Когда чайки разбиваются о скалы

      Отдалённые звуки чаек, которые кружили над морем; легкий запах бриза, который создавался из-за разбивавшихся о скалы волн; шелест травы, который ты ощущаешь своей кожей, потому что лежишь на ней. Хоть и закрыты глаза, но ты всё равно видела, как по небу плывут облака. Делала вдох и выдох, но от этого тебе нисколько не становилось легче.       Прошло сколько? Месяц? Целый месяц ты не слышала голос, который звал тебя покататься по волнам на доске. А когда-то ты жить без этого не могла. Даже взглянуть на море без боли уже не можешь, хотя оно было частью тебя так же, как и тот человек. Но море забрало его, оставив тебя с дырой внутри.       Психологи говорят, что когда кто-то не может смириться с утратой, этот человек появляется им в виде крошечных воспоминаний, которые ты воспринимаешь за реальность. Какие же глупости. Если бы это было действительно так, то почему она его больше не видела, не слышала и не ощущала?       Почему этот бред обошёл её стороной, хотя всем он якобы там снился, улыбающийся и такой же весёлый как и всегда. Почему он не появился перед ней хотя бы во сне? Неужели она для него совсем ничего не значила?       Нет.       Он не смог бы так с ней поступить. Только не с ней.       Открыв глаза, девушка увидела бескрайнее небо, по которому плыли белые пятна. Когда-то она любила воображать себе в них фигуры, ведь он так рьяно принимал её попытки объяснить, где там собака, а где слон. Как же это было глупо…       Сев так, что теперь она видела море, она горько усмехнулась. Вот оно, белоснежно чистое, сверкающее на солнце море, что аж взвыть хочется. Но разве у нее теперь остались на это силы? Конечно же нет, всё давным-давно выплакано, губы прокусаны, а на ладонях практически нет живого места.       Если бы не это чёртовое обещание жить несмотря ни на что, которые они давали когда-то, она не решаясь последовала за ним бы. Но нет. Волю тех, кто ушёл, нужно держать, не так ли, Нацу? Но как бы ты поступил на её месте? Продолжал ли бы ты жить так же, как и всегда? Улыбался бы беззаботно всем окружающим, как будто часть тебя не вырвали без предупреждения?       Конечно же нет. И из-за этого становилось ещё хуже. Но слез не было, эмоций, по сути тоже, кроме опустошения и издевки, которые следовало держать внутри себя, ведь другим не стоило знать, как тебе плохо…       Тяжело выдохнув, девушка встала с холодной земли и посмотрела вниз, на обрыв. Всего один шаг и твои мысли перестали бы съедать тебя каждую секунду. Но ты больше не сможешь даже представлять себе ту самую улыбку, тот горящий в ожидании взгляд и теплоту рук, которая касалась тебя каждую свободную минутку.       — Я так тебя люблю…       Шёпот в никуда. Только так теперь она может с ним общаться. Односторонняя связь. Но она знает: была бы возможность, он непременно бы ей ответил неуклюжим поцелуем и крепкими объятиями.       Повернувшись спиной к морю и убрав прядь волос, Люси встретилась с испуганным взглядом парня, что явно был запыхавшимся. Тут довольно крутой подъем, особенно если бежать, то можно в легкую подвернуть ногу и кубарем полететь вниз. Но этот взгляд, он был слишком переполнен эмоциями. Неужели подумал, что она сиганёт, а она настолько ушла в себя, что даже не услышала постороннего человека рядом?       Что-то тут было не так, он смотрел как будто не на неё, а сквозь. Какой-то странный, но почему-то Люси была уверена в том, что он ей знаком. Может быть, где-то видела ненароком, когда они были вместе с Драгнилом на волнах?       Хм, он продолжал смотреть, поэтому, чтобы убедиться в своей догадке, она сделала шаг в сторону — и оказалась права. Он смотрел вперёд, полностью её не замечая. Они не двигались, и Хартфилия только сейчас поняла, что не слышит его дыхания, хотя он явно запыхался.       Наконец, он двинулся с места и, подойдя к обрыву, стал с ужасом смотреть вниз. Точно так же, как тогда блондинка смотрела на море в роковой для неё день. Она проклинала всё на свете…       Люси сложила руки под грудью и снова с усмешкой уставилась на море. Неужели оно и у него забрало что-то ценное? Но если она поклялась ничего с собой не делать, то не была уверена за парня, а оказаться свидетельницей суицида явно не входило в её планы.       — Если ты спрыгнешь, легче не станет, — голос звучал хрипло, из-за чего девушка горько усмехнулась: давно она не разговаривала с кем-то.       И тут случилось то, что никто из двоих не ожидал. Он резко повернул к ней голову с удивлением, и Хартфилия сделала шаг назад. Его глаза цвета зелени, которые когда-то были наполнены всей нежностью, направленной на нее, смотрели с шоком. А волосы, которые по началу показались серыми, приняли другой цвет, который она никогда не смогла бы забыть.       Перед ней стоял Нацу Драгнил, которого месяц назад забрали волны во время шторма.

