Heaven As We Knew Has Perished

Сердце Чимина колотится где-то в районе горла, а ладони потеют. Его опущенный взгляд сфокусирован на кафельном полу рядом с раздевалками. В руках он держит аккуратно сложенное письмо в жемчужно-белом конверте. Пальцы бессознательно скользят по краям, пока юноша пытается успокоить нервы. Школьная форма Чимина свободная и мешковатая, кажется массивной и тяжёлой по сравнению с его миниатюрным телом. Пуговица воротника впивается в горло, а кожа чешется из-за ткани свитера. Если бы не письмо в его руках, он бы расчесал запястья до дыр. Он вслушивается в звуки закрывающихся дверей, когда приятели Хосока по команде покидают раздевалку. Парень всегда остаётся допоздна, чтобы отмыть сладким лосьоном хлорку с тела, во избежание побочных эффектов. Хосок — лучший пловец их школы, любовь всей его жизни и на год старше. Чимин терзает свою нижнюю губу, гадая, хорошая ли это идея. Хосок-хён всегда блистателен для него, как никто другой. Никто больше не имеет для него такого значения, но Чимина словно не видят. Он — мальчик, который не важен. Чимин зажмуривает глаза, когда слышит, как распахиваются двери раздевалки. Голоса других членов команды разносятся эхом, когда они идут по коридору. Один из них рассказывает о девушке, которую он трахнул на прошлых выходных, насмешливо изображая её стоны на потеху друзей. Хосок-хён не похож на них. Он добрый, нежный и свободный. Он заставляет Чимина чувствовать себя свободным. Чимин ждёт до тех пор, пока их голоса совсем не исчезнут и выглядывает в коридор, убеждаясь, что те ушли. Он медленно подходит к двери, невольно сглотнув, когда слышит звук закрывающегося шкафчика. Чимин стучит, хоть ему и не нужно. Как же тупо. Это ведь собственность школы… — Заходи, — слышит он дружелюбный голос Хосока, вызывающий у него в животе как бабочек, так и волну страха. Чимин осторожно толкает дверь и краснеет, когда сталкивается с полуобнажённым Хосоком, одетым только в свободные шорты и вытирающим полотенцем свои идеальные влажные волосы. Чимин внезапно чувствует себя очень посредственно из-за своей стрижки и мешковатой одежды. С каждым днём та становится всё более свободной, и Чимин рад этому, ведь так он впишется в новую весовую категорию на своих тренировках. Если это впечатлит Хосока, тогда это тем более того стоит. — Привет, Чимин, — здоровается Хосок, черты его лица искажаются в удивлении. Он улыбается ему настолько ослепительно, что всё вокруг меркнет, а мозг едва соображает из-за наготы парня. — Как ты? — Привет, хён, — Чимин здоровается в ответ. — Ты занят? Хосок быстро погружается в мысли, пока его указательный и большой пальцы касаются подбородка. — Нет, — наконец отвечает он, снова улыбаясь. — А ты что-то задумал? — Мне н-нужно с тобой поговорить. — говорит Чимин. — Ты свободен сейчас? — Я только что сказал, что не занят, Чимин, — смеясь, произносит Хосок. Да. Точно. Вот тупица. Чимин делает пару шагов ближе к нему, протягивая письмо, которое прятал за спиной. Взгляд Хосока опускается на бумажку, а его бровь поднимается от любопытства. — Это для меня? — спрашивает он с нежностью в голосе, указывая на бумажку своими тонкими пальцами. Чимин кивает, снова протягивая ему письмо. Мозг кричит о том, чтобы он отдернул руку и ушёл домой, что всё это ужасная идея. Но он слишком долго пребывал в этих ощущениях и теперь хочет рискнуть, протянуть руку к счастью, которое, как кажется, есть у всех. Хосок осторожно берёт конверт и достаёт письмо. Чимин тщательно подбирал бумагу, гладкую, но в то же время немного шероховатую на ощупь, обрамлённую золотой каймой. Он следит за тем, как глаза Хосока читают содержимое, а затем расширяются. Парень поднимает взгляд и Чимин не может понять, знал ли он уже об этом или нет. Он решает заговорить первым несмотря на то, что желудок сжимается, грозясь поглотить его органы. — Я люблю тебя, хён, — признаётся юноша, впиваясь ногтями в ладони. Он вкладывает в это признание всю свою душу. Выражение лица Хосока невозможно прочесть, улыбка ушла с его лица. Письмо всё так же лежит в его руках. Проходящие секунды кажутся целой жизнью, а сердце Чимина громко стучит в груди, когда Хосок подходит ближе. В его глазах есть нечто, что Чимин не может понять, хотя знает, что это точно не насмешка. Чимин резко вздыхает, когда чувствует мимолётное прикосновение к своей мягкой щеке, нежное и трепетное. Я ему нравлюсь, он… Дверь в раздевалку распахивается, и рука Хосока быстро исчезает. Внутренности Чимина совершают кульбит. В комнату заходят парни из команды Хосока, хотя этого не должно было произойти. Группа сразу останавливается, как только они видят их вдвоём, и на лице одного из них появляется ухмылка. — Что тут происходит? — спрашивает парень, переводя взгляд на Чимина. — Кто это? У юноши холодеет кровь. Чимин выхватывает письмо из руки Хосока и совершает попытку побега. Его останавливают грубой хваткой, обвивая узкую талию, и толкают назад. Письмо выскальзывает из ладони так же легко, как если бы оно было куском масла. — Пожалуйста… — просит Чимин. Он чувствует, как из-за слёз покалывает уголки глаз. Все его игнорируют. — Что тут у нас? — произносит парень с жесткой улыбкой, из-за которой Чимина охватывает тошнота. Он открывает письмо и начинает читать, бегая взглядом по почерку Чимина. А потом смеётся, передавая письмо своим нетерпеливым дружкам, чтобы те тоже поглумились. Они с жадностью хватают его, оставляя вмятины своими грубыми пальцами, отчего содержимое, так тщательно написанное Чимином, превращается в расплывчатые чёрные мазки. — Юнджэ, перестань… — начинает Хосок. — Да ладно тебе, Чон. Этот неудачник хочет, чтобы ты трахнул его, — говорит Юнджэ. — И такое чувство, что он сам не прочь сделать это. Ты должен поблагодарить нас за вмешательство. Слова прознают Чимина насквозь, и он чувствует, как желчь поднимается к горлу. Слёзы уже текут по его щекам. — Пожалуйста, верните… — Прочти, Дохёк, — командует Юнджэ, садясь на одну из скамеек и утаскивая за собой Чимина. Он обнимает его за талию, прижимая к своему боку. Его пальцы больно впиваются в рёбра. Дохёк действительно читает письмо. Он читает вслух то, что Чимин пытался выразить словами. На что набирался смелости, чтобы рискнуть на произвол судьбы. Он слушает, как они смеются над его чувствами, над его с Хосоком общими воспоминаниями, которые сделали его жизнь ярче за последние несколько месяцев. — Какого хрена, Чон? — спрашивает Дохёк, прерываясь на середине письма. — Ты трёшься с этим уродом? Глаза Чимина плотно закрыты. Крепкая хватка Юнджэ на его талии вызывает тошноту. Он дрожит, а слёзы текут из уголков его глаз. — Чон? — подначивает Юнджэ, будучи раздражённым молчанием Хосока. Чимин знает Юнджэ, и это именно то, чего он боялся с самого начала. Он всегда был хулиганом. — Нет, — отвечает Хосок, и сердце Чимина разбивается на миллион осколков. — Я не знаю, о чём речь, — заканчивает он. Слова напыщенные и неискренние. Он никогда не был хорошим лжецом. Даже если сказанные слова совсем неправдоподобные, они всё равно режут слух, а смысл, стоящий за ними, ясен как день. Он не имеет значения для Хосока. Юнджэ, кажется, замечает эту неискренность, но не комментирует, предпочитая прослушать остальную часть письма Чимина. Он ёрзает, желая уйти, но хватка на нём подобна стали, жёсткая и непоколебимая. Юноша почти уверен, что там уже есть синяки. Чимин не может дышать. Он хочет пойти домой, зарыться в простыни и притвориться, что этого никогда не происходило. Такое ощущение, что в его сердце воткнули нож и теперь оно истекает кровью, пока лезвие болезненно выкручивается внутри. — Я люблю тебя, Хосок-хён. Спасибо за то, что заставил меня почувствовать себя значимым… — глумится Дохёк фальшивым высоким тоном. В ушах Чимина раздаётся звон, и он больше не чувствует себя присутствующим здесь. Он ощущает себя зрителем, наблюдающим, как его топчут. Ничто из происходящего не кажется реальным. Чимин не может заставить себя посмотреть на Хосока. Не тогда, когда он разбил ему сердце. Он был так глуп, так глуп, чтобы допускать эту мысль… Юнджэ внезапно притягивает его лицо к себе, резко сжимая челюсть. — Ты действительно думал, что это сработает, а? — спрашивает он. Слова звучат легко и воздушно, подобно шутке между друзьями. — Ты тупой грёбаный педик. Чимин действительно думал, что это может сработать. Он был достаточно глуп, чтобы поверить в это, поддаться надежде и обещанию быть любимым. Он едва замечает, как его поднимают за воротник рубашки и толкают на колени прямо к ногам Хосока. Он тяжело дышит, разум вращается по спирали, испытать паническую атаку перед этими людьми становится вполне реально, и это пугает. — Не радуйся сильно. Ты не будешь ему отсасывать, — смеётся один из них. Юнджэ даёт подзатыльник Чимину. — Так что же дальше, Хосок? Примешь ли ты его сердце, что он с таким удовольствием отдаёт тебе? Глаза Чимина плотно закрыты, звон в ушах увеличивается, но это всё равно не мешает услышать ответ Хосока. — Нет. Он ожидал подобный ответ, однако это всё ещё больно слышать. Слова, подобно стреле, прознают его грудь насквозь. Ногти впиваются в ладони, оставляя после себя кровавые полумесяцы на мягкой плоти. — Проси прощения, — говорит Юнджэ. — Извинись перед Хосоком за то, что посмел подумать, что можешь быть с ним. Чимин повторяет слова, не думая ни о чём. Он хочет, чтобы его отец пришёл сюда и забрал его. Холодная плитка в раздевалке упирается ему в колени, и он дрожит. Юнджэ ухмыляется. — Смотри ему в глаза, пока говоришь это. Чимин не может. Ему кажется, что на его грудь осела бесконечно давящая тяжесть. Он мотает головой, не сводя глаз с пола. Он чувствует, как пальцы хватают его волосы и дёргают, отчего в следующую секунду его взгляд уже направлен на Хосока. Чимин смотрит на своё солнце, луну и звёзды. Всё, что поддерживало Чимина большую часть этого учебного года. Он смотрит на парня, который украл его сердце и раздавил руками, сохранив при этом сладкую, ослепительную улыбку на губах. Хосок выглядит не очень хорошо. Его грудь вздымается, челюсть сжата так сильно, что ему, должно быть, больно. Кулаки прижаты к бокам, а глаза влажные. Чимин не может поверить, что его это беспокоит. Будь оно так, он бы всего этого не допустил. Он бы не позволил Чимину пройти через это. Если бы ему было не всё равно, он бы не оставил Чимина одного в тот день после школы. Он бы не прошёл мимо него и предложил бы помочь с его книгами, а потом бы угостил мороженым и взял его номер. Он бы не позволил Чимину надеяться. — Извини меня, хён, — как робот говорит Чимин. — Мне жаль, что я подумал, что ты можешь любить меня. Произнесение этих слов, их ощущение на языке, их вес и смысл, стоящий за ними — это то, что Чимин никогда не забудет до конца своей жизни.

Тебе некуда идти. Никто тебя не любит и никогда не любил, кроме меня. Ты правда хочешь бросить меня? Вернуться к жизни, в которой тебя никто не любит, где твоё существование не имеет значения? Я единственный, кто любит тебя, дорогой. Единственный, кто навсегда останется с тобой. Ты хочешь этого, детка?

***

Чимин никогда прежде не ощущал такого холода. Пальцы его ног скрючены в тапочках, а пальцы рук прячутся в сгибе локтей, чтобы согреться. Светло-бежевая ткань одежды толком не защищает его от холодного ветра. Он пытается унять дрожь, когда чувствует, как холод пронзает тело до костей. Каменная скамейка, на которой он сидит, слишком жёсткая. Наступает вечер, и солнце садится. Его глаза прикованы к конкретной плитке на мощёной дорожке, пока он покачивает ногами, сводя ляжки вместе, чтобы ощущать себя более «собранным». Он слышит шелест листьев и приглушённую болтовню. Пряди волос вновь стали падать на его лицо. Сейчас они чёрные. Розовый давно выцвел. — Мистер Пак? — он слышит очередной голос без эмоций. Он смотрит вверх, сталкиваясь взглядом с одним из смотрителей. Она выше него, выглядит довольно сильной, а вместе с тем и пугающей. Чимин смотрит на её табличку с именем, стараясь изо всех сил его запомнить. Она одна из немногих, кто свободно говорит по-корейски.

Накашима Мичиру.

