Безликий призрак

Более тысячи лет назад, в процветающей магической Японии, произошла катастрофа. Сильнейшие шаманы того времени столкнулись с «двуликим демоном», которого долгое время не могли одолеть. Он был предвестником смерти, а может быть даже и являлся ей. Но все, на кого он бросал свой ужасающий взгляд — погибали. Король проклятий. Так, стали называть того сильнейшего мага в теле чудовищного бога. Или, кем он ещё там был. Никто точно не знал. Но молва об этом шёпотом неслась по всей стране. Деревни горели одна за другой. Страх и ненависть и боль, все чувства жителей смешались в настоящий марш смерти. С наступлением зимы, провинцию Хида окутало белоснежным покрывалом из снега. Холодные заморозки и голодные урчащие животы: первое, что люди ощущали, пребывая здесь. В одной из небольших деревень собрались те, кто ещё остался жив и те, кто прибежал сюда с соседних поселений в бегах от проклятого бога. Май тоже была здесь. Но не потому, что пряталась от погибели. Она явилась сюда скорее от безутешного скитания по землям, пытаясь найти умиротворение и покой. Но в последнее время, ей это никак не удавалось. И действительно, вокруг творился такой хаос. К тому же люди шарахались от неё и боялись не меньше проклятий. Неудивительно, ведь на обычного человека она была не совсем похожа. Кожа бледная и в некоторых местах посиневшая, как у мертвеца, само тело было тонким, настолько худым, что кости ужасающе выпирали. Длинные волосы поседевшие и их серебристые пряди заметно отсвечивали на дневном свету. А вместо лица — маска. Она была изготовлена из дерева, а тщательно вырезанные узоры давали понять, что она изображала драконью морду. Она была вовсе не гневной и даже напротив — спокойной, мудрой. Май была странником без дома и семьи. Уже более года она скиталась вдоль горных хребтов и лишь недавно решила спуститься к людям. Те её явно не хотели принимать в такое-то неспокойное время. Тогда девушке пришлось носить мужские одежды на пару размеров больше, чтобы скрывать нездоровую худобу и бледность кожи. И всё же, маска и волосы продолжали оставаться на виду. Но с ними уже ничего нельзя было поделать. Зима в этот раз была ранней. Холода слишком быстро нагрянули и никто из поселенцев не был к тому готов. Май всё больше убеждалась в этом, пока шла по деревне и петляла меж стареньких домов, замечая замерзающих детей. Мальчик и девочка чуть постарше. Оба засели у крыльца, как два воробушка на сугробах и дрожали. Май подошла к ним, сбрасывая со своих плеч тёплый хаори и укутала им детей. Те взглянули на неё с боязнью и недоверием, но тихонько поблагодарили и завернулись в плотную ткань посильнее. Ей всё равно, не страшен никакой холод. Вдалеке послышался хриплый крик мужчины: оповещение для жителей о раздаче варёного риса. Еды катастрофически не хватало, а потому всем давали по совсем маленькой плошке за целый день. И всё же это лучше, чем ничего. В этой деревне и рис казался не таким пресным, как во всех предыдущих. Выглядел проваренным и сытным. Правда, Май не хотела есть от слова совсем. А потому удалилась подальше от выстроившейся очереди голодных людей. На окраине поселения она повстречала группу самураев, но предпочла низко опустить голову и быстро пройти мимо. Они тоже сражались с проклятыми духами, но лишь некоторые из них также являлись шаманами, которые по-настоящему могли их убить. Май не очень их жаловала. Маги хоть и были сильнее людей, но чаще всего являлись слишком напыщенными и самонадеянными. Девушка презирала эти качества. И на то были свои причины. Она вышла к небольшому ручью, который благодаря сильному течению не замёрз и продолжал литься вдоль невысоких оврагов. Впереди виднелся изогнутый деревянный мост, весьма хлипко установленный над водой. Тем не менее, на нём сейчас кажется, стоял мужчина. Весьма внушительного телосложения и высокий. Дело в том, что Май видела этот мир не так, как обычно видят его люди. Она улавливала тёмные силуэты, среди призрачно-туманной вуали. Словно бы она жила в потустороннем мире, где всё иначе и нет места ярким краскам. Некоторые силуэты были четкими и она даже могла разглядеть черты лиц. А некоторые — были расплывчатыми. И чаще всего, ими являлись либо чудовища, либо шаманы. Силуэт мужчины тоже был таким. Неясным. Было непонятно, стоит ли он к ней спиной или передом и куда направлен его взгляд. Май замерла на месте, ощущая странный прилив чувств. Что-то ей подсказывало об опасности и удивительно сохранившийся инстинкт самосохранения твердил бежать. Но она стояла, как вкопанная, и продолжала пялиться на высокий силуэт. Он был странно широким, как-то слишком для обычного жителя. Да и на самурая, был совсем не похож. На нём не было снаряжения, впрочем и оружия при себе тоже. Маг? Слишком подавляющая аура. Девушка неуверенно сделала два тихих шага назад, а снег предательски скрипел под утепленными ботинками. Свой хаори она отдала тем детям, поэтому на ней осталось лишь простое, белое, мужское кимоно, подвязанное на талии. Любой другой на её месте уже давно бы замерз насмерть. — Эй, девка. — загадочный силуэт заговорил. Голос был басистым и раскатистым, больно уж низким. — Подойди сюда. Он звучал властно, будто