Господин Неудача

Энтони еще долго не мог отойти от этих страшных и темных бетонных коридоров. В памяти до сих пор стояли образы недоделанных наркоманов, или кем они там вообще были. Неважно. Иногда Энтони и сам не понимал, что творит. Если бы он, будучи двадцатилетним парнем, увидел то, что вытворял в тридцать, то седых волос у него было бы примерно столько же, сколько и у Вуда. Точно! От одного его упоминания все тело било в нервной дрожи. Подняв тяжелую голову к потолку, Энтони мысленно вызывал высшие силы на помощь, потому что своими, судя по всему, он уже не справится. Трещины на штукатурке ничего не ответили на его призыв. Просочившись из комнаты на кухню, вампир устало опустился на деревянную табуретку, ножка которой предательски подкашивалась. И каждый раз он забывал ее прикрутить. Слова в голове путались в бессмысленный набор букв, а мышцы в ногах и руках неприятно тянуло. Все-таки физическая активность в его жизни присутствовала редко. Тем более, если резко поднять сто килограммов чистой дерзости и сарказма. — Мерзкий тип, — ответил Энтони сам себе, наощупь ища на столе кружку. Этот противный ушастый буквально вошел в его жизнь с ноги, вышибая все двери, и уходить не собирался. Даже после собственных обещаний. Потянув кружку, Энтони не рассчитал силу и чуть не выбил себе зуб, пролив горяченный чай на футболку. Еще немного и он разрыдался бы от безысходности. — Твою мать! — Энтони вскочил и со всего маху швырнул кружку в стену. Разлетевшиеся керамические осколки до ужаса напугали Бабочку, и та, зашипев, убежала в комнату. Энтони закипал. Все неимоверно раздражали и вели себя нарочито по-дебильному. Через полчаса в его маленькой и уютной квартире вновь соберется табор нечисти, которая будет орать, шуметь, вонять сигаретами и машинным маслом. Перетащив кресло, которое они с Аней притащили с рынка, вампир прихватил на руки Багиру. Она одна не убегала во время криков, терпела. Она была человеком в кошачьем обличии, и оставалось только надеяться, что мозги у нее тоже кошачьи. Елизавета притащила под ручку Вуда и усадила рядом с Энтони, опять специально. — Дружите получше! — наказала Елизавета, но Энтони сжался в неясную фигурку шахматной игры. Вампир слышал по телевизору что-то про ауру и все такое. И вот от «ауры» Вуда его выворачивало наизнанку. «Неприятно находиться» — только звучало смешно, а на деле Энтони мечтал взлететь на Луну. Пока только Елизавета приняла Вуда в свою маленькую семью, состоявшую из одного человека, — ее самой. Кризис у нее, что ли, или просто пытается замещать отсутствие детей левыми типами с улицы? С мужем развелась, про родню ничего не говорила. Вуд тоже был не рад такому близкому соседству: скомкался, сомкнул колени, хотя обычно сидел по-барски и расслабленно. Голову опустил даже, закрывая большие линзы очков кудрявыми патлами. Сердце у чудища бежало быстрее секундной стрелки часов. Энтони это льстило. Не каждый день его так боялись. Елизавета добрая и отчаявшаяся продавщица булочек, и она еще не знала, сколько вранья ей выливали на уши. Если снять всю лапшу, которую Вуд успел навешать всей компании, то можно открывать собственную чифаньку*. Энтони не верил ни одному его слову. И про замки и про дурман. Сегодня Вуд был особенно тихим: отодвинулся и иногда просто кивал. Уголок рта Энтони сам приподнялся, когда он увидел его таким. Беспомощным. Маленьким. Теперь они поменялись местами, и Энтони стал чудищем. Скользя по ковру, вампир подъехал на кресла поближе, и Вуд аж вскочил подальше. Раскраснелся и злобно насупился. — Я же не Зилия, чего меня бояться? — А я тебя и не боюсь! — Вуд вжал шею в плечи и прислонился