— Да? — отвечает юноша. Он внезапно приходит в себя, возвращаясь в реальный мир, и перестаёт раскачивать ногами, сжимая руки в кулаки. — Вам пора на еженедельный сеанс с доктором Изукаши. Уже 6:45 вечера? Чимин не заметил, как пролетело время. Ему кажется, что он проснулся утром пятнадцать минут назад. Это подозрительно. Слишком подозрительно. — Мистер Пак? — Да, я иду, — отвечает Чимин, подавляя тошнотворное предчувствие. Оно колет под кожей и проникает в лёгкие. Он просто идёт на очередной сеанс. Это безопасно и знакомо. Он знает, с чем имеет дело. Без сюрпризов. Чимин встаёт и ненавидит ощущение того, как язык тела невольно предостерегает его от возможного падения. Тем не менее, он покорно следует за женщиной в главное здание. Юноша проходит мимо других пациентов, некоторых ему удаётся узнать, а некоторых — нет. Он не видит здесь миссис Эванс, своего единственного друга. Несмотря на языковой барьер, он неплохо ладит с пожилой женщиной. Она, должно быть, ушла в свою палату спать. Он продолжает идти, следуя за смотрителем по коридорам. Чимин чувствует, что начинает потеть. Коридоры становятся длиннее и пустеют. Если бы его ногти были не такими короткими, он бы впился ими в ладони красными полумесяцами. Местный персонал довольно быстро вычислил его привычку, и теперь кто-нибудь то приходит к нему через день, чтобы подстричь ногти как можно короче. — Куда мы идём? — решается спросить Чимин, пока они идут. Он ненавидит то, как начинает нервничать несмотря на то, что проходил по этим коридорам миллион раз. — На ваш еженедельный сеанс. Они проходят мимо офиса доктора Изукаши, после чего Чимин останавливается, как вкопанный. — Куда вы меня ведёте? — спрашивает он шатким голосом. Он ненавидит этот тяжёлый ком в горле и то, как желудок скручивается внутри него. Как каждый дюйм тела кричит ему, чтобы он бежал, вернулся к тому, что знакомо. Смотритель тоже останавливается, оборачиваясь на него. — Доктор Изукаши назначил вам групповое занятие на сегодня, — отвечает она своим ровным голосом. Низкий баритон и чёткое произношение слов не оставляют мест для ошибок. У Чимина раньше никогда не было групповых занятий. Смотритель, должно быть, поняла его опасения. Она подходит к нему медленно и осторожно, показывая клипборд в её руках. На листе в верхнем углу указан его распорядок дня. Сеанс отмечен прямо после времени на отдых.

Дорога к исцелению от зависимости с доктором Изукаши — Уровень 0

Чимин проверяет подпись от своего врача на всякий случай. Паника внутри него постепенно начинает утихать, и он чувствует облегчение. Означает ли это, что ему становится лучше? У него никогда прежде не было групповых занятий. Чимин кивает женщине, получая такой же ответ, и продолжает идти по коридору. Он без особых жалоб послушно заходит в кабинет, до которого она его провожает. Внутри в одиночестве сидит доктор Изукаши, занимая один из стульев, что расположены по кругу. У неё явно хорошее настроение. Когда она видит юношу, её очки сползают на переносицу. Она нравится Чимину, и он заметно расслабляется, когда видит её. — Чимин! Заходи, — она зовёт его жестом, предлагая сесть рядом с ней. Он слушается, садясь на стул. — Мы проведём групповое занятие одни? — с лёгкой улыбкой спрашивает он. — Нет, — плавно отвечает она. — Я просто решила встретиться с тобой здесь пораньше, чтобы рассказать обо всём, — она свободно говорит на корейском. Чимина до сих пор удивляет то, что он находится далеко от дома. Иногда он задаётся вопросом, не плод ли это его воображения. Чимин кивает, играя пальцами с подолом рубашки. — Я думаю, что ты добился достаточного прогресса, чтобы общаться с другими в рамках своего выздоровления. Выздоровления. Она говорит так, будто это произойдёт в скором времени, когда Чимин не видит и намёка на это на горизонте. Что это вообще значит? — Ты немного отличаешься от всех тех, кто будет присутствовать на сегодняшнем сеансе. Ты будешь слушать их опыт и, если тебе будет комфортно, поделишься своим собственным. — Отличаюсь? Чем? — спрашивает он. — Я хочу подстричься, — добавляет он с небольшим отчаянием, пока не забыл сказать. Чимин видит, как доктор Изукаши быстро вводит стрижку в расписание на листке бумаги. Он ценит её оперативность и значение, которое она придаёт его словам. — Я хочу, чтобы ты сам это понял. Ты можешь обнаружить, что различий совершенно нет. Чимин хочет возразить, но прекрасно знает, что она никогда не поддаётся в разговоре. — Не смотри на меня с таким лицом, — упрекает она. — Ты двигаешься семимильными шагами, а я всё ещё не вижу твоей улыбки. — Я до сих пор не могу точно понять, что со мной не так. Как мне узнать, что я двигаюсь? — кротко отвечает он.

Со мной всё не так. Всё кажется неправильным, каждую секунду, каждую минуту каждого дня.

— С тобой всё в порядке, — добавляет она. — Ты жив, ты дышишь и выживаешь. Выживание. — Как насчёт этого, а? — вдруг говорит доктор, наклоняясь вперёд. По её дразнящей улыбке Чимин понимает, что получит взятку. — Если ты дашь себе шанс, я позволю тебе один телефонный звонок в неделю. Чимин сразу же оживляется. Доктор Изукаши выглядит довольной, зная, что она победила. — Я уверена, что твой отец и Сокджин-щи хотели бы услышать твой голос. Они звонят через день, чтобы узнать о тебе. Чимин понимает, что впервые за очень, очень долгое время искренне улыбается. В течении следующих нескольких минут комната заполняется людьми. Их не так много, всего шесть или семь человек, включая Чимина. Юноша изо всех сил старается скрыть недовольство, когда рядом с ним садится пожилой мужчина. — Сегодня к нам пришёл новый участник, — говорит доктор, как только все успокаиваются. Она показывает на Чимина, который робко улыбается. — Привет, меня зовут Пак Чимин, — представляется он. Все приветствуют его, а он не сводит глаз с колен. Он замечает, что все люди в этой группе корейцы. Это добавляет ему немного комфорта. Они двигаются по кругу. Один рассказывает об алкогольной зависимости, которую он приобрёл из-за культивирования алкоголя на работе, другой — о кокаине и бандитской жизни. Здесь так много разных переживаний, и Чимин слушает каждую историю. Есть шаблон: зависимость, причина, поддержка, причина искать помощи и прогресс. Когда наступает его очередь, Чимин не знает, как выразиться. Он тут же понимает, почему он отличается от них. Он чувствует, как рука доктора Изукаши обхватывает его, успокаивающе сжимая. Юноша думает о возможности поговорить со своим отцом и Сокджином, и это помогает. Спустя два месяца этого достаточно. — Я был зависим от метамфетамина. Иногда употреблял кокаин, — выдавливает слова Чимин, чувствуя, как будто с его груди сняли тяжесть. Кислород стал более свободно проходить через лёгкие. Все ждут, когда он продолжит, и для него это самая сложная часть. Чимин не знает, как сказать это без тошнотворных воспоминаний, ностальгии и зависимости, что преследуют его каждое мгновение бодрствования, внушая страх и терзая его разум. — У меня не было выбора. Это было не моё решение. Меня держал в заложниках мой парень и ежедневно вводил мне дозу. Чимин слышит несколько тихих вздохов, и ему кажется, что он рассказывает о ком-то другом. Он игнорирует тошноту, которая подступает к горлу. Игнорирует призрак тёплых пальцев на его талии и зубов на его коже, очаровательную улыбку, которая так искусно всё маскировала, прижимание твёрдой груди к его, удушающее и теплое, безопасное и одновременно ужасающее. В его голове это проигрывается, подобно киноплёнке, воспоминания вспыхивают и кажутся ненастоящими. — Я был зависим в течение пяти месяцев, пока не случилась передозировка. Меня спас друг, который отправил меня сюда. Я два месяца ничего не принимал и в настоящее время прохожу курс лечения от травмы. Травма. Звучит как-то неправильно. Потому что в глубине души он знал, что случившееся с ним было правильным; что он отпустил нечто важное. Но слово «травма» обычно все используют для обозначения того, что случилось. Чимина настегает давящая тишина, прерываемая лишь лёгким всхлипыванием. Он поднимает взгляд и видит плачущую девушку примерно его возраста. Остальные, похоже, в шоке. — Я в порядке, — успокаивает Чимин своими словами, потому что не хочет, чтобы кто-то плакал. — Я буду в порядке, — говорит он, потому что так и есть. Эти слова влияют на него.

***

— Детка, почему бы тебе не подняться наверх? Мне нужно быстро поговорить с Тэхёном. Ты знаешь код от двери. Чимину становится не по себе. Букет в его руках отяжелел. Он видит, как Чонгук смотрит на него через зеркало заднего вида, и становится понятно, что это не подлежит обсуждению. — Я просто подожду снаружи. Хочу пойти наверх с тобой, — всё равно говорит Чимин. Чонгук хмурится. — Иди наверх, дорогой. Я скоро приду. На улице холодно, — говорит он равным голосом, хотя Чимин знает, что он на грани. Чимин переводит взгляд на Тэхёна. Он держится за руль, сжимая нижнюю губу зубами, и отводит взгляд. — Хорошо… — мягко отвечает Чимин. — Спокойной ночи, Тэхён. Спасибо, что пришёл. Ответа нет, и это странно, ведь Тэхён всегда тепло к нему относился. Чимин выходит из машины, осторожно придерживая цветы руками. На улице холодно, и его голова слегка кружится, когда он встаёт на ноги. Тротуар плывёт, а луна на небе словно хочет поглотить его целиком. Он идёт к зданию Чонгука, не отрывая взгляда от стеклянных дверей, через которые он проходил бог знает сколько раз. Не ходи. Чимин резко останавливается. Голос снова звучит в его голове. Если ты пойдёшь, твоя жизнь изменится навсегда. Грудная клетка юноши внезапно становится тяжелее, кислорода не хватает. Не ходи туда. Это его собственный голос, отчаянный и рыдающий. Глаза Чимина становятся влажными, пальцы, держащие букет, начинают дрожать. Как только хватка ослабевает, букет падает на землю. Позвони Джин-хёну, попроси его приехать за тобой. Чимин прислушивается к голосу, дрожащими руками вытаскивая телефон из кармана. Его пальцы онемели. Он несколько раз пытается ввести пароль правильно, но не получается. — Детка? — слышит он позади себя. Чимин оборачивается и видит Чонгука. Он слегка наклоняет голову и замечает, что Тэхён уехал. Они одни на пустой дороге. — Что случилось? — спрашивает мягко Чонгук, беспокоясь. Чимин любит его, но не знает, почему сейчас так напуган. Он делает неуверенный шаг назад, и его сердце замирает, когда Чонгук делает шаг ему навстречу. Беги. — Я… — Почему ты не послушался? Я просил тебя подняться наверх. Беги. — Я хочу домой, — говорит Чимин. — Мы и так идём домой, — отвечает Чонгук, изгибая бровь. Его тень, которую он отбрасывает на Чимина, словно становится больше в размерах с каждой секундой. Уличные фонари мерцают вокруг них. — Мы принадлежим друг другу, ты и я. Тебе больше некуда идти. Без меня у тебя нет дома. Это неправда. Это неправда. Это неправда. Не слушай. Чонгук приближается к нему. — Не подходи, — негромко говорит Чимин, внезапно сильно пугаясь. Он не знает, что происходит, но хочет домой. Все кажется неправильным. Он словно тонет. — Что на тебя нашло? — смеётся Чонгук, как будто с Чимином ничего не происходит. — Ты принадлежишь мне. Он снова делает шаг к нему, и мысли в голове Чимина пустеют. Он бежит. Чимин бежит, бежит и бежит, мир кружится вокруг него с каждым сильным ударом его ног об асфальт. Он бежит по пустым дорогам, лёгкие горят, он начинает плакать, когда слышит тяжёлые шаги позади себя. Они становятся всё громче и громче, каждый из них кажется зловещим. Чимин изо всех сил пытается сохранить дистанцию между ними. Щёки мокрые от слёз, мышцы болят. Это бесполезно. Бесполезно. Он чувствует, как руки змея обнимают его сзади, а ладонь ложится на горло, придушивая. Чернота просачивается в его взгляд, пальцы пляшут по его ярёмной вене. Он ощущает укол иглы в руку. Это всегда один и тот же сон. Он раскрывается множеством разных способов, миллионами разных реакций, разговоров и мыслей, но всегда заканчивается одинаково. Чимин никогда не выигрывает.