был уверен в том, что она его послушается. Май просто развернулась и пошла в обратном направлении, в сторону деревни. Ей категорически не нравился этот мужчина и его ужасающий силуэт. Сзади послышался хруст сугробов и два быстрых прыжка. Её с силой толкнули в снег, а после пнули в бок. Она могла бы ощутить боль, но увы. Не сегодня. — Смеешь меня ослушаться? Глупое создание. Людишки такие жалкие и слабые. Я сожру тебя на сегодняшний ужин. Будет неплохо, правда? — ей нагло наступили на поясницу и навалились всем не маленьким весом. Придавили к земле. Но Май никогда не сдается без боя. Правой рукой она молниеносно залезла под кимоно и нащупала рукоять катаны. Проклятое орудие. Вытащив его, она рассекла воздух над собой, задевая ногу, которая её и обездвижила. Сверху раздалось шипение и недобрый хохот. Но от неё отступили буквально на пол метра. Этого времени девушке хватило, чтобы подняться на ноги и перехватить катану в обе руки. Крепко. Силуэт раздвоился. Или ей показалось? Нет. Всё было именно так. Вместо одной пары рук, у мужчины их оказалось две. Теперь стало ясно, почему силуэт размывчатый и действительно широкий. Это и не человек вовсе. Это был названный король проклятий, которого страшилась вся страна. Вот он, перед ней. — А ты смелая, как я погляжу. Похвально, похвально. Да и меч у тебя не простой, так интересно. Что же ты сможешь с ним сделать против меня? — Сукуна скалится и последнее слово особенно выделяет. Самолюбием его явно не обделили. — Ну что ж, давай нападай. Постарайся убить меня, ну? Май делает резкий выпад вперед, не позволяя ему даже спокойно договорить фразу. Но силуэт мгновенно исчезает прямо перед ней и появляется за её спиной. Её катана машет по пустоте. Мимо. Ещё парочка выпадов и ничего. Он просто забавлялся с ней. Всё происходит слишком быстро. Двуликий решает закончить эту короткую игру и делает взмах рукой, рассекая девушке торс. Май заваливается на бок от ударной волны магии, а маска слетает с её лица и она прячется за длинными волосами. — Бедняжка. Но ты действительно старалась. — он насмехается над ней и неспешно подходит ближе. — Однако это был заведомо проигранный бой. Я бы и так и так тебя убил. Рёмен останавливается в шаге от её тела и вдруг замечает очередную странность. Глубокая рана на её животе должна была вспороть и выпустить ей кишки. Эта девушка уже обязана хотя бы раз закричать и сейчас уже захлёбываться собственной кровью. Но ничего этого не было. Хотя ткань в районе живота у неё несильно намокла и потемнела. Но эта жидкость мало чем была похожа на кровь: почти чёрная и густая, как смола. — Эй, ты. Дрянь. — демон нагнулся к ней и грубо схватил за волосы, силой заставляя поднять голову. Но вместо женского лица, он увидел… Ничего. Просто мертвенно-бледная кожа, натянутая на череп. У неё буквально не было лица, а просто пустой и белый холст. Сукуна даже немного удивился сперва, а потом расхохотался. — Как я сразу не понял? Ты проклятье, не человек. А так сходу и не скажешь. Вот только, как же это скучно. Мертвечина меня совсем не привлекает. Он резко отпустил её и выпрямился. Кажется, он испытывал разочарование. Но оно длилось недолго. — А здесь и деревенька есть. Как славно, наконец я развлекусь вдоволь. — двуликий ехидно усмехнулся и направился в сторону поселения. Май осталась сидеть на месте, ощущая неприятное покалывание в зоне, где был сделан надрез. Это рана быстро затягивалась, не оставляя после себя даже шрама. Сукуна почти угадал. Но она была не совсем проклятьем. Скорее проклятой, так будет вернее. Она уже мертва и это было правдой. Почти два года назад, её прикончил темный маг, чтобы принести её тело в качестве жертвы или подношения. Она умерла ни за что, будучи проткнутой заточенным кинжалом в сердце несколько раз. Весьма обидная смерть, а ведь ей было всего девятнадцать. Но видимо ритуал того мага не сложился и вместо желаемой силы, он приобрел отчасти живой и ходячий труп. Ну, то есть её. Май прикончила его тем же кинжалом, пока он не успел даже опомниться от шока. Дорога домой к семье ей была отныне закрыта навсегда. Впрочем, как и сама жизнь. У неё не было ни глаз, чтобы нормально видеть, ни рта, чтобы говорить, ни носа, чтобы дышать. Да и зачем, когда сердце её не билось и это было уже не нужно. Май первое время не хотела с этим мириться и пыталась наложить на себя руки. Но чтобы она не делала, умереть не удавалось. Тело всячески восстанавливалось и ничего не происходило. Какое-то проклятие бессмертия. Ужасная вещь. И ей ничего не оставалось кроме того, как отправиться в странствия. Да и в Японии теперь, стало неспокойно. Она думала что может, двуликий сможет её прикончить. Но как оказалось, даже его атаки заживают на ней. Какое несчастье. Или же, она так радовалась от облегчения. Девушка сама не понимала, хочет ли жить дальше или нет. Парадокс. — Господи! Я умоляю вас, пощадите мою семью! — охрипший крик мужчины вывел Май из мрачных мыслей. Девушка поднялась на ноги и медленным шагом направилась прочь отсюда. Куда подальше. Она ненавидела наблюдать за страданиями невинных, а особенно, когда не могла ничем им помочь. На трясущихся стопах, еле как забралась на пригорок и не