Художники пишут глазами любви

Очередной заурядный день в поместье «Олетус». Утро не обещало совсем ничего. По крайней мере для художника под именем Эдгар Валден. Опять проснуться позже всех и в одиночестве пообедать было для него нередким делом. Надев помятую рубашку, неаккуратно севшие штаны и нечищеные ботинки, художник, зевая, поплелся в трапезную. В столовой гремела посуда, что немного удивило Валдена. Необычно услышать кого-то, кто просыпается также поздно, как он. Зайдя в комнату, он увидел Эзопа Карла и Эндрю Кресса, которые тихо ели, ни о чем не говоря. Услышав шаги, они подняли глаза на художника, вошедшего в зал. В ответ на их взгляды Эдгар лишь кивнул в знак приветствия. Эндрю кивнул в ответ, а Карл вернулся к трапезе. Валдену было все равно с кем обедать, поэтому взяв свою порцию, он присел за стол. Его взгляд привлек чемодан бальзамировщика, из которого торчали белоснежные кисти. Эдгар, пытаясь что-то вспомнить, начал пялиться на них, и это заметил их владелец. — Валден, вы что-то хотели? — спросил Карл. — А… — художник поднял глаза, поняв, что слишком долго всматривался — Нет, ничего. Прошу прощения. Не услышав ничего в ответ, Валден закончил свой поздний завтрак. Он направился в свою комнату, раздумывая о том, что же ему напомнили эти кисти. Его осенило — он обещал встретиться с фотографом! Художник раздраженно почесал голову, ведь снова забыл о встрече. Его внешний вид точно не подходил для такого случая, так что он решил переодеться, чтобы показаться в более презентабельном виде. Надев чистые вещи, он глянул на себя в зеркале и вздохнул: «что же, время не ждет» Валден взял небольшую незаконченную картину и сумку с различными принадлежностями. Закрыв дверь в комнату, он поспешил к фотографу. Странно, но идя по коридорам он не встретил ни единой души. Ему это показалось даже забавным, потому что обычно ему на пути попадалась Эмма, прыгающая вокруг Эмили или почтальон, расспрашивающий всех, где же потерялись Лука или Эндрю. Художник вошел на этаж, где проживали охотники. Ему всегда было страшно здесь, хотя и страха он своего старался не показывать, если встречал кого-то. Он проходил комнату за комнатой, невольно слушая разговоры. Кажется, мисс Мария и мисс Мичико говорили о чем-то смешном, а мисс Анн рассказывала какие-то милые истории для Робби и Галатеи. Эдгар чувствовал себя даже немного странно, осознавая, что… они ведь… Мертвы. Неважно, не стоит думать об этом. Дойдя до покоев Десолньера, он, немного потупив возле двери, постучал. За дверью послышались звуки — видимо, мистер Джозеф не ожидал посетителя в обед. Дверь распахнулась. — Ах! Mon amour, это вы! — немного удивленно сказал фотограф. — Я не ожидал увидеть вас здесь в такой час. Почему вы не пришли раньше? — Здравствуйте, я… — Постойте. Для начала… Вам стоит войти. Эдгар кивнул и вошел комнату, стены которой были обвешаны фотографиями. Он присел на меленький диванчик и поставил свои вещи подле себя. Мистер Десолнье устроился на кресле. — Что же, мистер Валден, как сегодня спалось вам? — фотограф мягко улыбнулся. — Джозеф, надеюсь вы простите мне этот поздний визит. Я помню, что обещал прийти ранним утром, но вы же понимаете мою проблему? — Ох, мой дорогой, я говорил вам и скажу еще одну сотню раз — возьмите мой будильник себе. Он чудесный и очень качественный. Его когда-то подарила мне матушка, и с тех пор он пробуждает меня каждое утро. Как привык я, так и можете привыкнуть вы. Почему же вы отказываетесь? — Я не могу, — художник отвел глаза. — Это ведь подарок вашей матери, которая вам так дорога, и я не хочу забирать у вас что-то, что напоминает о вашей семье. — Видимо, мне никогда вас не переубедить. — Джозеф вздохнул и поправил волосы. — В прошлый визит вы говорили, что никак не справитесь с парой мазков на вашем последнем творении. Я вижу, что вы доставили его сюда, давайте разберемся, в чем же дело. — Ах… Да, конечно! — Эдгар засиял. Они заговорили об искусстве, а именно о работе, с которой фотограф решил помочь художнику. Такие разговоры всегда вдохновляли этих двоих. Кажется, их никто и ничто не отвлечет в такие моменты. Иногда могло показаться, будто бы Джозеф и Эдгар замужняя парочка, спорящая о чем-то. Разговоры об ошибках и о прогрессе в рисовании сближали их и делали счастливыми. В процессе обсуждения вдвоем они исправляли работу, передавая друг другу кисточку, от чего пачкались их руки, но разве будет это