La Profondità Del Tuo Amore/Глубина Твоей Любви

Когда все плохое, что только могло произойти вовремя гонки и после, уже прошло, и в глазах Альберто искрится счастье от полученного городского мопеда, пусть даже от старого и потрёпанного, Лука может дышать спокойно, зная что теперь можно не прятать свой настоящий облик морского чудища, улыбаясь от свежего, домашнего спагетти перед ним на тарелке. Но всё равно, этакое беспокойство почудилось ему в груди, как будто осталось что-то, с чем он ещё не разобрался. И понял он это, посмотрев на своего лучшего во всём мире друга Альберто, который копошится над своим призом, изучая, прокручивая, вставляя в него всё что в голову взбредёт. Но как Лука это понял? Переносясь во времени, когда он находил и осторожно прятал различные предметы с суши от строгой матушки, тогда он самый первый раз увидел ту пурпурную моську за стеклом страшного, старого скафандра. Позже, когда Альберто показал себя полностью, о Боже! В невинной головушке Луки проскользнуло: Его чешуя такая красивая и блестящая…даже хочется тронуть. Продолжая общаться с ним, Пагуро стал оценивать чужие глаза. Какими для него они казались, на редкость, красивыми: два камушка изумруда из самой глубокой впадины океана. Или его загорелая, как корочка только что испечённой чиабатты, кожа. Также и волосы, голос, характер, всё это окунало в краски внутренний мир мальчика, познав новое, персональное понятие о прекрасном, бесподобном. Вернувшись в настоящее, вспоминая свои мысли и чувства, охватившие его чуть ранее, имея в виду, до гонки, после неё, и тогда, когда он прощался с Альберто, ощущая словно гарпун в сердце от того, с какой печалью смотрел на него он, добегая до самого конца платформы станции. Его сердце разбилось на миллионы кусочков.       — Лука! — резко зовёт его Альберто, — когда закончишь, сразу на агрегат и поехали, а то не хочется больше ждать, я хочу протестировать этого железного коня с новыми в нём штукенциями! Радостно возбуждённый голос откликается в ушах Паруго, что услышав, он роняет вилку в тарелку, выбежав из-за стола, бегом подбегая к другу.       — Так быстро? — со смешком поворачивается Скорфано, — ты хоть поел, или…       — Я всё равно не был голоден, да и самому хочется поскорее узнать, как теперь работает твой мопед, — младший чешет затылок, слегка нервничая, — п-поэтому…давай, поедем уже куда-то. Столкнувшись взглядами, Альберто немного задерживается, его зрачки дёргаются, рассматривая лицо мальчика.       — Ладно, дружок, держи, — старший вручает ему шлем, и ловко надевает свой, с тихим треском застёгивая, — поедем ко мне. Мальчики садятся на транспорт, Альберто жмёт на газ, и они быстро выезжают из дворика, на каменную дорогу, ведущую вниз, которую освещали одинокие чугунные фонари, отбрасывая бронзовый свет. Как уже понятно, Лука сидит сзади, крепко держась за друга, рассматривая приходящие и убывающие дома, полянки, и деревья. Вечер — всё-таки прекрасное время суток, мир кажется другим, более спокойным, и…волшебным чтоли? Ехали они достаточно быстро, ветер обдувает голые плечи Луки, от чего ему стало холодно. Немного погодя, он заметил, что даже при таком ветре от которого станет холодно абсолютно всем, Альберто внимательно смотрел вдоль дороги, фокусируясь на вождении, хоть на его плечах и были заметны мурашки. Младший, держа его торс между своих сомкнутых рук, чувствует какой он тёплый, как ходячая батарея. Не долго думая, Лука решает воспользоваться этим чтобы согреть себя, и немного сжимает мальчика в объятиях, прижавшись щекой к лопатке, потеревшись как котёнок.       «Ты такой тёплый и приятный…». Сказал он в уме, задумываясь о совершенно случайных вещах, что только приводил ему поток мыслей. Лука, смотри, какую я книгу нашла! На ум пришёл последний разговор с их общей лучшей подругой, Джулией. Тут написано всё про любовь: как правильно её проявлять, как стоит её показать, самыми разными способами, и т.д. Смотри, например, «Он срывает ей одинокий на полянке жёлтый одуванчик, сразу заложив за её ухо, прикрыв локоном, целует, прижав к стенке»…Ох, Лука, тебе стоит почитать это, я думаю, тебе скоро понадобятся эти советы! Задержав этот диалог в голове, Паруго осторожно утыкается лицом в Альберто, где-то между позвонков, вдыхая оставшийся на нём влажный, морской аромат.       «Ох, Альберто, немного странно может прозвучать, но как только я стал физически ближе с тобой, то мне на ум стали приходить только смазливые мыслишки про любовь, хоть я сам не до конца понимаю, что это такое, и…и как правильно проявить её, как правильно показать её тебе. Да, Альберто, тебе…». Сердце забилось сильнее от одного только внутреннего монолога, а руки сами стиснули мальчика сильнее, что вызвало у Скорфано подозрения.       — Лука, всё хорошо? — старший спрашивает не отрывая глаз от дороги. Но Лука внезапно очнулся.       — Ой, да, всё хорошо, Альберто, — издавая нервный смешок, — всё прекрасно. Недолго после, мопед медленно останавливается у их местечка, где пока что не горел свет. Оставив средство передвижения у стенки, старший идёт к лестнице.       — Эй, Лука, хочешь что-то смастерить или-Лука? — обрывается он, заметив как его друг отходит куда-то.       — Да, конечно, хах, только дай мне побыть одному, лады? — Лука натягивает улыбку, удаляясь куда-то среди деревьев.       — Оу, хорошо, только… — Альберто смотрит ему вслед, провожая взглядом, — только, кхм, пожалуйста, побыстрее. На что сам Лука не проронил ни слова, уже скрывшись из виду.       — Как же до ужаса странно будет объяснять свои чувства лучшему другу, — он вздыхает, садясь на камень, — особенно тому другу, которого боишься потерять больше всех. Светло карие глаза замыкаются, и в темноте, перед ними проматывается вся их дружба, с самого начала, до этой самой ночи. Нескончаемые открытия, догонялки под водой, прятки, и практически все счастливые дни были как-то связаны с Альберто. И снова забилось его сердце. Любовь — это когда жаждешь прикоснуться к нему, когда ты вспоминаешь его милое личико с широкой улыбкой, чувствуешь сладость на губах, произнося его имя. Мда, книга Джулии и её восхищения сейчас скорее всего и ответили на вопрос мальчишки.       — Значит, я и вправду люблю тебя, — Лука выдыхает, — Альберто — ощущая ту самую сладость во рту. *** Сам Альберто возится с новыми находками, беспокоясь по поводу Луки.       — Я надеюсь, с ним точно всё хорошо, — продолжая перекладывать железки, — хотя, я немного сомневаюсь. С тёплым чувством в груди он вспоминает то, как Лука сжал его, крепко держась во время поездки.       — Он…такой ласковый со мной, — по спине проходятся мурашки, — так хотелось бы ещё раз это ощутить… Тут же он слышит шаги сзади себя, сразу повернувшись. Это Лука, нервно перебирающий ногами, и даже что-то спрятав за спиной.       — Ох, наконец-то ты вернулся, — Альберто забывает об ранней тревоге, зашагав младшему на встречу, — а то я так уже соскуч… Мальчик оборвался, и покраснел, понимая что он хотел сказать, отводя взгляд от друга в сторону.       — Альберто, можно я… — Лука делает шаг вперёд, нежно дотрагиваясь до ладони старшего, — можно ты…посмотришь на меня? В воздухе вспыхивает легкая неловкость, но на просьбу Альберто всё же откликнулся, молясь чтобы тот не разглядел его румяные щёки. Паруго замирает, засмотревшись в чужие глаза. Его зрачки расширяются.       «Всё же я был прав, они и вправду похожи на изумруды». После, он делает шаг ещё ближе, сократив расстояние между лицами, быстро засунув что-то за ухо другу, мгновенно отстраняясь. Стоя сначала в конфузе, Альберто дотрагивается до этого нечто, кончиками чувствуя лепестки.       — Это цветочек? — тихо спрашивает он, уставившись на друга.       — Д-да, я хотел как-то…проявить свою…- нет, Лука пока что не может это сказать, не время. Вместо лишних слов, он подходит к нему вплотную, осторожно обвивая тонкую талию, притягивает его к себе в объятия, спрятав уже свою румяную мордашку в шею друга, опять же, ничего не сказав.       — Л-Лука, — Альберто отвечает на столь тёплый приём, сам обняв мальчишку за плечи, спрашивая его, — всё точно хорошо? Но вместо словесного ответа, Лука лишь припускает мальчика из объятий, одной ладонью дотрагивается до чужого лица, заглянув тому в очи на пару секунд. Глаза младшего сияют, а дыхание слегка учащённое. Позже, замечая за ними пустую стенку, Паруго смело ведёт его назад, прижав к ней.       — Лука… — это всё что мог выдавить из себя Альберто. Он не оттолкнул его, только лишь расслабил тело, перед тем, как его губы накрывают чужие, нежно задержавшимся на них. Их сердца забились сильнее.       «Альберто, я никогда не был так близко к тебе, но любовь что я наконец-то познал сегодня, заставила этому свершиться, и чем с каждой секундой я продлеваю наш первый поцелуй, придерживая твоё лицо и талию, тем глубже становится моя любовь к тебе, может даже глубже, чем самая глубокая впадина в океане».