там, где разбиваются тела

– донхек, слышал когда-нибудь о парке «пропасть, где разбиваются бизоны» в канаде? – шутишь, марк? впервые слышу о таком. но фантазия у его основателей отменная - это же надо.. – постой, я не к этому веду. – ну хорошо-хорошо, как скажешь. – так вот, возвращаюсь к парку. в прошлом мне удалось лишь единожды побывать там: это случилось на мое 17-тилетие. сидя в нашей светлой гостиной, мы с родителями долго думали о том, где бы провести этот день, и тут неожиданно отец спросил у меня: «минхен, к а к ты хочешь сегодня чувствовать?» честно признаться, я тогда слегка обиделся на этот вопрос, ведь попросту не понял его сути, но виду, разумеется, не подал, а спустя какое-то время выдал совершенно неожиданное даже для самого себя: «так, чтобы запомнилось надолго. и не как что-то радостно-яркое, а как что-то очень-очень значимое». папа внимательно посмотрел на меня, будто именно такого ответа и ожидал, а после улыбнулся - мягко и так, как умел только он. затем, не сказав ни слова, пошел во двор заводить машину. мы с мамой переглянулись, подумали каждый о своём, и когда я только-только хотел сказать, что пойду в свою комнату и начну собираться, она, нежно улыбаясь, начала говорить: «знаешь, твой отец.. он невероятен, помнишь? я так неимоверно счастлива, что встретила его в том неприметном парке в одном из районов торонто много лет назад; я счастлива, что такой замечательный человек является твоим отцом и воспитывает так, что в недалёком будущем мы без сомнений сможем тобой гордиться; я счастлива, что он каждый-каждый день умудряется уделять нам с тобой должное внимание, даже не смотря на то, что забит этой душной работой и бумажной волокитой по самое горло. я могу перечислять пункты в этом списке до глубокой тихой ночи, но боюсь, что не смогу вовремя остановиться. поэтому, минхен, помни: что бы он сегодня тебе ни показал и куда бы ни отвез, знай, что твой отец никогда не делает что-то просто так, у всех его действий есть смысл, и очень часто осознание приходит в твою голову спустя какое-то время. и если вдруг это время затянется на долгие недели, месяцы, или даже годы, то не волнуйся и просто верь в то, что рано или поздно ответ к тебе придет». и знаешь, не сказать, что мы с родителями прежде никогда не разговаривали по душам и не делились своими мыслями: это все и правда присутствовало у нас в общении, и я безгранично благодарен им за это, но тот день.. он запомнился мне еще с того самого момента: раннее утро, примерно 07:17 по времени ванкувера, остывший зелёный чай с чабрецом в трёх белых кружках на кухонном столе, приглушенный звук пластинки с проигрывателя на втором этаже, все мы трое: сонные, только-только проснувшиеся после самого долгожданного дня недели: пятницы, с растрепанными ото сна волосами и в домашней одежде, а под конец: тот вопрос отца и мамин монолог. все это почему-то отчетливо мне запомнилось, на несколько лет, как видишь... после маминого монолога, я сверхбыстро к ней подбежал, обнял со всей своей силой и прошептал: «хорошо, мама», а затем пулей полетел к витиеватой лестнице, ведущей на второй этаж: собирать сумку и переодеваться. я правда чертовски сильно был заинтересован тем, что же придумал для меня отец на этот памятный день. почему-то 17-ое по счёту день рождения я считал особенным и каким-то ценным. надев первое, что попалось мне под руки и закинув все необходимые вещи в свой рюкзак, я выглянул в окно комнаты и увидел, что машина была уже готова, а папа сидел на водительском кресле. точно такой же пулей я вылетел из комнаты, побежал по ступенькам на первый этаж и вдруг резко остановился: мама все так же была одета в домашний спальный костюм тёмно-синего цвета. тогда я спросил у неё: «мам, ты чего еще не переоделась? папа ведь ждет». на что она, выдержав короткую паузу, тихонько сказала: «я думаю, что твое нынешнее день рождения вам следует провести вдвоем. вернее нет: не думаю, а чувствую. ну же, не задавай вопросов и беги, ведь папа действительно ждет». разумеется, вопросов в голове у меня было более чем достаточно, но их я решил оставить на вечер, когда мы вернемся и сможем поговорить обо всем, что произошло за это второе августа. – дай ка угадаю: вечером вы так и не поговорили? – всегда поражался твоей чуткости, донхек. и правда, в тот вечер мы не поговорили: попросту не представилось возможности, ведь вернулись мы домой только спустя несколько дней. - так, а вот это уже интереснее, продолжай. – с радостью, донхек. итак, выскочив из дома на порог, я побежал к машине и сел на место возле отца. положив портфель на заднее сиденье, а руки - на колени, радостно произнёс: «я готов, пап!», и какого же было