Господин Неудача

Мама, это небыль, мама это небыль

Мама, это не со мной!

Неужели небо, неужели небо

Задеваю головой?

На ковре-вертолете

Мимо радуги

Мы летим, а вы ползете

Чудаки вы, чудаки!

Агата Кристи, «Ковер-Вертолет».

Калейдоскоп разноцветных пятен пробивался сквозь закрытые веки вампира. Энтони на мгновение пробудился, не в силах открыть глаза. Он слышал, как скрипели половицы, как кто-то незаметно пробирался через завалы к столу. Вампир чувствовал, как этот кто-то встал напротив кровати, впиваясь в них взглядом. Горячее дыхание обдало щеки. Ноги сводило в судорогах, Энтони попытался проснуться окончательно, но лежал, словно парализованный, ощущая только сердцебиение товарища рядом. Тошнота желчью подкатывала к горлу. Энтони бесконечно падал в черную бездну, в панике цепляя руками воздух. Бросало то в жар, то в холод, пальцы на руках коченели, а лоб горел. «Я хочу домой… Я хочу домой! — кричал в мыслях Энтони, упираясь руками в черную материю. — Двадцатое января, двухтысячно… две тысячи четвертый год!» Труба, которая воронкой закручивалась вокруг вампира, с каждым разом уменьшалась, передавливая внутренности. Не поддаваясь страху, Энтони зажмурился, представляя родительский дом, свою семью, их счастливые улыбки. Он повторял раз за разом дату и время, не выбрасывая из головы тропинку до дома. Темнота перекрывала воздух, и вампир сложил руки лодочкой, закрывая нос. «Я увижу родителей. Я увижу дом. Я спасу их», — поддавшись тьме, Энтони вытянулся в ровную струну, стиснув зубы. Бездна внезапно расширилась, ослепив вампира ярким светом, и в один момент все тело пронзил мощный разряд тока. Нервные окончания будто скручивались в узлы, прыснули слезы. Спину обдало ледяным порывом ветра, а лопатки уперлись во что-то шершавое. Внезапный хлопок около уха заставил Энтони вскочить. Он открыл рот, пытаясь закричать, но из горла выдавился лишь слабый хрип. «Ничего не вышло» — первая мысль Энтони. Но осмотревшись по сторонам, он убедился в обратном. — Эдмунд! Эдмунд! — вампир начал тормошить товарища. Нехотя привстав на локтях, оборотень тревожно огляделся. В нос ударил запах сырости и тины. Болотом несло везде. И если питерцы уже принюхались, то для Эдмунда это был абсолютно неприятный вкус. Оборотень слегка поморщился и незаметно скривил губы. Сквер казался очень чистым и приличным: деревянные узорчатые лавочки, аккуратные ограждения, уличные столбы без единой рекламки и, конечно же, поребрики. Снега тут было не так много, как могло навалить в Кривом Камне зимой, но морозы тут явно крепче. Между проталин вальяжно прогуливались жирные сороки, ковыряясь в пожухлой траве. — У нас получилось! Получилось! — теребил Эдмунда Энтони. — Не думал, шо под Питером побываю вот так… — Да мы еще с тобой сюда потом сто тысяч раз слетаем! Я тебе тут все покажу! Я потом прилечу к вам, в Кривой Камень! И тетю Лизу с собой возьмем! Покажу ей свой любимый музей! Вампир развернулся и побежал по тротуару, радостно расставив руки. На черные кожаные перчатки медленно опускались маленькие снежинки. В душе все пело и плясало, хотелось радостно кричать. Но, посмотрев на часы, Энтони сразу же переменился в лице: — Нужно выдвигаться. Скоро придет Лаверн. Я не дам ему сделать… А что же все-таки сделал Лаверн? И сделал ли? И будет ли он тут? Или это всего лишь больная фантазия Энтони? Петляя между деревьев, вампир повел Эдмунда к своему старому дому. Тропинка гуляла между старых дубов и берез, темнота сгустками пряталась под кустами, убегая каждый раз, когда Энтони обращал на нее внимание. Обернувшись, Энтони замер, прислушиваясь к тишине улицы. Пройдя несколько шагов по талому снегу, он вновь посмотрел через левое плечо. — Ты чувствуешь? — не выдержав, спросил Энтони у товарища. Сглотнув, Эдмунд перевел взгляд в сторону: — Неа, а должен? — Меня не покидает ощущение, что кто-то прется за нами по пятам… — вампир сжал кулаки, и кожаные перчатки характерно скрипнули. — Надумал всякого, а ещё и меня стремаешь! — оборотень поежился, проталкивая Энтони вперед.

