Господин Неудача

Нервно размешивая кровавый кисель, Энтони облокотился о стену и не отрывал взгляд от Елизаветы, внимательно разглядывающую бумажку со схемой. Ведьма вертела в руках карандаш и что-то исправляла, зачеркивала, стирала ластиком. Там она расписала всю хронологию событий. Эдмунд и Зеро тоже с неприкрытым удивлением пялились на листки. — Что там она пыталась сделать? Рептилоида? — Елизавета закинула карандаш за ухо и сделала несколько глотков имбирного чая. Эдмунд, услышав это слово, прикрыл рот рукой и засмеялся, а Энтони вопросительно поднял бровь. — Ну, извините! По-другому никак не выразиться! Видимо, она хотела что-то прыткое… что-то наподобие гекконов, но не сходится тогда… — Аллигатора. Она хотела аллигатора, — перебил Елизавету Зеро, — чтобы рвал и метал, быстро реагировал и хорошо плавал. Разной формы клыки в пасти чудища действительно напоминали зубы этого древнего пресмыкающегося. Не врал. — Эта полоумная обратила меня в тварь! Думала, что я стану ее оружием! Ломала мне кости, била током, резала и отрезала! Вышло то, что вышло. Жизнь мне это не облегчило и ей тоже. Конец. — Интересно узнать, что же она тебе там отрезала, — тихо спросил Энтони. Зеро отодвинул рубашку. На его ключицах можно было рассмотреть по три рваных отверстия с каждой стороны. Энтони при первой встрече плохо рассмотрел, и подумал, что это были жабры, но это были самые настоящие ноздри. — И много еще вас таких вот? — Энтони с опаской посмотрел на Зеро. — Точно таких больше нет! Я уникален! — Зеро одернул сам себя, сощурился, выискивая на очках пылинки. — Эта безумная женщина перестала оставлять разумных существ. Она одумалась. — Правильно. Увидела тебя, перекрестилась и сказала: «ну, нахер!» — Энтони развел руками, а Эдмунд громко заржал, уже никого не стесняясь. Он и так держал себя изо всех сил после «рептилоида», но тут сидеть с серьезным лицом было уже невозможно. Игнорируя ржач, Зеро продолжал: — Есть просто дуболомы, которые не умеют думать своим мозгом, а есть я. Умный и сообразительный. — Ты чё, птица Говорун*? — Эдмунда уже понесло. Елизавета подняла брови: — Капрал ты мой, еще один уникум… Мы тут с одним еле как справляемся! Злые колдуньи, мечтавшие захватить мир с помощью армии не такая уж и новинка, поэтому людям иногда лучше и проще поверить в это, чем… Тем более, что Хвостов они уже все видели, а значит, что им не составит труда поверить и в эту байку. Зеро сложил руки в замок и уставился в окно. Но кажется, ему не верил ровным счетом никто. Хоть дверь на кухню была заперта, Аня сидела на кресле и, прижав кружку к стене, пыталась расслышать разговоры взрослых. Сара, прогуливая пару в университете, должна была сидеть и смотреть за маленькой вампиршей, но как только она коснулась головой спинки кресла — уснула. Ане не нравилось, что ее не просвещают в такие важные темы. Она, между прочим, тоже участник разборок! Когда раздался пронзительный треск, схожий с ревом мотоцикла, вампирша ворвалась на кухню. Она уже было хотела влезть в драку, но все мирно сидели вокруг маленького столика, а Елизавета что-то записывала в свой ежедневник. — Елизавета Артемовна! — Сара заспанно потирала лицо. — Я вам говорила, что не надо включать миксер! Вы… Развернувшись в сторону дам, Зеро коварно улыбнулся. По кухне вновь прокатился странный звук. Сара схватила Аню за руку и увела за себя, но вампирша не боялась, а наоборот лезла вперед. — И чё это значит? — Эдмунд достал телефон и что-то набрал в поисковике. — Подготовка к брачному сезону? — Псоватый мой друг, объясню понятным примером: есть собака, а когда собака недовольна — она рычит. И я рычу, — Зеро вновь прищурился и затрещал, — еще несколько различных звуков могу издавать, но в основном непроизвольно. — Поищи: «как-ие зву-ки изда-ют ре-пти-ло-иды», — шепотом диктовал Энтони. Они с оборотнем вновь начали захлебываться от смеха. — А когда радуетесь? — тихонько спросила Анечка, прерывая истерику брата. Никто и не заметил, как Аня присела к Елизавете на край стула и внимательно слушала все переговоры. Гордо вскинув голову, Зеро приосанился, и очки чуть было не сползли с плоской морды. — Я не умею радоваться! Допив кисель, Энтони громко поставил кружку в раковину и подпер спиной холодильник, демонстративно скрестив руки: — Рисковать своей свободой я не хочу, поэтому у тебя будет два варианта развития твоей жалкой «жизни». Вариант первый: ты добровольно сдаешься Ловцам, и они там дальше делают с тобой, что потребуется. Вариант второй: мы сдаем тебя обратно к Зилии в замок, и ты продолжаешь кошмарить народ в округе Тихонска, забывая про нас всех. От одного слова «Ловцы» Зеро дернулся. Он покосился в сторону Елизаветы и Эдмунда, в надежде на какую-то поддержку