к стенке. Пусть там и стоит. Вуд излучал настолько темную силу, что органы деревенели, запечатывая светлую магию Елизаветы в далекий ящик. Когда он входил в квартиру, вампира морозило, между ребер кололо и все время преследовало чувство страха. Страх, темнота. — Поэтому ты Зилию пригласил говорить на пустырь? — приоткрыв рот от удивления, Аня откинулась на спинку дивана. Вуд только щелкнул пастью. Позабыл, что Аня по прикосновениям в башку лазить умела! Энтони это веселило еще больше. — Если ты, жирный педик, не понимаешь, что подставляешь всех нас этими действиями, то давай-ка ты еще раз в дурке этой полежишь! — Ой-ой! — Вуд заметно успокоился, переменился в лице и посмотрел на вампира как-то хитро. Он трагично положил руку на грудь и прикрыл глаза. — Если тебя так интересует моя ориентация, то скажу тебе, что у меня женщин в жизни было больше, чем у тебя котов. — А мужчин? — насмешливо парировал Энтони. — Единственный мужчина, который ежедневно чпокает, и то только мой мозг, — это ты, Тоша. — Я не бездумно чпокаю! Я пытаюсь зачать там разум! Если Сара еще как-то смогла сдержать смех и тактично кашлянула в кулак, то Аня прыснула со смеху, катаясь по дивану. Закрыв лицо руками, Вуд галантно скрыл смешок, раздвигая несколько пальцев для обзора. — То, что я не хочу любиться с женщинами, не значит, что я педик! — начал оправдываться Энтони, усаживаясь обратно в кресло. Давя натянутую гордость, он вскинул голову. — Я вообще считаю, что эту болезнь все еще надо лечить медикаментозно! Раньше только так это и лечили! И люди жили нормальной жизнью — либо с женой, либо в гордом одиночестве! Моя участь — одиночество! — Хочу посмотреть на того отчаянного, который сможет полюбить такого, как ты. Вуд рассмеялся, оборачиваясь на зеркало в коридоре. Поправив прядь седых волос, он подвинул Елизавету на диване и развалился там в своей обыденной позе, закидывая одну ногу на другую. Сморщившись, Энтони отвернулся в сторону, тяжело и протяжно вздыхая. Не стоило забывать о том, что в лесу он упомянул о своем желании убить Энтони. Вот только, когда же это случится? Да и случится ли? Аня, вскинув брови, скептически покачала головой и вынула из кармана толстовки открытую шоколадку. Фольга приятно зашуршала. Аня хотела было положить отломленную дольку в рот, как заметила на себе пристальный взгляд серых глаз. Зрачки Вуда сузились до тонких полосочек, и он, не моргая, наблюдал за сладостью, мелькающей у вампирши. Нахмурившись, она приподняла руку с шоколадкой, а Вуд, приоткрыв пасть, запрокинул голову. Ладонь ушла влево, и голова Вуда повернулась следом. Сглотнув, Вуд подсел ближе, будто готов был сожрать шоколадку не только с оберткой, но и вместе с Анечкой. Вампирша поднесла дольку к его плоской морде, и глаза Вуда сбились в кучу, а зрачки перетекли в два больших черных овала, которые занимали половину радужки. Сделав еще пару обманных маневров, Аня все-таки съела сладкое, довольно хихикая. — Интересно, Тох, он за лазером бегать будет? — шепнул Эдмунд на ухо товарищу. — Никогда не поздно проверить, — Энтони больше раздражало даже не поведение Вуда, а то, что Аня без спроса взяла его любимую шоколадку, которую он спрятал от нее на шкафу. — Если что, то выложим ему дорожку из сладкого кирпича до замка Зилии и пусть он туда сам прет! Не получив вкусного, Вуд будто совсем обиделся, и надулся еще больше: — Отстань от меня с этой Зилией! Я сам с ней вопросы решаю, не тебе с ней сидеть и …разговоры водить! — Тебя вообще сюда не звали! Чу-ди-ще! Сидишь тут с утра до ночи, то кино смотришь, то лясы точишь, то чаи гоняешь! — Я не виноват, что в моем пгт кабельное еще не