***

Чимин был мёртв 6 минут и 34 секунды. Доктора в отделении неотложной помощи не смогли в достаточной мере откачать его и использовать дефибриллятор, прежде чем его сердце не выдержало. Там, где монитор должен показывать сердцебиение, была прямая линия. Каким-то образом вид Чимина с пустыми глазами, измождённым лицом и серыми губами подействовал на врачей гораздо сильнее, чем они на то рассчитывали. Они видят смерть каждый день, что свойственно их профессии, но на этот раз в случившейся трагедии было нечто другое. Доктор Хван верит в судьбу. Как убеждённый буддист, он считает, что судьба каждого предопределена, и всё складывается так, как должно сложиться. Он считает неправильным вмешиваться в этот предопределённый путь и часто принимает вещи такими, какие они есть, какими их предопределила судьба. Но эта ситуация казалась ему неправильной. Неправильно было видеть некоего двадцатичетырёхлетнего Пак Чимина, лежащего безжизненно на кушетке. Явная жертва насилия — преступник уже реанимирован и находится без сознания в одной из комнат этажом выше. Он будет жить дальше. А история Пак Чимина закончилась здесь, в четверг вечером, в 12:47. Доктор Хван снимает маску, и у него внезапно образуется ком в горле. Он знал, что шансы изначально были невелики, ведь пациент уже прошёл стадию спасения, однако проблеск надежды был. У него было милое лицо, оно расцветало, когда юноша был счастлив, и мужчине показалось неправильным то, как он покидает этот мир. Тем не менее, никто не мог этого изменить. Такова была судьба Пак Чимина. — Проверьте функциональность органов и оформите отчёт, — командует он одной из медсестёр. Доктор Хван встаёт и распахивает двери, покидая операционную. Трое людей, что ждали новостей о пациенте, подрываются с места. Коридор больницы абсолютно пустой и тихий. — Доктор, как он? — хриплым голосом спрашивает Джин. Его глаза красные от слёз и усталости. Двое других молчат, Хосок стоит с влажными глазами и стиснутой челюстью, а Сохён слегка дрожит. — Мне жаль. Мы старались изо всех сил. Поначалу никакой реакции нет. Сохён начинает рыдать, в то время как двое других этому не верят. — Что вы имеете в виду? — спрашивает Хосок. Слёзы уже начинают катиться по его щекам. Джин стоит рядом с ним, широко раскрыв глаза. Доктор Хван кланяется. Это всё, что он может сделать. — Я сожалею о вашей потере. Несколько секунд царит тишина, прежде чем Хосок издаёт сдавленный крик. Он резко разворачивается и направляется к лифтам, практически нажимая кнопку вызова. — Хосок, ты куда… — Я убью его, — цедит сквозь зубы он, пиная дверь лифта. — Из-за него Чимин умер. Он заслуживает смерти. Доктор Хван наблюдает за ним и жестом показывает сидящей рядом с ним медсестре вызвать охрану. Сохён начинает плакать сильнее, закрыв лицо руками. — Сохён… — говорит Джин, не зная, утешать её или останавливать Хосока. В конце концов он выбирает последнее. Он подходит к Хосоку, кладя руку ему на плечо. — Хосок, пожалуйста… — Я так и не успел сказать ему, хён, — отвечает он, поворачиваясь. Слёзы катятся по его щекам, а глаза широко раскрыты. — Мне так и не удалось сказать ему правду. А теперь слишком поздно. — Чимин этого не заслужил, — говорит Джин. — И тебя я тоже терять не собираюсь. Прекрати, — просит он, стиснув зубы и едва сдерживая слёзы. Как только прибывает охрана, дверь в операционную распахивается. Старшая медсестра выглядит измученной. Её глаза широко раскрыты, когда слова срываются с губ: — Д-доктор, сердцебиение появилось.

***

— Привет, хён, — говорит Чимин, прижимая телефон к уху, как будто это самое ценное, что у него есть. Он звучит застенчиво. — Привет, Чимин, — голос Джина в телефоне звучит нежно. — Я слышал, что у тебя всё хорошо. — Мне… мне становится лучше, — произносит юноша. — Хорошо, — отвечает Джин, и Чимин знает, что тот улыбается. — Если тебе станет лучше, ты скоро вернёшься домой. Чимин начинает волноваться, и его желудок тут же немного скручивает. Вернётся в свою старую квартиру? На прежнюю работу? Эти вещи ещё существуют? Он не уверен, справится ли с этим. Джин начинает говорить после продолжительного молчания. — Ты в безопасности, хорошо? Никто больше не причинит тебе вреда, — твёрдо произносит Джин. — Хён… — Я убедился в этом. Не волнуйся. Просто сосредоточься на том, чтобы тебе стало лучше, и ты смог вернуться к нам. Ты звонил родителям? Чимин хмыкает, радуясь тому, что тема разговора сменилась. — Да, я звонил им на прошлой неделе. — И как прошло? — Папа говорит, что скучает по мне, — смеётся Чимин. — Мама говорит, что я зря трачу время. — Почему же? — Большинство танцоров уходят на пенсию к тридцати или чуть больше. Сейчас мои лучшие годы. — Сейчас это не имеет значения, — говорит Джин, на что Чимин вздыхает. — Когда ты приедешь домой, я забронирую нам караоке на всю ночь. Ты, я и Хосок. Мы не уйдём оттуда до рассвета. На следующий день мы отправимся в поездку по стране и будем есть много уличной еды. Мы поедем в Lotte World, и я заставлю тебя прокатиться со мной на американских горках. Сердце Чимина жаждет этого. Он так сильно хочет. — Ты так много делаешь для меня, хён, — мягко произносит Чимин. — Потому что хочу. — Но всё это… — начинает говорить юноша, указывая на клинику, хотя знает, что Джин этого жеста не видит. — Я не могу представить, насколько это дорого. Ты мой лучший друг, но я не мог ожидать такого. Я отдам тебе… — Я не заплатил ни одного вона, — перебивает Джин. — Я инвестировал в эту клинику много лет назад. Частично она моя, и команда была рада освободить для тебя место. — Но… — Это не обсуждается. Мне пора идти, хорошо? Я жду от тебя звонка через две недели. Сердце Чимина замирает от осознания и грусти, но он понимает. Джин не может говорить с ним вечно. Но хотел бы, чтобы он мог. — Хорошо, хён. Я люблю тебя. — Я тоже люблю тебя. Пока, Чимин. Джин заканчивает разговор, и Чимин осторожно убирает телефон. Он также хочет позвонить Хосоку, но Джин и его отец уже были зарегистрированы как разрешённые контакты. — Готов обедать? — спрашивает Мичиру, появляясь позади него. Чимин кивает. Он дошёл до момента, когда ей больше не приходится сидеть с ним, чтобы убедиться, что он ест. До столовой он доходит достаточно быстро, обнаруживая, что все в основном уже едят. Он берёт свою тарелку, наполняя её полезными белками, чтобы набраться сил, и садится за один из столов. Фаворит Чимина тот, что находится прямо у окна, вид из которого выходит во двор. Он ест медленно, зачерпывая ложкой суп из костного мозга и заедая это запечённой рыбой с рисом. Чимин очень часто смотрит в окно, глядит на ночное небо, на светящиеся фонари и освещённые дорожки во дворе. — Чимин? — он слышит чей-то голос в паре шагов. Юноша поднимает взгляд и видит парня, стоящего прямо у его стола с подносом еды в руках. Он примерно такого же возраста. На его лице появляется лёгкая гримаса, будто он не хочет здесь находиться. Это очередной пациент, одетый в такой же льняной костюм, как и все остальные. — Да? — спрашивает Чимин, ощущая себя почему-то меньше, чем он есть. — Могу я присесть? — спрашивает парень. Чимин видит морщинки, которые начинают формироваться на лбу, а его губы почти тёмно-серые, что говорит о постоянном курении. В нём есть что-то, что тревожит Чимина. — Я знаю тебя? — первым спрашивает Чимин. Он не скажет «да», если не уверен. Это одна из первых вещей, которой он научился во время терапии — быть достаточно смелым, чтобы защитить своё психическое здоровье. Чимин никогда не был приоритетом даже для себя самого, но теперь желание обезопасить себя слишком непреодолимое, чтобы его игнорировать. Он будет избегать своих страхов, насколько сможет. Парень моргает несколько секунд, а затем кивает. — Кто ты? — спрашивает Чимин с недоумением. Он не может вспомнить лицо незнакомца, его память и так в последнее время не в самом лучшем состоянии. Он многого не помнит. Он делает упражнения для ума, чтобы восстановиться — математику, на логику, игры на запоминание. Метамфетамин повлиял на некоторые функции его мозга. — Мы вместе ходили в школу, — говорит он. — Пусанская школа искусств. Чимин осмысляет сказанное и взглядом скользит по парню, прежде чем его глаза расширяются. — Это я, Юнджэ, — говорит он, выглядя смущённым. — Я был на год старше тебя. Помнишь меня? Чимин не думает, что когда-нибудь сможет забыть. — Ничего страшного, если нет. Две недели назад я был на сеансе групповой терапии, — объясняет Юнджэ. — Я сразу узнал тебя. — Почему ты здесь? — спрашивает Чимин. Он чувствует онемение, хотя неприятное ощущение в животе начинает расти. Ощущение неполноценности снова даёт о себе знать. Он помнит тот день в раздевалке, как будто это было вчера. Забавно то, что остаются только горькие воспоминания. Тот день изменил его навсегда. Юнджэ выглядит расстроенным. — Я просто хотел поговорить, — говорит он. — Прошло много времени, и я знаю, что не был для тебя самым лучшим… — Нет, почему ты здесь? — спрашивает Чимин. На лице парня отображается понимание, и он кивает. — Алкогольная зависимость, — отвечает парень. — Моя жена сказала, что бросит меня, если мне не помогут. Я работаю в Токио, в паре часов езды отсюда. Чимин ничего не говорит. — Я сожалею о том, что с тобой случилось, — говорит Юнджэ. — И мне очень жаль, что я тогда так с тобой обошёлся. Я был придурком, и этому нет оправдания. Чимин не знает, как ответить. Он не знает, как объяснить, что то, что он с ним сделал, стало проводником к тому, что случилось с ним позже и почему он оказался здесь. Как Юнджэ разрушил то маленькое чувство собственного достоинства и любви, которое у Чимина было к себе, гарантируя, что он никогда больше их не ощутит. Как то, что произошло повлияло на восприятие Чонгука. Он казался ему нереальным, а его любовь была единственной, что он якобы заслуживал. Но Юнджэ очень сожалеет. Его глаза мертвы, он уже без того прежнего зверского и угрожающего оскала. Он выглядит усталым, с небольшой щетиной на подбородке, его кожа тусклая. Фразы потеряли свою остроту. Кажется, что ему нелегко дались годы взрослой жизни, сбившие его с ног. Ему интересно, что всё это значит теперь, когда Юнджэ здесь с ним, а не где-то на придуманном пьедестале, на который он вознёс себя много лет назад. Возможно, этого наказания достаточно. Чимин не хочет быть жестоким или злым. — Можешь сесть, — тихо говорит Чимин, указывая на место напротив себя. На это Юнджэ слегка улыбается. Они едят в тишине и спокойствии.

***

Чимин просыпается посреди ночи. Это происходит медленно, его тело постепенно отходит от сна. Сначала он шевелит пальцами, чувствуя мягкие изношенные простыни на его с Чонгуком кровати. Это так знакомо: мягкий хлопок и запах, что ударяет в его нос. Он открывает глаза и видит Чонгука. Его парень спит, глубоко дыша, а его лицо находится в нескольких дюймах от его собственного. Рука Чонгука свободно лежит на бедре, его волосы растрёпаны на подушке. Чимин смотрит на того, кого он любит. Но также и на того, кого он смертельно боится. Он не может дать объяснение тому, что происходило последние несколько недель. Он до сих пор не может осознать то, что случилось в день его выступления, потому что это не кажется реальным. Он не может поверить, что Чонгук ввёл ему наркотики против его воли. В последнее на самом деле поверить может, потому что у него болит изгиб руки, а разум затуманен до такой степени, что этому нет другого объяснения. У него ужасно сильно пересохло в горле, его тело жаждет нового укола и умиротворения, которое наступит после принятия дозы. Это похоже на бесконечный кошмар, зловещий лабиринт, из которого Чимин не может найти выхода. Сейчас же разум Чимина немного прояснился. Обычно это ощущается не так, а более облачно. Мысли словно парят, не касаясь земли. Теперь же он может понимать свои эмоции. Чимин не хочет здесь находиться. Он хочет вернуться в свою квартиру и разобраться в том, что происходит. Чонгук никогда раньше не причинял ему вреда. Он больше не знает, кто перед ним. Юноша медленно вылезает из постели, его ноги немеют от холодного пола, а мир слегка кружится. Всё кажется необычным, как будто он надел какие-то новые очки. В груди чувствуется пустота. Чонгук не просыпается, всё ещё глубоко дышит, погружённый в сон. Чимин наблюдает за ним какое-то время, не в силах понять, что чувствует к нему. Он так его любит. Он всегда считал, что Чонгук был мечтой, но та оказалась отравлена. Он не может вообразить, что когда-нибудь оставит Чонгука, однако его тело кричит ему, чтобы он бежал. Что если это единственный шанс Чимина почувствовать любовь? В конце концов, Чонгук - единственный, кто заботится о нём. Если Чонгук любит его, он перестанет причинять ему боль. Может, в тот день он просто был расстроен, а может, Чимин сам виноват, что не сказал «нет», когда ему делали укол. Он был так напуган, что не мог говорить, не говоря уже о том, чтобы думать, пока не стало слишком поздно. Чимин медленно и осторожно выходит из спальни, проходя по коридору мимо кухни, ближе к входной двери. Он надевает обувь Чонгука, не желая тратить время на поиски своей. Он даже не помнит, во что был одет в последний раз, и не помнит, сколько прошло времени. Чимин пытается открыть дверь, но не получается, потому что появляется какое-то сопротивление, когда он тянет ручку. Он поднимает взгляд и видит засов в верхней части двери, но не припоминает, чтобы тут был дополнительный замок. Чимин встаёт на носочки, чтобы схватить его. Его пальцы едва достают до замка, но в итоге у него получается сдвинуть затвор. В тот момент, когда дверь отпирается, раздаётся пронзительный сигнал тревоги. Он орёт настолько громко, что у Чимина начинает болеть голова, и он зажмуривается в желании закричать. Когда он слышит резкий скрип матраса и тяжёлые шаги из спальни, у Чимина в животе всё болезненно скручивается. Он слишком напуган, чтобы обернуться, поэтому отчаянно дёргает дверную ручку, начиная рыдать, когда дверь не открывается. Чонгук проходит мимо него и отключает сигнализацию, закрывая дверь на засов. Чимин смотрит на его спину, что выглядит широкой и зловещей в темноте квартиры. Он чувствует себя настолько маленьким и напуганным, что это пересиливает любовь. Чонгук медленно поворачивается, встречаясь лицом к лицу с Чимином. — Что ты делаешь? — спрашивает он устрашающе ровным голосом. — Я хочу домой, — заставляет себя ответить Чимин. Он не может рассмотреть черты лица Чонгука в темноте. Чонгук не отвечает. — Я больше не хочу всего этого, — говорит Чимин. — Ты делаешь мне больно. — И что, ты собираешься уйти? — спрашивает Чонгук. — Ты уйдёшь, потому что я успокоил тебя, когда ты был не в своём уме? Помог уберечь тебя от ошибки? — Перестань! — кричит Чимин, чувствуя дрожь в теле. — Ты лжёшь! Я в с-своём уме! — Да, конечно, — говорит Чонгук, подходя к нему ближе. Он прижимает Чимина к стене и тот начинает плакать. — Посмотри на себя. Ты дрожишь и плачешь. Я тот, кто заботится о тебе. Как никто другой не будет. — Ты лжёшь! — Чимин взволнованно кричит и толкает Чонгука в грудь. — Ты лжёшь, ты всё лжёшь, ты лжёшь… — Ты всё надумал себе, — произносит Чонгук, не сдвигаясь ни на дюйм, несмотря на все усилия Чимина. — Твоё место здесь, со мной. — Нет, — голос Чимина срывается. — Ты не тот, кем я тебя считал. Эта фраза меняет всё. Рука парня сжимается на горле Чимина, грубо прикладывая его головой об стену. От этого он видит черноту в своих глазах, что туманит взор, и его охватывает страх. Юноша открывает рот, чтобы закричать, но ничего не выходит. Он чувствует, как пол плывёт под ногами, и начинает трястись от нехватки кислорода. — Значит, ты мной недоволен, да? — плюётся Чонгук. — Я сделал для тебя всё, но до сих пор недостаточно хорош? Зрение Чимина притупляется, размывая всё вокруг, и он впивается ногтями в руку Чонгука, отчаянно пытаясь его пнуть. Хватка на горле почти железная, он не может дышать и чувствует, что вот-вот умрёт… — Ты — мой, — цедит Чонгук сквозь зубы. — Ты не можешь уйти от меня. Ни сейчас, ни когда-либо ещё. Я не собираюсь выслушивать, как ты говоришь об этом и разбиваешь мне сердце снова и снова. Чимин не замечает того, как по его бёдрам стекает влага. Он потерял контроль над мочевым пузырём из-за непреодолимого страха. Его глаза широко раскрыты, но он ничего не видит и не может дышать, лишь задыхаться. — Я единственный, кто любит тебя, — говорит Чонгук, и Чимин ему верит. — Почему ты всё усложняешь? Его тщетные удары по голеням Чонгука теряют свою жестокость, и он больше не понимает, где находится. Он не чувствует на себе рук Чонгука, его присутствия, пола под ним или стекающей по ногам мочи. Всё, что он ощущает — это укол иглы и пустоту в своих мыслях. Когда он просыпается через день, он уже не может различить, что реально, а что нет.