или опровержение слов вампира, но те молча смотрели на стол. — А третий вариант? — вставила Аня. — Всегда есть третий вариант! Зачем его Ловцам? Он же хороший! Положительные слова в сторону Зеро резанули слух Энтони, и он крикнул: — Хороший?! Да он тебя разорвет! Ты видела его пасть? Он мне чуть голову не откусил! Мы не знаем, что у него в голове! Он ебнутый, это издалека видно! — Да я бы тоже не стал так смело утверждать, шо он бездушный. Он же не от балды тебе жопу второй раз спасает, наверное. Не думаю, шо у них в семнадцатом веке развлекуха такая была, — подал голос Эдмунд и нервно сглотнул. Елизавета едва коснулась холодной руки чудища, а тот от неожиданности отдернул ее и взъерошился. — Я не могу говорить что-то «за» или против». Это будет незаконно, оставлять тебя тут. — Зеро, а расскажи… — аккуратные пальцы Сары сжались в слабый кулак, она подошла ближе. — У него, оказывается, другое имя, — перебила ее Елизавета. — Вуд, — чудище оскалилось, выставляя напоказ кривые и желтые клыки. — У меня и татушка есть! — на запястье чудища действительно виднелась блеклая надпись «V V 0 0 D». Энтони будто укололи в зад иглой. Он подошел вплотную к Елизавете. — Вы что, дали ему новую кличку? Да это случайное слово, он его из головы только что взял! Не видите? Вампир грубо схватил чудище за руку и вчитался повнимательнее. Это буквы, которые связаны между собой точно не были. — Не кличку, а имя. Он же не собачка тебе! — возразила ведьма и встала со стула, переходя в оборону. — Правильно! Он не собачка — он хуже! Вы ему верите?! Колдунья его «Зеро» звала! У него номер, как штрих-код на чипсах! Там вообще можно любое слово так увидеть! Аня, испугавшись ссоры, потащила Сару за собой в зал. — Вы все считаете нормальным оставлять на свободе это чудовище?! Все заодно! Он вам мозги промыл! И тебе, Эдик! Товарищ, называется, — Энтони быстро вышел из кухни, хлопнул за компанию приоткрытой дверью в туалет, чуть не пнул Бабочку и вышел в подъезд. Выбежав на улицу, Энтони со всей дури пнул лавочку. Заскулив от боли, он схватился за ногу и упал рядом. — Даже Елизавета не видит в нем опасности! А я ведь ей доверять начал! — выпалил вампир, отряхивая задницу от грязи. — Он не жизнь мою спасал, а себя! Чтобы в доверие втереться и манипулировать потом доверчивыми простофилями… Вот такими, как Эдмунд! Приехал из своего Залупинска! Друзей нет, ничего нет! Конечно, он будет к первым встречным липнуть, чтобы хоть какое-то общение получить. Мозгов-то тоже нет! Позади кто-то громко кашлянул. — Спасибо за откровение, братан. Эдмунд поправил сползающую шапку и быстрым шагом прошел к машине. Энтони хотел что-то крикнуть вслед, но в горле встал колючий ком. Во рту появился неприятный привкус, хотелось зажмуриться и вновь открыть глаза на кухне, попивая имбирный чай. В позвоночник вонзились маленькие осколки, руки и ноги привязали к чему-то тяжелому и огромному. Еще несколько часов Энтони просто просидел на лавочке под окнами. Смотрел на прохожих, на пролетающих мимо голубей. Подъездная дверь запищала, и оттуда вышла закутанная в махровый халат Елизавета: — Давай домой. Задницу застудишь. Я чайник уже поставила. Ведьма распахнула дверь и жестом пригласила вампира внутрь. Оглянувшись еще раз, Энтони прошел следом. Теперь там было необычайно пусто и тихо. Непривычно тихо. За последние две недели логово вампиров было переполнено людьми, разговорами и разборками. И он так хотел, чтобы это прекратилось… А когда этого не стало, радости не было. Отчего же? — А где?.. — Энтони зашел на кухню. — Он тоже ушел, практически сразу, после того, как Эдмунд вышел. Пообещал мне больше не встревать в конфликтные ситуации и сказал, что больше вы с ним не встретитесь. Как и с «дуболомами» Зилии. С Сарой у меня сейчас будет отдельный разговор, так что ты тут с Анечкой. — И вы поверили? Я видел все своими глазами! Они с Зилией заодно! — взревел Энтони, сдерживая слезы. — Не знаю, Антошенька, не знаю. Нужно дать ему шанс, — Елизавета сглотнула, поджав губы. — Я пойду. Доброй ночи тебе, — добавила ведьма и, сжав кулаки, развернулась в сторону. Она вышла, шаркая тапочками. Аня заперлась в своей комнате вместе с кошками и читала им вслух книгу. Решив, что лучшее лекарство это сон, вампир завернул в душ. Там его встретила картина так себе: протекающий кран, ржавая ванна, которая была уже рыжего оттенка, зеркало, державшееся на двух гвоздях, покосилось, а одна из кафельных плиток вовсе отсутствовала. Это все последствия неравного боя с Энтони. Однажды он так переколотил тут все, что Елизавета думала, что он стены сносит. Хорошенько отмокнув, Энтони плюхнулся на диван и еще долго смотрел на потолок, пока не переборола усталость. Вскоре он отключился.

