Больной

Холодный снег пробирает до костей, заставляя табуну мурашек пройтись по коже, от чего тело невольно дергалось от неприятных ощущений. Мелкие снежинки, изящно падающие с посеревшего полностью неба, медленно опускались на землю, вскоре превращаясь в крупные сугробы. Кажется, всего минут двадцать назад, небо отливало голубизной, лишь изредка показывались лениво плывущие облака. Однако в Долине Ветров уже вовсю сыпало. Кэйа стоял уставший после долгой и ужасно выматывающей экспедиции, стараясь отдышаться после девятнадцатичасового похода, дабы проверить окрестности. Приоткрыв уставший глаз, он устремил взгляд к статуи Семи Архонтов, безразлично глядя на ту, все еще тяжело дыша и чувствуя абсолютное ничего внутри. Полностью окровавленный не только вражеской кровью, но и своей собственной, Кэйа держал рукоять меча. Ладонь неприятно липла к поверхности оружия, стоило пальцу осторожно разомкнуться. Мех на плечах давно испачкался в багровых пятнах и потяжелел. Местами был изорван, а где-то даже виднелось полное отсутствие шерсти. Капитан Кавалерии выглядел так, будто его избили несколько десятков хиличурлов, что впрочем, было и огорчающей правдой. Митачурлы забили своими деревянными щитами в скалы, шамачурлы отравили пару раз,некоторые намочили, а похитители сокровищ не сдержали едких комментариев по поводу Капитана. Полный обход Буревестника всегда был таким изнуряющим и смертельно опасным, однако одинокий волк Кэйа сглупил, не взяв с собой подмогу в виде хотя бы двух рыцарей, из-за чего сейчас страдал. Дышать больно. Кажется и ребра знатно пострадали. Раньше, пока Кэйа шел, то не особо чувствовал боль, либо же старательно игнорировал ее. Сейчас же она отчетливо напомнила о своем существовании, послав всему телу болезненные импульсы. Дышать с каждым шагом становилось все тяжелее и ноги с трудом перешагивали очередную кочку. Однако не только тело, но и судьба решили поиздеваться над ним. Ноги стали ватными и, в один момент, подкосившись, обессиленные путем, отказали, из-за чего Кэйа с глухим "шурх" упал лицом в холодную землю. Теперь болело не только тело, но и лицо, в особенности нос. Сил подниматься уже не было. Может сегодняшние патрульные заметят тело и помогут? Перевернувшись с огромным трудом, постанывая от боли и усталости, Кэйа уставился в серое небо, аккуратно стирая с лица всю грязь. Снежинки медленно падали с неба, оседая на чужих ресницах. Ветки большого дуба даже не прикрывали его, поэтому те ложились и на тело Альбериха, покрывая того тонким белоснежным полотном. Будто сама природа издевалась, не собираясь помогать и пряча Капитана от чужих глаз. Аккуратно создав опору, а также сопротивление организму, Кэйа постарался приподняться на локтях, хмурясь и сжимая челюсти от боли, однако он вновь упал спиною на землю, тяжело вздыхая. -Придется ждать подмогу... Спешно заключил Капитан вслух, прикрывая глаза. А успеет ли подмога? А придет ли она вообще? Возможно Кэйе стоило чаще ругать рыцарей Ордо Фавониус за то, что засыпали на посту или в какой-нибудь таверне, или вовсе не приходили на службу. Или как и сейчас, забывали о патрулях за стенами Мондштадта... Да уж, теперь он всерьез задумался об этом. Теперь, если он вернется, то обязательно предпримет какие-либо действия. Как забавно. Тихо рассмеявшись с собственной беспомощности и с мысли "если вернется...", Кэйа понял, что за всю свою жизнь не сделал ничего, что могло бы сохранить его облик в памяти у жителей Мондштадта. Что-то, чтобы если вдруг не вернется, то люди бы запомнили его еще надолго, а не почтили память и забыли...Даже обидно как-то. Тем временем снег уже засыпал часть тела Альбериха и если бы трава была бы повыше, то его бы и вообще не заметили...хех... А заметят ли вообще? -Как-то пессимистично... Вновь вслух размышлял Капитан. Все-таки слишком долго он отчаянно пытался убежать от самого себя и возможности остаться с самим собой наедине. Неприятные мысли тот час же лезли в голову и ему, как и всем, наверное, не понравилось бы такое...