Однажды в кофейне

      Луна знает, что она невысокого роста, и ей было бы трудно это осознать, если бы не несколько причин. Первая: все выше её. Вторая: ей сложно дотянуться до некоторых вещей. Третья: Маттео Бальсано — её коллега, своего рода друг, в которого она совсем не влюблена, — постоянно напоминает ей об этом при каждой возможности.       Её обычный рабочий день состоит из всех трёх, смешанных множеством разных творческих способов, которые только может придумать Маттео (а их много, потому что он засранец).       Обычно в такие дни он занимается кассой, а она делает кофе. И это кажется хорошей идеей, пока миндальное молоко не заканчивается, а Луне не приходится пытаться дотянуться до одной из самых высоких полок, которая есть в этой кофейне. Она старается встать на цыпочки и потянуться изо всех сил, но это всë равно не прибавляет ей лишних двадцать сантиметров, необходимых для того, чтобы дотянуться до проклятого молока.       Готовая кричать на Рамиро, как только он завтра придёт на работу, за то, что он оставляет вещи слишком высоко, хоть знает, что ей до них никак не дотянуться, Луна вздыхает.       Она проводит несколько секунд, с тоской глядя на молоко, прежде чем чувствует, что кто-то появляется прямо за ее спиной — ей легко понять, что это Маттео (не потому, что она запомнила его запах, это было бы странно) — и подаёт молоко.       — Вот так, коротышка, — говорит он и возвращается к кассе.       Луна закатывает глаза и возвращается к своей работе, даже не глядя на него. Но румянец на её щеках — это лишь часть причины:       — Тебе, возможно, очень трудно вспомнить, — говорит ему Луна, — но у меня есть имя.       — Я знаю, манчкин, — отвечает ей Маттео в перерывах между покупателями. — Но это не так хорошо звучит, как мои маленькие прозвища.       — Вот, — Луна поворачивается к нему, качая головой, — ты снова придумываешь оправдания, чтобы не выдать факт своей глупости, ибо не можешь запомнить одно простое имя.       — Я не знаю, почему ты так со мной обращаешься, но без меня ты бы никогда не достала множество вещей.       Луна протягивает кофе, который она только что приготовила, и прикусывает язык, дабы не начать препираться с ним, или, что будет ещё хуже, — флиртовать.       — Я просто благодарна за то, что моя смена скоро закончится, и мне не придется видеть твое лицо аж до послезавтра.       — Ты будешь скучать по моему лицу, — подмигивает ей Маттео. — Я слишком красив, чтобы ошибаться.       — Как скажешь, сноб.       — Признайся, песочное печенье, — Маттео ухмыляется ей, — ты бы не смогла прожить и дня без меня.       — Единственное, что я бы не смогла сделать без тебя, — это дотянуться до вещей на высоких полках, — она поправила его. — Но даже для этого я могу достаточно быстро найти замену.       — Я важен для тебя, — он говорит ей, и Луна только качает головой, не зная, как она собирается это отрицать.       Вскоре на смену приезжает Хим, поэтому свободная до конца дня Луна спешит за своими вещами. Когда девушка покидает кофейню, она замечает, как Маттео подмигивает ей, заставляя щеки краснеть. Девушке хочется верить, что он не заметил этого, но, оглянувшись, она видит широкую улыбку на его лице.       На следующий день, когда Луна приходит на работу, все бросают на неë весёлые взгляды.       — Привет, — здоровается она, но Амбар, Гастон и Нина продолжают странно ей улыбаться.       — Тебе нравится? — спрашивает Маттео из-за стойки с искоркой в ​​глазах.       Остаток дня он проводит тише, чем обычно, но его улыбка становится всë шире и шире каждый раз, когда она пользовалась стулом, чтобы что-либо достать.       Их смены подходят к концу одновременно. Но когда они оба выходят из магазина, Маттео не разворачивается в привычную сторону.       — Можно мне пройтись с тобой? — Луна на самом деле не может придумать причину, по которой она бы могла ему отказать. И это не потому, что её сердце бьётся настолько быстро. Она просто кивает и начинает идти. — Так тебе понравился табурет? Правда? — он прерывает тишину своим поддразниванием, и она невольно улыбается.       — Он очень полезен, и в отличие от тебя, не болтает, — она поддразнивает в ответ. — Так что да, мне он понравился.       — Даже больше, чем я? — теперь за его поддразниванием стоит серьёзный тон.       — Определенно больше, — она смеётся, не понимая, чего он от неё хочет.       — Ну, а если я, предположим, приглашу тебя на ужин, ты бы предпочла пойти со стулом? — Маттео постоянно кусает губы и бросает в её сторону множество взглядов.       — Предпочла, — его лицо опускается, и она спешит добавить: — Но поскольку это очень странно, то, скорее всего, я приму твоё приглашение.       — Примешь? — повторяет сияющий Маттео, от чего её щеки покрываются румянцем.       — Конечно, — Луна пожимает плечами, пытаясь быть непринуждëнной, но она уверена, что широкая улыбка на её лице давно уже всё выдала.       — Я напишу тебе позже, — он останавливается, и Луна замечает, что они уже дошли до еë дома.       — Так я могу назначить тебе свидание?       — Значит, мы уже на стадии свиданий? — спрашивает Луна, поднимая брови.       — Конечно, — он улыбается ей и наклоняется ближе. А когда Луна думает, что он собирается поцеловать её, парень немного отклоняется и целует уголок её рта. — Увидимся завтра, манчкин.       Маттео разворачивается и уходит, к её счастью, не оглядываясь, ведь она не уверена, что смогла бы стереть глупую улыбку со своего лица.