***

— Посмотрите, пожалуйста, еще! Я уверена, они что-то задумали! Сара сидела на больничной койке, прижимая к уху телефон так, что в локте стало покалывать. — Я сейчас посмотрю в котле… — крикнула Елизавета, и Сара вздрогнула. Заметив подозрительно тишину по ту сторону трубки, Сара встревоженно спросила: — Алло? Теть Лиз? Вы меня слышите? Молчание. Что-то на заднем фоне свалилось, послышались какое-то шуршание. Спустя десять минут звонок сбросился, а потом трубку уже никто не брал.

***

На горизонте виднелся красивый двухэтажный домик, с трубой, с маленьким забором и каменной дорожкой, ведущей к входной двери. Все было при нем, вот только прежнего тепла Энтони от него не чувствовал. Он слышал детство: смех матери и дурацкие шутки отца, над которыми они могли смеяться несколько дней подряд, звук шумящего телевизора и скрип дров в камине. Перед глазами проскакивали воспоминания о первой поездке на велосипеде, о рыбалке, на которую они выезжали в четыре утра, и классики, которые они с мамой рисовали на асфальте. Вампир присел на корточки. Но все эти силуэты, все это было словно чужое. Кадры из фильма, актеры. Будто ничего этого и не было никогда. — Всего двадцать минут. Энтони готов броситься на Лаверна прямо здесь и сейчас. Если бы он не ввязался в эту треклятую секту, то все было бы совершенно по-другому! — Послушай, братан. Я должен тебе кое-чё сказать, — решился Эдмунд, переминаясь с ноги на ногу от холода. — Мы никуда с тобой потом не поедем… Потому шо, ну, не встретимся… Все вокруг замерло. Энтони, был участником какого-то драматического фильма, начал понимать все в замедленной съемке. — Нет… С каждой секундой все больше и больше умных мыслей приходило в его голову. Логичность поступков Энтони растворилась талой снежинкой на теплой коже. Издав еле слышный стон, он зажал рот рукой. Сердце обдало лавой, между ребрами что-то резко потянуло и, согнувшись, он прижал ладонь к правому боку. — Т-ты знал! С-с самого начала знал! И В-вуд знал! И вы… — Обратного пути нет, — с сожалением бросил ему Эдмунд, присаживаясь на поребрик. — Вуд сказал, шо каким-то образом остановит тебя, но, судя потому, шо мы тут, а он в тюрьме — план был плохим, — оборотень опустошенно смотрел на мигающую гирлянду, свисающую с крыши. — Всегда было интересно посмотреть на дом, в котором ты раньше жил, типа. Уютно, кароче. Я раньше всегда представлял, в каких местах точно бы помер. Тут и подохнуть не жалко. Энтони прокручивал в голове все слова, которые слышал от своих товарищей, от Елизаветы и сестры. Глаза бегали по сторонам, выискивая место, за которое можно было зацепиться. Капюшон сам прикрыл голову вампира, когда он свалился, прислонившись лбом к холодной земле. Взревев, Энтони ударил кулаком об асфальт. Перчатка треснула и на серый снег плеснула алая кровь. Боль отрезвила ненадолго. — Я не знал… Не знал, понимаешь?! Небольшой ледок обжигал холодом кожу, примораживал слезы к щекам, а влажные ресницы слиплись друг с другом. Начало тошнить. Развернувшись, Энтони выблевал все содержимое желудка, наверное, вместе с сердцем, которое было очень черствым и маленьким. Все плыло и скакало в разных цветах, словно это