***

У Эдмунда действительно кроме мамы и бабушки никого больше не было. В Кривой Камень он приехал за новыми впечатлениями и эмоциями после того, как закончил колледж. Хотел избавиться от затяжной депрессии, игнорируя лекарственные препараты. Возможно, у него даже что-то начинало получаться, но когда недуг вернулся с новой силой, пришлось задержаться в городе подольше. В милицию попал случайно, как и все там, наверное. Сидя на маленьком гранитном заборе, Эдмунд швырял в море гальку, пытаясь запустить «блинчики», но камни сразу шли ко дну. На набережной было на удивление мало народу. Даже кальянщики, которые уже приросли к этому месту, куда-то испарились. Только судоремонтный завод гудел и светился — люди заканчивали работу и собирались по домам. Постепенно зажигались большие фонари, а на недостроенном мосту включилась подсветка. Он всегда считал это место особенным. Народ сюда не пускали, а пролезть обычным жителям и гостям города можно было только под забором. Слова Энтони не выходили из головы, а, наоборот, создавали туманные образы одноклассников, которые тыкали пальцем в рыжего мальчугана, припоминая «похождения» его отца. Все воспоминания о родителе заканчивались одинаково: судорогами в руках и крепко стиснутыми зубами. Из-за таких как он, страдала вся страна. И мама Эдмунда. Она не виновата в том, что вышла за него замуж. Не виновата в том, что за годы разлуки так и не смогла развестись. Боялась? Эдмунд даже продумывал, как встретит отца из тюрьмы, что ему скажет и как сильно приложит кулаком по его лицу. Отец был единственным человеком, на которого хотелось поднять руку первым. Ничтожество. Эдмунд его не боится, хоть мама и рассказывала кучу историй, связанных с отцом. Он тоже работал в паре с вампиром, как и Эдмунд сейчас. Для Эдмунда Энтони был чем-то совсем светлым и чуждым. Не таким, как остальные мальчишки во дворе. Этот вампир словно сошел с другой планеты, и это еще больше тянуло оборотня к нему.

***

— Вы действительно этого хотите? Обычно над таким решением думают месяцами, — девушка в белом халате нервно поправила прядь русых волос. — Да. Это окончательное решение. Мне нужно пополнить список хороших дел. Зеро быстро поставил липовую подпись на нескольких листках. Он придумал ее только что, как и дату рождения, имя и место прописки. — Ну что же…. Э-э-э… Добро пожаловать. И спасибо еще раз за ваше пожертвование! Вселенная не забудет этого! Меня зовут Элеонора, будем знакомы! — Без проблем! Вуд Терменвокс, очень приятно будет иметь с вами дело. Всегда есть третий вариант. Обычно он более щадящий, по сравнению с первыми двумя, но это не значит, что он более легкий. Лаборатория «Холодные Врата» уже как три дня была открыта к приему добровольцев. Выписав номер телефона из записной книжки Энтони, чудище решило сделать для этого мира хоть что-то хорошее и сдаться на опыты. Это было определенно лучше, чем идти к Ловцам или возвращаться к Зилии. Зеро объяснил в приемной комиссии, что он помнил только то, как его жестоко избили, а потом просто очнулся в парке спустя несколько столетий. Завороженные лаборанты и медики, естественно, ему поверили. Нужно было исправляться, зачеркивать в списке хороших дел как можно больше пунктов, иначе он действительно вернется в ту яму, из которой так долго вылезал. Зеро не знал, где можно еще спокойно подумать. Сама лаборатория представляла собой небольшое двухэтажное здание. Под изучение «немертвых» выделили всего три кабинета на втором этаже для тестирования мозговой и физической активностей. Добровольцев разделили на две группы: тех, кто хочет испытывать лекарства, и тех, кто готов испытывать оборудование. В каждой группе насчитывалось по пять человек, за которыми приглядывал куратор. Позже выяснилось, что испытывать лекарства хотели только самые отмороженные или те, кому терять было уже нечего. В общем, эдакий «отряд самоубийц» в облупленных стенах лаборатории. Надежда — единственная из добровольцев, кого запомнил Зеро. Крупная женщина с редкими черными волосами, вероятно, чем-то болела и решила, что сделает благое дело. Несмотря на столь короткий промежуток времени, Зеро успел найти с ней общий язык. Ее слегка угрюмый вид отталкивал одногруппников, и поэтому они уместились на последних стульях, чтобы не смущать остальных своим внешним видом. Элеонора, куратор группы «Первые по таблеточкам» распределила на каждого добровольца курс лекарств, которые они должны были протестировать. Зеро протянули странный бутылек с сиропом от кашля «Лаздолбан». Придется пить.