***

Первые несколько недель в клинике дались Чимину крайне мучительно и трудно. Он просыпался в незнакомой постели, вместо той огромной, что была у Чонгука. Матрац под ним был жёстким. Кровать казалась лишённой тепла, несмотря на толстое одеяло, что укрывало его худощавое тело. Его губы были сухими, сколько бы раз он их не облизывал. Горло сжималось без причины. Чимин теперь понимает, почему зависимость осуждается — боль отказа от дозы перевешивает удовольствие. Ему казалось, что под кожей что-то мучительно зудит, он не может сделать полноценный вдох и всегда заикается. Словно забрали основу его жизни. В каком-то смысле так и было. Чимин никогда уже не будет прежним. Даже когда отсутствие наркотиков перестало его так сильно мучить, примерно через месяц, пустота всё ещё была в нём, образовывая глубокую дыру. Казалось, что он неполноценный и так будет всегда. С течением времени пустота может стать менее заметной, появляясь на поверхности лишь изредка, но она будет сопровождать Чимина всю оставшуюся жизнь. Хотя ему повезло. Он никогда не просыпался от сильного дискомфорта и шёл на поправку. Чимин хорошо заботился о своём теле. Частые упражнения, тщательный контроль диеты и порций еды, постоянная придирчивость к ингредиентам в средствах ухода за кожей и волосами — и всё это ради того, чтобы его тело было испорчено самым наихудшим образом. — Как ты познакомился с ним? — спрашивает Юнджэ однажды вечером. Он сидит рядом с ним на любимой каменной скамейке Чимина. Несколько вечеров они проводят вместе. Он старался избегать этой темы, но Чимин не против рассказать о том, что ему любопытно. — Он спас меня от ограбления, — отвечает Чимин. — Однажды поздно вечером я шёл домой, и внезапно на меня напали с ножом. Он появился и спас меня, разобрался с нападавшим и позаботился о том, чтобы я получил назад все свои деньги. — Вот как. — Мне он казался ненастоящим. Он был как будто из снов: всем тем, что я воображал в качестве мужчины своей мечты, когда был подростком, — смеётся Чимин, хотя в сказанном есть ощущение грусти и тяжести. — Каким он был? — Он был высоким, красивым, невероятно обаятельным и харизматичным. Его черты лица были мягкими, губы пухлыми, а глаза большими. Волосы были приятными и выглядели забавно, когда были влажными. Он был сильнее и крупнее меня, заставлял чувствовать себя в безопасности. Я не мог поверить, что кто-то вроде него захочет быть со мной, не говоря уже о том, что вообще посмотрит в мою сторону. — Почему нет? Ты прекрасен. Даже если Чимин и был, сейчас от этого ничего не осталось. Его кожа бледная, и он всё ещё худощавый — все рёбра выступают, бедра и запястья впалые. Его волосы чёрные, а ведь он всегда ненавидел свой натуральный цвет. Чимин находит в его словах толику юмора. — Забавно слышать это от тебя, — говорит он. — Ты тот, кто заставил меня почувствовать, что я недостоин любви Хосока. — Это неправда, — отвечает Юнджэ. — Ничего подобного. Всё неправда. Мне трудно объяснить, почему я был таким. — Как же получилось, что ты изменился? — спрашивает Чимин, не зная, как себя чувствовать. Он провёл большую часть своей жизни в ненависти к себе. Слова о том, что его ненависть к самому себе — просто ложь, многое меняют. Юнджэ молчит несколько секунд, но в конце концов отвечает. — Я был таким уставшим, — отвечает он. — Когда я вырос, нужды в том, чтобы оставаться крутым больше не было. Бизнес моего отца рухнул, и мы были вынуждены переехать в Токио, где жили мои бабушка и дедушка. Я потерял всё, в чём был уверен. Друзей, деньги, которыми хвастался. У меня было много времени подумать, и, когда я оглядывался назад, я всегда думал о тебе. Чимин не отвечает, продолжая его слушать. — У меня были тёрки со многими людьми в школе, я даже не смогу сосчитать, — горько усмехается Юнджэ. — Но почему-то я всегда вспоминаю тот день. Выражение твоего лица. Мне всегда было интересно, увижу ли я тебя снова. И это случилось, хотя и не в самых лучших обстоятельствах. — Поздравляю. Юнджэ смеётся негромко. — Как ты думаешь, могли бы мы стать друзьями, когда уедем из этого места? — спрашивает Юнджэ. — Я не знаю, — честно отвечает Чимин. — Я не знаю, чего хочу прямо сейчас и не знаю, чего буду хотеть завтра. — Прости меня. — За ментальные травмы или за вопрос? — За всё. — Как ты думаешь, тебе станет лучше? — интересуется Чимин. — Забавно то, что… — начинает Юнджэ. — С тех пор, как я приехал сюда, оставив жизнь в Токио позади, я не хотел выпить и капли алкоголя. — Значит, исправлять нужно не тебя. — Может быть, и нет. Что насчёт тебя? — спрашивает парень. Чимин думает. Он хочет поправиться, но не понимает, какой смысл это в себе несёт. Он хочет почувствовать то, что он ощущал, когда только начал встречаться с Чонгуком, до того, как всё пошло по наклонной. Это были самые счастливые месяцы в жизни Чимина. Его любили, лелеяли, он чувствовал себя красивым, желанным, и о нём заботились. У него был человек, который принимал его со всей этой нуждающейся, липучей любовью и никогда бы не оттолкнул его за это. Чимину нужны его друзья и тот человек, в которого он превратился, когда начинал работать. Все в академии были милыми, и постепенно он вырос из замкнутого человека, каким был в школе, в того, кто часто проявлял инициативу, чтобы завести друзей самостоятельно. Он был рад встречать новых людей и работать над своей неуверенностью, пару раз не обошлось и без разбитого сердца. Но сейчас он стал ещё более неуверенным, чем когда-либо был. Он нервничает в присутствии незнакомых людей, малейший дискомфорт вызывает у него тошноту, которая неплохо устроилась в его чувствительном желудке. Он не верит, что его можно любить, потому что потерял единственного человека, который был на это способен. Его счастье и мечты рухнули, превратившись в тяжёлый и мрачный воздух вокруг него, что наполнял его лёгкие каждый день. Чимин хочет вернуться к себе прежнему. К тому, как он относился к себе раньше. — Да, я хочу измениться, — просто отвечает Чимин.

***

— А-а, открой свой ротик, — слышит Чимин. И слушается. — Вот так, детка, — говорит Чонгук, когда Чимин съедает ложку еды, послушно её пережёвывая, хотя на его языке присутствует горький привкус. Ему всё равно на это. Всё, что его волнует — это ощущение ключиц Чонгука, в которые он уткнулся и мягкая ткань футболки, скомканная в крепкой хватке юноши. Он зарывается носом в грудную клетку, придвигаясь ближе. — Видишь? Мы закончили. Ты съел всю тарелку, — с улыбкой говорит Чонгук, играя пальцами с волосами Чимина. Это похоже на рай. Он сидит на коленях Чонгука, словно в личном тёплом коконе, пока парень обнимает его за талию, чтобы их тела были на одном уровне. Чимин продолжил бы есть, если бы это делало Чонгука счастливым. Бывают дни, когда еда выходит наружу, потому что его желудок не может её переварить. Чонгук всегда говорит ему, что чувствовать недомогание нормально, но Чимин не может смириться с мыслью, что ему потом придётся это убирать. — Я люблю тебя, дорогой. Чимин словно застрял во сне. В этом сне он всегда с Чонгуком. Он всегда с ним, с его прикосновениями и поцелуями. Они спят вместе, всё время обнимаются и вместе смотрят любимые фильмы Чимина. В этом фантастическом сне нет места его прежней жизни. Больше нет работы, друзей и семьи. Есть только он и Чонгук. Этот сон продолжается вечность, и Чимин не хочет, чтобы он когда-либо заканчивался. Потому что Чонгук — единственный человек, который его любит. Чимин прижимается к нему ближе, лениво улыбаясь, когда чувствует поцелуй рядом с ухом. Его пальцы скользят по обнажённой пояснице, доходя до следа от зубов на бледной коже. Больше ему ничего не нужно.