какой-то глюк. Не по-настоящему. Все это время он так увлекался своими проблемами, что совершенно забыл про тех, кто стал ему настоящей семьей. С Елизаветой, вероятно, может случиться непоправимое, и с Сарой… И с Вудом. Что вообще с ними будет? — Единственное чудовище тут — это я. Выдохнув, Энтони упал на спину и уставился на ночное небо. Звезды плясали между темными тучами, складываясь в ругательства и страшные силуэты. Он бы и дальше так лежал и ждал, когда закончатся эти невыносимые двадцать минут, но позади хрустнула ветка. — Энтони?! — удивленно спросил Лаверн, выглядывая из-за толстого дуба. Энтони вскочил и в оцепенении замер, закрывая собой Эдмунда. — Ты что тут делаешь? Спать надо, а не по улице шарахаться! — натянул на лицо лживую улыбку Лаверн. — Отдыхаю. А ты что тут забыл, с канистрой сомнительной жидкости? — колко рявкнул на него Энтони, не сводя взгляда с рук дяди. Он не знал, была ли канистра на самом деле или, может, там оружие. «Он все-таки тут. Это он». — Я?! — опешив, Лаверн нахмурился. — Я спасаю тебя от чудовища, Тони! Оно реально! И скоро придет за вами с Аней! — Спасать надо чудовище от меня, — отрезал Энтони, безотрывно смотря на дядю. — Все твои сказки, которыми ты меня пугал в детстве! Они, нахрен, реальность! И я узнал об этом, только спустя тридцать лет?! — Я готовил тебя ко встрече с Зеро! — сделав пару шагов назад, Лаверн приоткрыл рот. Все его действия казались какими-то неестественными, искусственными. Он был лишь куклой в чьих-то корявых руках. — Так вот спойлер* — я тебе не верил! И даже, нахрен, не поверил, когда собственными глазами увидел! А все ведь благодаря тебе, дядюшка! — Энтони обнажил клыки. От его былой закрытости не осталось и следа. Теперь он не стеснялся своих зубов. — Я не мог поступить иначе! Она бы убила меня! Я знаю ее, сколько себя помню! И если ты послушаешь меня хотя бы сейчас, то мы спасемся! Она оценит твой выбор, и мы будем счастливо жить всей семьей! — Что бы тоже других вампиров ей сдавать?! Ты не вампир, ты крыса! — Энтони распалялся с каждым новым шагом. Лаверн сощурился, переведя взгляд на Эдмунда. Оборотень пялился куда-то сквозь деревья. Пока Энтони отвлекся, Лаверн врезал ему по голове канистрой с бензином, которая, действительно была у него за спиной. Глухой звук застыл в ушах. Пошатнувшись, Энтони почувствовал, как все тело внезапно обмякло. Оборотень подорвался и подхватил товарища на лету. Не успел Энтони очухаться, как прямо позади Лаверна зажглись два ярко-зеленых фонаря. Энтони с Эдмундом сцепились руками. Не смотреть на них было невозможно. Фонари гипнотически парили в воздухе, слегка покачиваясь, как буйки на воде. Дядя обернулся, прикрывая своей спиной Энтони: — Это он! Чудище показалось! Савин! Савин тут! Бегите! Два огромных витающих во тьме изумрудных глазища, напоминали космические летающие тарелки с узкими, почти змеиными зрачками. Зеленоватые тени утыкались в небольшой квадрат, словно все эти дома были лишь декорацией. Дешевой декорацией в чьей-то театральной постановке. И если Лаверн, Эдмунд и Энтони были куклами, то это сам кукловод вышел на сцену. — И что ты будешь делать, оказавшись в моей