***

      Прохладный бриз позволял блондинке начать здраво смыслить, когда по её крови медленно, но верно, растекался, обжигая, выпитый алкоголь. Хартфилия бы и не подумала, что стресс очень хорошо снимает выпивка. Она улыбалась, хоть и не так ярко, как могла бы. Старалась смеяться, хоть и не так звонко, как раньше. Но это позволяло другим расслабиться и не переживать, хоть их взгляды порой и наполнялись сожалением. Но Люси закрывала на это глаза, ведь теперь он рядом…       Почему это вообще произошло, они оба не смогли ответить. Очень упорно и долго они рассматривали друг друга, а потом решили прикоснуться и поняли, что сделать этого, увы, они не могут. Возможно, это как раз то, чего она так долго жаждала? Галлюцинации, где они бы снова были рядом? Но самое удивительное то, что другие не обращали на это никакого внимания, хоть они порой и перекидывались пару слов.       Неужели решили, что она наконец свихнулась? Нет, тут явно что-то не так, да и сам Нацу порой с кем-то говорил, и Хартфилия могла поклясться, что слышала, как ему отвечают. Как будто для него есть тоже вечеринка, и он не плод её воображения, а живой человек, который думает, наверняка, точно так же про неё.       Ну, или же просто Люси видела то, чего на самом деле не было, но так проще. Она всё равно ходячий труп, так почему бы не построить хоть какие-нибудь крупицы хороших воспоминаний?       Щелчок фотоаппарата — и Люси резко выпрямила спину пробуждаясь, такое ощущение, от сна. Он заметил это, но молчал, лишь пытался положить свою руку ей на плечо и замер совсем близко, потому что не мог этого сделать. Он здесь, рядом, хоть его и не должно было быть тут.       Прикусив губу, девушка невольно усмехнулась и начала прорываться среди толпы подальше от этого чёртового места. Что она тут забыла, когда его нет? Неужели решила отвлечься, так как наконец перед ней появился призрак прошлого? Что это ещё за бред.       Черт, нужно срочно убираться от сюда. Эти взгляды, полные понимания и сожаления. Зачем всё это? Разве им не всё равно? Для них он был просто парнем, который неудачно решил поплавать во время шторма.       — Ты в порядке?       Она почувствовала слишком поздно, когда её руку схватили и она, не удержав равновесия, подалась назад. Падая на грудь Нацу, она слегка испугалась, но, не давая ей куда-либо рыпнуться, Драгнил обхватил её другой рукой за талию.       Это было его первое прикосновение к ней, и, на удивление, оно было не холодным или неосязаемым, а… тёплым? Похоже, она и правда сходила с ума. Но парень, не удивившись тому, что он смог её всё держать, удивлял намного больше. Его хватка стала даже больше требовательней, как и раньше. Из-за этого Люси становилось страшно. Только не снова пережить весь тот ужас.       — Всё хорошо, — голос не дрожал, уже хоть что-то, осталось теперь правильно подобрать слова. — Просто хочу выйти к морю, подышать спокойно и вернуться.       — Я с тобой.       — Нет!       