***

— Как ты себя чувствуешь? — спрашивает доктор Изукаши. Сегодня под докторский халат она надела коричневую кофту. Женщина откидывается на спинку стула, чтобы ей было удобнее. На подоконнике большого окна, что позади неё, располагаются различные растения: суккуленты, лианы и несколько цветков. — Мне лучше, — отвечает Чимин. Сегодня был хороший день. Он проснулся отдохнувшим, пошёл на раннюю прогулку и сыграл в шашки с миссис Эванс. Затем он съел лёгкий завтрак и провёл остаток утра за чтением в библиотеке, уютно устроившись в мягком кресле. Он читал неплохую книгу о женщине, которая переехала в жилой комплекс со странными и смешными соседями. Кроме того, у него уже давно не было приступов. Он живёт своей жизнью, и с каждым днём она становится всё более терпимой. — Я видела, что у тебя появился новый друг, — говорит доктор. — Хо Юнджэ. — Мы вместе учились в школе в Пусане, — отвечает Чимин. — Он издевался надо мной. — Люди меняются, — произносит она. — Да, — соглашается юноша. Они меняются. — Даже наши обидчики? Внезапная смена настроения вызывает неприятные ощущения. Чимин поднимает взгляд, его настроение ухудшается, а на сердце внезапно появляется тяжесть. Она никогда не говорила о нём напрямую. — Я н-не знаю, — отвечает он. — Я понял, что многого о нём не знаю. — Чего же? — У него были проблемы в семье. Что-то достаточно весомое, чтобы они перестали общаться с ним. Он мне ничего не рассказывал, но я знаю, насколько сильно это на него повлияло, — говорит юноша, терзая свои ногти. Его ноги прижаты друг к другу, и он поджимает их под себя, как бы сворачиваясь. Это физиологический рефлекс. — Ты рассказывал мне о первых признаках. Внезапное собственничество, игнорирование твоего мнения. Правила, их последствия и изоляция от друзей. Чимин кивает, прерывисто дыша. — Вы знаете, как это бывает, — произносит Чимин. — Всё время читаешь об этом в новостях. О жестоких парнях или о насилии в семье. Доктор Изукаши молчит, ожидая продолжения. — Но когда это происходит с тобой, то всё по-другому, — продолжает юноша. — Я не осознавал этого, пока не стало слишком поздно. Я понимаю, почему это происходит так часто. Нам не удаётся увидеть монстров в людях, которых мы любим, потому что мы их любим. Этого достаточно, чтобы ты закрыл глаза на всё остальное. Этого было достаточно, чтобы ослепить меня до тех пор, пока не пришлось столкнуться с правдой. — Когда это случилось? — В ночь после моего выступления, — отвечает Чимин и чувствует, как его разум погружается в прошлое, путешествуя по моментам его жизни. — Я был один в его квартире, хотел сменить одежду, поэтому заглянул в его шкаф и обнаружил там наркотики. — Как ты себя чувствовал? — спрашивает она. Её голос звучит спокойно, как будто Чимин не рассказывает о самом страшном моменте своей жизни. Он до сих пор помнит, насколько пуст был его разум, когда он держал в руках шприцы. — Я был сбит с толку и не хотел этому верить, — говорит Чимин. — Именно тогда я понял, что очень многого о нём не знаю и что мне нужно с ним поговорить. Я не знал, в кого был влюблён. Остальное вы знаете, — он заканчивает, ощущая тяжесть от поднятой темы. Он никогда раньше не вдавался в подробности, но, кажется, время пришло. Спустя четыре месяца, которые показались ему длинною в несколько веков, он готов говорить об этом. — Прошло несколько месяцев, — начинает Чимин. — Они не казались реальными, я действительно не знал, сплю я или нет. Я не мог сказать, была ли это неделя или несколько часов. Я не хотел во всё это верить, но были времена, когда приходилось. Например, когда Джин пришёл поговорить со мной или когда я увидел себя в зеркале. Тогда я ломался. Доктор Изукаши понимающе хмыкает. — Как думаешь, как бы ты отреагировал, если бы увидел его снова? Сердце Чимина словно останавливается. Он представляет перед собой Чонгука, сидящего перед ним с его длинными ногами, опасным взглядом и сильными руками. Сначала он ощущает любовь, предательскую тоску и намёк на утешение. Но также он ощущает, как пальцы впиваются в его горло и испуг, звук его немых криков, боль и обиду. Это не то, с чем его разум готов иметь дело. — Я не знаю, — отвечает Чимин. — Но я бы не позволил этому повториться. Доктор Изукаши кивает. Она что-то пишет на своём листе и откладывает клипборд, а затем кладёт ладони на свои скрещенные ноги и поднимает взгляд на Чимина. — Я думаю, что ты готов вернуться домой.

***

С самого начала Чимин привёз с собой не так много вещей. Вся его одежда и туалетные принадлежности были предоставлены клиникой. Всё, что у него с собой было — небольшая сумка с лекарствами, документами и медицинскими картами. Сегодня его последняя ночь здесь. Он вернётся как раз к своему дню рождения. Оно наступит через три дня после того, как он вернётся в Корею. Двадцать пять лет. Чимин решил не думать об этом, предпочитая принимать всё, как оно есть. Он не хочет переживать по этому поводу. Он будет избегать переживаний так долго, как сможет. Прямо сейчас он гуляет по двору с Юнджэ. Он никогда не думал, что такое может случиться даже через миллион лет. Несколько месяцев назад это бы прозвучало для него, как самый худший кошмар, не говоря уже о событиях прошедших лет. Чимин не знает, что чувствует к Юнджэ, и в каком-то смысле его это устраивает. Ему нравится не чувствовать боль в сердце или тоску, пока он разговаривает с парнем, имея возможность насладиться разговором. Как бы странно это ни звучало, Чимину будет не хватать его компании. — Что ты сделаешь в первую очередь, когда вернёшься обратно? — спрашивает Юнджэ, на что Чимин задумчиво мычит. — Даже не знаю. Для начала, я не особо хорошо ел. Может быть поем кисло-сладкую свинину, жареного цыплёнка или мягкий тушёный тофу. — Я бы убил за то, чтобы поесть это сейчас. Прошло так много времени. Мне надоела эта здоровая еда. — Ты буквально находишься в оздоровительной клинике, — смеётся Чимин и проходит поворот, который ведёт к его палате. Она находится в конце коридора и его имя красуется на табличке, выведенное красивыми буквами. В каком-то смысле это место напоминало ему дом. Юнджэ жалуется ещё какое-то время, прежде чем они останавливаются у палаты. Наступает ощутимая тишина, и Чимин уже готовится пожелать спокойной ночи, как парень начинает говорить. — Могу я кое-что сказать? — спрашивает он. Чимин немного молчит, прежде чем кивнуть. — Мне очень жаль, — говорит Юнджэ. — Правда. Я сожалею обо всём и особенно о своих действиях, которые так сказались на твоей жизни. Это одна из причин, почему я считаю, что заслужил происходящее со мной сейчас. Это всё карма, наказание за то, какую боль я тебе причинил. Чимин слушает, переминаясь с ноги на ногу. — Я пойму, если ты больше никогда не захочешь меня видеть или поддерживать связь. И пойму, если ты не сможешь меня простить. Я бы себя не простил, — говорит Юнджэ. — Но я надеюсь, что когда-нибудь в будущем, ты не будешь меня ненавидеть. — Я не ненавижу тебя, — произносит Чимин. — Думаю, я простил тебя давно. Мы не сможем изменить это или повернуть время вспять. Пока ты не тот Юнджэ из прошлого, всё в порядке. Юнджэ вздыхает с облегчением, и Чимин впервые видит его искреннюю улыбку. После этого несколько секунд парень выглядит задумчивым. В конце концов он решается на разговор, и слова слетают с губ достаточно нервно. — Я должен признаться тебе и в другом. Я думаю, тебе нужно это услышать. Чимин хмурится. — О чём ты? — Я, эм, — начинает он, потирая рукой затылок. — Я тогда разозлился на тебя, потому что ревновал. Чимин не скрывает своего удивления, поднимая брови. — Тебе нравился Хосок? — Мне нравился ты. Чимин невольно раскрывает рот. — У меня не хватило бы смелости признать это. Я увидел тебя однажды после твоего выступления, и я помню, что сильно разволновался. Я не знал, что парень может так выглядеть, как бы грубо это не звучало. Я продолжал доставать людей у тебя на глазах, потому что мой тупорылый мозг решил, что именно так я смогу произвести на тебя впечатление. Я так разозлился, когда увидел тебя с Хосоком. Я увидел, что между вами происходит, как только зашёл туда. Ты смотрел на него так, словно он был всем твоим миром. Я ненавидел то, что у тебя хватает смелости признаться в своих чувствах, а у меня нет. — Юнджэ, — перебивает Чимин. — Тебе нравятся мужчины? — А это имеет значение? — он горько смеётся, подняв руку, на которой блестело кольцо в тусклом свете коридора. — Я женат, у меня скоро будет ребёнок. — Я не знаю, что сказать… — Тебе не нужно ничего говорить. Мне жаль, если я заставил тебя почувствовать дискомфорт. Я не собирался тебе говорить, но весь день думал об этом, — говорит Юнджэ. — Я просто решил сказать тебе, вдруг это облегчит ту боль, что ты испытал. Как лечебная мазь на раны, которые у тебя появились из-за меня. — Спасибо, что сказал мне, — хоть он и не знает, что чувствовать по этому поводу, он ценит честность Юнджэ. Он видит, насколько трудно это было для парня. — Спасибо, что позволил мне поговорить с тобой, — добавляет он. — Я надеюсь, что скоро у тебя всё наладится, Чимин. — Я тоже на это надеюсь, — улыбается Чимин. — Мы можем оставаться на связи, если ты хочешь. Дай мне знать, когда твой ребёнок родится. Юнджэ широко ему улыбается. — Конечно. — Хорошо, — отвечает Чимин, поворачиваясь, чтобы открыть свою дверь. — Спокойной ночи, Юнджэ. Я желаю тебе всего наилучшего. Парень с благодарностью кланяется и уходит. Его шаги эхом разносятся по коридору. Чимин следит за ним, пока он не исчезает. Жизнь действительно непредсказуема. Чимин заходит в свою комнату, оглядывая пространство. Оно небольшое, с уютной кроватью, придвинутой к стене и окну. У него есть письменный стол на другой стороне комнаты, а в его ванной пахнет свежестью после дождя и мылом со вкусом розы, которое он всегда просит для себя. Простыни мягкие, а одеяло тёплое. Здесь всегда тихо, нет шума транспорта, только он, его новая жизнь, его новый мир и его новый шанс. Чимин лежит в постели с открытыми глазами, чтобы попрощаться, но продолжается это недолго. Разум затягивает в сон, и он засыпает, прежде чем осознаёт это. С завтрашнего дня его жизнь изменится.

***

Чимин крепко спит. Во сне он заблудился в какой-то фантастической стране чудес. Всё вокруг было розовым, с радугой и зефирными облаками. Это делало его счастливым. Он бежит, совершая лёгкие, воздушные прыжки прямо в небо, благополучно приземляясь снова. Чимин продолжает идти по розовой, светящейся тропе, которая напоминает ни что иное, как дорогу в рай. Он делает вращения, пируэты и сальто, с его губ срывается громкий смех. Он настолько увлечён, что не замечает, как цвета вокруг начинают меняться с пудро-розового на тёмно-серый, а облака вокруг теряют свою уютность и мягкость. Прежде чем он осознаёт, его ноги оказываются на твёрдой земле. Чимин внезапно чувствует под ногами холодный кафельный пол и понимает: что-то идёт не так. Где он? Мгновение назад он был в каком-то другом месте. Чимин оборачивается, надеясь вернуться в то место, но всё исчезло. Всё, что он видит — это стена позади него, обшитая панелями и от одного её вида юношу начинает тошнить. Это так ему знакомо, но он не понимает, где находится. Какие бы мысли или воспоминания у него не возникали, они не хотят воплощаться в реальности. Он дёргается, когда видит чью-то тень, появляющуюся позади него, а после чувствует горячее дыхание рядом с ухом и пару рук, что скользят по его талии. Зубы касаются мочки уха, а другие части его тела — руки, бёдра, живот и грудь — пронзает боль. Чимин не видит, кто стоит за ним, но застывает от ужаса. Когтистые пальцы медленно доходят до его горла, оставляя после себя красный след. Земля исчезает под ним, прежде чем он это осознает. Тёмные облака высоко плывут над ним, не пропуская какого-либо света. Чимин чувствует, как его сердце сжимается, а в лёгких заканчивается кислород. Он смертельно напуган, но не в силах остановить происходящее. Он чувствует, что уплывает вверх, а когда решается посмотреть вниз, то видит там своих друзей и семью. Он наблюдает, как все они живут своей жизнью, видит свою квартиру, которую он так долго обставлял. Он видит танцевальную академию, свой любимый ресторан, любимый парк, его вещи и людей, всё это показывается один за другим. Расстояние между ним и всем остальным растёт с каждой секундой. Он плывёт всё выше и выше, страх накатывает на него сильнее по мере того, как он отдаляется от них. Он открывает рот, чтобы закричать, но ничего не получается. Никто не слышит его крика, и он движется всё выше, пока дым полностью не заполоняет его зрение. Он ничего не видит и не чувствует, кроме чужих рук на нём и зловещей атмосферы, в которую попал. Чимин просыпается, и ему требуется много времени, чтобы осознать, что он больше не спит. Он чувствует твёрдую ладонь на щеке и видит лицо в нескольких дюймах от его собственного. — Ты никуда не уплываешь, просыпайся, — говорит Чонгук. Чимин сбит с толку, и ему кажется, что он весит миллион тонн, лежа на кровати. Он не может заставить себя заговорить или понять, что происходит, поэтому снова засыпает. На этот раз монстр к нему не возвращается. После того случая сон повторяется. Иногда ощущения терзали Чимина, даже когда он бодрствовал. Он не мог избавиться от этого монстра, а когда открывал глаза и видел перед собой Чонгука, то медленно успокаивался. Ещё несколько часов после приступа он не мог отлипнуть от своего парня, не в состоянии распознать, что реально, а что нет. Всё ощущалось одинаково. Он не доверял тому, что видел или чувствовал, потому что всё в итоге превращалось в ядовитый дым, заполняющий его глаза. Чимин постоянно задыхался, продолжая плыть сквозь руины своих бывалых снов и худших кошмаров. Ему потребовалось много времени, чтобы понять, что всё это время он имел дело с одним и тем же человеком — монстр в его снах и Чонгук были одним целым, проявляясь в разных формах, но имея одинаковые способности. Ощущение безопасности также давало сбой. Бывали дни, когда он не чувствовал этого рядом с Чонгуком и кричал, отталкивая его. Чимин давно не видел монстра и надеялся, что тот мёртв.