ловушке? — молодой мужской голос спросил Энтони в правое ухо. Шепот незнакомца вышел через левое, пролетая мимо Эдмунда серым дымком. По шее провели чем-то мокрым и липким. Замерев от ужаса, Энтони гортанно сглотнул. На кадыке поблескивали слюни. — То-ша. Теперь ты тоже мой… Мой самый ценный трофей, мой обожаемый… — Слышишь ты! — Энтони схватил рукав оборотня, вытирая об него шею и встал. — Кто бы ты ни был — иди нахуй! — Не-ет, То-ша… — Я понял, кто ты! Иди нахуй! Около маленького заборчика всегда была гравийка. Отец засыпал ей ямы во дворе. Зачерпнув кулак, Энтони метнул камушки в изумрудные глаза. От тошноты закружилась голова. Надо было закончить сначала с Лаверном. Энтони пополз на коленях до дяди. Худые пальцы впивались в мощеную дорожку. Огромный глаз подмигнул. Эдмунд дернулся за товарищем, хватая его за куртку, но Энтони вывернулся из нее змеей, которая сбросила старую и гадкую кожу. Хотя вся эта гадость сидела внутри, в голове, в груди, во рту. — Тох… — Эдмунд сделал несколько шагов назад. — Не на меня надо нападать! — Лаверн метался меж двух огней: впереди озлобленный и задурманенный собственной злостью племянник, а позади… Чудище. — Это ты убил моих родителей! Не чудовище! — отбивался Энтони, утирая кровь со щеки. — Если ты меня защищаешь, тогда какого…— он не успел договорить, как живот съежился от сильного удара. Энтони согнулся, выпуская пар изо рта. — Я никого не убивал! Они все… Так вышло! — но голос Лаверна растворился в порыве ветра. Эдмунд валялся на земле, неестественно распластавшись. Давление резко поднялось, адреналин ударил по вискам, сжимая их тисками. И с каждой секундой их стягивали все сильнее. Голова скоро лопнет. Сердцебиения не было слышно, пульс не чувствовался. Энтони отбросил от себя уже похолодевшую руку товарища. Вампир прижимал к себе тело оборотня. Все произошло слишком быстро, слишком незаметно. Меховой капюшон на куртке товарища раздувался от легкого ветерка. Энтони раскачивался из стороны в сторону, смотря на застывшее спокойствие на лице Эдмунда. В памяти всплывал добрый голос товарища, его незатейливые ругательства, самый искренний смех, самая счастливая улыбка. После повисла петля. «А может быть, блин, это моя петля! Пойду и повешусь завтра, кароче, чё вы там, в своей бухгалтерии без моего принтера делать будете?» — прокручивал Энтони слова Эдмунда. — Я буду… Ты… — Энтони пытался выдавить из себя хоть что-то внятное. — Мне будет очень больно. За спиной взорвалась яркая вспышка света, и когда Энтони обернулся, то увидел полыхающий в огне дом. Все повторялось. Вампир схватил Эдмунда и оттащил подальше. Облезлые кусты раздвинулись, предлагая им укрытие. Энтони впился в болоньевую куртку товарища, прижимаясь лицом к грязной и гладкой ткани. К дому сбегались люди. Языки пламени неестественно возвышались к небу, дерево горело с невероятной скоростью. — Пожалуйста… — желания смотреть на смертельный танец огненных всплесков не было. Энтони будто уменьшился в размерах, превращаясь в крохотную желтую точку. — Тоша… — незнакомец вновь позвал вампира. Он стоял за ним. Он совсем рядом. Энтони не успел обернуться, как удар по спине опрокинул его лицом вниз.