Слишком громко. Но её никто не слышал, кроме него. Она чувствовала, как тот тяжело выдохнул, но не отпустил. Думал, как правильней поступить. Отпуская её и обходя, остановился напротив, положив свои руки на её плечи и наклонившись к ней так, чтобы их глаза были на одинаковом уровне.       Что он хотел найти в её взгляде, она не знала, но старалась улыбаться и излучать хоть какую-то, но радость. Но с ним это не прокатывало. Уж слишком хорошо он её читал, что не может от неё скрыться. Всё это до боли так знакомо, что хотелось просто отдаться приступу истерики, которая накатывала новыми волнами.       Нет, Люси, только не здесь, не в этом месте. Он — просто галлюцинация, которая почему-то может тебя касаться. Слишком реалистичная. Такое ведь тоже может объяснить психология.       — Что я должен сделать, чтобы ты осталась?       Он произнес это так просто и спокойно, что Люси сначала не поняла его посыл. Но потом. Она удивилась, и он это видел. Он спрашивал не про сейчас, а про всё это. Он прекрасно понимал, что если она сейчас выйдет из всей этой шумихи, то исчезнет и больше не появиться перед ним никогда. Но как и, самое главное, зачем ему то, чтобы она осталась?       Их зрительный контакт слишком долгий даже для них двоих. Но они не смели отрываться друг от друга, потому что в Хартифилии происходила борьба, а Драгнил терпеливо её ждал.       — Почему? — тихо произнесла она, но он её услышал, как и в первый раз.       Нацу заметно расслабился, и его хватка на её плечах тоже, видимо, он решил, что добился именно того, чего хотел. Вот только Люси явно не собиралась идти на мировую. Ей нужен ответ и, если она посчитает его не ценней своего внутреннего спокойствия (хотя какое там спокойствие?), то она действительно поверит во всё это.       Но парень не спешил с этим, видимо, и сам прекрасно понимал, что нужно дать весомый ответ. Но, как она и хотела, они вышли к морю, оставив шумную вечеринку позади, хоть и ушли недалеко. Хотя даже так Люси почувствовала себя более уверенней и в своей тарелке, ведь тут ей ничего не помешало бы закрыться в себе, пропуская всё мимо.       Выдохнув и переместив свой взгляд на море, она позволила парню посадить себя на песок и, когда убедилась в том, что он тоже сел, поняла, что опасности хоть какой-то, но нет.       То, что они могли друг друга касаться, видимо, явно волновало только девушку, так как они явно раньше не могли этого сделать, и их руки со сто процентной уверенностью проходили сквозь друг друга. Неужели он становился осязаемым из-за её точных воспоминаний?       Но он явно не спешил с ней это обсуждать, и из-за этого становилось не по себе. Нет, его явно тревожило что-то другое. Он не хотел, чтобы она уходила, но ведь это он её плод воображения, а не по-другому. Это он умер тогда, а не она. Тогда почему он ведёт себя так, как будто ничего этого не было? Почему продолжает это делать с ней?       «Но разве ты не хотела, чтобы он вернулся?»       Люси широко открыла глаза и посмотрела на парня, который смотрел на неё.       — Я хочу, чтобы ты осталась.       — Зачем?       — Потому что иначе ты исчезнешь.       Это выбивало ещё больше.       