Счастье сквозь стекло

      Тучи нависли над городом, делая и так серые одинаковые многоэтажки ещё мрачнее. Атмосфера безумия и глубокой депрессии. Но Питеру нет до этого дела, он даже не смотрел в окно сегодня. Его сердце бьется с удвоенной силой, а мысли путаются. На кухне, его маленькой квартиры, твориться полный беспорядок, прямо как в душе Паркера. Он кладет в бумажный пакет вещи, которые Джеймс просил принести в прошлый раз. Питер за несколько лет собрал уже много таких пакетов. В первые три раз это обязательно сопровождалось слезами, что заставляло делать короткие перерывы. Сейчас это уже обыденность, он уже смирился. Он смирился с тем что случилось.

***

      Почти три года назад, вечером, они сидели вместе в гостиной и смотрели какой-то глупый, бессмысленный ужастик. Питер каждый раз критиковал поведение героев, а Джеймс просто тихо смеялся, и иногда, целовал своего маленького кинокритика в макушку. Но всё это было разрушено за пару минут. Питер не успел ничего понять, но вот дверь в их квартиру выбита, а дезориентированного Барнса скручивают сразу несколько человек. Паркер что-то кричал, просил отпустить невиновного, как ему тогда казалось, мужчину. Но его просто отодвинули в сторону и держали за руку не давая вырваться, а Джеймс молчал и лишь смотрел на Питера полными сожаления глазами. Уже позже, Питер узнал, что произошло в тот вечер. Его любимый Джеймс убил множество людей. Его нежный и всегда заботливый парень был наёмным убийцей. Его всегда внимательный к деталям, никогда ничего не забывающий, Баки засветился на камере наблюдения, на очередном задании. Его всегда честный и искренний любимый человек, врал ему так много времени.

***

      Барнс не давал показаний против себя, не сознался, но отрицать очевидное было просто глупо. Полиция нашла много доказательств, зная с чего начинать поиски. Джеймса посадили, и единственное, что заставляло его дальше жить, были десять минут пару раз в месяц. Встречи с его мальчиком. Но после каждого раза становилось сложнее, после каждого свидания наступал момент, когда Джеймс отрицал любые надежды и морально готовился к тому, что это может быть их последняя встреча. Питер молод, ему всего двадцать два года, он подающий надежды ученый и он свободен.       Сегодня Джеймс готовился к наверно самому сложному разговору в своей жизни, он знал какая будет реакция Питера, знал что сделает своему мальчику очень больно, но он не мог поступить иначе. И вот его снова ведут по знакомому коридору, заводят в комнату разделенную на «кабинки». Он видит Питера, пытающегося скрыть свою печаль, зря, Джеймс всегда понимал что происходит в душе у парня. Лицо Барнса было серьезнее чем обычно, он смотрел с решимостью, но где-то глубоко внутри была мольба о прощении. Прощении за то, что он хотел сказать. Он сел на стул, как делал уже десятки раз и приложил к уху телефон. Вся решимость тут же испарилась стоило ему услышать такой родной голос. Джеймс опустил голову, он просто не мог смотреть в глаза Питеру. Джеймс не достоин смотреть на этого человека. Питер рассказывал о своей жизни, о работе, о милом коте его соседки, даже о цветке что Барнс подарил несколько лет назад. А Джеймс всё так и не поднял головы, его била мелкая дрожь. Либо сейчас, либо никогда.  — Ты не должен приходить сюда больше, — это были его первые сказанные слова за этот односторонний разговор и Питер, только начавший рассказывать о своём желании завести собаку, замолчал.  — Почему? — столько боли Джеймс не слышал даже в последних словах своих жертв. Баки поднял голову и последний раз посмотрел на Питера. Он долго молчал, разглядывая лицо любимого, пытаясь запомнить все его черты, он просто заменит эти глаза полные боли и отчаяния на светящиеся от счастья, такими какими он их помнил, теплыми лучиками солнца в его жизни.  — Ты должен жить дальше, Питер. Должен завести собаку. Влюбиться. И забыть обо мне. Ты не сможешь так жить, видеть меня сквозь стекло и слышать голос только через эту трубку. Ты должен жить дальше. — Джеймс замолчал, смотря на Паркера, которого будто хорошенько ударили по лицу. Из больших глаз лились слезы, губы были поджаты, Питер всегда так делал, когда не хотел издавать ни звука. Не важно в какой ситуации, будь это попытка не засмеяться над забавной ситуацией или попытка не стонать находясь под Джеймсом, когда за стенкой спит его тётя или когда он тихо плакал ни издавая ни звука. Барнс отвернул голову.  — Я смогу с этим смириться, со стеклом, со встречами пару раз в месяц. Я смогу. Я не смогу смириться с тем, что в моей жизни не будет тебя. — Паркер шептал, было больно, очень больно. Питер приложил ладонь к стеклу, каждое свидание они так прикасались друг к другу. Через стекло, ощущая только холод вместо знакомого тепла. Но сейчас Джеймс не сделал этого, он смотрел на Питера с неприкрытой мольбой.  — Ты сможешь жить ради меня, Питер? Только живи, не загуби себе жизнь воспоминаниями о прошлом, не ломай судьбу из-за меня, умоляю тебя. Живи дальше. Без меня. С кем то другим, с тем кто лучше меня, с тем кто достоин тебя. Ты сильный, ты всегда был сильным. И это не сможет тебя сломать. Ты сможешь, я знаю что сможешь, — одинокая слеза скатилась по щеке Джеймса. Паркер убрал руку со стекла и уронив несколько слезинок, прошептал, — Я люблю тебя. — Питер резко поднялся и вышел, так и не услышав эти же слова от Джеймса.