провели… Брезгливо стянув со своего плеча белый длинный волос, вампир сморщился, озлобленно поглядывая на Вуда: — Побрить бы тебя налысо, к чертовой матери! Причем ручной машинкой! — ему хватало светлой шерсти от котов, которая была на всей одежде. Вуд опасливо закрутил кудри в хвост. — А это еще чего такое? — А это очередная Тохина психологическая травма, не обращайте внимания! — фыркнула Анька на кухне, посмеиваясь. — Ну, конечно! Ты же у нас как отщепенец в клетке сидел, пропуская технологический прогресс мимо своей персоны! — Энтони, гордо вскинув голову, причесал блондинистую шевелюру. — Это когда тебе против роста волос стригут металлической бандурой, которую постоянно приходится сжимать и разжимать рукой, — вампир показательно подвигал кулаком. — И если ты будешь медленно продвигать машинку вперед — волосы будут вырываться. Да и сам процесс такой «стрижки» вызывал дичайший дискомфорт. Я всегда так орал, что меня весь микрорайон слышал! — О! У меня батя ваще стригся ножницами! Пока в тюрьму не сел, — оборотень искренне засмеялся, переминая между пальцами брелок от автомобиля. Выпучив глаза, Энтони вопросительно глянул на товарища, нервно облизывая сухие губы. Вуд резко перебил тему: — Так вы же «крутики» были! Отец на двух работах пахал, мать без продыху в магазине! На парикмахерскую денег жлобили? — Нет! — опомнился Энтони. — Просто у родителей был жесткий загон на эту тему. Мол, будешь стричься в парикмахерской — придет злая тетя-ведьма, соберет твои волосы и нашлет порчу! Хлопнув себе по коленкам, Энтони обвел руками всех присутствующих. — И я даже верил в эту херню, лет до двадцати! А сейчас я сижу просто с какими-то сомнительными личностями, переживая за свою жизнь из-за тупой колдуньи! — Тупая тут как раз-таки не колдунья! — вступился Вуд, отвлеченно поглядывая в окно. Вышагивая по залу перед внимательно смотрящей за ним толпой нелюдей, Энтони время от времени загадочно потирал подбородок, будто от этого в его голове появится умная мысль. — Я переживаю за свою жизнь! Вы — нет?! Очень жаль! — вскрикнул Энтони, развернувшись к товарищу. — Так, ты, фофаня* в пиджаке, поменьше бы на этом внимание заострял! Все беды от нервов, только СПИД от удовольствия! — выкатил Вуд и, скрестив руки, строгим и внимательным взглядом, уставился на вампира. Выждав несколько секунд, Энтони презрительно сморщил нос и только фыркнул, будто никто ничего и не говорил. Посмотрев в окно и придумав остроумный ответ, он самодовольно оскалился. — Я от тебя две недели внятного ответа не могу добиться! Если у тебя нет инстинкта самосохранения — сиди и молчи в тряпочку! Это не я Зилию на стрелку позвал! Вуд поменял положение ног и, не сводя пронзительного взгляда с вампира, что-то еле слышно хмыкнул: — Я не «стрелу забил», а пригласил побеседовать, мон амур, спокойнее, — пояснил Вуд и развел руками. Точка кипения была достигнута. Энтони всегда было легко вывести из себя, хотя остывал он также быстро, как и выбешивался. Вампир сделал два больших шага и нагнулся к Вуду так близко, что смог рассмотреть на его широких щеках веснушки. — Побеседовать с колдуньей, которая тебе пасть до ушей разрезала? В чем подвох? Это что за схема: «ломаем Жору — ебем Альбатрос»*? — Энтони схватил Вуда за грудки. — Ты думаешь, что ты просто поговоришь с ней?! Я знаю, что ты конченный! И что она такая же! Энтони возгорался как спичка, но чтобы разозлить Вуда, нужно было постараться. Курчавые седые волосы начали вставать дыбом, как у дикого зверя, визуально увеличивая Вуда в размере. По спине Энтони пробежали неприятные мурашки, которые переходили в ломку. Резко дернувшись, Вуд схватил Энтони