Сейчас бы оказаться в городе, заглянуть в "Долю Ангелов" и выпить кружку пива, или после долгой миссии можно было бы наградить себя парочкой бокальчиков "Полуденной Смерти". Погреться у огня, слушая то песни Шестипалого Хоссе, то байки и истории старых и пьяных искателей приключений. Или, может даже понежится в кровати с очаровательной дамой, а затем, оставив пару сотен моры ради золотого молчания, уйти в собственный кабинет. Поработать и выполнить несколько поручений. Поболтать с Джинн, или почитать книгу в уютной библиотеке Лизы или...увидеться с Дилюком... Щеки тут же загорелись, по крайней мере так чувствовал Альберих. Стало немного жарко и по всему телу прошелся странный импульс, которому Кэйа даже обрадовался: замeрзнуть насмерть пока что не в планах его тела. Хотя зубы уже начинали знатно дрожать от мороза, а мелкие снежинки полностью окропляли ресницы Капитана, мешая глазам моргать. Тянуло в сон. Все-таки девятнадцать часов непрерывного хождения по горам Буревестника, такие же непрерывные и нескончаемые битвы против монстров и людей, тоже сильно изматывали. Кэйа только-только присел у статуи и даже не на столь долгое время, пять или десять минут отдыха, что явно не обрадовало его изголодавшийся и истощенный организм...Веки начали тяжелеть и Альберих всеми способами стал пытаться не заснуть, даже напевал что-либо, однако мало того, что вокруг было ни души, темнело и становилось холоднее, так еще и в сон клонило только сильнее и голова разболелась от яркого серого неба, которое также, как и все остальное, уже подбешивало Капитана. Так, на какой мысли он остановился-то? Ах да, точно, его названный брат...Все-таки все надоедливые и мешающие жить мысли обязательно заканчивались винным магнатом, который раз в неделю, но все же успевал радовать...глаз Кэйе. Сам мужчина уже сбился со счету, сколько раз пытался наладить с тем контакт и, все бы ничего, но все эти разы, казалось, только ухудшали ситуацию: взгляд становился каким-то странным и непривычным настолько, что даже мороз, в котором пребывал обессиленный Капитан не сравнился бы с тем, что проходился по коже из-за рыжеволосого. В такой же бесконечный раз, Кэйа удивлялся тому, как же удается его любимому брату так делать? В смысле, он же и так, и сяк пытался исправить отношения... Даже напившись, он первым делом начал извиняться за все, чуть ли не заливая слезами барную стойку. Однако же Рангвиндр лишь тяжело вздыхал, доводя Альбериха до дому, после чего, оставаясь в мрачной, такой же холодной как и земля, и взгляд Дилюка, комнате, Кэйа засыпал с кошмарами и просыпался со слезами. Он не был мастером в считывании чьих-либо эмоций, однако на лице рыжеволосого всегда было презрение, и взгляд так и говорил: "ты безнадежен." что очень-очень обижало Капитана. Кэйа не чувствует ног и рук уже давно, шмыгает носом слишком часто, а тело ноет от боли... Когда же придет подмога?...Хотя, нужна ли она ему? Нужен ли он вообще городу? Возможно, он нужен Джинн, ведь он единственный, кто выполняет не только свои поручения, но и поручения жалких рыцарей...Дилюк бы тоже самое сказал. Сейчас даже голос Дилюка в голове довел Кэйю до сиплого, почти что не слышимого смеха, после которого последовал кашель с капельками крови. Страшно. Ему не хочется умирать вот так, в одиночестве...Одиночество всегда пугало его и он всячески избегал его, однако сейчас это одиночество сковало его. Тело озябло конкретно, он промок до нитки. Ему точно стоило взять с собой на подмогу хотя бы парочку рыцарей... Как же холодно... Прикрыв, не в силах сопротивляться, глаз, Кэйа продолжал стучать зубами, чувствуя вселенскую усталость, накрывшую его полностью и, кажется, раздавив бедного Капитана. Он не ненавидел всех вокруг, но ему определенно нужен был отдых. Моральный. Снег уже почти полностью покрыл его. Сколько он держался? Час? Может быть полтора?...Он потерял счет времени, когда эмоции перемешались, когда он остался наедине с собой и своими мыслями. В сердце прокрадывался холод, дышать уже было невозможно. Кэйа уже подумал, что это его последний день. Что это последние часы его безнадежной жизни... И вдруг перед глазами вспыхнуло нечто: Солнце, море, пляж и то, как маленький Дилюк, радостно держа Кэйю за ладошку, остановился, поворачиваясь к тому. Кэйа готов был зарыдать, увидев эту улыбку. Готов был зарыдать от одного лишь вида на родного человека, от которого даже в последние минуты не смог не думать. Он было подумал, что оказался в Раю...