мое удивление, когда он сказал: «я, наконец-то, тоже, минхен». не пояснив смысла своей реплики, папа завел машину, и мы сдвинулись с места. отъехав на несколько метров от дома, я все таки набрался смелости и решил спросить, куда же мы держим путь. но, как и ожидалось, папа не дал точного ответа: «ты сказал, что хочешь сделать этот день значимым. и я надеюсь, что то место, куда я тебя везу, сможет справиться с этой задачей». половину оставшегося пути мы вместе слушали аудиоверсию какой-то книги классической английской литературы, а после я уснул на неопределённое количество времени, настолько долгим было наше путешествие. проснувшись утром воскресенья, мы все еще были в пути, и честно сказать, я еще вечером прошлого дня понял, что место, в которое меня везет отец, находится далеко на в британской колумбии. а это, знаешь ли, было чуть ли не единственной моей поездкой за пределы родной провинции. осознав это, мое любопытство возросло в разы, а нетерпение добраться до пункта назначения увеличилось в геометрической прогрессии. по дороге до этого секретного места мы несколько раз заезжали в супермаркеты, встречавшиеся на нашем пути, и покупали все необходимые продукты для коротких перекусов: папа просто обожал брать дешевые французские багеты, творожный сыр в пластиковой овальной коробке и ломтики какой-то непонятной колбасы. но хочешь верь, хочешь нет - в итоге из всего этого получалось блюдо богов, не иначе. – маарк лии, ты преувеличиваешь! прекращай!! потому что, когда я готовлю тебе похожие бутерброды в нашей съемной квартире сеула, едой богов ты их что-то не нарекаешь. – донхек, это ты прекращай. ты прекрасно знаешь, что я люблю приготовленные тобой бутерброды точно так же, как и нарезанный на кубики сахарно-приторный арбуз в разгар августа, разве нет? – ну ладно, марк-любитель-меня-задобрить-ли, прекращаю. – спасибо, хек. так вот, после еще нескольких часов в пути, папа наконец оповестил меня о том, что буквально через каких-то 20 минут мы будем на месте. услышав это, на моем лице вмиг появилась широкая улыбка, а настроение из состояния «хорошо, но могло быть лучше» перешло в «сейчас взорвусь от нетерпения». казалось бы: мне исполнялось 17, а вёл я себя временами все еще как маленький мальчиш.. – марк, что греха таить, ты и сейчас то иногда поведением, да и внешним видом тоже походишь на малышулюю -, –, и в эти моменты тебя хо.... – так, донхек, если ты сейчас не перестанешь делать вот это вот все, я не знаю, что с тобой сделаю. – что, надуешься на меня и перестанешь разговаривать, прямо как пятилетн... – ли донхек! – марк ли! – господи, ладно. давай опустим эту тему, хорошо? – хорошо, марк-мне-не-пять-годиков-ли, так уж и быть. – ты порой невыносим, знаешь? – прекрасно знаю. – ащщ ладно, вернемся к истории из прошлого. после долгожданного прибытия, я первый выпрыгнул из салона, отец заглушил двигатель и тоже вышел из машины, закрывая её и ставя на сигнализацию. место, в которое мы приехали, было окружено нетронутой дикой природой: великими горами с одной стороны, густым лесом и чистейшим озером с другой. и честно, если бы я умел писать картины или слагать стихи, то мы бы не сдвинулись с того места, пока я не сделал бы хоть что-то из этого, вдохновившись неописуемыми пейзажами. я сейчас не преувеличиваю: от красоты тех видов и правда захватывало дыхание, а рот автоматически становился похож на букву «о», причем заглавную. – и я охотно тебе верю, минхен, правда. – да-да, я знаю. а после того, как я застыл в одном положении на несколько секунд, папа подошел ко мне и похлопал по плечу, сказав: «это еще не самое интересное. дальше - больше». чуть повертев головой и придя в себя, я двинулся вслед за отцом, который пошел в направлении тех самых гор, которые растянулись на несколько тысяч километров. но перед этим папа сказал закинуть в рюкзак две бутылки обычной воды и немного недавно купленных фруктов, и тогда я понял, что идти до цели нам прилично, да и останемся мы там точно не на пять минут. быстро сделав все это, я вернулся к папе, и мы вместе зашагали вперёд. по пути до пункта назначения я долго раздумывал о том, стоит ли спрашивать у отца, почему мы приехали именно на природу, практически нетронутую людьми; что в этом месте такого, что сможет сделать этот день значимым. но в конечном итоге я не решился задать этот вопрос, решив, что если озвучу его, то испорчу всю загадочную атмосферу момента. спустя ещё несколько минут нахождения в пути, мы наконец дошли до места. остановившись, папа отошел немного влево и подозвал меня к себе. а подойдя к нему, я наконец увидел название места, которое должно было сделать то второе августа очень-очень значимым: на табличке, вбитой в землю, кривоватым и явно рукописным шрифтом было выведено «исторический парк „пропасть, где разбиваются бизоны” ». быстро пробежав глазами по надписи несколько раз, я остался, мягко говоря, слегка озадачен: это название с самых первых моментов отозвалось в голове чем-то невообразимо грустным и безнадежным; чем-то, что должно было запомниться мне очень надолго. постояв ещё пару секунд, я спросил у отца: „ну тогда нам уже следует идти вперёд, верно?” папа услышал мой вопрос и лишь слегка кивнул головой в ответ, вскоре выдвигаясь вперёд. мы прошли лишь десяток шагов, после чего остановились. перед нашими глазами предстал крутой обрыв, окруженный высокими деревьями; от просторов тех мест и сильного, мощного ветра, треплющего наши с отцом волосы, в районе грудной клетки что-то непонятное будто сдавливало легкие: в тот момент я впервые в жизни испытал что-то такое поистине грандиозное и впечатляющее настолько сильно. постояв в тишине некоторое время, папа вдруг начал рассказывать историю этого парка: как и для чего он был основан, что происходило на этом месте сотни тысяч лет назад. а ещё он, как и обещал, объяснил, чем мне должно было запомниться это место. – марк, почему ты не продолжаешь говорить? ты не рассказал мне самого главного. – я делаю это нарочно, донхек. у меня есть к тебе вопрос: как ты относишься к мысли о том, чтобы этим грядущим летом побывать в этом парке? именно там я и поведую продолжение этой истории. только если я, конечно, смог заинтересовать тебя своим рассказом и.. – постоой марк, я правильно понимаю: ты сейчас предлагаешь наконец-то посетить твою родину, и это спустя с т о л ь к о времени наших отношений? я, черт-тебя-возьми, столько раз пытался уболтать тебя слетать в твою канаду, погостить у твоих родных и познакомиться с ними вживую, а не через дурацкую камеру смартфона, погулять по улицам твоего родного города, увидеть новые места/здания/музеи, поесть уже не азиатской еды, зайти в десятки европейских секондхендов и найти нам с тобой что-то стоящее ии, да этот список бесконечен! а ты сейчас так легко мне предлагаешь сделать это? – хек, я правда хотел согласиться на все твои прошлые предложения, ведь и сам, честно признаться, до сих пор временами просто дико скучаю по всему, что окружало меня в канаде. – ну и что же тебя останавливало? – я.. я не знаю? нет, правда: я и сам не понимаю, почему придумывал какие-то глупые отмазки. ведь самое главное, что и ты искренне хочешь побывать там, увидеть что-то новое и испытать непривычные ощущения, побывав, наконец-таки, не в обыденном для нас сеуле. и сейчас, прокручивая в голове все свои отказы, я думаю, что лишил нас с тобой стольких моментов.. ты только представь: я ведь знаю просто неимоверное количество точек родного ванкувера, которые правда могли бы тебя удивить, а я просто взял и- – марк. марк ли, послушай: мы с тобой не на пороге смерти; мы не больны ничем таким, что может поразить нас уже в следующую секунду; нам с тобой только-только стукнул всего лишь третий десяток наших жизней, да и вообще: мы с тобой можем свернуть горы, да и нам любое море по колено и- одним словом: у нас с тобой ещё все впереди. верь мне, хорошо? – хорошо, донхек. и прости меня, я правда- – и извиняться не смей! я честно не держу на тебя обиды, особенно теперь, когда ты рассказал мне обо все этом и поделился, наконец, своими мыслями. пожалуйста, будь со мной таким откровенным почаще, ладно? мне действительно важно знать о твоих переживаниях на подобные темы. – ладно, я постараюсь быть таким и- спасибо тебе, хек. – за что это? – за то, что существуешь в моей жизни и терпишь все мои выходки, и за поддержу спасибо. и вообще: без тебя я- – марк ли, что за сантименты на тебя нашли? я вижу тебя таким крайне редко, и поверь, мне определённо нравится наблюдать за таким тобой. ну это так, к слову. – хах, хорошо, донхек, я приму это к сведению. – ты уж постарайся. – ну так что насчет поездки? – ещё спрашиваешь? да я готов хоть сейчас собрать чемодан, купить два билета до ванкувера и остаться там минимум на два месяца. вопрос лишь в том, готов ли ты на это. – после сегодняшних разговоров я точно готов, и все благодаря тебе. – маарк, ты снова преувеличиваешь? прекращай! – и не подумаю. и стоп: ты точно уверен в том, что хочешь лететь именно сейчас, в мае? – а зачем медлить? нас с тобой ничего здесь не держит, не считая, конечно, кое-каких долгов за съемную квартиру и моих долгов кое-кому с работы.. а так мы, в общем то, похожи на свободных птиц в безоблачном небе. так что да, я уверен, что готов молниеносно зайти на сайт авиакомпании и оплатить билеты прямо сейчас. – тогда действуй, хек-и