Сигареты и танцы

      Осень — пора прохладных вечеров, дождей, красивых деревьев с опадающими листьями. И этот вечер, такой же как и все остальные, такой же холодный, дождливый. Бушевала гроза (что тоже было не редкостью), но парня, находящегося на балконе, это вроде никак не смущало. Аббакио, одетый в легкие шорты и футболку, лишь уныло стоял, закуривая сигарету и наблюдая за раскатами грома. Дождь иногда попадал на него крупными каплями и тут же стекал по бледной как мрамор коже вниз. И если бы не похуистичный настрой, он бы уже давно сидел под одеялом и грелся, а не киснул здесь как дебил, дрожащий от холода. Когда очередной окурок попросту не помещался в длинные паучьи пальцы, то направлялся в пепельницу, забитую доверху такими же как он окурками, и за ним шла новая длинная табачная палочка. — Черт, — тихо выругался Леоне себе под нос, замечая, что в пачке осталась последняя сигарета. За новой было идти абсолютно лень, да и не в такую погоду, как сейчас. Поэтому он молча поджёг предпоследнюю и закрыл коробочку, продолжая держать её в руке, заставляя картон мокнуть под дождем, хотя знал, что потом будет жалеть об этом поступке. Но не сейчас. В наушниках играла какая-то меланхоличная мелодия, а не обычный привычный ему метал. Хотя, какая разница, если сейчас настроение слушать только этот грустный бред под молнии и ливень. «Как какая-то школьница, ей богу», мысленно провёл аналогию мафиози и усмехнулся сам себе. Весь этот траур продолжался до тех пор, пока мужчина не почувствовал на своих плечах тёплый, мягкий плед и присутствие ещё одного человека. Бруно. О боже, он как всегда вовремя. Как всегда прекрасен. Его коса распущена и собрана в неаккуратный недохвостик, но волосы все равно были заколоты его любимыми заколками, чем-то напоминающими жуков. Под глазами мешки от бессонных ночей, но в этих ярких сапфирах всё равно читается нежность и желание позаботиться о явно замёрзшем парне, хотя тот никогда не признает, что замёрз. Также на нем не было привычного костюма, лишь простая домашняя рубашка и свободные штаны. — Долго ты тут собирался мерзнуть? — вопрос явно был риторическим и не нуждался в ответе, но Аббакио не мог промолчать. — До тех пор, пока бы ты не пришёл и не накрыл меня пледом, — произносит он с легкой насмешкой и делает затяжку, параллельно снимая наушники для дальнейшего диалога, — А ты чего сам стоишь и мёрзнешь? — Жду, когда мой парень докурит, и мы пойдём греться. А не продолжит стоять и курить, — последняя фраза, очевидно, была сказана без какой-либо агрессии или попытки надавить на жалость. Всё же Буччеллати понимал, что сегодняшняя миссия выжила из них все соки, и Леоне физически необходим этот перекур. В то время, как в животе у Аббакио запорхали бабочки, перемешиваясь с горьким дымом. Парень, его парень, это звучит… приятно. — Дай-ка мне тоже, — спустя пару секунд молчания просит брюнет и тянется за коробкой, доставая себе сигарету, и тем же временем копаясь в кармане блондина, ища зажигалку. — Б-Бруно, что ты… — не успел договорить полицейский, как ему тут же ответили на вопрос. — Курю, а ты думал, что один можешь это делать? — безэмоционально отвечает Буччеллати и делает первую легкую затяжку, как бы на пробу, и привычно морщится от терпкого дыма, наполняющего его легкие. — Нет, просто неожиданно, — стараясь максимально нейтрально произнести фразу, Аббакио продолжает курить, иногда поглядывая за мужчиной перед ним. Минут десять спустя, когда сигарета Леоне была готова направиться к остальным её собратьям, Бруно делает это раньше, выдавая сквозь кашель фразу: — Ладно, меня уже начинает тошнить от сигарет, пошли отсюда, — и, разворачиваясь, уходит с балкона, оставляя Леоне одного подумать об озвученной идеей. Через пару секунд второй окурок украшает башню предыдущих, и балкон со скрипом закрывается. Конечно, Буччеллати первым делом пошёл полоскать рот и отмывать руки от сигаретного дыма, ведь вовсе не хотел, чтобы он впитался в кожу, как у полицейского. Хотя, этот запах даже дополнял его, так что Бруно просто смирился с выбором партнера и решил для себя — пусть только Леоне будет так пахнуть, а он, как капо, будет поддерживать свой привычный образ. Высокий мужчина подходит сзади и поначалу некоторое время следит за ним в дверном проеме, но потом приближается ближе, возвышаясь над Бруно. Длинные пальцы легко ложатся на талию и кубики пресса, обнимая мужчину со спины, он устраивает голову на плече нижнего и, вдыхая аромат его тела, оставляет на шее легкий поцелуй со следом чёрной помады, от чего у Буччеллати пробегают мурашки вдоль спины. Но он даже не думает сопротивляться, наоборот — поддаётся и чуть запрокидывает голову, подставляя шею под последующие