выдержав, обернулась на полыхающую деревню через плечо. Еще одна сгорела. Крики и захлёбывающиеся мольбы уже едва долетали до ушей, зато по-прежнему хорошо она ощущала присутствие короля проклятий. Она была неважна здесь, как белое пятно, что сливалось с общим фоном зимы. Иней оседал на её макушке, а руки цеплялись за рукава порванного кимоно. Она была безликим призраком, который без цели скитался из стороны в сторону. Но это ничуть не мешало ей продолжать свой одинокий путь. Пусть всё будет так. *** Весна в этот раз наступила поздно и только в конце апреля солнце начало греть потеплее. Сугробы таяли, а почки на деревьях набухали и распускались. На улице стоял аромат затхлой влажной почвы, на ветвях сидели и голосили свои песни соловьи. Всё кругом оживало. Но не она. Май с недавних пор временно пребывает в имениях Мацумото. Хотя сейчас наверное, их было сложно назвать имениями. В этом когда-то красивом здании, больше не осталось ничего величественного и блаженного. Богатая семья что здесь проживала — мертва поголовно. Из них остался лишь юноша Хаку Мацумото, мальчишка четырнадцати лет. Он продолжал ухаживать за домом: кое-как починил проломленные доски в полу, наспех заделал дырявую крышу, чтоб не протекала. А также, судя по разговорам был весьма воспитанным и вежливым малым. Он был одним из немногих, кто не побоялся посмотреть в лицо Май без её маски. Хаку обходительно общался с ней, искренне интересовался её жизнью и состоянием, а также имел привычку расчесывать её запутанные седые волосы. — У моей бабушки тоже волосы седыми были. — вкратце рассказывал он. — Я её часто вычесывал и заплетал. Это меня успокаивало. Май не могла говорить, но жестами старалась показать ему свою поддержку. Трепала по русой макушке, держала за руки, а иногда щипала за щеку, чтобы пожурить. Она понимала, что мальчик ощущал одиночество в этом большом и опустелом доме. Поэтому так цеплялся за неё. Порой, когда Хаку очень сильно хотелось что-либо узнать о ней — Май брала бумагу и чернила, чтобы написать ему ответ на интересующий вопрос. Все эти листы мальчик хранил у себя в комнате, словно сокровище и часто перечитывал их. Он действительно хотел понимать её. Это трогало. — Мама говорила, что животные тоже могут чувствовать. — Хаку сидел на крыльце и гладил бродячую кошку, промокшую насквозь. Шел сильный дождь и его шум почти полностью перебивал тихий голос мальчика. — Они всё понимают, как и мы. Просто не могут сказать нам об этом. Молчат от беспомощности и доверяют нам свои жизни. Девушка сидела рядом с ним, наблюдая за темным сгустком маленького силуэта. Он мурлыкал и жался к мальчишеской ладони, ласково тёрся пушистой щекой. Май несмело протянула свою руку, нежно пройдясь пальцами по мокрой шерсти. Кошка вздрогнула и выгнула спинку, свирепо зашипела на неё и унеслась прочь. Хаку расстроенно выдохнул, пока она стыдливо поджала руку к себе. Животные тоже её боялись. — Это не твоя вина, ты не хотела причинить ей вред. — Мацумото пытался успокоить её и неловко посмеялся. — Наверное, её смутила твоя маска! Тебе бы стоило почаще снимать её. Май завертела головой, в знак отрицания. Маску она снимала только в одном случае: когда моется. В остальном, она не желала пугать людей своим лицом, точнее, его отсутствием. — Ну и зря. У тебя довольно милые очертания! — Хаку снова её удивлял своими умозаключениями. — Я уверен, что при жизни ты была настоящей красавицей. И даже не вздумай со мной спорить. Если бы она и захотела возразить — всё равно не смогла бы. Поэтому оставалось только как всегда молча продолжать слушать лепет мальчишки. *** Запасы кладовой Мацумото были почти истощены, а сам мальчик сильно заболел и слёг. Кажется, это была простая простуда, но всё осложнялось тем, что лекарств здесь не было. Совсем. Третий день держалась высокая температура, а Май металась из стороны в сторону, решая, как ей поступить. Хаку дремал в своей комнате, накрытый двумя тёплыми одеялами. Неудивительно, что он простыл: на улице стояла сырость. Этим утром она ходила на речку, чтобы собрать немного прохладного мха и завернуть его в платок. Так получался импровизированный компресс, который долго держал холод. Девушка прикладывала его ко лбу мальчика, всё ещё пытаясь сбить жар. Он не мог нормально есть из-за больного горла, поэтому Май приходилось варить ему жидкие каши и кормить с ложки. Хотя прежде ей казалось, что она уже и разучилась готовить. Да и попробовать на вкус она тоже не могла, так что оставалось лишь надеется, что её стряпня съедобна. — Май… — тихий голос малого донесся до её ушей из-за ширмы. Девушка аккуратно приоткрыла её и зашла в комнату. Хаку проснулся и пытался сесть, преодолевая тяжесть двух пуховых одеял. Его глаза слезились и покраснели от горячки, на щеках расцвел нездоровый румянец. Сальные волосы от постоянного потоотделения скатались в колтуны на макушке. Выглядел он мягко говоря, словно живой мертвец. Хотя ей ли об этом говорить, ведь она видела лишь то, как всё больше мерк его хилый силуэт. Май села рядом с ним, смиренно сложив руки на коленях. Мальчик прекратил свои попытки подняться и снова лёг на спину, обреченно вздохнув. — Недалеко от имений… На юго-западе