Выпускной.

Чонсоб с самого утра был на взводе. Настолько, что вскочил в шесть утра и стал готовиться к вечеру, который ждал более десяти лет, но особенно в последние полгода, когда в его выпускной класс перевелся иностранец. Японец. Не то чтобы он был единственным японцем в классе, был еще заводила Рики, но это совсем другое, как считал Ким. Его звали Шота, это Соб узнал, как бы не было это прискорбно, подслушав разговор в женском туалете, где на протяжении минут десяти щебетали девчонки о новеньком. Время прошло быстро лишь потому, что в их совместную комнату вернулся Кихо, и они сидели играли в видеоигры на телефоне, да в карты, которые Юн стащил у консьержки. Через час выпускной. Чонсоб застегивает рубашку, а Кихо сидит на двухъярусной кровати, на нижней, которая принадлежит Киму.  Юн присвистывает, когда замечает плоский живот Соба и просвечивающиеся кубики. —Откуда у тебя прессуха? Я, конечно, понимаю, что жрем мы здесь мало, и можно сбросить пару кг, но не настолько, чтобы у тебя проявились кубики Рубика.  —Оттуда, в отличии от тебя, который кидается на еду, еще в спортзал хожу.—фыркает Ким, застегивает последнюю пуговицу и надевает на широкие плечи пиджак. Прикрепляет бутоньерку алого цвета, такую же он подсунул Шота в приоткрытую дверь, еще вчера.  —Неа, ты просто выиграл в этой жизни. —усмехнулся Юн.  *** Вот уже назначенные десять вечера, отбой решили перенести на два часа позже обычного, то бишь в двенадцать все должны быть по комнатам. Музыка уже играет, а Ким, который минут десять носился по всему залу как в задницу ужаленный, наконец остановился у стенки и догрызает чупачупс. Отводит взгляд от входа на подошедшего друга и соседа.  —Кихо, с начала вечеринки прошло двадцать минут, а ты уже успел напиться где-то с тем условием, что здесь алкоголя нет.—недовольно осматривает. —Он есть. Джиун притащил и продает всем, а мне бесплатно досталась половина бутылки шампанского ибо я трахаюсь с ним третий год.  —Прошу без подробностей. —вздыхает Ким. Смотрит снова на дверь и замечает того, кого он ждал.  Шото словно самая яркая звезда идет по импровизированной красной дорожке выпускного и осматривает зал. Одет он в черное лаковое платье и красные кеды. Пепельные волосы убраны в прическу закрепленную палочками и той самой бунторьеркой, которую подсунул Ким. Чонсоб, как заметил его выпал из реальности и застыл с открытым ртом. Очнулся, только тогда, когда Кихо держал за подбородок. Конечно, друг заметил влюбленность Кима, да и саму пассию. —Иди, пригласи потанцевать. Не дрейфь, если что я с Джиуном и могу случайно на ночь остаться у него.  Чонсоб лишь кивнул, нормально он поблагодарит позже, как только заговорит с Шотой. Но ему страшно, страшно, что его пошлют куда подальше или выльют пунш на голову. После ухода Кихо, Соб стоит и пялиться на Шота еще пару минут, но эти пару минут затягиваются на полтора часа. Махнув головой, Чонсоб решает с начала подышать воздухом, выйдя на балкон. Встает у перил и глубоко вдыхает свежий воздух, который отрезвляет, дает пощёчину и осознование, что он тут не один.  Недалеко, ближе к стене стоит Шота и рассматривает открывающийся вид. Обнимает себя за плечи, ёжиться от холода, что-то определённо он не рассчитал. Но замерший парень удивляется, когда оказывается в тепле. На его плечах покоиться достаточно большой пиджак, зато укрывает почти все тело кроме ног. Шота смотрит на бывшего одноклассника, узнавая того. Слабо улыбается и шепчет, что-то вроде благодарности.  Чонсоб встал рядом с Шотой. Смотрел на город от которого видно лишь яркие огни.  —Я давно на самом деле хотел признаться...ты мне нравишься. С тех пор, как- Кима прерывает поцелуй, которым Шота затыкает его. Это прикосновение губами получается смазанным, однако, повторяется, но более уверенно. Через пару минут они лежат на кровати Чонсоба, Шото развалился в яркой футболке Кима, ведь в платье не особо удобно валяться на теплой постели. Они всю ночь болтали о чем-то, о чем-то своем, как они будут встречаться, куда поступят, как будут уживаться вместе и разделять одну любовь на двоих, как заведут собаку и как проживут свою жизнь.