ласки. — Прости, милый, но не сегодня. Я слишком устал, — мягко отвечает брюнет, чувствуя, как длинные пальцы начинают пробираться под рубашку, а поцелуи на шее плавно переходят в укусы. Как по команде всё прекращается, и голова снова мягко устраивается на плече, но по нему было видно, что он расстроился из-за отказа, — Как тебе идея потанцевать, а потом уснуть в обнимку? — Прекрасная идея, — мягко улыбается мужчина, соглашаясь на такую авантюру, и отпускает Буччеллати, после чего тот поворачивается, и, беря Леоне за руку, ведёт за собой. Зайдя в маленькую гостиную, Бруно отпускает полицейского и идёт к музыкальному центру, чтобы включить подходящую под этот вечер композицию. Его выбор останавливается на какой-то песне, название которой Аббакио не знал, да и не горел желанием узнать, главное, что брюнету нравится, а что там — это уже не важно. Так, первыми начинают играть скрипки, и к ним подключается пианино. — Ну так что, ещё не передумал? — с улыбкой интересуется мафиози и подходит к Леоне, легко беря его за руку, задирая вверх, и кладёт свою на плечо, как бы говоря, что сегодня ведёт он. — Никогда от такого не откажусь, — так же нежно улыбается он в ответ и кладёт руку мужчине на талию, начиная совершать первые плавные движения под легкую игру пианино. В который раз подмечает, насколько они отличаются даже руками, ладони у Бруно как у настоящего рыбака: жилистые, со шрамами, которые было хорошо видно на смуглой загорелой коже, и большие, но по своему нежные. У Аббакио наоборот: длинные светлые пальцы и такого же цвета ладони, через них отчётливо просвечивались вены, и их украшали аккуратно подкрашенные чёрным лаком длинные ногти. И, несмотря на разницу, они идеально сочетались, будто были созданы друг для друга. Когда их совместная жизнь только начиналась, Аббакио узнал многое о Бруно. Буччеллати имеет целую коллекцию кружевных корсетов всех цветов и узоров, на все случаи жизни, от чего Леоне пришёл в шок, но быстро к этому привык, поняв, что это прекрасное разнообразие в личной жизни. Также, что Бруно на дух не переносит сигаретный дым, и для куряки выделил целый балкон, лишь бы этого запаха не было в квартире. Что он просто обожает танцевать, и саму музыку, предпочитая классику с упором на джаз, под которую так и хотелось плясать. Поэтому, каждый раз, когда готовил Бруно (а готовил он просто отменно, и в основном он и орудовал на кухне) всегда включал что-то фоном, и элегантно пританцовывал, вызывая к себе особое внимание и желание прижать к ближайшей стене и зацеловать до звёздочек в глазах от недостатка кислорода. Так что танцы после тяжёлого дня в их доме стали, по своему, традицией, хотя Леоне поначалу сильно сопротивлялся и противился, но потом, поняв весь азарт, стал первым просить с ним потанцевать. Так что сейчас двое прекрасных и счастливых мужчин кружатся по гостиной и иногда смеются, когда Аббакио, держа Бруно за талию, наклоняет его к земле и целует открывшуюся ему шею, оставляя еле заметные следы темной помады. В такие моменты Аббакио кажется, что рядом с Бруно, да и вообще рядом с любым человеком, он выглядит как призрак. Такой же высокий, бледный, а без макияжа — похож на вылитого мертвеца. Хотя капо обычно смеётся над этим сравнением и после легкого поцелуя в нос приравнивает его к ангелу, на что тот слегка улыбается и не смеет перечить. Ведь всё произнесённое в сторону блондина из уст Бруно автоматически вгоняет старшего в краску, и тот начинает мило бормотать что это не так. И Леоне, не смея нарушать традицию, снова делает это сравнение: — Не боишься танцевать с человеком, похожего на призрака? — хрипло произносит он и миловидно ухмыляется, наперёд зная все последующее слова. — Ангел, я никогда тебя не боялся и не собираюсь. Будь ты, как сам себя называешь, призраком, будь ужасным монстром, хоть кем угодно. Ты всегда будешь напоминать мне ангела, моего ангела, — брюнет чуть приподымается на носочках и, оставляя на губах легких поцелуй, заканчивает им речь. Завершая этот поцелуй, Леоне тянется за ещё одним, и ещё. Превращая невинные прикосновения в нечто более чувственное и искренне, отдавая себя полностью своему боссу и любимому. И тот с радостью принимает эту любовь, отвечая тем же. На губах Бруно обязательно останутся чёрные следы, как и на шее, щеках, и прочих затронутых частей тела. А тот и не будет против, по долгу стоя и рассматривая всё внимательно, не смея пропустить ни одну деталь. После все смоется, и он направится в спальню, где его будет поджидать уже сонный Аббакио. Который с радостью примет его в свои объятия, переплетет их разные ладони, оставит очередной, но на этот раз без помады, поцелуй на губах. И они провалятся в долгожданный, заслуженный сон.