаб и продолжать эксперименты над Йегером. Не теряйте времени. — Смит мельком глянул на сидящих напротив коллег и принялся собирать аккуратно разложенные по столу документы с пояснениями к новой экспедиции.        <tabНедолго думая, Мик отдал честь и вышел из кабинета, оставив свои сомнения и желания лишь в собственной голове. Ханджи и Леви же сидели невозмутимо, будто прибитые к стульям. С уходом Закариаса воздух в комнате стал тяжёлым и вязким. Молчание разведчиков только накаляло обстановку.              — Аккерман, можешь оставить нас наедине, пожалуйста. –робко проговорила женщина, пряча взгляд на противоположной от капитана стене. Она прекрасно понимала, что вряд ли смеет его о чём-то просить после утренней выходки.              — Может, ещё самолично вам чай приготовить, очкастая? — выдвинул Леви, слегка сморщившись лишь представив, что исполняет озвученное им предложение.              Проглотив это циничное замечание, Зоэ встала с места, теряя какую-либо надежду на личный разговор со Смитом. Занеся тяжёлую от груза навалившейся информации руку, женщина отдала честь и направилась к выходу. Электрическим током по её спине скользнули взгляды мужчин.              — Подожди, Ханджи. Леви, думаю, ты сможешь разок побыть джентльменом, оставь нас с Зоэ наедине. — хитрые глаза Эрвина чуть сузились, образуя много маленьких морщинок вокруг.              Со скрипом в зубах Аккерман вышел из кабинета, напоследок ловя недоуменный взгляд Зоэ.              — Слушаю тебя, Ханджи.              — Эрвин, я не имею никакого права на какие-либо просьбы, но, если не скажу, боюсь могу пожалеть об этом. Разреши Микки рассказать всё Нанабе. — майор протараторила это быстро, как на духу. Комнату наполнил бархатный смешок блондина, вырвавшийся то ли от удивления, то ли от облегчения.              — Меня всегда поражал твой избирательный альтруизм, Зоэ. Готова унижаться ради счастья Мика, но за себя даже и не просишь. Я же знаю, что ты хотела бы рассказать всё Бернеру, не так ли? Так почему не просишь?              — Ты и так знаешь, Эрвин. Потому, что я готова пренебрегать своим счастьем ради других. Нужно было бы, я бы горы свернула и ради тебя, и Аккермана, и Моблита, и всех людей, что погибнут в вылазке, потому что не узнают всего плана. Ради детей, которые только что выпустились из кадетского корпуса, но уже через месяц могут оставить свои жизни за стеной Роза. — Зоэ говорила с горечью в голосе, прекрасно понимая, что все её слова сейчас как предсказание, которое непременно сбудется. Она знала, что наилучшим исходом событий будет гибель четвёртой части всего будущего состава экспедиции. И эти знания пугали её до мурашек. — Но я не могу обеспечить счастья всем. Я не сомневаюсь в твоём плане, если понадобится, то сама стану средством, которое будет потрачено ради достижения цели. Но за Микки я хочу побороться и, может, эта борьба спасёт его с Нанабой счастье.              Договорив, Зоэ облокотилась на тяжёлую деревянную дверь, будто обессилив. Ханджи проявила всю свою наглость обратившись к Эрвину. Она знала, что после утренних обвинений, он может без вопросов ей отказать и будет прав, но надеялась, что в его благоустроенном идеальном внутреннем мире ещё осталась хотя бы капля любви к ней, благодаря которой он выполнит её просьбу. Ведь в её сердце для Смита всегда будет место, занятое им ещё в кадетском корпусе восемнадцать лет назад. Что бы тот не посмел сделать, сказать, Ханджи будет любить и заботиться о нём всю оставшуюся жизнь, но будет ли так же поступать Эрвин?              — Проникновенно, Ханджи. Ты умеешь толкать хорошие речи. Думаю, с твоим умом и человеколюбием из тебя выйдет отличный следующий командор. Твоя борьба не будет напрасной, пусть Микки расскажет всё Нанабе.              Ханджи не верила своим ушам. Честно говоря, она почти разуверилась в удаче своего желания. Впервые искренне улыбнувшись за сегодняшнее утро, Зоэ отклеилась от двери и почти сделала шаг, чтобы обнять мужчину, как делала обычно, но что-то её остановило, поэтому она лишь чуть качнулась вперёд. Наверное, сейчас ещё было не то время, слишком рано.              — Спасибо, Эрвин, огромное тебе спасибо! — ограничившись словами, Ханджи отдала честь, — До встречи, командор, вечером увидимся.              Зоэ уже опустила ручку двери, намереваясь уйти, но со спины раздались слова, которые заставили задержаться хотя бы на пару секунд.              — Расскажи и ты Бернеру. Будет несправедливо, если ты потеряешь дорогого тебе человека из-за меня. — командор секунду помедлил, будто думая над тем, стоит ли говорить то, что думает, или нет, — Я не дам тебе стать средством достижения моих целей, Ханджи. Ты мне слишком дорога. Это чистая правда, Зоэ, даже если сама ты в этом разубедилась. До встречи, майор, скоро обязательно увидимся.              Смит принялся разгребать остатки документов, а Ханджи, постояв ещё немного, безмолвно вышла из кабинета.              Гордости Эрвину было не занимать, это Зоэ прочувствовала на опыте и знала лучше всех. Однако он нашёл нужные слова и озвучил их для Ханджи. Наверное, это был наилучший для обоих исход событий. Хоть одна проблема исчезла из жизни майора. Теперь она могла пойти и сообщить хорошие новости Мику и поделиться с Моблитом, чем и собиралась заняться до вечера.              

***

      

      — Я командир разведывательного корпуса, Эрвин Смит. Если говорить прямо, то сегодня я должен уговорить вас вступить в наши ряды. После последней атаки титанов вы уже знаете об ужасе перед ними, а также о том, как невелики наши силы.              Был уже поздний вечер, но сейчас за стеной Роза собрались все выпустившиеся в этом году кадеты. Началось что-то вроде церемонии посвящения, которая раньше представляла собой скорее никчёмный фарс. Эрвин выделывался перед детишками, желая к началу осени приобрести новые лица в разведку. Но сегодня всё было по-другому. Хоть Зоэ и не знала, какую речь заготовил Смит и заготовил ли он её вообще, но уже представляла, что она будет из себя представлять. Ведь теперь целью разведчиков стало не пополнение войск, а поиск шпионов.              — Тем не менее, эта схватка принесла человечеству первую победу, благодаря Эрену Йегеру. Он, без сомнения, наш союзник. С его помощью мы не только подавили наступление, но и приблизились к пониманию природы титанов.              Все слушатели Эрвина разразились синхронными охами. Для Ханджи же всё стало более чем очевидно. Находясь в мире своих размышлений, она уже учла такой вариант попытки вывести шпионов, для неё он казался даже слишком очевидным. Женщина думала, что Эрвин придумает что-нибудь поизвращённее, но он оказался прозаичней, чем обычно.              — Мы считаем, что в подвале его дома, в Шиганшине, находиться разгадка тайны титанов. Если мы доберёмся до подвала, то сможем выйти из-под гнёта титанов.              "Интересно, хоть кто-то из кадетов додумался о целях Эрвина, понял, что он специально объявил такие важные подробности плана? Может, тот мальчишка из Троста, Армин Арлерт? По рапортам он показался мне смышлёным. Хотелось бы перекинуться парой словечек, если он, конечно, поступит в разведку".              Вообще, Ханджи любила эти церемонии поступления. Из-за частых поездок к Шадису, женщина заочно знала почти всех кадетов. Когда начиналось распределение, в Зоэ начинал играть животный азарт. Иногда она даже спорила с солдатами гарнизона или военной полиции на количество новоиспечённых разведчиков и, как ни странно, часто проигрывала. Но сегодня всё её нутро противилось пополнению войск разведывательного корпуса. Что-то конкретно в этих кадетах было особенное, то, что Зоэ не хотела бы потерять на первой же вылазке. Как бы Ханджи хотела, чтобы эти дети пожили подольше, чтобы среди них не оказалось предателей, чтобы всё было как обычно. И как же до глупого часто её желания перестали совпадать с реальностью.              — Наша цель — подвал в Шиганшине. Но для её достижения нужно вернуть обратно стену Мария. Другими словами, наша цель не изменилась.              — Двигай, очкастая. — нервно толкая плечо Зоэ, выдавил Аккерман.              Пока Ханджи находилась в плену своих мыслей, настал момент для демонстрации одного из чертежей Эрвина, который как нельзя лучше показывал примерный план маршрута до Шиганшины.              — Спасибо, Леви. — быстро сориентировавшись, майор достала необходимый плакат и вместе с Миком отправилась на сцену.              — Не за что. — тихо фыркнул капитан с полной уверенностью, что Зоэ уже не услышит.              — Но поскольку ворота в Трост запечатаны, нам придётся сделать крюк из Каранеса на востоке. Проложенный за четыре года маршрут стал для нас бесполезен.              Сделав тактичную паузу, тем самым давая майорам спокойно покинуть сцену, Эрвин продолжил.              — За эти четыре года умерло шестьдесят процентов разведкорпуса. Шестьдесят процентов за четыре года. Это невообразимо много.              После сказанных слов Смит мельком глянул на занявшую своё место за кулисами Зоэ. Остальных солдат эта информация не так уж сильно трогала, они привыкли к смертям, но даже после десятков лет службы такого нельзя было сказать про Ханджи. Она тяжело переживала каждое напоминание об утерянных человеческих жизнях. А занимаясь их подсчётами после каждой экспедиции, будто бы наказывала себя за неспособность ничего изменить. Может быть, именно такое беспокойство за солдат повлияло на невероятную способность к выживанию у отряда Зоэ. Как правило, именно её подчиненные возвращались с экспедиций целыми и относительно невредимыми.              Сейчас же Ханджи стояла в полутени кулис, склонив голову и чуть сжав кулаки. Она уже привыкла справляться с грустью, сопровождающей её с детства каждый божий день.              — Что касается вас, то через месяц вы отправитесь с нами за стену и многие уже не вернуться, а через четыре года почти все умрёте. Однако выжившие станут превосходными солдатами. Попрошу остаться здесь тех, кто готов пожертвовать своими жизнями после всего сказанного мной. Спросите самих себя, сможете ли отдать своё сердце ради человечества. На этом всё.              Вот и закончилась горячая речь Эрвина. Теперь всем разведчикам открылась привычная картина: испуганные лица подростков, непонимающие глаза и грохот удаляющихся сапог. Да, это было даже слишком обыденно.              Ханджи тихо подошла и остановилась за спиной Смита, ища взглядом среди кадетов знакомые лица.              — Перепугал же ты их, Эрвин. В этом году пополнение наших рядов будет нещадно маленьким. — тихо выдвинула женщина, продолжая скользить глазами по толпе.              — Позволил себе быть честным, Ханджи. Приятное ощущение.              Под затихающий звон бляшек и ремней Эрвин повернулся в пол-оборота так, чтобы его лицо открылось для майора. На нем царила тёплая улыбка, которую Зоэ не видела непростительно давно и в которой больше всего нуждалась. Смит пригласил Ханджи подойти поближе и, когда она поравнялась с ним, сказал:              — Смотри не на тех, которые уходят, смотри на оставшихся. И верь, что мои слова не сбудутся.              — В философы записался? — цинично высказала женщина. Услышав рядом тихий родной смешок, нервы Зоэ, которые сегодня целый день были натянуты, словно струны, наконец-то успокоились. Кажется, именно сейчас майор избавилась от одной из многочисленных головных болей.              И вот все лишние звоны и голоса утихли, на площади осталась по большей мере двадцать человек. Их было немного, но зато именно они были самыми отважными из всех. После сказанных Эрвином слов не у всех офицеров хватило бы мочи остаться, а уж детям это было сделать вдвойне сложно.              — Если вам прикажут умереть, умрёте? — тон командора сменился на более серьёзный, но уже с нотками гордости.              — Я не хочу умирать! — громкий возглас одного из новоиспечённых разведчиков озвучил мысли всех остальных.              — Мне это нравится. Все присутствующие здесь отныне члены разведкорпуса. Выражаю своё почтение, отдадим свои сердца!              Глухие удары кулаков о грудь наполнили площадку. Они сопровождались тяжёлыми вздохами, тихим хныканьем и слёзами ужаса. Для всех это решение стало самым сложным в жизни, теперь рядовые вступили на дорожку борьбы, крови, смертей и свободы.              — Вы побороли свой страх, вы — отважные солдаты! Я уважаю вас всем сердцем.