Темнота.

В ушах звенело, мышцы ныли и тянули. Когда Энтони открыл глаза, то не увидел ничего, кроме тусклого света. Из темноты прорезались сотни белоснежных очей. Моргая, они меняли цвет радужки на изумрудный и обратно. Все спуталось в один комок. Руки и ноги рывками дергались. Нащупать рядом Эдмунда он не смог. Высокие тени вырастали из пола как грибы. — Ничтожество! Ты выбрал себя! Бросил родителей! Трус! Со временем силуэты приобрели черты его бывших одноклассников, которые шакалами потешались над ним, выкидывали тетради из окон, харкали на новую одежду. Они обступали его со всех сторон, беспрерывно гогоча. Закрыв лицо руками, Энтони пытался отогнать противников, но от каждого прикосновения их становилось только больше, они множились, как бактерии. — Смотрите! Дылда! — выкрикнул один из парней, и сотни других голосов, перемешиваясь друг с другом, начали повторять за ним. — Пошли вон! — взревел Энтони, отталкиваясь от темноты ногами, прячась в рукавах собственной куртки. Никто не собирался уходить. С резким грохотом толпа исчезла, а на ее месте возникло два светлых образа. — Я тебя разве так воспитывать?! — яростно вскрикнула Анабель, подбочениваясь. — Наш сын спутался с врагом! Выбрал каких-то незнакомцев вместо родни! Ты нам больше никто! Разочарование! — выкрикнул Ричард, грозно хмуря брови. — Нет-нет! Это не так! Он не враг мне! — пока Энтони оправдывался, родители растворились в легкой дымке, оставляя перед ним… Оборотня. — Я думал, мы друзья. Ты понимал, на чё идешь и подставил меня на смерть, зная о моем ребенке! Страх сковал Энтони, язык не поворачивался сказать хоть слово, выдавить хоть звук. Ноги сами понесли его к товарищу. Дотронувшись до него рукой, вампир хотел было утешить, но резкий удар оглушил его. — Отстань! Ты омерзительный! Я не хочу с тобой больше дружить! — оборотень, вскрикнул и испарился во тьме, оставляя Энтони сидеть на карачках посреди темной комнаты. Когда Энтони вскинул голову, чтобы набрать воздух, он заметил в углу два белых глаза, пристально наблюдавших за вампиром. Чудовище безотрывно, почти не моргая следило за каждым движением его рук. Из горстки воспоминаний вырвалась злосчастная арена, куча костей и следы от когтей. Сглотнув, Энтони приподнялся. Если ему и предстоит умереть сейчас, то прятаться он не станет. Все зашло слишком далеко, слишком много ошибок было сделано. Он уверенно шагнул во мрак, прямо на растерзанию чудищу, которого так боялся, от которого оберегал его дядя, и от которого бросало в дрожь даже бесстрашных Хвостов. Несмотря на кромешную темень, Энтони зажмурился, услышав слабое рычание. Опустив голову, вампир замер. Чья-то горячая рука легонько опустилась ему на спину. — Ну, чего ты? Чего? — бархатистый грубый голос мурашками прошел по телу Энтони. — Ладно, заканчиваю. — Это жесть какая-то, просто, — всхлипывая, Энтони повернулся к чудовищу лицом, смотря ему прямо в серебристые, блестящие в темноте глаза. — А я-то думал, что ты всерьез считаешь меня своим врагом, — уголки рваного рта приподнялись и бледные губы растянулись в мягкой улыбке. — Не думай, что я опять тебя спасаю. Мне нужно просто закончить пораньше. У меня еще много-много дел. — Зачем… Зачем ты…— Энтони продолжал смотреть на непроглядную материю под собой. — Понимаешь, все очень сложно. Однажды я увидел тебя, и понял, что дальше я не смогу. — Вуд затих на мгновенье, присаживаясь рядом. — Твоя душа моей душе оказалась очень даже по душе. Энтони замер, обдумав игру слов. А еще вампир заметил, что Вуд сидел, свесив ноги, в то время как сам Энтони сидел, поджав их под себя. — Мне нечего тебе сказать. Я пока ничего не понял, — голос Энтони не давал эха, был глухой и непривычный, словно все это происходило только у него в голове. А речь Вуда, наоборот, разлеталась в разные стороны, звуча сразу из нескольких мест. — Терпеть тебя не могу, чмо ты такое, редкостное. — А я наоборот, — Вуд пихнул Энтони в плечо, подвигаясь ближе. — Кстати, — Вуд замялся, — помнишь, тебя там прокляли как-то? — Забудешь такое, — Энтони наконец-то расслабленно выдохнул, падая в сторону Вуда. Он уперся в него, облокачивая голову на кудрявую копну. — Там неистово тупое проклятие, знаешь. Тебя должен был кошмарить черт, но этого не случалось, а ты ведь ждал. Так? — Вуд смотрел куда-то вдаль, будто за мрачными стенами что-то было, или он вновь видел то, чего не мог разглядеть вампир. — Дождался уже, — буркнул Энтони. — И знаешь, мне обещали черного черта. — В молодости я был брюнетом, понимаешь, — рука Вуда растрепала светлые волосы Энтони. — Знаю, а еще в молодости ты…— но договорить Энтони не смог.

