Мелочный повод

      — Я сейчас умру. Даже торговцы по домам попрятались, а мы вынуждены бегать, прыгать, драться и потеть в три раза больше остальных. Как вообще кто-то в такую жарень может обсуждать планы по захвату территорий?       — Сущие монстры, я тебе отвечаю.       — Именно!       Кислая мина. Пот, градом текущий со лба и взмокнувшая майка. Сакура точно не в лучшем виде. Не в том, в котором следует кадрить кавалера. А именно это ей предлагала Ино. Точно сумасшедшая — даже ещё хуже главнокомандующих, что ведут военные собеседования в такую-то погодку.       — Насчёт моего предложения: оно ещё в силе?       — Даже не надейся.       — А что такого? Я уверена, он все поймет.       — Даже я не могу предсказать реакцию, не то что ты.       — Это к чему было сказано?       — К тому, что нам пора закрыть эту тему.       — А вот и нет. Пора решаться, девочка! Сейчас или никогда. А то всю жизнь в девках просидишь.       — Тоже мне, женатая многодетная мать нашлась. Все, пока.       — Бегунья! Можешь бегать от меня, но от судьбы не-       Сакура бросила трубку. Вымученно простонала и закрыла глаза рукой. Неприятное ощущение от липкой руки. Она захныкала и, взяв полотенце и сменную одежду, засеменила в душ. Единственное спасение от сумасводящей духоты.       Вздохнуть нечем. Воздух словно состоит из желе — хоть ложкой кушай. Густой, вязкий. Дышать им — все равно что через тернии пробираться.       Девушка повесила полотенце на крючок и залезла в ванную. Каким облегчением стало освобождение от одежды. Она включила холодную воду и вздрогнула от идеи. А почему бы ей не ходить голой? В случае, если мимо пробегут шиноби, она с лёгкостью может задернуть шторы и расхаживать себе голышом и дальше.       Глупое хихиканье булькнуло в ее рту. Ну и идейка! Не разговоры ли с Ино на нее так влияли?       Неважно. Ступив под струю освежающего душа, она прикрыла глаза, наслаждаясь тем, как вода омывает ее тело и дарит долгожданный комфорт. Челка облепила щеки, и это было самое приятное ощущение за последние дни. Это лучше, чем потная майка.       Намылив голову, Сакура огорчилась: шампунь почти закончился. Значит, вскоре ей предстоит поход в магазин. В такую погоду лишний раз выходить на улицу — себе дороже.       Но зато… она мечтательно улыбнулась. В магазинах прохладно. Решено: сегодня, с заходом солнца, она сгоняет в круглосуточный. Нечего единственные выходные в квартирке прожигать.       Чище первого снега она выпорхнула из ванной комнаты в игривом настроении. Ах, ну словно птица в полете! Вон даже руки, что крылья, расправила. И не вытерлась.       Влажные следы остались на паркете, когда она пустилась в пляс, но, боже мой, если бы ей только было до этого дело. Вытрет потом.       Но это, верно подмечено, — потом. А сейчас — удивленный взгляд пробегающего мимо шиноби, пойманный ею за окном. Она вспыхнула, что спичка, ненароком укушенная пламенем.       Стыд порохом выстрелил ей в уши.       Это был не просто шиноби. Ее идиотская влюбленность вот уже на протяжении месяца, Капитан Учиха — ее Капитан! Харуно не знала, что на нее нашло, но она не спешила прикрыться. Или хотя бы взвизгнуть для приличия. Обозвать не отводящего от нее глаз мужчину последним извращенцем.       Она бы так и сделала, если бы не была влюблена. И если бы не была уверена, что Капитан — не извращенец. Наруто, Какаши-сенсей, Ино — все они входили в близкий круг общения Сакуры, и их объединяли извращенные наклонности в большей или меньшей степени. Но это не убавляло ее любви к ним.       А Итачи-сан… он таким не являлся. Какое-то время она и вовсе считала его асексуальным. Просто защищать деревню из тени — это про него. Но спать с женщинами… он словно возвышается над человеческой природой, самой ее сутью. А может, она его просто обожествляла. Как знать?       В любом случае, он первый отвёл взгляд. Не по своей воле. Потому, что фонарный столб, на котором он стоял, задрожал. Под ногами Сакуры тоже прошлась ощутимая рябь.       «Землетрясение!» — набатом застучало в голове.       Она кинулась к окну, но капитана уже не было. Она проигнорировала шокированные взгляды прохожих, обращённые на нее.