***

Чимин идёт к выходу из клиники, одетый в ту же одежду, в которой он сюда приехал. Она кажется ему незнакомой — фланелевая рубашка и свободный фасон джинсов. Он не уверен, что они принадлежат ему. Мичиру провожает его к ресепшну, слегка улыбаясь на прощание. Чимин написал ей записку, чтобы отблагодарить женщину за терпение по отношению к нему. В каком-то смысле он будет по ней скучать. Он держит в руках ручку, чтобы заполнить некоторые детали и небольшую книжку с отзывами, стоя спиной к дверям. Когда он оборачивается, его рот приоткрывается от удивления. — Хён! — кричит он радостно, бросаясь прямо в объятия Джина. Он даже не заметил, что тот стоял там. Чимин глубоко вдыхает одеколон Джина, когда парень обнимает его, утыкаясь носом в ткань его пальто. Он чувствует, как слёзы текут по его щекам, а сердце бешено колотится. Безопасность, которую он ощущает, даёт ему снова спокойно дышать. Кислород свободно течёт через его лёгкие, и он как будто начинает жить заново. — Привет, Чимин, — нежно говорит Джин. — Как ты спал прошлой ночью? — беззаботно спрашивает он, как будто Чимин не мечтал об этом моменте несколько месяцев. — Я хорошо спал, — отвечает юноша, закрывая глаза и бубня слова в свитер Джина, желая быть к нему ближе. Они стоят в таком положении какое-то время, прежде чем Джин начинает говорить. — О, Хосок здесь. Чимин пугающе быстро отстраняется, оборачиваясь по сторонам, чтобы найти его. В конце концов его глаза встречаются с Хосоком, который выглядит не таким, каким он его помнит. Он сильно похудел, выглядит усталым, хотя и в хорошей форме. Его волосы больше не каштановые и вьющиеся, а прямые и чёрные. Привычное когда-то сияние в его глазах потухло. Он не был готов к тому, что Хосок пойдёт навстречу и затянет в его крепкие объятия, уткнувшись носом в волосы. Чимин спотыкается, чуть ли не падая. — Чимин, — произносит Хосок, и Чимину кажется, что прошли не месяцы, а годы. — Я скучал по тебе, — хоть это и счастливый момент, в его словах слышится какая-то грусть. — Я тоже скучал по тебе, хён. Где ты был? — спрашивает он, недоумевая, потому что его не было вместе с Джином. — Я следил за тем, чтобы наше такси приехало вовремя, — отвечает Хосок, всё ещё прижимая Чимина к себе. — Я улажу некоторые формальности, и мы поедем, — произносит Джин и куда-то уходит, отчего по коридору разносится топот его модных туфель. Чимин ошеломлён тем, что может наконец видеть своих друзей рядом, избавиться от чувства одиночества и тоски. Он испытывает безудержную радость. — Ты выглядишь как-то по-другому, хён, — удивлённо говорит Чимин ему, на что парень улыбается. — Многое изменилось, Чимин. Я расскажу тебе всё, когда мы уедем. — Хорошо, — улыбается Чимин в ответ. Оказывается, они не сразу возвращаются в Сеул. Они планировали сначала показать Чимину Токио, и здесь он впервые ощущает себя туристом. Он ходит по музеям, на автобусные экскурсии, в исторические парки и ест уличную еду, какую только хочет. Позже они идут по магазинам, и свой день Чимин заканчивает в прекрасном отеле с полным животом и пылающим сердцем. Его мысли витают в облаках, голова кружится от волнения, и так продолжается до тех пор, пока они не приземляются в Корее. У Чимина возникает желание задать вопрос, когда они забирают свой багаж с конвейерной ленты. — Хён? — спрашивает Чимин, слегка сжимая пальцами рукав куртки Джина. Парень лишь мычит, высматривая свою сумку на ленте. — А где я буду жить? — спрашивает он, чувствуя себя более потерянным, чем это может показаться. — Ты останешься со мной. Чимин с облегчением выдыхает. Он не будет снова чувствовать себя одиноко. — Тогда мне нужно отказаться от своей квартиры, — говорит он. Молчание его друзей внезапно давит, отчего Чимин чувствует себя неловко. — Что? — спрашивает он, ощущая лёгкий страх. — Он отменил аренду твоей квартиры ещё девять месяцев назад, — пренебрежительно говорит Хосок, объясняя ситуацию. Друг отводит взгляд, как будто не хочет видеть боль, что меняет выражение лица Чимина. Он чувствует, как одна из его частичек рушится внутри, напоминая о знакомой боли, которую он испытывает снова. Он. — Что он сделал? — спрашивает Чимин с замиранием сердца. Он любил свои квартиру. — Где мои вещи? — Мы ищем их. Слёзы почти сразу выступают на его глазах. А что насчёт его домашнего караоке и драгоценного чайного сервиза? А его поздравительные открытки, подарки и семейные фотографии, которыми он дорожил все эти годы? Его пуховое одеяло, зеркало ручной работы, которое он украсил сам, а его любимый свитер? — Мне очень жаль, Чимин, — произносит Джин. Чимин молчит всю оставшуюся дорогу, разговаривая только из необходимости. Магия исчезла из его жизни так же быстро, как и появилась.

***

День рождения Чимина проходит чудесно. Они отправляются на выходные в поездку на Чеджу и посещают клубничную ферму. Чимин задувает свои свечи на красивой лодке, когда они плывут по сверкающей голубой воде. Солнце ласкает его кожу, придавая ей персиковый оттенок. Чимин бегает по пляжу, не думая останавливаться даже тогда, когда его лёгкие начинают гореть, а мышцы — побаливать. Он наслаждается мягким песком под ногами и солёным воздухом, что щекочет нос. Он чувствует себя живым. После этого Чимин возвращается к своим обычным дням. Квартира у Джина хорошая. Она широкая и большая, на полу много места, а коврики однотонные и гладкие. Они ощущаются так мягко под босыми ногами Чимина, поэтому он ходит по ним так часто, как только может. Тут есть горничная, которая приходит готовить, и выглядит она пугающей, поэтому Чимин прячется в своей комнате, когда она появляется, сворачиваясь калачиком в углу своей кровати. У него нет стратегии на игру, нет чёткого пути. Чимин не знает, с чего начать, и боится. Чимин хочет забыть обо всём и просто жить здесь со своим лучшим другом, проживать свои дни, играя в видеоигры, и придумывать сценарии жизни для людей и маленьких машин, что он видит на дорогах. Квартира Джина светлая и просторная, с видом на город и часть реки. Солнечный свет составляет ему компанию каждый божий день. Но он знает, что так нельзя. Он не может жить так вечно, дожидаясь, пока Джин вернётся домой или пока Хосок не будет проходить мимо со своей любимой едой и фильмами. Он не может продолжать вести себя так, будто у него нет своей жизни, которую нужно построить для себя и прожить. Чимин пытается сделать пируэт в пустой кухне и спотыкается. Он никогда не терпел неудач, с тех пор как оказался под пристальным вниманием учителя в балетном классе, для которого был слишком мал. После того как учитель сильно ущипнул его за пухлую детскую руку, Чимин ни разу не запинался, выполняя все движения с плавной грацией. Теперь же он чувствует себя потерянным. Он хочет, чтобы здесь была госпожа Чхве, которая ударит его по голове и снова заставит ужасно себя чувствовать. Всё, что угодно, лишь бы заставить его работать и не позволить развалиться на кучу бесполезных шестерёнок, которые сейчас составляют его покалеченную психику. Чимин не знает, как долго плачет на холодном полу кухни, после чего встаёт и продолжает свои попытки, пока, шатаясь, одну из них не завершает удачно. После того первого падения его кости продолжают болеть. А ещё он по-прежнему избегает зеркал. Тогда ему не приходилось видеть себя в отражении, ведь Чонгук всегда заботился о нём. Относил его в душевую, намыливал тело, смывал всё тёплой водой, чтобы сгладить любые раны. Его крепкие пальцы втирали клубничный шампунь в волосы Чимина, мягкий голос заставлял его молчать, если юноша был чем-то недоволен. Иногда они занимались там любовью. Чимин помнит густой пар с запахом лаванды и как у него спирало дыхание от столкновения спины с холодными плитками, пока Чонгук напоминал ему, кому он принадлежит. Но когда ему всё же удавалось поймать своё отражение в зеркале, всё разбивалось, подобно хрупкому фарфору о твёрдую землю, а кусочки разлетались на осколки, на которые он мог наступить ногами. Чимин вспоминает, как плакал, когда увидел свои отросшие корни. Он всегда красил волосы как по часам. Но теперь розовый стал тусклым, а чёрный прорастал у корней. Это напоминало ему, что время идёт, и его мир реален. Он был опустошен до тех пор, пока Чонгук не купил краску и не покрасил его волосы несколько дней спустя. Тогда это помогло, потому что юноша мог продолжать притворяться и вернуться в свой фантастический мир, где всё было выдумкой и не имело никакого значения. — Твой натуральный цвет тебе идёт, Чимин, — решает сказать Джин однажды за ужином. — Разве? — спрашивает он, бессознательно дотрагиваясь до волос пальцами. Он всегда предпочитал розовый цвет волос. Это заставляло его чувствовать себя хрупким, почти что куклой. В его профессии это очень помогало. — Да, теперь они сияют. Ты выглядишь уютнее. Чимин играет вилкой, которую держит между пальцами, и перебирает макароны. Пряди его волос достаточно длинные, чтобы он мог заправить их за уши. Если он говорит правду, тогда Чимину тоже нравится его натуральный цвет. Это заставляет его чувствовать себя более живым и реальным, а сейчас это всё, что ему нужно.