Может это и так, но вряд ли он заслужил этого... Лицо синеволосого мальчика погрустнело в многократно и малыш Дилюк запаниковал: резко взял мальчика за руки, прижимая прохладные ладони к собственной груди и с переживанием смотрел на того. Кажется, он что-то говорил... Кэйа не мог разобрать и слова, пока горячие слезы лились по щекам маленьким ручейком, капая на песок, на который и смотрел Кэйа, не в силах поднять взгляд и чувствуя тяжелую и явно давящую на легкие вину и обиду. Ему хотелось извиниться, прижаться всем телом, обнять и услышать такие же извинения... Может, даже их не нужно было... -Кэйа, ты что тут делаешь? Резко в ушах прозвучал голос Дилюка и Кэйа поднял мокрый от слез глаз на того. Он был взволнован... -Кэйа, ты мерзнешь, подожди еще немного, тебе нельзя так рано уходить! Дилюк почти что кричал, иногда бегая глазами туда сюда и переходя на шепот. Он продолжал держать Кэйю за руки и аккуратно повел того к теплой воде, спустя час каких-то странных монологов - Кэйа не отвечал, лишь наблюдал, продолжая стучать зубами от мороза и бегать глазами по пляжу - ему стало забавно, что он мерзнет в летний солнечный день, однако Люка это ничуть не забавляло. Он силой потащил Кэйю в теплую морскую воду и Кэйа даже чуть вскрикнул: долгое время он не ощущал тепла, если не считать рук Дилюка, которыми он растирал его плечи со спины, согревая. Альберих не мог не улыбнуться, вновь проливая слезы. Как же было хорошо, как же было смешно и больно от того, что больше Дилюка ему не увидеть! -Ну...хоть перед смертью попрошу прощения...-тихо произнес Капитан. На повышение голоса ему тупо не хватало сил, да и ком в горле знатно мешал. -Если ты умрешь сейчас, то никакие извинения тебя уже не спасут!-взвыл сердитый Дилюк и Кэйа почувствовал горячую ладонь рыжеволосого на своем лбу, после чего вмиг упал в воду, засыпая крепким сном. Тем временем Аделинда бегала из стороны в сторону, явно волнуясь за нового гостя Винокурни. -Аделинда, принеси теплых одеял, кажется ему уже легче,- спокойно произнес Рагвиндр, медленно и осторожно протирая лицо Капитана Кавалерии, который сейчас явно бредил, однако слова о смерти и прощальные извинения слишком сильно отпечатались в уме винного магната и отозвались тупой болью где-то в сердце. -Какой ты глупый, Кэйа,-Дилюк медленно стер капельки пота с лица названного брата, перед этим дождавшись, пока горничная выйдет за одеялами в другую комнату.-Я давно тебя простил. Взгляд на Капитана теплел с каждой секундой и Дилюк пиро стихией зажигал камин в собственной комнате сильнее, продолжая ухаживать за глупым до абсурда Капитаном Кавалерии, который был найден им под дубом в такую метель... -Как же удачно я нашел тебя,-Дилюк посмотрел в лицо названного брата, будто обращаясь к самому Капитану. Девушка со смешным кряхтением вошла в комнату, таща в руках тяжелые одеяла. За ней следовала Моко, с подносом в руках, и Хилли, державшая небольшой тазик со спиртом, дабы обтереть тело Капитана и согреть того всеми способами. -Ну ничего, Мистер Дилюк,-начала Аделинда, тепло улыбаясь и помогая мужчине с больным. -мы его быстро на ноги поставим, не переживайте! Заключила она, легонько позволив себе погладить макушку Рагвиндра, на что тот лишь улыбнулся, стараясь не мешать женщинам и уходя в другое помещение с кружкой горячего шоколада в руках. -Я давно простил тебя, Кэйа. Произнес тот, улыбнувшись и садясь за письменную работу, в попытке отвлечься и всячески пытаясь проникнуть в комнату и получить в ответ лишь злобный взгляд Аделинды и тихие посмеивания других двух горничных. Наконец-то Дилюк почувствовал себя дома с родными ему людьми. Он еще поругает Кэйю за безответственность, но это случиться позже, когда тот придет в себя. А в окне тем временем весело кружились снежинки, облепляя крупные окна незамысловатыми узорами и зима напевала свою особую мелодию завывающего Ветра.