лежит столица провинции. Там раньше мама и няня покупали лекарства, когда я болел. — он закашлялся в приступе, оглушая своими ужасающими слух хрипами. — Деньги… Лежат в сундуке. В том углу. — Мацумото поднял дрожащую руку, указывая куда-то позади себя. Май кивнула ему и успокаивающе погладила по голове. Похоже, ей придется снова отправиться в людное и шумное место. Но теперь на кану стояла жизнь этого мальчика. Она не могла его подставить. Улица встретила её весенним припекающим солнцем и легкой влажностью в воздухе. Над рекой повис туман, а на юной траве оседала роса. День разгорался и золотой диск на небе поднимался ввысь, пока Май торопливо двигалась в нужном направлении. Имения Мацумото остались позади и ей предстояло пройти через густой лес. Благо, здесь была проложена одна единственная тропа, которая уже начинала зарастать из-за отсутствия людей, шагающих по ней. Девушка шла довольно быстро, переодически туже затягивая пояс от чёрного мужского кимоно. Оно ей досталось от покойного отца Хаку, который с добротой позволил ей носить его одежду. Вскоре лес сменился на засеянное поле, а вдали начал виднеться город. Май вышла на главную дорогу, ведущую к нему, пока рядом проезжали местные купцы, везя в своих повозках товар. Те косо на неё посмотрели и подогнали лошадей, ускоряя темп. А ей оставалось лишь семенить следом, проглатывая давно знакомую горечь. В столице было шумно. Здесь словно ничего не происходило — никакой опасности. Люди спокойно прогуливались по улицам, покупали в лавках еду, смеялись, а некоторые дети даже носились по округе. Один из таких случайно задел Май, но быстро извинился и побежал дальше. Девушка с удивлением замечала молодые семьи, что излучали счастье и тепло. Здесь было так хорошо. И она никак не могла понять, отчего этот город так отличался от других. Неужели никто не боялся нависшей угрозы? Вопрос так и остался висеть в воздухе, пока вдалеке на небольшой возвышенности не показался крупный храм. Множество людей выстроились в очередь по пути туда, каждый из которых что-то нёс в руках. У кого-то были изысканные блюда, у других драгоценные украшения, у третьих дорогие ткани. Столько разных подарков она ещё никогда прежде не видела. И оставалось лишь гадать, для кого они были предназначены. Май вспомнила о главной цели своего прихода сюда и принялась искать нужную лавку. Их здесь было не так уж и много, но достаточно, чтобы заполонить целую улицу. Более того, ей повезло и она нашла травницу намного быстрее, чем предполагала. — Чего молчишь, девица? Давай, говори что нужно. — пожилая женщина за прилавком оказалась весьма ворчливой и явно не в духе. — И у нас что тут, маскарад? Вырядилась, ужас какой. Люди за спиной девушки зашептались между собой, с подозрением рассматривая её волосы. Май собрала всю волю в кулак и протянула продавщице лист бумаги, где уже заранее написала необходимые лекарства. Женщина выхватила кусок пергамента и с прищуром прочитала его содержание. — Ну и корявый у тебя ж почерк! Ну ладно, сейчас всё достану. — травница полезла по ящикам, выискивая для неё товар и складывая всё в аккуратную соломенную коробочку. Май терпеливо ждала, заранее приготовив деньги для оплаты. Только странное ощущение наигранности никак не покидало её и это начинало серьезно напрягать. — Вот, держи. — женщина поставила перед ней коробочку, но пока не убрала с неё руку. — Теперь оплата. Девушка мимолётно кивнула ей, дожидаясь, пока она озвучит сумму. — Вообще-то… Мне будет достаточно твоего лица! — она с остервенением перевалилась через прилавок и вцепилась в маску Май, грубо срывая её. Девушка попятилась назад, чувствуя как мозолистые пальцы впиваются уже не в маску, а в её лицо. Как отросшие ногти бороздят её бледную кожу и застревают там, как самые отвратные занозы. — Ты! Это ты то чудовище, что наслало беду на нашу деревню! Это из-за тебя он туда пришёл! Из-за тебя я лишилась своего единственного сына! Мерзкая дрянь! Сдохни! — женщина кричала уже на последнем дыхании, срывая и свой голос, и свой поплывший разум. — Но я запомнила твою отвратную маску! Май вырывалась из её крепкой хватки, пока лицо и шею неустанно жгло от заживающих ран. Внезапно, туша перед ней резко обмякла и повалилась мертвым грузом на пол. Силуэт несчастной женщины в одно мгновение полностью померк и слился с окружающей серой вуалью. Май осела перед ней и потрясла её за плечо, пребывая в шоковом состоянии. Ладонь измазалась в вязкой и ещё теплой жидкости и пусть девушка не могла различить её цвета и запаха — она прекрасна осознала что это. Позади толпа людей разом ахнула и пошатнулась в стороны, падая на колени. Девушка не смогла даже успеть обернуться, когда до её макушки уже добралась одна из четырех рук двуликого. Её грубо потрепали по голове, а потом резко схватили за шею и рывком подняли на ноги. Май инстинктивно ухватилась за ладонь, что свободно обхватывала её, и в который раз поразилась размерам этого человека. Если его можно было так назвать. — Здесь развели настоящий беспорядок. — король раздраженно цокнул, сильнее сжимая пальцы на её шее. Май стояла почти вплотную к нему и могла точно сказать, что он выше её минимум на три головы. Если