***

Через несколько недель жизни в этой квартире Чимин решает, что с него хватит. Он выходит на прогулку, надевая туфли и закутываясь в пальто. Он немного расстроен из-за того, что скучает по весне, однако зима ничем не хуже. Чимин идёт по шумным улицам, перекресткам и мостам. Он заходит в продуктовые магазины и просто просматривает товар, не собираясь ничего покупать. Юноша наблюдает за цветами, звуками и людьми. Чимин ходит на эти недолгие прогулки с утра, когда Джина нет дома. Он не хочет, чтобы друг волновался, поэтому не говорит ему. Было и такое, что он переходил улицу, и свет для водителей на полпути стал зелёным. Все машины стали сигналить ему, а из одной даже послышались отборные оскорбления, чтобы хоть как-то сдвинуть юношу с места, но он просто не мог шевельнуться. В конце концов он заставил свои ноги идти, и закончилось всё тем, что он бежал всю дорогу до дома с безумными глазами. В тот день Чимин не пришёл на ужин, а Джин не стал настаивать. Он продолжает отчаянно пытаться вернуть какие-то части себя, которые ему нравились. Чимин ездит в метро. Он катается на велосипеде. Он ездит на автобусных турах и бегает по утрам, чтобы стать крепче и гордиться собой, даже если пробегает всего километр, прежде чем выдохнуться. Однажды Чимин решает навестить свой дом. Он говорит Джину в последний момент, чтобы тот его не останавливал из-за беспокойства, и покупает билеты на поезд до Пусана. Он сидит спокойно у окна, наблюдая, как за окном меняются пейзажи окружающего его мира. В голове всплывают едва чёткие образы давно забытых вещей и воспоминаний, проникая в сознание Чимина. Юноша едет на автобусе до дома, чувствуя небольшое волнение. Он давно не видел своих родителей, лишь иногда поддерживал связь со своим отцом по переписке, а с матерью, ну… Он стоит перед своим домом, изучая взглядом причудливое одноэтажное строение с небольшим участком перед домом и обыкновенными воротами, через которые может перелезть любой человек. Ворота немного заржавели, вызывая грусть в сердце Чимина и напоминая ему о прошедшем времени и о том, как много вещей изменилось с его детства. Он толкает ворота, немного вздрагивая от скрежета, который они издают и царапают изношенную садовую плитку. Сердце бешено стучит в груди, пока колёса его чемодана тащатся по плитке. Чимин стучит костяшками пальцев по деревянной двери. Она выглядит отполированной, и ему не нужно долго думать, чтобы знать, что это работа его отца. Он слышит голос своей матери, которая просит отца открыть дверь, после чего раздаётся несколько шагов, поворачивается замок и нажимается дверная ручка. На него смотрит отец с добрым взглядом и седеющими волосами, одетый в тонкую футболку с полотенцем, перекинутым через его плечо. — Чимин-а? — шокировано спрашивает он. — Сюрприз, — Чимин заставляет себя улыбнуться. — Ты вернулся! — его отец радостно восклицает и обнимает сына. Голос мужчины глубокий и успокаивающий. Чимин тает в объятиях, медленно поднимая руки и кладя их отцу на спину. — Ты полностью вылечился от травмы? Они не в курсе. — Мне становится лучше, — бормочет Чимин в его тёплое плечо. — Ты так сильно похудел, — говорит отец, и Чимин знает, что он хмурится. — К счастью для тебя, я купил целую дюжину говяжьих рёбрышек по дороге домой. Давай пожарим вместе. — Хорошо, — мягко отвечает Чимин. Его отец отстраняется и тепло ему улыбается, отчего Чимин чувствует себя виноватым за ложь. Чимин умолял Джина не рассказывать. Сейчас он сожалеет об этом, потому что эта ложь давит на него тяжёлым грузом. Он не знает, с чего начать, и уверен, что это разобьёт сердце его отца. Их недавние телефонные разговоры дали Чимину понять, что Чонгук писал отцу от его имени, симулируя напряжённые дни и занятость. Его родители думают, что он повредил ногу во время выступления и нуждался в срочном специализированном лечении. Чимин следует за отцом в дом, шагая по знакомому деревянному полу, и краем глаза замечает маленькую полку для обуви и ключницу прямо над вешалками. Ничего не изменилось. Дверь в его спальню, которую он заметил в коридоре, всё так же украшена его именем, написанным розовыми буквами. Сердцебиение ощущается в районе горла, а в животе что-то сворачивается от нарастающего дискомфорта. — Мама, — приветствует её Чимин, когда они заходят в гостиную. Её взгляд направлен в телевизор, но после она резко вскидывает голову, смотря на сына пристальным взглядом. — Чимин, — говорит она и снимает ноги с журнального столика, ставя их на землю. Чимин остаётся стоять на месте, а отец обнимает его за плечо, защищая и в то же время утешая. — Ты поправился? — спрашивает она. Это тот же самый вопрос, что задал ему отец, но в нём нет такой же теплоты и заботы. Она ждёт его ответ из своих интересов. — Почти. — Когда ты вернулся? — интересуется она, и Чимин садится в кресло, потому что ещё не чувствует себя достаточно хорошо, чтобы сесть рядом с ней. Находиться здесь и слышать тон её голоса, обращённый к нему — ещё одна вещь, которая кажется ему знакомой. Не самое тёплое из воспоминаний, вызывающее неприятный дискомфорт в груди. — Месяц назад, — отвечает Чимин. Он настораживается, когда её лицо становится хмурым. — Как продвигается подготовка к рождественскому выступлению? Волна страха. — Дорогая, позволь ему… — пытается его отец. — Я просто спрашиваю, — упрекая, говорит она. — Как оно проходит? Даже если ты вернулся месяц назад, ты должен был получить место в труппе. Хотя я знаю, что они проводят основной кастинг в начале лета. Надеюсь, ты не расслабляешься. Расслабление. Какое знакомое слово. Это провоцирует некоторые воспоминания Чимина. Прошли годы, но ощущается всё так же. — Я сейчас не танцую, мам, — говорит Чимин настолько тихо, насколько позволяет его голос. Получается как-то жалко. На несколько секунд воцарилась давящая тишина. — Что ты имеешь в виду? — раздаётся голос его матери. — У меня небольшой перерыв, — говорит Чимин. — Это здорово, Чимин, — ласково говорит отец, потирая его плечо. — Перерыв? — спрашивает его мать голосом, полным негодования и недоверия. — Перерыв в самом расцвете твоих сил? Чимин внезапно хочет вернуться в Сеул, вспомнив, почему откладывал этот визит настолько, насколько мог. — Рождественский показ — это время, когда на лучших исполнителей идёт спрос! Если бы ты танцевал главные роли, как в прошлом году, ты бы мог ездить сейчас по всему миру, в Париж или… даже в Милан! Чимин молчит. — Они забудут тебя, — срывается с её губ. — Все эти годы я жертвовала себя тому, чтобы водить тебя по тренировкам, и всё напрасно. — Я когда-нибудь просил тебя об этом? — спрашивает Чимин и это получается громче, чем он на то рассчитывал. Его ногти впиваются в мягкий подлокотник кресла. Вопрос, должно быть, застал его мать врасплох. — Я никогда не просил тебя забирать у меня моё детство, — продолжает говорить Чимин, не в состоянии остановиться. — Я никогда не просил тебя отправлять меня на тренировки к самым ужасным, жестоким учителям, которые прибегали к телесным наказаниям и унижению, когда я не мог выступать в возрасте шести лет! Тебя никогда не волновало, насколько я несчастен и как плохо они со мной обращались. Фразы в его голове кристально чисты и последовательны. У него не было такого чёткого хода мыслей почти год, и сейчас его голова начинает кружиться от счастья и облегчения, ведь всё материализуется в понятные слова. — Ты неблагодарный ребёнок, — предостерегает его мать, вставая с места. — Я не вижу, чтобы с тобой было что-то не так. Ты ходишь просто прекрасно. Ты просто пытаешься раздуть из мухи слона и оправдать свою лень. Твои тренировки сделали тебе карьеру, и я не позволю тебе давить на моё чувство вины за то, что я обеспечила тебе хорошее будущее. Родители Чимина ждали девочку. Даже сонограмма это подтвердила. Они были немного удивлены результатом, но его мать не собиралась отступать, гарантируя, что её ребёнок осуществит мечту, которую не смогла она из-за раннего замужества. Чимин хочет винить её. Он хочет винить её во всём. Но не хочет поддаваться этому искушению. — Я не могу в это поверить, — говорит она. — Ты дошёл до вершины, чтобы просто сдаться. — Я не сдался, — хмурится Чимин. — С таким же успехом ты мог это уже сделать. — Так вот оно что? — спрашивает он голосом на тон выше. — Я не был дома уже почти два года, и ты хотела поговорить об этом? Ты даже ни разу не спросила, как у меня дела. Она смотрит на него, потеряв дар речи. Чимин тоже встаёт с места. Он поворачивается и идёт обратно к двери, хватая ручку чемодана и увозя его за собой. Юноша поспешно натягивает ботинки, не обращая внимание на всхлипы своей матери и уговоры отца. — Она просто волнуется, Чимин… — Ты никогда не встаёшь на мою сторону, — говорит Чимин. — Вы когда-нибудь задумывались о том, что я чувствую? — спрашивает он. Вопрос возникает как ни в чём не бывало, как будто Чимину просто любопытно. Он не собирается этого больше терпеть. После молчания отца Чимин заговаривает снова. — Позвони мне, как будешь готов поговорить. Нормально поговорить, — добавляет он, прежде чем развернуться и выйти за ворота. Он останавливает первое попавшееся такси и тащит за собой в машину чемодан. Чимин смотрит в окно, когда они проезжают мимо дома его детства в сторону вокзала, где ему удаётся купить билет на поезд, отправляющийся через две минуты. Он заходит в поезд, находит своё место и удобно устраивается, поставив чемодан на пол и зажав его между ног. Чимин ничего не чувствует. Он не ощущает подступающей к горлу тошноты или страха, которые раньше настигали его при каждом случае. Лишь чувство успеха и победы, как будто он забрался на вершину мира. Большую часть дороги он радуется, что ему удалось занять удобное место у окна. Места напротив и рядом с ним пустые, так как возвращающихся в Сеул людей в этот будний день не так много. Когда до города остаётся пятнадцать минут езды, Чимин чувствует, что ему нужно в уборную. Он встаёт, осторожно кладёт наушники и телефон в сумку, прежде чем пойти в крохотную уборную, находящуюся на другом конце его вагона. Чимин не любит общественные туалеты, поэтому спешит закончить свои дела как можно скорее. Он моет руки и открывает дверь, как обычно смотря в пол. Первое, что он видит — это чёрные ботинки, настолько знакомые, что у него начинает кружиться голова. От их вида зрение Чимина начинает плыть, а разум пустеет. Он поднимает взгляд, чтобы сказать, что он в порядке, но это совсем не так. Человек перед ним имеет такие же волосы, такие же глаза и нос, что были у монстра, когда-то смотревшего на него с таким же доброжелательным взглядом. Чимин начинает дрожать и зажмуривается. В ушах звон, как будто у его головы выстрелил пистолет, а по щекам текут слёзы. Он чувствует руку на своём плече и отшатывается назад, падая в итоге на спину. Внезапно он перестаёт видеть, не может дышать и постоянно трясётся. Слишком много голосов вокруг него, за которыми он не может уследить. Лёгкие горят от нехватки кислорода, а по телу разносятся фантомные боли. Он бледный, как простыня, затылок становится влажным от холодного пота, зубы стучат. Он лежит на полу в поезде, не в состоянии пошевелиться. Ему нужно время, чтобы прийти в себя. Но когда его глаза наконец фокусируются, он распознаёт нечто похожее на потолок своей спальни. Чимин начинает резко дышать. Он вернулся в квартиру Джина. Юноша поднимается с кровати, неуверенно встаёт на ноги и отчаянно хочет найти своего друга. Он уже собирается открыть дверь, как вдруг слышит голоса. — …не должен был отпускать его. Это слишком опасно для него. Хосок. — Он не может просто сидеть дома весь день. Я знаю, что он ходит на прогулки, но не думаю, что далеко, — отвечает Джин, и Чимин не знает, как относиться к тому факту, что тот всё это время знал о его прогулках. — Ему не нужно далеко ходить, чтобы появились проблемы. А если бы у него не было с собой телефона? Как бы тогда нам позвонили? Ты не должен позволять ему… — Это случилось лишь раз. — Тот парень даже не был похож на него. Было слабое сходство, но не более. Если этого было достаточно, чтобы вызвать у него паническую атаку, не думаешь ли ты, что стоит быть осторожнее? Может, его выписали слишком рано. В горле Чимина образовывается ком. Он открывает дверь и выходит в гостиную, привлекая внимание своих друзей. Хосок подрывается с места, выражение его лица смягчается из-за чувства вины. — Чимин… — Не принимайте решения за меня, — говорит он, изо всех сил скрывая дрожь в голосе. — Я ценю вашу заботу, но не хочу, чтобы это бремя было на ваших плечах. Хосок замолкает. — Я только что осознал, что никогда сам не принимал решений. Мою карьеру определяли родители. Потом Чонгук решил, что я его собственность, и контролировал, что я ем, когда сплю и что делаю. Избавился от моего дома и от моих вещей. Даже решил, что мы поженимся и переедем. Он никогда никому этого не говорил. Даже доктору Изукаши. Хосок раскрывает рот от удивления. — И я бы позволил ему. Я позволил бы этому случиться. Я знаю, что в этом моя вина есть тоже, — говорит Чимин, и его голос срывается. Когда Хосок пытается подойти ближе, чтобы успокоить его, он жестом просит друга остановиться. — Мне это надоело. С этого момента я буду сам принимать собственные решения. Я не могу всегда быть под вашей опекой. Только лишь в таких редких случаях, как этот, — произносит юноша. — Завтра я найду работу и начну тренироваться. Буду экономить, чтобы снимать свою квартиру. Я попрошу о встрече директора Хаён, и она скажет, могу я вернуться в академию или нет. — Чимин, не стоит торопиться, — говорит Джин. — Прошёл всего месяц. — Пройдёт месяц, а потом ещё один и ещё. Ты встретишь кого-нибудь или захочешь сменить дом, и я уже буду для тебя обузой. Я не хочу этого. — Ты никогда не будешь для меня обузой, дорогой, — отвечает Джин мягким и спокойным голосом. — Я просто не хочу, чтобы ты делал себе больно. — Я научусь тому, чтобы быть в порядке, — говорит Чимин. — Я научусь, и это может занять какое-то время, но в итоге я буду в порядке. Так что позволь мне сделать это, пожалуйста. Хосок стискивает челюсть и хмурит брови, потому что не согласен со словами юноши. — Я хочу того, чего хочешь ты. И если это сделает тебя счастливым, тогда я поддержу тебя. Чимин улыбается. Шаг за шагом, он снова ощущает себя полноценным. Даже если его жизнь снова даст трещину, он будет в силах опять собрать себя по кусочкам. Он в этом уверен.

***

Чимин находит в себе силы позвонить председателю Хаён. Она была безумно рада услышать его, и по тону её голоса Чимин сразу понял, что она знает о произошедшем. Её слова были мягкими и неторопливыми, как будто она разговаривала с ребёнком, который мог в любой момент заплакать. И юноша пользуется её добротой. Он садится в автобус, который везёт его до академии, и глотает ком в горле от дискомфорта, не позволяя взгляду смотреть в то место, где когда-то стояла машина Чонгука, ожидающая его. Чимин поднимается по лестнице, находя по памяти её офис. Раньше он играл в игры, занимался математикой и даже пытался выучить японский язык. Расстраивает то, что его мозг не работает так, как раньше, но он не собирается сдаваться. Он чувствует, что в его груди зажёгся огонь, помогающий ему двигаться дальше. Он стучит в её дверь, но та распахивается настежь, и в ту же секунду его утягивают в объятия. Юноша тут же напрягается, потому что не был готов к внезапному физическому контакту, и нервно сглатывает. Женщина, кажется, понимает и отстраняется с извинениями. Чимин ненавидит это. Эту жалость, которая искажает черты её лица, когда она замечает шрам от сигареты на его шее, который никогда не заживёт. Ему до сих пор мерещатся в зеркале красные и пурпурные пятна на коже, грубые следы от зубов со сгустками крови. Когда он отводит взгляд и смотрит снова, то их уже там не бывает. — Ты можешь начинать посещение практики. Постепенно. К счастью, наше следующее выступление будет в апреле. У тебя достаточно времени, чтобы восстановить силы. Чимин надеется, что у него получится. Он всё чаще и чаще тренируется дома, с каждым разом улучшая свои навыки. Юноша знает, что ему следует начать тренироваться, чтобы восстановить свои силы. Поэтому он каждый день посещает тренажёрный зал в многоквартирном комплексе Джина. А по утрам занимается йогой, чтобы вернуть равновесие и осанку. Каким-то образом он сохранил свою гибкость, и это его радует. На следующей неделе, когда Чимин выходит на работу, он чувствует себя в миллион раз лучше. Поначалу это немного странно — надевать трико и леггинсы в раздевалке, которая кажется такой знакомой, но одновременно чужой. Он игнорирует шёпот, не заботясь о том, какие сплетни разлетаются о нём со скоростью света. У Чимина всегда был хороший слух, и ему приходится подавлять неловкость, когда люди говорят о жестоком обращении, которое он не заслужил, и о его самом худшем позоре — зависимости. Чимин изо всех сил старается это игнорировать. Он медленно восстанавливается.