Темные всполохи, треск веток, скрежет клыков.

Петушиный крик привел вампира в сознание. Дернув ногой, он набрал в грудь воздух и всплыл со дна. Светало. Перевернувшись на спину, Энтони попытался встать. Тонкие ноги подкосились, и вампир снова рухнул на землю. Он не понимал, где находился, какой сейчас год и что в мире вообще происходило. Энтони поднял корпус и присел на кочку. Правый глаз бился в нервном тике, а пальцы на руках сами отстукивали какой-то ритм. — Маленькие дети… — вампира контужено ударило током, — ни за что на свете, — продолжал он подбирать слова к собственным стукам. Боль с опозданием прошлась по телу Энтони, и теперь, сморщившись, он завалился набок. Энтони расфокусировал взгляд. В голове плавал настоящий кисель из кучи случайных воспоминаний. По щеке пополз жук и, шмыгнув носом, вампир попытался смахнуть его. Заметив на горизонте какой-то силуэт, Энтони присмотрелся, забыв про насекомое. Подогнув под себя длинные ноги, он внимательно наблюдал за шевелением. Даже при всех вампирских способностях было все размыто. Он хотел было опереться о твердую поверхность, но случайно запустил руки в грязную лужу. Энтони вздохнул, смотря, как червяки шныряют между пальцев. Не было сил даже орать на них. Да что там, на них — на себя не было сил. Воспользовавшись проверенным методом товарища, Энтони вытер ладони об штаны. — Эй, ты! — обратился он к незнакомцу, пытаясь найти равновесие. Мужчина в строгом черном костюме бегло осмотрел вампира, глянул на свои наручные часы и, сделав шаг назад, буркнул: — Парень, иди домой, пока я ментов не вызвал! Полшестого, а вы уже вкидываетесь! Маком, небось? — Прости, мужик, но у меня острое желание въебать кому-нибудь! Размахнувшись, Энтони врезал ему кулаком по лицу и, как только тот согнулся, закрывая кровоточащий нос, вампир скрылся за столбом. Втащить незнакомому мужику — это было слишком даже для Энтони. — Так, ну город вроде… Вроде Кривой Камень. Или нет? Заметив чайку, мирно расхаживающую по тротуару, Энтони выдохнул. Тревога откатила назад. Осталось только убедиться, что это был лишь бред очередного приступа. Из головы все еще не выходили воспоминания той страшной ночи, когда он увидел мертвое тело товарища. Тело оборотня, который отдал свою жизнь, чтобы успокоить его эгоизм. Оборотня, который всегда улыбался и поддерживал, хоть и нелепо иногда, но искренне. — Осталось понять, что из этого было правдой… Нужно было поскорее добраться домой. Хотелось выпить горячего имбирного чая и плюхнуться на диван. Добежав до остановки, Энтони забежал в случайный утренний автобус. Проехав зайцем, вампир вышел на улицу. Бодрящий ветер обдувал вспотевшее от стресса лицо. Будто Энтони из зимы сразу оказался в весне. Причем по щиколотку: ручейки грязной воды стекали с сопки вниз, сливаясь одну небольшую речку. С погодой в Кривом Камне можно сойти с ума! И зима не зима, и злодей не злодей! Встрепенувшись, Энтони поднялся к двум стоящим рядом хрущевкам. Не видя перед собой никаких преград, он сбил с