Но что-то было ещё в его голосе, что не позволяло Люси рассмеяться в голос от его попыток уйти от того, что действительно важно. Какая-то боль или ещё что-то, что нельзя раскусить с первого раза. Он говорил это так, как будто ему было не впервой. Такое ощущение, что он видел в Люси кого-то другого, кто покинул его уже так же, как это сделал он с ней.       И вот как раз из-за этого на её лице появилась усмешка. Слишком тихая, но в ней столько боли, что парень снова посмотрел на неё с неким удивлением. Но теперь Люси прекрасно смогла увидеть в его взгляде ту боль и понимание, которую она просто не хотела принимать.       Он тоже что-то потерял и видел в ней ту самую родственную душу, о которой она не могла никогда забыть. Возможно, они для друг друга и правда что-то большее, чем плод сожалений и потерь.       — Кто?       Ей казалось, что только шёпотом она и разговаривала с ним, но он улавливал даже то, чего, казалось бы, не должно было быть. Он тяжело выдохнул и, убрав чёлку с глаз мимолётным движением, глупо улыбнулся и смотрел на море с той горечью, от которой невольно сжималось сердце.       Этот мимолётный жест, но так сильно резанул по сердцу. Он всегда так делал, когда не знал, как просить прощения у Люси. Когда его действия были красноречивей слов. Нет, это точно он, но одновременно и нет…       Он потерял кого-то явно значимого, от чего становилось ещё невыносимей. Возможно, если собрать все маленькие крупицы воедино, и все те моменты, которых просто не могло быть, они действительно могли быть оба живы, но в разные моменты? Может быть там, где сейчас этот Нацу, умерла она?       Возможно, даже та Люси спрыгнула с обрыва, где они и встретились?       Хотелось встать, встряхнуть и его и сказать, что это не его вина, что это произошло. Никто не виноват в том, что кто-то умирает, просто такова жизнь, и с этим ничего не поделать. Но имеет ли он на это право?       Да, так и нужно думать, в том, что он погиб, нет моей вины…       — Прости Люси, я правда не смог увидеть, что тебе так больно.       Это было сказано больше себе, чем ей, но этого хватило, чтобы она облокотилась на его плечо и продолжила слушать теперь уже его, позволяя выговориться. Наверное, она первая, кому он смог так раскрыться, потому что прекрасно понимал, что ему не будут что-то говорить. Просто молчаливая поддержка, которая порой нужнее, чем хоть слово. И он был благодарен.       Особенно, когда эта поддержка была от другой Люси, которую ты воспринимаешь за свою…       Некий груз, который висел, постепенно стал разваливаться, и это было слышно по его голосу, который постепенно не звучал ломко и обрывисто, а увереннее, хоть и с грустью. Да, он позволял той боли уходить, даже не осознавая этого, а Люси была рада и тому, что хоть кому-то смогла помочь.       Хартфилия не заметила, как его история сменилась куда-то в другое русло, не поняла, когда её веки стали такие тяжёлые, что она не смогла их уже поддерживать в полуоткрытом состоянии. Она просто тихо заснула, окончательно доверившись галлюцинации, которая поглаживала её убаюкивающе по плечу, тихо плача, зная, что после этого он её уж точно не отпустит.