***

      Сакура действительно заглянула вечером в магазин, но отнюдь не за шампунем. Обняв арбуз, она уныло брела по известному маршруту. Чертова Яманака обрадовалась бы, что Сакура волей-неволей последовала ее указаниям!       Ну что за жизнь? Так или иначе она становилась пешкой в планах Яманака. Не то чтобы ей это не нравилось, если это действительно могло помочь…       Девушка тряхнула шевелюрой. Бред. Бред. И вишенка на торте — бред.       Сравнивать себя с пешкой — какой абсурд! Пешки поджимают хвосты при сигнале об опасности. Первыми покидают поле боя и прячутся за чужими спинами, упорно скрывая собственную слабость. Она не такая. Больше нет.       Именно поэтому она пришла к Капитану Учиха. Именно поэтому ее рука не дрогнет, когда она, неловко скрючившись, чтобы придержать арбуз, позвонит в дверь. Именно поэтому не даст заднюю, когда Итачи-сан объявится на пороге.       Или всё-таки даст? Ее руки ослабли.

***

      Итачи не переставал смеяться. Смешинки, столь нехарактерные для него, горели особенно ярко. Как неунывающие звёзды, освещавшие путь заплутавшим странникам.       Она уронила арбуз, но он поймал, и с тех пор не переставал хохотать. Сакура понимала — это истерическое, но ничего не могла поделать с собой: стыдливо отвела глаза и спряталась за шторкой волос.       — Сакура, — позвал он ее ласково, и ее уши стремительно покраснели, — пройдемте на веранду, там теплее.       — Что? — она вскинула подбородок. — Вы хотите сказать, что любите жару?       — А вы — нет?       — Я умираю!       Вместо смешка вышел сдавленный хмык. Харуно уверена — капитан не хочет ее задеть.       — Раз так, идём в гостиную.       Вскоре, когда они прошли в гостиную, Сакура смогла спокойно вздохнуть — там был установлен кондиционер. Зарядившись весёлым настроением, она пожурила:       — Если вы переносите жару с такой легкостью, зачем вам кондиционер?       Капитан поставил тарелку с нарезанными дольками арбуза на стол и растерянно ответил, что это для гостей. Девушка сжала подол платья. Она чувствовала напряжение в воздухе, которым дышала; сомнений быть не может — Итачи вновь закрывался от нее в коконе. Недавно она увидела его личную сторону. Сам не ожидая такой открытости, теперь он чувствовал себя отчужденно и холодно. Ей вдруг стало страшно, что никогда — до конца дней! — она не услышит его смеха, и предприняла отчаянную попытку вывести его на диалог:       — Я хотела попросить у вас прощение.       — За что?       — За ту сцену днём.       — Все в порядке. К тому же, я сам на тебя смотрел.       Она вспыхнула, хотя, казалось бы, куда гуще краснеть.       — И как? Понравилось?       — Иначе я бы не смотрел.       Сакура взяла спасительную дольку арбуза и смачно откусила. Сот потек по ее подбородку, скрываясь в ложбинке меж грудей — платье намокло. Она едва ли не плакала от досады и этого смущающего разговора — только освежающий воздух спасал.       — А вообще, знаете, зачем я пришла?       Итачи вопросительно промычал, откусывая арбуз. Сладкий, как он и любит.       — Мне нравится ваш кондиционер.       — Я думал, ты не подозревала о его существовании.       — Зато знаю теперь.       — Час поздний, — Итачи бросил короткий взгляд на часы, — можешь остаться у меня, если хочешь.       — Правда? — Сакура воспылала энтузиазмом. — Я могу спать здесь?       — Конечно, — Учиха вежливо улыбнулся, сбитый с толку ее детским восторгом, — я постелю тебе футон.       Она поблагодарила и легла на холодный татами.       — Сакура? — в его голосе вновь проскользнули те искры веселья, и это осчастливило ее. — Я ещё не постелил.       — Тихо, — она таинственно приложила палец к губам, — дайте мне насладиться моментом.       Он не мешал — наоборот, лег рядом, поставив туда же тарелку.       — В этом определенно что-то есть.       Сакура согласилась и закрыла глаза. Сегодня будет чудесная ночь — даже шум кондиционера не будет мешать.