wedding

      — Хонджун, ты скоро, нет? — доносится из-за двери возмущённый голос Сонхва. — Нас ждут, вообще-то.       — Не знаю, Хва, не знаю... Иди сюда.       Сонхва осторожно открывает дверь ванной и замирает в дверном проёме, в очередной раз осматривает одежду Хонджуна, а после этого заинтересованно смотрит на его макияж, не до конца понимая, почему голос Кима настолько расстроенный. Сонхва подходит к стоящему перед зеркалом Хонджуну и, кладя подбородок на хонджуново плечо, вопросительно глядит на него через стекло.       — Может другие тени взять... — тихо бормочет Хонджун, на что Пак лишь смеётся, утыкаясь носом в шёлковую рубашку. — Эй, не смейся, это правда важно!       — Ким Хонджун, ты... — отсмеявшись, отвечает в плечо Кима Сонхва. — Ты дурак, правда. Ты даже на наши свидания так не красишься, как на свадьбу Сана с Уёном. Мне даже немного обидно.       — На нашей свадьбе со мной визажисты будут работать, я так больше не стану позориться, — уверенно говорит Хонджун, пока Сонхва в удивлении вскидывает голову, с широко раскрытыми глазами уставившись на Хонджуна. Ким в ответ прикладывает палец к губам, довольно улыбаясь и получая по свободному плечу лёгкий шлепок.       — Я успел испугаться, честно, — понимая шутку, Сонхва заметно расслабляется, всё ещё пристально глядя на Хонджуна. К браку его жизнь не готовила, в отличие от тех же отношений... Хотя Сонхва и не скажет, что не рад был бы выйти замуж, тем более за Кима — девять лет общения играют на руку. И это единственные его настолько длительные отношения. А ещё единственные комфортные отношения с минимальным количеством ссор и недопониманий...       Сонхва через зеркало внимательно следит за чужим взглядом, скользящим по аккуратно расставленной косметике и средствам для снятия макияжа, и, недолго думая, чмокает Хонджуна в щёку, чем заставляет обратить на себя внимание.       — Успокойся, Джун-и, ты выглядишь бомбезно, а ещё не забывай, что на свадьбе нельзя превосходить жениха. Как минимум Уён обидится. Давай, поехали, иначе опоздаем, хотя я просил пораньше выйти, — шепчет на ухо Киму Сонхва, чувствуя вздрагивание хонджунового тела.       — Если ты не перестанешь шептать мне на ухо, мы точно везде опоздаем, а в самом худшем случае вообще никуда не поедем, — Хонджун отворачивает голову в противоположную от Пака сторону, а тот в ответ самодовольно хмыкает, оставляя невесомый поцелуй на открывшемся участке шеи, и покидает ванную, кидая по дороге низким голосом: «Шевелись, Хонджун».       Хонджун пола под ногами не чувствует.

***

      Кажется, у Хонджуна останавливается сердце второй раз.       Вот зачем Сонхва полез в толпу ловить цветы жениха, а? Теперь он, светящийся от радости, подходит к Киму с пойманным букетом в руках и со звездочками в глазах смотрит на парня, пока сам Хонджун хочет провалиться под землю, желательно в самое ядро Земного шара.       Настолько открыто, в отличие от Сонхва, Судьба никогда ему не намекала.       — Мне тебя поздравить надо? — немного неуверенно спрашивает Ким, краем глаза замечая приближающуюся к ним знакомую фигуру за спиной Сонхва.       — Замуж его надо позвать, чтоб уже мы поздравляли, — отвечает за Сонхва появившийся Уён, обвивая по привычке пакову талию и звонко чмокая его в щёку в знак приветствия, за что получает нагоняй от Хонджуна и шипящее «кыш». — Не кипятись, Хонджун-хён, это была всего лишь проверка, и ты её прошёл. Сонхва-хён, — получая краткое мычание от Сонхва-хёна, провозглашает Чон, — даю свое и саново благословения на вашу свадьбу. Хонджун-хён надежный.       — Я знаю, зря что ли девять лет с ним знаком, шесть из которых в отношениях проходят, — опуская взгляд в цветы, чуть смущённо отвечает Пак, пока Хонджун на фоне тихо цыкает.       — Сан-и тоже хотел кинуть букет, так что, хён, поторопись, — резко меняет тему Уён, обращаясь уже к Киму.

***

      Что становится действительно удивительным: пока Сонхва выходит до туалета и обратно, Хонджун на самом деле суётся в ту же толпу, стоящую сзади Сана, и ловит-таки этот букет, а теперь сидит на своем месте и осторожно расправляет цветы в обёртке, чтобы те не помялись случайно.       — Мне тебя поздравить надо? — вторит фразу Пак, с интересом разглядывая бутоны.       — Слова Уёна повторять не буду, я́ тут романтик, — не отрываясь от своего дела, отвечает Хонджун и слышит хихиканье Сонхва.       А сердце его третий раз за этот день отказывает в работе.