***

      Ошибка, которая не повлечёт за собой ничего хорошего, так и долбилась в мозгу у девушки.       Поэтому, осматриваясь вокруг и сидя на мягкой кровати, Люси отметила, что это явно бывшая комната её и Нацу. Как давно она вообще видела что-то на столько обжитое? Точно, месяц назад, а потом она просто разрешила грузчикам вынести оттуда всё, что было его. Горько усмехнувшись, она уставила свой взгляд на тумбу, которая была рядом с кроватью.       Полотенце, какая-то одежда и записка сверху.       «Если что, я сплю на диване за дверью, переодевать тебя не стал, так что не волнуйся, хотя ты могла это и так уже понять…       В общем, если что, душевая за дверью, что сбоку, дверь прямо — гостиная-кухня.       Нацу.»       Люси невольно улыбнулась. Даже почерк тот же самый. Из-за этого она теперь полностью убеждена в том, что они являются друг другу больше, чем плодом воображения. Но разве в её мире она не убрала всё к чёртовой матери? Или стой, вроде бы Джувия в тот момент вмешалась и сказала ничего не выносить? А Люси просто не входила больше в эту комнату с того момента.       Боже, неужели это действительно так, и её некогда подруга была уверена в том, что Люси смирится? Какая же глупость, стоило ещё тогда самой от всего этого избавиться — и дело с концом.       Встав с нагретого места и взяв предложенную одежду, Хартфилия отмела то, что на фотках был только Нацу, но он явно обнимал кого-то женского пола. Неужели она не могла разглядеть саму себя на фотках? Но, если это отчасти и реальность Люси, то она должна же видеть и эту часть. Интересно, а как же у Драгнила в этом случае, может ли он видеть сам себя?       8.45       Что же, она проспала больше десяти часов, чего тоже давно не делала. Сумеет ли она сделать такое ещё раз?       А может, всё это происходит только из-за того, что они оба не могут смириться с потерей друг друга? Но, если это так, то, может, действительно оставить всё на своих местах, особенно, когда они теперь могли прикасаться друг к другу?       Вставая под теплые струи воды, блондинка прикрыла глаза. Тепло медленно, но верно растекалось по всему телу, на котором практически не было живого места. Шрамы, синие отметины, царапины. Если бы она увидела себя такой всего лишь месяц назад, то не поверила бы, что на молочной коже будет хоть царапинка, так как её всё время оберегали. Фарфор, который должен стоять за пуленепробиваемым стеклом.       До тошноты смешно. Приоткрыв глаза и увидев мужской шампунь, она прикусила нижнюю губу. Нацу пах морем и цитрусами. Это не был запах одеколонов, нет, это был его запах кожи, который пропитался наверняка очень давно. Он пах летом, о котором она очень давно забыла.       Вечерние прогулки по пляжу, еле слышимый треск костра и звуки веселья, что были по кругу. Всплески воды, когда твои друзья решили устроить соревнования по погружению в воду, недовольное бурчание бывшей лучшей подруги, которая не понимала этих глупых мальчишек, и легкая влюблённость, что витала в воздухе.       Нацу заставлял вспоминать то, что давно было похоронено где-то глубоко внутри, и от этого становилось тяжелей. Выйдя из душа и одевшись в предложенную одежду, она слегка нахмурилась. Футболка парня была чуть выше колен, и штаны могли и не понадобиться. Что же, можно, так как таковых повреждений тела не видно, и то радует, всё, что нужно скрыто, так что можно остановиться и на этом.       Положив аккуратно штаны парня на кровать, которая предварительно была застелена, она вышла в гостиную, как мышка. Он спал. Слишком маленький диван для него, но он всё равно отдал ей бывшую когда-то их кровать. Ну что за джентльмен, которых якобы больше не существует?       Он выглядел таким беззащитным, что хотелось невольно улыбаться. Как же это давно было? Помниться, что спал он на этом месте только тогда, когда они крупно ссорились и он норовил уехать, куда глаза глядят. Но дальше дивана шагу так и не делал, потому что прекрасно знал, что на следующее утро никто не вспомнит, из-за чего сыр-бор то и начался.       Наклонившись чуть вперед, облокачиваясь руками на спинку дивана, девушка заглянула ему в лицо ближе. Густые ресницы слегка подрагивали, тихо-мирное дыхание и слегка розоватая полоска губ. Нацу всегда был привлекательным молодым человеком, которого она умело забрала к себе и не позволяла уходить. Она не была ревнивым человеком, каким был Нацу. Она просто безгранично ему всегда во всём доверяла. Даже в тот день она была уверена, что он вернётся с победоносной улыбкой и будет просить прощения за то, что его маленькая девочка волновалась.       