***

      Почти год Питер не появлялся, Барнс уже не ждал каждый день, когда за ним придут, он мысленно пожелал Паркеру лучшей жизни. Той, которой у него никогда не было бы с Джеймсом. Но в один из дней Питер всё же пришёл. Барнс шёл на эту встречу в смятении, он надеялся что малыш отпустил его. Как он на это надеялся. И вот опять, та же комната, те же кабинки, но за стеклом уже другой Питер. Не его. Джеймс сел на стул, и трясущимися руками взял телефон. Он ожидал чего угодно, но не того что Питер ему улыбнётся.  — Привет, Баки, — глаза Питера светились от счастья, как тогда, после их первого поцелуя, во время их прогулок или просмотра фильмов, во время совместной готовки ужина, после секса, когда они просто наслаждались объятиями друг друга. Питер был счастлив, а внутри Барнса что-то надорвалось. Джеймс постарался улыбнуться в ответ, понимая что это их последняя встреча и Питер пришёл попрощаться. На этот раз навсегда. — Я хотел рассказать тебе об изменениях в моей жизни и немного улучшить твою, — теперь Барнс был в замешательстве. — Я нашёл деньги на залог. И перед тем, как ты меня перебьешь и скажешь мол: «не нужно, зачем», я скажу что выхожу замуж, — последним слова Питер сказал за пару секунд, но за эти пару секунд сердце Джеймса треснуло пополам. Он старался удерживать на лице ту фальшивую улыбку, которую никто не мог отличить от настоящей и продолжил слушать родной голос, — моего жениха зовут Тони и он согласился сделать мне такой свадебный подарок. — Барнс знал, что сумма его залога просто ошеломляюще большая, поэтому, даже задумываться о попытке её собрать было глупо. Питер всё продолжал улыбаться. — Ты будешь свободен, Баки. Сможешь начать всё сначала.  — Спасибо, я рад что ты наконец-то счастлив, это видно в твоих глазах, видимо он хороший человек. — Джеймс пытался поддержать Питера, но внутри не было и щепотки радости за себя. Питер улыбнулся шире, он рассказал что познакомился с Тони на одной из конференции, как он красиво ухаживал, и как сделал предложение. А в душе Барнса теперь была боль приправленная радостью за счастье Питера. Этого он хотел для своего мальчика. Питер всегда был достоин лучшего, теперь это похоже осуществилось. Питер рассказывал ещё много всего, рассказал и про свою собаку, которую завел не так давно. Всё это разбивало Джеймсу сердце и одновременно заклеивало пластырями. Его мальчик теперь счастлив, но без него.  — Спасибо что пришёл, спасибо что продолжил жить, спасибо. — Барнс из последних сил заставлял себя улыбаться и сдерживать слезы. Но он знает, уже не его мальчик будет счастлив с этим Тони, а Джеймс больше не увидит его никогда. Наверно, так и должно было быть. Питер попрощался и встал, он развернулся к выходу, и уже сделал первые шаги, навстречу жизни без Баки, он шёл в эту жизнь с улыбкой и глазами полными счастья. А прижатая за его спиной к стеклу рука и тихое, не услышанное, — Я люблю тебя, — не будут останавливать его.       Не его мальчик будет счастлив.