за руки и вскочил со стула, уронив вампира на пол. Все попытки встать оканчивались неудачей — Вуд был гораздо сильнее, чем дрыщавый Энтони, и выбраться из его когтистых лап было практически невозможно. Наступив вампиру на коленную чашечку, Вуд застрекотал и наклонился к лицу Энтони так близко, что мог с легкостью мог ее оттяпать. Прямо как тому беспомощному Хвосту. — Да что бы ты пропал! Или в канаву упал! Или чтобы шальные собаки тебя разорвали во мраке! * — полушепотом прорычал Вуд и еще сильнее сжал руки Энтони, заставляя кисти онеметь. Эдмунд, пытающийся прекратить перепалку, только крутился волчком, не в силах оторвать товарищей друг от друга. Вуд расслабил хватку и довольно хмыкнул. Мерзкие мурашки перестали колоть спину, а сердце почему-то стало биться медленнее. Вампир выдохнул. В эту же секунду сверху на него будто скинули бетонную плиту! Вскрикнув от такого внезапного давления, Энтони испуганно пытался подняться, но оказался в ловушке. Ловя ртом воздух, он пытался хоть как-то вдохнуть. Легкие смялись в липкий комок. Вуд пытался расплющить его об пол. Елозя ногами, Энтони пытался скинуть с себя Вуда, но только скатал ковер в гармошку, тем самым рассмешив его. Повернув голову прямо, вампир понял, что их лица оказались недопустимо близко друг к другу. — Мон амур, если ты еще раз заикнешься про мой разрезанный рот, то я заставлю посчитать все мои клыки изнутри, — прошипел Вуд ему на ухо и поднялся, все так же держа на лице довольную и спокойную улыбку до ушей. Пару минут Энтони просто лежал на ковре и приходил в себя, обдумывая все, что произошло, но Елизавета похлопала его по плечу. Вампиру почти что откусили голву! — Сына, давай вставай, ссориться не время! — едва слышно сказала Елизавета, пытаясь поднять Энтони с пола. Было слышно, как Аня, почти не закрывая рот, проговорила: — Ну, нихрена себе… Но все сделали вид, что этого не расслышали. Привстав на локтях, Энтони прочистил горло, ощущая себя жалким трусом, который не смог скинуть с себя этого напыщенного «ушастого уродца». Пушистая башка Вуда наклонилась, веки с черными, наверняка крашеными, ресницами накрыли глаза лишь наполовину. Он протянул Энтони руку. — Так и будешь тут пылевых клещей собирать? — поинтересовался Вуд, рассматривая Энтони сверху. Теперь вампир казался на его фоне таким беспомощным, маленьким, особенно по сравнению с широкоплечим Вудом, который с этого ракурса казался еще крупнее. Зря Энтони над ним смеялся. По спине Энтони вновь прокатились мурашки, но в этот раз они уже не были такими мерзкими: просто стало тревожно, и вампир отвел взгляд на Елизавету. Ладонь сама потянулась навстречу Вуду, и тот, крепко сжав ее, потянул Энтони наверх. По голове ударило не только давление, но и новая волна гнева. Дернув руку на себя, Энтони притянул Вуда ближе, а потом заломал его, совсем как настоящий милиционер, ловивший преступника. Этому его научил Эдмунд, и теперь оборотень стоял с разинутым ртом. Гордо вскинув голову, вампир презрительно смерил взглядом Вуда, макушка которого еле доставала до его плеча. — Пиши бабке письмо, чтобы она шла нахер! Или давай координаты! Где встречаетесь?! — Я ничего не скажу! Эдик! Эдик! Уйми своего дружка! Он мне сейчас в задницу чего-нибудь вставит! Энтони обомлел. — Ты охринел?! — вампир ударил Вуда локтем по позвоночнику и подрезал ногу, равновесие потерялось, и тяжелое чудище повисло на Энтони. — Это ты по старой привычке?! — Зачем ты меня тогда задницей к себе развернул? — Говори, где бабка! — Полиция! Помогите! Насилуют! Эдмунду пришлось попотеть, чтобы расцепить этот комок. Энтони сидел в одном углу, как на ринге, а Вуд в другом.