Но вместо него вернулись другие, и Люси так и не может вспомнить, что они ей говорили, потому что её мир рухнул в тот же миг.       На щеке парня появилась слеза, и тогда Люси поняла, что она снова не смогла сдержать себя. Парень резко открыл глаза и увидел её, девушку, которая пыталась сдержать слезы.       То, как она оказалась на его коленях и в его объятиях, она не могла разобраться. Но это было не так важно, ведь она снова могла чувствовать это тепло, даже если и прекрасно понимала, что с ним надо расстаться.       Надо позволить друг другу отпустить это время и продолжить жить, даже если они этого и не хотят. Она обещала своему Нацу, и наверняка он обещал своей Люси сделать это несмотря ни на что.       — Ты ведь тоже это понял, разве нет? — сквозь слёзы произнесла блондинка.       — Я не могу Люси, только не сейчас.       Девушка коснулась спины парня, прося его слегка ослабить хватку, и он молча её послушался. Да, так было всегда, без слов они понимали друг друга, и именно поэтому смотрели друг другу в глаза. Она нашла силы улыбнуться ему, а он лишь опустил свой взгляд.       — Ты не представляешь, как сильно я тебя люблю и как я не могу жить без тебя, — начала было девушка, и парень неуверенно снова стал на неё смотреть, пытался понять, действительно ли она хочет его отпустить? — Я уверена, что и твоя Люси об этом думала, потому что мы с ней одно и тоже.       Если бы он тогда не появился перед ней, то она бы попрощалась с ним, правда, но не так, как сейчас. Она бы закрылась в себе навсегда, уехала бы с этого города, который любила всем сердцем, и постаралась навсегда стереть всё это из жизни. Но не сейчас.       Хоть и на пару часов, но она вспомнила взгляд, полный любви, теплоту прикосновений и краски, которые так от неё скрывались. Нацу был её палитрой, которая всегда была разноцветной и такой блестящей, что она не могла перестать в неё влюбляться.       Он ушёл, а цвета потускнели — но даже так они все равно имели свои оттенки, и надо просто научиться с ними жить, даже если они уже не приносят столько радости и тепла.       Они должны это сделать вместе, потому что не смогли попрощаться друг с другом как следует.       — Я уверена, что мы пообещали нашим любимым одно и тоже; даже если это и сложно выполнять, мы это сделаем, — Хартфилия старалась говорить с улыбкой, даже если и не могла сдерживать слёзы. — Нам надо отпустить их.       — Я не могу…       — Знаю, но мы справимся, ради них.       Это было скорее не утверждение, а просьба к самой себе, и парень это прекрасно понял, потому что знал, что так и должно было быть. Им дали этот шанс — и они им воспользовались. Они смогли провести эти часы в обществе друг друга. Смогли почувствовать прикосновения, в которых так нуждались. В словах, которые хотели услышать когда-то. Они всегда будут рядом друг с другом, даже если и не так, как им бы этого хотелось.       Поэтому, прикасаясь своим лбом ко лбу Нацу, Люси уверена в том, что это определённо не конец и они ещё встретятся.       — Прощай, Нацу.       — Прощай, Люси.

***

      Звук моря, который отдавался какой-то печалью; крик чаек, который растворялся где-то вдалеке; шелест травы, на которой ты лежала, были так любимыми блондинкой, что она не могла перестать улыбаться. Она с некой наивностью смотрела на облака, выискивая форму поинтересней, и с неким удовольствием тыкала пальцем на то облако, которое наконец раскрыло перед ней своё правильное значение. А парень, что лежал рядом с ней, не мог перестать смеяться от радости, потому что ему удавалось разглядеть то же самое, что и его избраннице.       Держась за руки, девушка ощущала некую теплоту, которую когда-то забыла, что было для неё странно. Но она не давала себе слишком над этим задумываться, так как Нацу сжал её руку сильней и сел в позе лотоса, из-за чего та свободной рукой прикрыла глаза от солнца, потому что Драгнил сидел на солнечной стороне.       Он выглядел неуверенным, что показалось ей немного удивительным. Он всегда держался особняком и знал, что ему надо и как этого добиться. А тут перед ней тот самый мальчик, которого она когда-то встретила в детстве.       Рука в кармане штанов — и через секунду она видит перед собой маленькое крошечное колечко, а дальше безумная радость и тепло рук, которые её обнимают со всей нежностью…