ног соседа. Споткнувшись о клумбу, вампир со всей дури влетел в домофон. Приложив ладонь к пульсирующему ушибу, Энтони дернул дверную ручку, судорожно вспоминая код. Кое-как набрав четырехзначный номер, он забежал в подъезд. Энтони начал долбиться в свою квартиру. Никто не открывал. Он прислушался: пусто. Аня никогда в жизни не поехала бы куда-то в шесть утра. Стукнув еще раз, он устало опустился на пол, и поджал колени. Замок в соседней двери провернулся, и она со скрипом открылась. Радостно подскочив, Энтони хотел было рассказать Елизавете обо всем, но на пороге стояла совсем не она. Женщина с черными, как уголь волосами, аккуратно заплетенными в гульку, жестом пригласила вампира внутрь. Желтые глаза с узкими зрачками скользнули по Энтони. — Ну, ты счастлив? — произнесла она таким тоном, что внутри у Энтони все органы завязались в узел. — А вы кто? — смог выдавить он, опасливо ступая через порог квартиры. — Где тетя Лиза? Женщина смерила вампира леденящим взглядом, осматривая каждую царапинку на его лице. Она медленно одернула подол темного платья и надменно повела губой. Незнакомка вальяжно положила руку на дверной косяк, демонстрируя аккуратные и светлые ноготки. — Рассматривал ли ты вариант, что твоя любимейшая тетушка Лиза умрет? Поинтересовался ты хоть раз у своей любимейшей тетушки Лизы, как она себя чувствует? Как ее больное сердце? Как ее разбитая душа? Ты такой говнистый, Антоша! Как тебя люди терпят? Острые скулы женщины впивались в вампира каждый раз, когда она поворачивала голову в его сторону. — Вы что врете? Совсем? — А с каких пор, Антон, мы с тобой на «вы»? Или ты свою любимицу не узнаешь? Она ехидно улыбнулась и, нахмурив брови, встряхнула головой. Желтые глаза, черная одежда. Как же он раньше не догадался? — Багира! Ой… — Беатрис, — поправила его женщина, нежно проводя рукой по блондинистым волосам. — Да, — дергая себя за пальцы, пробормотал Энтони. — Это ты пьешь с кружки со сколом! Что было, пока меня не было? В мое отсутствие, то есть… — Энтони с надеждой смотрел на кошку, ожидая, что та засмеется и скажет: «Это все просто тупой розыгрыш!» — Когда Лиза услышала новость о том, что ее обожаемый сыночка-корзиночка куда-то пропал, ей стало очень плохо! Хорошо, что я знала, что делать! Я была рядом и вызвала ей крест! — Ты что сделала? — вскрикнул Энтони, будто до этого никакой важной информации и не было. — Как только Зилия умерла, я смогла превращаться из кошки в человека и обратно. Тебя только это тревожит? — Беатрис обошла кругом вампира и, положив руку ему на плечо, прошептала: — Я все про тебя знаю! Даже про то, что ты там хранишь в своем старом ноутбуке. Только попробуй не помочь Лизе, я все про тебя расскажу! — Что с Елизаветой? — Она в больнице, состояние стабильное, но думаю, если ты ее навестишь, есть шансы на быстрое выздоровление, — мурлыкнула Беатрис, протягивая вампиру заготовленную бумажку с адресом. — Спасибо! Повернувшись на шум, Энтони увидел, как черная кошка грациозно запрыгнула на подоконник.