Воспоминания и последствия

10 ноября. 1822 год. Франция. Дом Ойкавы.

Настойчивый стук в комнату разрушил тишину дома. — Тобио, открой дверь, пожалуйста, — Ойкава сидел, прислонившись спиной к стене, и раздражался от ответного молчания. — Прекрати меня игнорировать, — парень сорвался на крик. — Сначала объясни всё, — злобно прошипел подросток. — Ты как себе это представляешь? Впусти меня, — Тоору пнул косяк. Замок звонко щёлкнул, Ойкава, навалившись всем телом на дверь, влетел в комнату и схватил Кагеяму за рубашку. — А теперь послушай... — Нет, ну почему я узнаю правду только сейчас? Видимо, наивно верил. Мы совсем чужие друг другу люди, — Тобио вырывается из цепких рук парня. — Начнём с того, что те письма мои, ты не должен был их читать, — Тоору хмурит брови. — И ещё, прекрати говорить глупости, мне больно от этих слов. — А мне не больно узнавать, что у тебя уже есть семья, близкие? Ты бросишь меня и уедешь, как сделал это с Сакусой, да? — Тобио, нет и ещё раз нет! С чего вообще такие мысли? — Ойкава замечает красные, заплаканные глаза подростка. — Ты... плакал что ли? — Нет, — отворачиваясь и прикрывая лицо от собеседника, говорит Кагеяма. — Да уж, сознание шестнадцатилетнего, а ум всё-таки отсутствует, — Тоору подводит парня к кровати, усаживая того на мягкую поверхность. — Ты мне очень дорог, также, как и Акааши, Бокуто и Куроо. Вы все — моя семья. — Они знают обо мне? — подросток поднимает голову. — Да, в конце декабря мы оба поедем в Германию, понял? Я никогда не брошу и не променяю тебя, глупец, сколько бы проблем ты не доставлял, — Ойкава крепко обнимает Тобио, поглаживая его по тёмным волосам. — И... сколько бы мы не ссорились? — Кагеяма в надежде смотрит на парня. — И сколько бы мы не ссорились, — уверенно заявляет Тоору. — Прости меня, прости. Я не знаю, почему так вскипел. Просто мысль о том, что я ненужное звено в вашей идиллии, подбила моё состояние. Это очень жутко, с каждым днём бессмертие пугает всё больше, а тут ещё и ты со своими секретами. Мне тяжело, прости, я не такой устойчивый. — Я всё понимаю, ребёнок мой, — Ойкава аккуратно прижимается своим лбом к чужому. — Ты не обязан быть сильным. — Возможно. — В любом случае я люблю тебя, Тобио, никогда не смей оставаться наедине со своими мыслями. Знаешь же, что мне пришлось пожалеть о том поступке с Сакусой, больше такого не повторится, точно не с тобой. — Это же больная тема, прости, что упомянул, — парень виновато взглянул на собеседника. — Ничего страшного, уже как-то без разницы, — Тоору ущипнул подростка за щёку. — Давай пока просто закроем тему, а позже я подробно расскажу о своей семье и, как их встретил. Уже пора спать, а ты весь день плакал. — Неправда, — Кагеяма отвернулся и скрестил руки. — Кого ты обманываешь? — Ойкава целует парня в висок. — Прости меня, я был с тобой груб, ещё и скрывал от тебя некоторые вещи. Надеялся рассказать позже, но, как видишь, всё обернулось иначе. — Я понимаю, — Тобио прижался щекой к чужому плечу, а спустя несколько секунд аккуратно подтолкнул собеседника в сторону двери. — Тебе завтра в институт. Иди. Отдыхай. Ты не обязан успокаивать меня. — Уже прогоняешь? — отшутился Ойкава. — Не прогоняю, а беспокоюсь о твоем состоянии. — Хорошо…Тогда…Спокойной ночи? — Тоору нерешительно вышел из комнаты, напоследок обернувшись. — Спокойной, — улыбнувшись, ответил подросток. Парень остановился, так и не прикрыв дверь до конца. Он хотел сказать ещё хоть что-то, но его опередили. — Люблю тебя, — медленно проговорил Кагеяма, в надежде, что его услышали. —Взаимно, Тобио.