***

Чимин наконец-то снимает квартиру. Это было замечательное предложение в небольшом пятиэтажном здании, находящемся в нескольких шагах от главной улицы. Обычно такая недвижимость довольно дорогая, но ему удалось получить её по отличной цене. Лишь чуть больше его старой аренды. Эта квартира просторная, со светлыми окнами и небольшим балконом, с которого открывается вид на проходящих мимо людей, магазины, рестораны, в которых по вечерам кипит жизнь. Всё, что сейчас у него есть — это кухонный инвентарь, туалетные принадлежности, немного одежды и надувная кровать у стены. Он совсем не возражает, что в его квартире много пустого места. А ещё ему нравится оживлённый район, потому что так он тоже чувствует себя живым. Иногда он потягивает зелёный чай из своей новой кружки и наблюдает за машинами на улице. Первые несколько ночей он звал друзей, потому что не любил оставаться наедине с собой. Он слишком привык к кровати Джина. Постепенно у него получилось освоиться и найти в этом своего рода покой. Также его успокаивает, что в здании есть хорошая система безопасности и что он находится на пятом этаже, поэтому беспокоится ему не о чем. Живя в одиночестве сейчас, Чимин чувствует гораздо больше счастья, чем несколько лет назад. Он пробует готовить разные рецепты и ест приготовленное с улыбкой, даже если оно ужасно на вкус. Юноша посещает уроки зумбы онлайн, играет в игры с переодеванием, смотрит камеди-шоу и смеётся так громко, как только может, потому что это его собственный дом. Он танцует, убираясь в квартире, и с улыбкой поливает свои небольшие растения. Ещё он заводит кошку. Вернее, кошка сама подходит к нему и решает остаться. Теперь она — свет его жизни. С тёмно-серым мехом и голубыми глазами. Он разговаривает с ней и боится оставлять одну по утрам. Проходят месяцы, и Чимин продолжает меняться. Почему-то теперь в его жизни было гораздо больше красок. Возможно потому, что он благодарен второму шансу на жизнь. Он покупает себе кухонный стол и нормальную кровать, со временем украшая их. Он начинает дружить со своей соседкой снизу, Ынхой. У них похожее расписание дня, поэтому они часто сталкиваются в лифте. Он приглашает её к себе на ужин, они смотрят всю ночь дурацкие фильмы и смеются. Это приятно, потому что она ничего не знает о нём и не относится к нему с осторожностью. Чимин обустраивает свою квартиру и с каждым днём становится всё крепче.

***

Юноша лежит в постели, ворочаясь из стороны в сторону. Плюшевый Тоторо крепко зажат в его руках, его худощавое тело одето в лёгкую пижаму свободного фасона. Он не может заснуть и думает выключить ночник, но знает, что лучше этого не делать. Он берёт телефон и открывает социальные сети, просматривая сообщения своего любимого блога. Ему также нравится смотреть новости о ювелирном стартапе его нового друга, нравятся фотографии Сохён, сделанные на Венис-Бич, хотя они с ней так и не связывались. Хосок не спит. Его история — это селфи в зеркале в его студии, сделанное две минуты назад. Чимин решает позвонить ему и поболтать. Пальцы Чимина двигаются автоматически, клацая по панели набора номера, пока он сам находится в полусонном состоянии. Он слишком ленив, чтобы искать имя Хосока в своих контактах, поэтому набирает номер по памяти, не особо придавая значения своим действиям. Гудки идут две секунды.

Это Чон Чонгук. Если вы слышите это, значит я недоступен и вряд ли вам перезвоню.

Чимина словно окатывает водой из ведра со льдом. Он только что набрал номер по памяти от начала до конца. Он не думал, что запомнит номер Чонгука, ведь едва мог вспомнить свой собственный. Слыша спустя столько времени голос Чонгука, статический и искажённый из-за телефонной связи, он замирает и больше не двигается. Чимин начинает чувствовать знакомую тревогу, страх и дискомфорт в горле. Такое ощущение, что у него в груди дыра. Сердце болезненно сжимается, тошнота подступает незамедлительно. Он узнал бы это ощущение где угодно, и как же расстраивает тот факт, что оно вернулось спустя месяцы отсутствия. Ужасно то, что где-то в глубоко внутри возникает чувство сродни воссоединения и сопричастности, тепла и уверенности. И это мнимое чувство защищённости душит его, он буквально не может вздохнуть. Он снова шевелит пальцами, как будто не может ими управлять, и вновь набирает номер, раз за разом слушая сообщения на автоответчике. Его дыхание становится быстрее с каждой секундой, и он не может это остановить. Он буквально чувствует этот голос на своей коже, в своих волосах, эти губы касаются его ключиц. Это всё ощущается романтично и мило, с успокаивающим давлением тела на его собственное, с нежными прикосновениями к щекам и сладкими поцелуями. Почему я звоню ему? Я не скучаю по нему. Нет. Всё вокруг становится зловещим — зубы прокусывают кожу, лёгкие горят, грубые руки касаются его волос. Острая боль от чего-то появляется возле яремной вены, подобно знакомому уколу иглы в его кожу. Чимин сбрасывает простыни и идёт в ванную комнату, где умывается холодной водой. Его слабые колени дрожат. Такое ощущение, что над ним нависает груз в тысячу тонн и давит на него. Он смотрит на своё отражение, немного искажённое из-за капель воды на зеркале. — Тебя здесь нет, — говорит он вслух. Он повторяет это снова и снова, пытаясь вбить себе в голову. Голос Чонгука начинает звучать громко и отчётливо, автоответчик заедает в мыслях, сводя его с ума. Юноша закрывает глаза, когда это становится невыносимым. Суставы на руках белеют, когда он сжимает ими раковину, желая, чтобы паника утихла. Почему-то прикосновение кошачьего хвоста к коже делает своё дело. Это медленно успокаивает, лёгкая щекотка заставляет его вновь почувствовать сонливость. В его груди всё ещё пульсирует боль, но она постепенно притупляется. Голос в его голове превращается в шёпот, прежде чем полностью исчезнуть, и единственные звуки, которые теперь слышит Чимин — это дождя, который начался снаружи. Чимин снова смотрит на своё отражение и на мгновение видит себя старого. Он похож на труп с сине-серой кожей и следами от синяков, его вены торчат, как кобальтовая проволока. Его кости также торчат, а кожа подобна полупрозрачной плёнке. У него впалые глаза, бёдра и все остальные части тела в следах от укусов и грубых отпечатках ладоней. По щеке стекает слеза, и что больше всего ранит Чимина, так это улыбка у своего отражения. Он выглядит смирившимся со своим положением. Чимин моргает и снова приходит в себя. Он поднимает футболку, чтобы убедиться, что ничего нет на его бледной коже. Единственное, что с ним осталось — тёмный след на внутренней части локтя и ожог. Он не спит всю оставшуюся ночь, и когда утром встаёт с постели, то блокирует номер.

***

Чимина выбирают для шоу, и он побеждает в нём. Юноша работает ещё лучше благодаря своему небольшому весу, который не меняется, сколько бы он ни ел. Он выглядит здоровее и лучше. Его партнёршей могла бы стать Сохён, но она всё ещё в США. Его кошмары стали появляться реже, лишь раз в несколько недель. Теперь он с лёгкостью смотрит на своё отражение. Ему стало легче разговаривать с незнакомцами, хотя он всё ещё не любит прикосновения от кого-либо, если это не его близкие. И всё же пустота имеет место быть. Она появляется нечасто, лишь ночью, когда Чимин сворачивается в своей постели, оставаясь наедине с собой. Он жаждет крепких рук на своей талии и поцелуя от кого-то, кто определённо ему не близок. Он скучает по защищённости, которую раньше чувствовал. Чонгук возвышал его, но также оказался причиной его падения. И он ненавидит то, что даже спустя годы его разум не может отличить одно от другого. Скоро у Чимина снова день рождения. Целый год с тех пор, как он вернулся. Он приглашает Джина, Хосока и других своих друзей в приличный ресторан на ужин. Это не стоит ему больших денег, к тому же Чимину нравится еда, хорошая музыка и напитки. Здесь играет живая музыка, один из стульев рядом со столом завален подарками, от которых он отнекивался, когда приглашал всех две недели назад. Чимину двадцать шесть лет. Ему кажется, что он смог всё пережить. Он счастлив, что ему двадцать шесть. Он обеспечил сидячие места для своей семьи на одном из самых важных выступлений в этом году. Он хорошо справляется с тренировками, его квартира наконец полностью обставлена и в ней появилось много забавных и интересных картин, которые юноша нарисовал сам. Он купил лоток для кошки и наконец дал ей имя — Лакс. А ещё приобрёл симпатичный набор керамических кухонных приборов. Прямо сейчас он допивает свой шестой стакан алкоголя, который заказал кто-то из ребят. Счастливый, весёлый и такой же игристый, как все эти напитки. Он здесь. Он сделал это. Он смог измениться. Чимин внезапно хочет сходить в туалет и винит в этом Ынху, которая заказывала ему слишком много персиковых коктейлей. Они слишком легко пьются, а потом с такой же лёгкостью людей с них вырубает. Он выпил четыре из них так точно, а потом добавил соджу. Его мир кружился, а на щеках появился розовый румянец. Чимин ни перед кем не извиняется и идёт в туалет уверенной походкой. Он смеётся, когда видит своё отражение в зеркале. Блеск для губ размазан, щёки розового цвета, а его чёрные волосы, которые он полюбил, блестят из-за коридорного освещения. Он быстро заканчивает свои дела, собираясь вернуться к своим друзьям, но слышит разборки за дверью, пока моет руки. Чимин сначала внимательно слушает. — Ты пойдешь со мной домой, — говорит мужчина. — Нет, я хочу остаться и пообщаться с Дукми! Оппа, ты обещал, что мы останемся до первого… — Я передумал, — отвечает он. Чимин выглядывает за дверь, уже чувствуя себя неуютно из-за повышенных тонов и нагнетающей атмосферы. — Тогда иди. Я не пойду сейчас. Я давно не видела своих друзей, — говорит его подруга. Она меньше его вдвое даже на каблуках и очень красиво одета. Чимин понимает, почему она пока не хочет идти домой. Она явно приложила много усилий. — Ты не останешься без меня, — протестует он. Он намного больше неё, одет в кожаную куртку, которая ему не подходит, а пуговицы на его рубашке вот-вот треснут. — Это просто мои друзья, оппа… Он хватает её за запястье, и Чимин подходит к ним, прежде чем его мозг понимает, что творит его хозяин. — Не трогай её, — пытается он сказать уверенно, но его голос дрожит. Они вдвоём смотрят на него, и Чимин видит, как глаза девушки наполняются слезами. Он знает этот взгляд. Он способен понять эту эмоцию во всём её обличии. — А ты ещё кто? — говорит мужчина. — Это не имеет значения, — парирует Чимин — Отпусти её, пожалуйста. — Ты не в себе, если думаешь, что имеешь право что-то говорить. Я сам решу, что делать со своей девушкой. Пойдём, — мужчина грубо тянет её за руку, отчего она дёргается. Чимин сильно толкает его. Он не наносит больших увечий, тот лишь отшатывается назад. Тем не менее, он собирается помешать ему и не допустит, чтобы такое поведение сошло кому-то с рук. Юноша прячет девушку себе за спину, вопреки тому, что сам мало что может сделать в этой ситуации. В размерах мужчине он явно уступает. Мужчина хватает его за воротник рубашки и дёргает к себе, отчего Чимин оказывается в нескольких дюймах от его лица, проволочив ноги по полу. — Хочешь рискнуть и ещё раз притронуться ко мне? — сквозь зубы спрашивает он. — Я могу прихлопнуть тебя одним ударом, милый мальчик. Губа Чимина начинает дрожать, но он стоит на своём, даже если чувствует себя с каждой секундой всё меньше и меньше. — Отвечай на вопрос или я сломаю тебе шею. — Не трогай её, — робко повторяет Чимин. Мужчина сердито смотрит на него, сильнее сжимая воротник. — Оппа, отпусти его! — умоляет девушка рядом с ним, дёргая его за рукав куртки. Теперь она действительно плачет, продолжая тянуть мужчину на себя и умолять, чтобы тот остановился, даже несмотря на то, что он её игнорирует, предпочитая сверлить дыру в Чимине. — Оппа… Он теряет терпение. Мужчина в конечном итоге бьёт её по щеке, и звук удара настолько громкий, что, кажется, его слышно снаружи. — Замолчи! — кричит он. Чимин бьёт его по лицу, прежде чем осознаёт это. Рука болит от силы удара, ладонь пульсирует, но выражение лица остаётся непроницаемым. Он очень сильно напуган, но не может стоять в стороне. Мужчина рычит, и его кулак летит в сторону юноши. Чимин зажмуривается, ожидая удара. Но этого не происходит. Вместо этого он слышит звуки драки, падения и тяжёлые шаги. — Пошёл вон отсюда! — кто-то командует, и этот голос настолько знакомый, что сердце Чимина сжимается в груди. Он изо всех сил пытается распознать его, но всё остаётся мутным, потому что его глаза всё ещё закрыты. Голос глубокий, плавный, как шоколад с оттенками уюта и чем-то ещё, отчего сердце Чимина пропускает удар. — К чёрту вас всех, — плюётся мужчина, и Чимин расслабляется, когда слышит его удаляющиеся тяжёлые шаги. Он слышит, как девушка ведёт с кем-то невнятный разговор. Раздаётся внезапный резкий вздох. — Чимин, — он слышит удивлённый, хриплый голос. Чимин открывает глаза. Перед ним высокий мужчина, который смотрит на него, как на приведение. У него вьющиеся чёрные волосы и чертовски красивые черты лица, заострённые и выраженные, а взгляд проникновенный и тёплый. Он одет в чёрную футболку и джинсы. Красивые губы приоткрыты в изумлении. Позади него стоят двое парней — один немного ниже ростом, в свитере и шапочке, а другой повыше, с добрыми глазами и загорелой кожей. Но всё, на что может смотреть Чимин — это на человека перед ним. Когда их глаза встречаются, сердце Чимина останавливается. Он чувствует, как спирает дыхание и в животе всё сжимается. У него кружится голова. Это совсем не то, чего он ожидал, думая, что данная глава в его жизни закрыта. И, как всегда, у жизни на него другие планы. — Тэхён, — произносит он, и это имя стекает с его языка, как свежий мёд среди хаоса, который царит в его разуме и слабом сердце. Во вселенной происходит какой-то сдвиг.