конечно не больше. А она низкой отнюдь не была. — Мы просим прощения господин, не уследили. — голос принадлежал молодому юноше, возникшему из ниоткуда. Его силуэт был странным, таким же мутным как у шаманов, но при этом переодически обретал неестественную чёткость. Он был невысоким и худощавым, источал необычную энергию. Если аура двуликого была мрачной и подавляющей, то эта словно двоилась и не говорила о человеке абсолютно ничего. Пустота. — Ураумэ, прибери всё это. — голос короля был устрашающе низок и выражал всё его недовольство. Май внутренне сжалась от неприятного и липкого страха, который мурашками побежал по телу. Она даже и не знала, что оно ещё способно на это. — А мы с нашей гостьей отлучимся. Девушку потащили прочь буквально за шиворот, словно провинившегося котёнка. Она едва успевала перебирать ногами, чтобы поспевать за мужчиной и не повиснуть на его руке. Они направлялись как раз к тому храму, где до сих пор выстраивалась очередь людей. Стоило им увидеть двуликого, как все до единого покорно склоняли головы в знак подчинения и уважения. Май непонимающе смотрела на них, пока её волокли мимо и к самому входу. Храм внутри оказался весьма просторным и больше напоминающим святилище. Или гробницу. К сожалению, Май не могла различать цвета, но видела что в округе довольно темно. У стен были установлены каменные статуи, каждая из которых символизировала разные учения Будды. Самопознание, карма, искусство, личный опыт. Были и более мрачные, передающие негативные черты. Гнев, эгоизм, нетерпеливость. Остальное она рассмотреть не успела, так как её потащили ещё дальше, выводя из храма в сад. — Пошевеливайся, если не хочешь остаться без ног. — Сукуна злобно скалится, заставляя девушку действительно ускориться. Тропинка из сада вела прямиком к зданию, напоминавшему самые настоящие имения, по размерам даже больше, чем у Мацумото. Май хотела бы повертеть головой, чтобы увидеть больше, но её предупреждающе стискивали крепче. Они почти взлетели по коротким ступеням на крыльцо и с такой же скоростью оказались в помещении. Рёмен сдернул с девушки обувь, оставляя её у входа вместе со своей, и закрыл ширму ведущую на улицу. Май дёрнулась, попытавшись вырваться из хватки, но её просто бросили на татами и оставили сидеть там. — Ай-яй, какая плохая девчонка. Из-за тебя сегодня погибла невинная женщина. — король вальяжной походкой ходил вокруг неё, буквально придавливая своим присутствием. Пол под ним хрустел и даже едва прогибался от большой массы. — Ты развела такой шум, к тому же без меня. Его голос был пропитан наигранной снисходительностью, которая как мёд затекала в уши и заставляла натянуться от напряжения, словно струна. Сукуна сел рядом с ней на корточки и поймал её за подбородок, поднимая голову выше, чтобы рассмотреть. — Как забавно, не находишь? У тебя совсем нет лица, а у меня их целых два. — он сделал интригующую паузу, за время которой Май чуть не сошла с ума. Ей нужно было бежать отсюда и найти лекарства для Хаку. Но тело застыло, словно его пригвоздили. — Твои раны зажили так быстро, неужто бессмертна? Ах, как жаль что ты не можешь говорить. Май не понимает, какое выражение лица он сейчас сделал, не знает, как он на неё смотрит. Злобно, или же с интересом. Она тянет к нему руку, но промахивается и касается только груди. Он был без верха, кожа почти раскаленная и кажется, под ней ощущался стук сердца… Он живой. Девушка повела ладонь наверх, добираясь до массивной и крепкой шеи. Мужчина обладал недюжинной мышечной массой, мог бы запросто переломать ей все кости без труда. Май хотела коснуться его лица, но её схватили за запястье и остановили. — Не стоит этого делать. Тебе не понравится. — в его тоне сочился яд и насмешка. — Теперь ты будешь служить мне. И у тебя не выйдет сбежать, даже не пытайся. Она очень хочет спросить зачем ему сдалась, ведь толку от неё ноль почти во всем. Но Сукуна словно сам понимает её немой вопрос и отвечает. — Не думай, что я просто бездумный монстр, который забавы ради возомнил себя королем проклятий и рушит всё кругом. Хотя и не без этого. — он ухмыльнулся, искажая силуэт своего лица до неузнаваемости. — Да, я чудовище и тебе следует меня бояться. Поверь, я найду способ мучительно прикончить тебя, если того захочу. Но зачем напрасно тратить такой потенциал? — рука, которая всё это время держала её за подбородок, обхватила пальцами её щеки и сдавила их. — Ты умеешь обращаться с катаной, не чувствуешь боли, чуешь приближение опасности. Тебе не кажется, что это идеальные качества для воина? Да, как добыча или женщина, ты никак меня не привлекаешь, мёртвая и не имеющая тех обольстительных форм, которые должны были при тебе быть. К тому же, тебе даже повезло что у тебя нет лица. — Рёмен хихикнул, надавив большим пальцем на то место, где у неё должны были быть губы. — Я обожаю мимику. Особенно, когда она корчится от страданий и слез. А ты, скучное белое полотно. Даже не сможешь вывести меня из себя, не вызываешь никаких эмоций кроме презрения. Он отпустил её и поднялся на ноги, смотря на неё сверху вниз. — Этот город принадлежит мне. И все люди здесь, тоже. Твоя же задача весьма проста. Будешь исполнять мои прихоти