заботить двух творцов? И вот… Кажется, закончили. Эдгар с восторгом посмотрел на Джозефа. — Я премного благодарен вам! — он сделал пару кивков. — Работа стала выглядеть намного лучше. Когда я закончу, принесу вам финальный результат! Джозеф не мог не умилиться при виде такого счастливого Валдена. — Mon cher, для вас я готов сделать все, что пожелаете, — он провел рукой по плечу художника. — Не нужно благодарности. В ответ Эдгар лишь снова улыбнулся и начал собирать сумку, из которой достал почти все краски и кисточки. Джозеф снова заговорил. — Эдгар, вы ведь не собираетесь уходить от меня сейчас? Я подумал, что наша встреча может продолжиться и дольше. — Ах? — Эдгар закрыл сумку и посмотрел на фотографа. — Я не против побыть с вами дольше, мистер Десолнье. — Это восхитительно. Я заварю нам чай и вернусь. Оставайтесь здесь, пожалуйста. — Джозеф с любезным видом покинул комнату. Оставшись наедине с собой, Валден решил немного осмотреться. Хоть он и был в покоях фотографа уже много раз, все же кто знает, что нового можно найти здесь. Рассматривая фотографии на стенах, он снова видел тех же людей, что и ранее, а на кровати было все то же белоснежное белье… «Вкусы этого старика не меняются», подумалось ему. Взгляд художника привлек стол, где также лежало много вещей, хотя «лежало» странное выражение для такого аккуратного стола. На нем стояла фотография Валдена, которую Джозеф тщательно протирал от пыли временами. Самому Эдгару неловко было смотреть на свой же снимок из-за осознания, что за этим столом Джозеф много работает и, наверное, часто поглядывает на него… «Так, что-то мысли совсем не о том, надо успокоиться», подумал Валден и услышал скрип двери. Джозеф внес в комнату поднос с чайным сервизом и печеньем. Поставив его на столик перед диваном, Джозеф сел и приглашающе похлопал по месту рядом с собой. — Присаживайтесь, mon ange, — улыбнулся он. Эдгар присел рядом с Десолнье, пока тот наливал в кружки чай. Взяв в руки кружку, он заговорил: — Я благодарен, что вы решили остаться со мной на более долгое время. Могу ли я завести разговор о том, как дела у вас с другими лицами в поместье? — Вам не за что благодарить меня. Дела… Ничего не меняется. Мне все еще не интересен никто так, как интересны вы, мистер Джозеф. — Эдгар боковым зрением уловил удивленное лицо фотографа. — Ох, аха… — Джозеф явно смутился. — Такие слова слышать очень приятно от вас, mon cher. — Сегодня произошло удивительное — я встретил мистера Карла и мистера Кресса в столовой. Я впервые увидел их обедающих так поздно. Обычно ко времени, в которое я просыпаюсь и иду в столовую, там никого нет. — Приятно знать, что вас все еще приветствуют другие души… — Мне не особо важны приветствия от кого-либо кроме вас. — художник стушевался, осознавая, что только что сказал. — А… Я не… Это не то, что я имел ввиду. Забудьте! Джозеф молча протянул руку к Валдену и за подбородок вынудил повернуться к себе. Эдгар оказался залит румянцем, ведь сказать такое он редко смог бы осознанно. — Это не то что я имел ввиду. Вы не так поняли… — он посмотрел на фотографа, лицо которого также порозовело. Он обхватил щеки зажмурившегося Эдгара ладонями и, медленно приблизившись к его лицу, подарил мягкий поцелуй. Для них это было в новинку, ведь ни один из них не был в отношениях раньше, от того им не было ясно, как же вести себя, как двое влюбленных. Эдгар открыл глаза, а перед ним был такой же раскрасневшийся Десолнье, как и он сам. Руками он обнял его талию и их тела оказались слишком близко друг к другу. Они вошли в головокружительный поцелуй — близость опьяняла две влюбленных души. — Аах, Джозеф, постойте… — пытался остановиться Валден против воли партнера. — Постойте же…! Эдгар оттолкнул от себя Десолнье. — Простите, что-то не так? — Джозеф тяжело дышал. — Не так. Я чуть не задохнулся… Вам нужно быть спокойнее… — художник почувствовал на себе вину, поймав на себе виноватый взгляд. — Простите меня… — Джозеф поцеловал Эдгара в щеку. — Простите… — повторял он, целуя горячее лицо Валдена, попутно развязывая бант на его груди. — Вам не нужно столько извин… — юноша прервался, заметив, что Десолнье уже начал снимать с него накидку — Что вы… Что вы делаете? — Я хочу потрогать вас, вы мне разрешите? — Джозеф смотрел на него просящим взглядом. — А… Я… — Валден смущенно прикрыл глаза. — Р-разрешаю. Когда накидка и берет были аккуратно сложены на краю дивана, Джозеф