***

      Календарь на стене во всю светит жёлтыми буквами месяца, а дата даже выделена красным цветом, прям как сама цифра. Третье апреля. Выходной.       Казалось бы, чего такого страшного может случиться? А ведь может..       Сонхва просыпается от вибрации телефона с тумбочки, еле разлепляет веки и по привычке перекидывает свою руку на вторую половину кровати, но Хонджуна там не обнаруживает, отчего резко садится на месте, распахивая глаза и моментально жмурясь от такого количества белого. Стоит как-нибудь сделать ремонт в их спальне.       Привыкнув к дневному свету, Сонхва таки оборачивается на пустующую половину, подтверждая для себя отсутствие Хонджуна. Но ведь сегодня выходной, и Хонджун обещал отпроситься от работы хотя бы на день рождения Сонхва...       Заметно растеряв настроение, он, не смотря на в последний раз пиликнувший телефон, поднимается с кровати и идёт к календарю. Третье апреля. Выходной. Нет, Хонджун свои обещания всегда сдерживает, если даёт их кому-то, а Сонхва в первую очередь!       Спустя минуту пустого глядения в бумажку, Пак принимает решение заняться своими обычными делами, совершенно позабыв о мобильнике, на котором уже порядка трех звонков от одного контакта.       На выходе из ванной до Сонхва долетает запах домашней еды. Заранее не радуя себя никакими мыслями, он спускается на кухню, но и там Хонджуна не находит, зато на столе стоит достаточно аппетитный на вид завтрак с небольшим тортом посередине. А на холодильнике Пак замечает записку: «Чагия~ надеюсь, ты сможешь простить меня за моё отсутствие, мне жаль. Я заранее предугадал, что ты, как только меня не обнаружишь, начнешь нервничать и забудешь про телефон, поэтому пишу тебе эту записку :) А ещё, возможно, ты не заметил на стенах стрелочки, но они тебя приведут к главному подарку, поэтому начни от кухни идти по ним.

С любовью, твой Хон-и»

      Выглянув из-за дверного проёма, Сонхва цепляется взглядом за бумажные стрелки, которые действительно абсолютно пропустил мимо себя.       Еду он решает оставить на потом, а сейчас идёт к первому указателю, за ним замечая ещё и ещё, пока в итоге не оказывается перед закрытой дверью в зал. По ту сторону слышится телевизор, по которому, кажется, дорама идёт. Причём очень знакомая дорама.       Сонхва как можно медленно и осторожно опускает ручку двери и подмечает, что шторы в зале задёрнуты, и в комнате темно. Единственный источник света — работающий во всю телевизор. А ещё Пак замечает маленькую фигуру человека с поджатыми к себе ногами и тихо смеется.       — То есть, ты сделал завтрак на двоих, придумал квест от кухни до сюда, заставил меня нервничать своим исчезновением, а теперь спокойно сидишь и смотришь дораму, ещё и мою любимую? — сощурившись, недовольным тоном произносит Пак, закрывая за собой дверь и замечая, что Хонджун дёрнулся от неожиданности.       — Ты меня напугал...       — Ты меня не меньше, — моментально перебивая Кима, пыхтит Сонхва, складывая руки на груди. Хонджун убавляет громкость дорамы и хлопает по месту рядом с собой на диване, но приглашённый не двигается с места.       — Сядь, пожалуйста, нам надо поговорить, — Ким ещё раз хлопает по дивану и дожидается пока Сонхва наконец сядет рядом.       По дороге к Хонджуну, Пак, кажется, весь покрывается льдом и потом от нервов. Не скажут же ему, что им надо расстаться спустя такое длительное время...       — Если ты собираешься сказать, что нам не... — дрожащую речь от такого же дрожащего голоса останавливает чужой палец, находящийся близко к пухлым губам и заставляющий моментально замолкнуть, а сам Сонхва ошарашенно смотрит на достающего из кармана какую-то вещь Хонджуна.       — И так... Хух... — Ким, убирая палец, сам нервничает, пока подбирает нужные слова, которые почему-то ни в какую сейчас не лезут, хотя во время работы над лирикой появляются ежеминутно. — Дорогой Сонхва, у меня сейчас растерялись все существующие части речи, но я очень хочу поблагодарить тебя за все прожитые бок о бок девять лет, за которые ты не раз мне помогал; хочу поблагодарить тебя за то, что именно из-за тебя у меня осталось желание жить, радоваться жизни, и именно из-за тебя, а вернее из-за мыслей о тебе, у меня появляется вдохновение на новые треки, которые всегда оказываются в топе чартов; хочу поблагодарить тебя за то, что до сих пор меня терпишь, хотя давно бы мог отказаться — молчи, — но не отказался и в нынешний момент сидишь рядом со мной и слушаешь весь этот бред — молчи, говорю... Вот...       — Не поверю, что знаменитый продюсер Ким Хонджун начал говорить своему возлюбленному важные слова и абсолютно потерялся, — никакого упрёка в словах Сонхва не нёс — лишь добрая насмешка и сполна влюбленный взгляд. — Просто скажи это.       Хонджун прокашливается и, помешкавшись, берёт в свои руки Пака и продолжает: — Пак Сонхва, я сейчас умру от нервов, но, пожалуйста, выходи за меня и стань моим.       Сонхва начинает плакать, одновременно с тем смеясь, и чувствует как в его ладонь вкладывают бархатную коробочку, которую он в последствии открывает, обнаруживает там серебряное кольцо и надевает его на безымянный палец.       — Ты дурак, Ким Хонджун, — осматривая свою руку с украшением сквозь шмыгание носом говорит Пак, после переводит взгляд на погрустневшего Хонджуна. Будь тот котом — прижал бы ушки к голове, а хвостик вокруг лапок положил бы. — Не смотри на меня взглядом побитого котёнка, я серьёзно.       — Почему?...       В ответ Сонхва подрывается, оказывается на хонджуновых бёдрах и припадает к его губам, очень нежно целуя их и случайно кусая нижнюю губу, перемешивая собственные слёзы с выступающими из ранок капельками крови. А затем быстро отстраняется, не давая зайти дальше, и продолжает:       — Я всё время был твоим.