и помогать Ураумэ следить за домом и храмом. Относись к нему с уважением, как впрочем и ко мне. Если будешь хорошей девочкой, я буду к тебе снисходителен и награжу. Если нет, я исполню то, что умею лучше всего. С этими словами он ушел. *** Прошла ровно неделя и два дня. Май конечно же пыталась бежать, с тревожными мыслями о состоянии Хаку. Но её каждый раз ловили и журили как ребёнка, отправляя назад к исходной точке. Она не хотела мириться со своим положением, но больше всего её пугали размышления о том, что Мацумото мог уже умереть за это время. Хотелось рвать на себе волосы от беспомощности, но она всё равно пыталась найти хоть какую-то лазейку. Сейчас был день и солнце стояло в зените, а ей поручили прибраться в храме. Май стояла и протирала тряпкой одну из статуй, мучаясь от дискомфорта в неудобной одежде. Её заставили снять свободные мужские одеяния и переодели в тяжелое женское кимоно из белой ткани, обшитое золотистыми нитями в разнообразных узорах. Оно было крепко подвязано золотым оби и она напоминала в этой одежде гейшу. На ногах были обыкновенные деревянные гэта, а волосы ей собрали в тугой пучок. И маску она носила всё также, но теперь другую. Эта была из тонкого слоя фарфора, вырезанная в форме женского лица, с нарисованными губами и линиями глаз. Её словно пытались сделать более женственной и похожей на обыкновенную девушку, хотя вряд ли у них это получилось. Всё же она была по прежнему жутко худой, бледной, седовласой и не имеющей лица. — Что-то ты долго сегодня. — Ураумэ снова возник из ниоткуда, напугав своим появлением девушку. — Ты ещё даже не подмела полы, а у нас сегодня вечером пребудут важные гости. Всё должно быть идеально. Юноша отобрал у Май тряпку и всучил ей метлу. — Приступай. С этим я сам справлюсь и намного быстрее. Она покачала головой и принялась выметать полы. К слову, Сукуну она не видела уже четыре дня. Он куда-то исчез, словно бы его здесь и не было. Хотя Ураумэ кажется упоминал, что он отправился на какую-то встречу с кланом шаманов, а зачем и насколько, он любезно утаил от неё. Вообще, с ним у неё складывались странные взаимоотношения. Этот низкорослый паренек, во многом напоминающий девушку, словно читал её мысли и отлично понимал. В один день он с ней мил, в другой метает молнии и кажется, почти ненавидит. Его бурный и многогранный характер порой пугал её, но она старалась не обращать на это внимания. Хотя до сих пор так и не понимала, что он вообще о ней думает и как относится. Но она однозначно заметила, как сильно Ураумэ почитает Рёмена Сукуну, с какой верностью он ему служит и бесконечно уважает. Причина этого была ей абсолютно неясна, но у неё куча других проблем, чтобы как-то думать об этом. Как она закончила уборку, отнесла всё оборудование обратно в кладовую и вернулась к монаху, чтобы выяснить дальнейший план действий. Ураумэ кажется уже немного расслабился, особо не проявляя никаких эмоций. — С домом и храмом закончили. Мне нужно приготовить ужин для гостей, а ты пока можешь быть свободна. Хотя, приведи себя в порядок перед вечером. Будешь помогать в сервировке и разносить еду. И не вздумай выкинуть какую глупость. Веди себя тихо, не забывай про уважительный поклон. Всё. *** Вечер наступил быстрее, чем его ждали. Май суетилась в приёмной гостиной, подготавливая пуховые подушки перед столиком, бамбуковые плошки с ореховой крошкой, керамические палочки для пищи и глиняные стаканы. Она зажгла подсвечники по краям и едва приоткрыла ширму в сад, чтобы проветрить помещение от духоты. Всё было готово. Ураумэ появился за её спиной, оповещая о прибытии гостей. Май послушно скрылась на кухне, хотя любопытство сжирало её целиком. Кем бы ни были эти люди, они наверняка являлись не последними по значимости в стране. — Добро пожаловать. Господин, я вас заждался. — голос монаха был слышен даже отсюда. Девушка прислонилась ухом к полуоткрытой двери, надеясь узнать что-нибудь. — Брось, я ушел всего на несколько дней. Лучше взгляни, кто явился. — это был нахальный тон Рёмена, ни с чем не спутаешь. Май чуть выглянула в коридор, чтобы подсмотреть. Было два силуэта: Сукуны и Ураумэ. И только после, из-за поворота показался третий, чёткий и ровный, человеческий. По очертаниям это был невысокий мужчина, одетый в нечто, похожее на широкий халат. Было в нём что-то загадочное, может его неестественно ровная осанка, или его бесшумный легкий шаг. — Фудзивара Кацу, неожиданно и радостно вас видеть. — Ураумэ уважительно и низко опускается перед ним. Май замирает в удивлении и не верит своим ушам. Фамилия Фудзивара была весьма известна. Многие её носители были придворными людьми, а также императорами. Более того, все члены Фудзивара входили в клан шаманов. Их называли семьей из великой тройки. — Да, Кацу любезно согласился побеседовать со мной сегодня. К слову, он прибыл не один. — Сукуна отходит в сторону и загораживает своей широкой спиной проход, не позволяя Май увидеть вошедшего человека. — И я искренне рада такой уникальной возможности. К тому же, я так соскучилась. — женский голос застал Май врасплох еще больше. — Давайте я провожу вас ко столу. Надеюсь вы голодны? — юноша увёл группу людей в гостиную и их