взял художника на руки, отнес на кровать и сев сверху, принялся расстегивать пуговицы на его рубашке. Эдгар тихо вздыхал и сильно нервничал. Юркие руки фотографа распахнули рубашку художника и глазам открылся вид на худой торс. Юноша явно недоедает, ведь если провести рукой по его груди, окажется, что пересчитать все ребра совсем не трудно. Джозеф провел пальцем от груди до живота Эдгара и продолжил законченный в прошлый раз поцелуй, руками блуждая по телу партнера. Валдену ничего не оставалось, кроме как отдаться ощущениям. «Как вообще до этого дошло?», промелькнула у него мысль. Но разве это важно сейчас? Десолнье припал к тонкой шее, целуя и немного прикусывая ее. Казалось, что температура в комнате все растет и растет, ведь становилось действительно жарко. Без разрешения Валдена Джозеф укусил сильнее, чем раньше, от чего художник простонал и только больше смутился. — Джозеф, вы… Вы укусили меня… — Простите меня, это была моя метка, — усыпляюще шептал Десолнье, смазано целуя щеку художника. — Разрешите ли вы… зайти дальше? — Ах? Дальше? — Эдгар был горячее некуда и кажется, сейчас бы взорвался — Прошу вас, не опускайтесь ниже пояса… Я не готов. — Я понимаю, — Джозеф поцеловал Валдена и продолжил. Его глаза опустились на грудь художника, а на лице появилась ухмылка. Стоило пальцам дотронуться до сосков и реакция не заставила долго ждать — Эдгар прикрыл рот, пытаясь сдержать очередной вскрик. Никакого комментария не последовало, что дало волю Десолнье. Он наклонился к груди юноши, расцеловал ее, а в ответ услышал жалкое поскуливание партнера, который изо всех сил старался сдерживаться. Джозеф облизнул сосок художника и почувствовал,как тело пол ним дрожит. Он покусывал и облизывал соски Эдгара, от чего тому было лишь сложнее подавлять стоны. Джозеф окинул взглядом лицо возлюбленного, которое было будто залито красной краской. Валден закрывал рот руками в попытках случайно не вскрикнуть. Десолнье схватил его за руки и прижал к кровати, ощутив власть над ситуацией. Бедному Эдгару оставалось лишь зажмуриться, пока его лицо осыпают поцелуями. — Джозеф… Вы… — Mon cherie, вы хотели что-то сказать? — дурманяще приговорил фотограф. — Поцелуйте меня… Джозеф решил не дразнить юношу и поцеловал его, углубляя поцелуй. Он отпустил руки Валдена и сел на него, облизываясь. Эдгар, дрожа, приподнялся, и тут же оказался в объятиях Десолнье. Никаких слов не последовало после всей этой похотливой сцены, они просто наслаждались тишиной. Но спустя время фотограф прервал молчание. — Мистер Валден, вы хотите принять ванну? Или может принести мокрое полотенце? — предложил он, поглаживая растрепанные волосы Эдгара — Мхм… Принесите, пожалуйста, полотенце… Только прошу, побудьте со мной немного дольше. Джозеф продолжил поглаживать голову Валдена. Спустя еще некоторое время он наконец отпустил юношу из своих объятий и отлучился за полотенцем. Пока его не было, Эдгар стянул с себя уже помятую рубашку и допил остывший чай. «Я сумасшедший…», подумал он и в этот момент в комнату вернулся Джозеф, принесший полотенце. Он подошел к Валдену вплотную. — Ваши губы… Простите, кажется, я оставил на них следы. — извинился он, промокнув лицо художника. — В следующий раз постарайтесь сдерживать ваш пыл… Я совсем не знаю, как оправдать свои губы перед другими. — Эдгар забрал полотенце у Джозефа и принялся вытирать тело. — Может вы скажите, что упали? Или покусали их… Это ведь хорошее оправдание? — улыбнулся Джозеф и подал одежду юноше. — Спасибо, — Эдгар начал одеваться — Возможно, и хорошее, но все же вам стоит сдерживаться. — Но вам ведь понравилось, mon amour? — взгляд хитрых глаз фотографа не оставлял вариантов. Эдгар смущенно поправил берет и ответил: — Понравилось. Джозеф бережно повязал ленточку на груди юноши. Эдгар, приведя волосы в порядок, взял свои вещи и уже собирался открыть дверь, но его остановили. — Приходи завтра, — сказал Джозеф, подарив Валдену прощальный поцелуй. — Постараюсь. Эдгар вышел из кабинета Джозефа и к его счастью никого не увидел в коридоре — после всего, что произошло, ему было бы стыдно смотреть кому-то а глаза. Фотограф проводил его взглядом и вернулся в свою комнату. Художник, погруженный в мысли о случившемся, вернулся в свою комнату и устало упал на кровать, даже не сменив одежду на ночную, а вскоре уснул. На утро он будет проклинать фотографа за метки по всей груди и шее, но это уже другая история.