То, что мы называли солнцем, есть тепло наших тел

      Море играло с ним в кошки-мышки. Тучи грозно скучивались над головой, кричали чайки, ветер загонял его в воду. Стоя на берегу, он хотел было бежать прочь, но ноги будто вросли в песок. Буйные волны поднимали со дна тину, ил и мертвых медуз. Гул усиливался, поглощая остатки тишины и заполняя собой все пространство. Земля под ним становилась податливой и мягкой, и, расступаясь, опускала его все глубже и глубже, замуровывая в себе. Армин хотел кричать, но открыв рот, не услышал собственного голоса. Море вдруг хлестнуло его новой волной, обступая со всех сторон, беря в кольцо. Он был в ловушке, из которой не выбраться. Слышались крики и приглушенный плач – едва различимый среди бури. Он шел откуда-то снизу, из-под волн. Ударил шторм, и земля дрогнула от напора. Армин погряз по пояс в песке, а людские надрывные крики приближались с каждым его вдохом. Море подступило вплотную, но вода не была такой, какой запомнил её Армин тогда на Парадизе. Она была вязкой, тягучей, больше похожей на деготь или смолу, и поглощала его целиком. Страх тугим узлом завязался у него вокруг шеи, тошнота подступала, и все внутри разрывалось на части, желая стать бесконечно большим и невесомым. Так было, когда он превращался в колосса. Огромное тело было поразительно легким, и каждый шаг был будто по воздуху. Для него не существовало преград, городов и морей. Был лишь он и его священная цель, заставляющая оцепеневшее тело двигаться. Но сейчас стать титаном не получалось. Не получалось стать больше и сильнее самого крупного моря, испарить его и выжечь до основания. Он был всего лишь маленький человек в слишком огромном и страшном мире. Вдруг Армин почувствовал, как горячие слезы потекли по щекам, пока смолистое море подступало все выше. Он снова чувствовал себя мальчишкой, зверем, попавшим в ловчие сети. А над ним синело бескрайнее небо, лишь чайки резали криком тучи. Даже колоссу до него не достать. Армин сделал последний глубокий вдох, прежде чем море накрыло его с головой. - Армин! Армин, проснись! Он глубоко вздохнул и вскочил, вбирая в легкие слишком много воздуха, а после зашелся тяжелым кашлем, слабыми руками впиваясь в простынь. Чужие ладони поддерживали его за плечи, не давая упасть. Мягкие пальцы крепко, но бережно поднимались выше, убирая влажные волосы с глаз и заключая лицо между ладоней. - Армин, все хорошо, - голос Энни слегка отрезвил его, - Посмотри на меня. Тон её был как всегда спокойным, но подняв взгляд, Армин врезался в бушующую тревогу. Он поспешил отвести глаза, отнимая от себя теплые руки, но паника снова охватила его. Арлерт схватился за волосы и согнулся, пытаясь выжечь страх из своей головы. Он что-то бессвязно бормотал, уткнувшись носом в колени и истерично дрожал, с каждым всхлипом дергаясь все сильнее. Энни настойчиво освободила его из кольца рук, снова заставив взглянуть ей в глаза. - Смотри на меня. Все закончилось, - она пододвинулась ближе и стерла большим пальцем дорожку слез, - Не закрывай глаза, Армин. Смотри на меня. Он все еще всхлипывал и тяжело дышал, стараясь не шевелиться в её руках, но тело предательски дрожало. Все внутри колотилось, раскалялось, но при этом Армин чувствовал, как сильно он замерз. Энни, будто услышав мысли, накинула ему на плечи одеяло и пододвинулась еще ближе, губами касаясь влажного лба. Армин смотрел куда-то сквозь неё, возвращаясь обратно в кошмар. Главное не закрывать глаза. Тогда снова станет страшно. - Хочешь пить? – спросила Энни, глядя на его сухие губы.  Армин лишь коротко кивнул. Но стоило лишь ей встать с кровати, как Арлерт испуганно схватил её за запястье. - Стой! – его голос надломился и перешел на сип, - Не уходи… пожалуйста... Не оставляй меня… Он смотрел на неё снизу вверх, так испуганно и потерянно, что весь воздух выбило из легких. Он смотрел на неё точно так же в день, когда она предала его, когда женская особь подняла капюшон и наткнулась на эти глаза, навсегда оставившие трещины в льдине, которую раньше именовали сердцем. Тогда Энни подумала, что ни за что на свете не захотела бы видеть Армина таким напуганным снова. Слишком много боли это ей приносило. Леонхарт послушно опустилась рядом, взяв его за руку. Через пару секунд она оглядела комнату, и все еще не разнимая рук, потянулась за сумкой. Она выудила оттуда походную флягу, в которой еще оставалась вода, и протянула ему. - Вот. Выпей. Армин делал жадные глотки, впиваясь ногтями в холодный металл фляги. Голова легчала, и сон давил на веки. Арлерт потер глаза, стирая тревогу и слезы, и обнял себя за плечи. - Иди сюда, - еле слышно произнесла Энни, раскрывая руки. Её объятия всегда успокаивали и дарили защиту. Но теперь, снова прикрыв глаза, Армин чувствовал, как возвращается к вязкому морю. Он тихо простонал, спускаясь и ложась Энни на колени, притянув ноги к груди, и вновь задрожал, пытаясь смахнуть наваждение. Леонхарт тихо прочистила горло, а после невесомо запела, крепче обнимая Армина и прижимая его к себе.

~ беги от безумцев. не беги от проблем. то, что мы называли солнцем есть тепло наших тел ~

Её голос раскалывал тишину, мягко отражаясь от стен. Однажды Армин услышал, как она поет во время дежурства, еще в кадетском корпусе, и сказал, что у неё определенно есть талант. После войны пение было единственным, что успокаивало нынешнего командира, и Арлерт даже обещал купить им пианино, чтобы чаще слышать её песни. Энни невольно улыбнулась, вспоминая эти моменты, и провела рукой по золотистым волосам парня. Тот успел слегка обмякнуть в её руках. По неизвестным самому Армину причинам он чувствовал себя в безопасности рядом с ней. Голос Энни не раз выводил его из кошмаров, следовал за ним рядом, настойчиво ведя к свету. Чувствуя, как выравнивается его дыхание, Энни продолжила:

~ береги себя от мрака, как от огня. береги себя, как бы сладко ни звали леса. нас затянет, мы погибнем в этой черной смоле, наши тела превратятся в камень. прекрати покоряться мгле ~

Вскоре Армин уснул. Через час загорелся рассвет, и мрак отступил, обнажая миру чистое небо, цвета такого же, что и его глаза.