голоса стали слишком тихими, чтобы разобрать суть. Май разочарованно дернула себя за рукав кимоно, так ничего и не узнав. К чему вообще члену королевской семейки быть здесь? Разве они не должны быть ненавистниками и врагами Сукуны? Она совершенно не понимала. Девушка тихо уселась на скамью, скучающе водя босыми ногами по полу. Только спустя какое-то время, на кухню заявился Ураумэ. Он явно пребывал в раздраженном состоянии и пытался аккуратно уместить всю горячую еду на широком подносе. — Эй, отнеси всё это им. Я не смогу ещё хоть раз взглянуть на эту пакостную женщину. — юноша вспыльчиво взмахнул руками и казалось, что он вот-вот взорвётся. — Она мне и в тот раз поперек горла встала. И теперь снова. Май подошла к подносу и легко взяла его на руки, несмотря на значительный вес. Но слова Ураумэ заинтересовали её и она показательно застыла в дверном проеме, желая услышать больше. — Что? — монах повернул на неё голову, почти комично уперев руки в бока. — Я говорю о дочери Кацу, самой противной особе женского пола. Фудзивара Ёродзу. Она способный маг в будущем, хотя сейчас всего лишь молодая соплячка. И проявляет полное неуважение к господину. Иди давай, любопытная. Не заставляй их ждать. Девушка благодарно склонила голову перед Ураумэ и отправилась в гостиную. Чем ближе она подходила, тем громче были разговоры. Она несмело остановилась перед ширмой, буквально минуту решаясь зайти. Подталкивали её только слова монаха и то, что блюда на подносе продолжали остывать. Май собралась с духом и приоткрыла дверь, тихо шагая внутрь ко столу. Все голоса на некоторое время прекратились, а внимание людей в комнате было приковано к ней. Она мельком посмотрела, кто и где сидел. Кацу и Ёродзу разместились с одной стороны стола, с прямыми спинами и высоко поднятыми головами. Сукуна сидел напротив. Ну, как сидел, он развалился полулёжа на сразу нескольких подушках, совершенно никого не стесняясь. Это было в его наглой манере. Май подошла сначала к нему, выставляя перед ним тарелку и наливая чай в его стакан. Она всем телом ощущала его пристальное наблюдение. И не только его. — Кто она, Сукуна? — девица подала голос, проявляя абсолютную бестактность. — Впервые её вижу. — Моя слуга. — просто и кратко отвечает ей Рёмен. — Такая уродина? И маска у неё странная. Небось лицо страшное за ней скрывает? — она противно смеётся. — Прекрати Ёродзу! Это невежливо. — Кацу вмешивается, осаждая свою дочь. — Да ладно тебе отец, ты ведь тоже так подумал? Странно, ведь мне казалось что король проклятий берёт себе в служение только красивых. — продолжая гнуть свою линию, она ревностно ломает палочки для пищи. — Ой, прошу прощения. Я такая неловкая. Май заканчивает расставлять еду и буквально за несколько секунд, доставляет ей новые палочки. Её скорости удивились все, кажется даже Сукуна. Она положила их перед Фудзиварой, предупреждающе заглянув в лицо. Её силуэт колебался от большого количества проклятой энергии. Но вблизи она могла рассмотреть некоторые черты её юного лица. Красивая. Но гнилая изнутри. Ёродзу отчего-то напугалась, поёрзала на месте, не выдержав такого внимания от Май и опустила голову. Девушка же поднялась и поклонилась перед всеми, собираясь уйти. — Постой-ка. — двуликий остановил её и она послушно замерла на месте. — Скрась наш вечер. Станцуй нам. Такая его странная просьба удивила всех. Май с интересом наклонила голову набок, стараясь разгадать замысел коварного короля. Но кажется, он просто решил развлечься и уже во всю пил горячий чай, подперев одной из рук голову. Ей же ничего не оставалось, как исполнить прихоть. Оглядевшись, замечает декоративные веера на стене и снимает их, примеряясь к размерам. Чуть больше стандартных, но и такого размаха хватит для эффектных движений. Май встаёт посередине свободного пространства перед столом и распускает волосы из пучка, позволяя им волнами лечь по плечам и спине. А потом застывает в ожидании. Вспоминает. Раньше, она часто танцевала с веерами, до того как умерла. Ею многие восхищались, поражаясь сочетанию естественной красоты и выученных движений. Сейчас всё иначе. Но она должна хотя бы представить, будто это не так. Внезапно заиграла музыка. Девушка удивленно завертела головой, пытаясь найти её источник. Но в комнате вовсе не было музыкантов или инструментов. А потом она замечает всполохи энергии от Сукуны. Это был он. Мужчина вертел одним пальцем в воздухе, жестикулируя и настраивая мелодию так, как ему вздумается. Май начинает движение. Нежно ведёт веерами вверх и вниз, имитируя полёт птицы. Потом резко падает вниз и песня смолкает. Она мысленно просит Сукуну продолжать, пока вновь поднимает вверх то одну руку, то другую, словно подбитая и пыталась взлететь вновь. Двуликий действительно продолжает, добавляя моменту трагичности и странной для него… Мечтательности? Девушка медленно поднимается на ноги, чувствуя нарастание эмоций и ускоряет ритм, постоянно кружась и опадая на колени, затем снова подъем. Взмахи веерами стали резкими и почти головокружительными, в помещении даже был слышен свист от того, как бумага рассекала воздух. Волосы развивались вслед за ней, путаясь и цепляясь за одежду. Она не обращает на них внимания. Резко встаёт как вкопанная, прикрывая веерами лицо и сгорбившись. Мелодия стихает на мгновения. Потихоньку она раскрывалась, подгибая к себе ногу и выпрямляя её во весь рост, удивляя растяжкой. Делает ей молниеносный размах и наклоняется вперед — совершая лёгкое колесо. Снова вытягивается и вышагивает на носочках, взмахивая веерами чуть менее интенсивно. Она играла подбитого в небе журавля, который заново учился жить, несмотря на ужасающие перемены. Она играла саму себя. В конце она снова падает, но на этот раз более не поднимается. Она имитирует муки и страдания, судорожно пытается снова взмахнуть веерами, но не выходит. И под затихающую песню, замирает на совсем, прекращая даже малейшие трепыхания. Музыка оборвалась. Внезапные хлопки заставляют Май поднять голову. Это был Фудзивара Кацу, искренне восхищенный её представлением. — Какие чувства, какие эмоции! Это было потрясающе. Девушка встала на ноги и захлопнула веера, после элегантно склонилась перед всеми. Ёродзу показательно отвернула голову и фыркнула. Только один Сукуна не проявил никакую реакцию, словно всё ещё абсолютно скучал. Он лишь махнул на неё рукой, что означало: она может быть свободна. Май тут же скрылась из гостиной, боясь что он может передумать. *** Ночью она приняла ванную и переоделась в ночную, полупрозрачную белую юкату. Ещё в первый день ей выделили собственную комнату с выходом в сад. Этот дом был даже слишком большим для проживания всего двух людей. Поэтому Ураумэ не пожалел отдать ей достаточно просторное помещение. Впрочем, она продолжала думать о Хаку, который остался совсем один в имениях Мацумото. Она не знала что с ним сейчас, жив ли он до сих пор. И эти душевные терзания мучали её без конца. Май вышла на крыльцо и присела на его край, свесив обнаженные ноги с деревянных перекладин. Высокая трава снизу едва касалась кончиками её стоп. Наверное, это должно быть щекотно. Но она почти этого не ощущала. Небо было ясным и половинка луны скромно пряталась среди ярких звёзд. Девушка задумчиво развязала на затылке ленты и сняла маску, положив её рядом с собой. Руками она неловко ощупала своё лицо, вспоминая едкие слова Ёродзу. — Не спишь? — голос Рёмена напугал её. Вылез как черт из табакерки. Май отрицательно повертела головой, инстинктивно закрываясь от него волосами. — А тебе вообще, нужен сон для жизни? — пол рядом с ней весомо прогнулся. Сукуна сел неподалеку. Май осталась неподвижна, в душе не представляя, что ему нужно. — Я задал вопрос. Отвечай. Девушка растеряно посмотрела на него, анализируя силуэт исполинских размеров. Он слишком многого от неё просил, учитывая что рта для разговоров у неё не имелось. — Мне хочется знать больше о твоем теле. Как ты меня видишь? Я много проклятий встречал, но таких как ты, ни разу. — двуликий начал шарить по карманам хакама, пока не достал лист пергамента и кусок заточенного грифеля. Он вложил их в руки девушки. — Напиши мне. Май сжала пергамент пальцами, чувствуя укол обиды. К ней снова относились как к какому-то существу. Её не воспринимали как человека. И это было печально. Но она приложила кончик грифеля к бумаге, начиная неторопливо и разборчиво писать. Нет, мне не нужен сон для жизни. Я могу поспать, но никогда не погружаюсь в глубокий сон, только в короткую дрёму. Мне не нужно есть, отдыхать, дышать. Моё тело утратило важные для жизни функции, даже моё сердце не стучит. Я вижу иначе, не так, как видят люди. Мой мир серый, лишенный ярких цветок. Я словно всё время нахожусь в потусторонней реальности, вокруг витает туманная дымка. Всё живое я вижу темными силуэтами. Я могу сразу понять, человек передо мной, проклятье, или же шаман. Потому что вижу колебания проклятой энергии вокруг. Май отдала записку Сукуне и начала ждать, пока он всё прочитает. — Ты говоришь, что твоё тело именно утратило… Раньше, ты была человеком? — он снова передаёт ей пергамент. Да. Больше двух лет назад меня убили и использовали тело как подношение. Видимо что-то пошло не так и я стала такой. Двуликий молчит какое-то время, а девушка смотрит на свои руки, перепачканные грифелем. Неожиданно сбоку начинает доносится возня, Рёмен сел по направлению к ней лицом. — Подвинься ближе ко мне. Май выполняет его странную просьбу, также усаживаясь в позу лотоса напротив и придвигаясь ближе. Теперь их колени почти соприкасались. Сукуна обхватывает верхними руками её лицо и наклоняется к ней, прислоняется своим лбом к её. Внутри у девушки всё переворачивается верх дном от странного чувства. И это было вовсе не смущение. Она буквально ощущала, как из неё что-то выходит наружу, как её тело весомо слабеет и пустеет. Взор поплыл и потемнел целиком, девушка перестала осознавать что происходит вокруг. Кончики пальцев начало покалывать, стало резко жарко, как не было уже давно. Противно заныло всё тело полностью и её затрясло. — Тише, терпи безликая. — строгий голос короля был слышен откуда-то далеко, словно он был не здесь. Его вторая пара рук обхватила её талию, удерживая на месте. Лицо Май загорело и кажется, её всю накрыл полыхающий огонь. Кожу обожгло адской болью и захотелось вскрикнуть, отстраниться, свернуться в комок. Она вцепилась пальцами в его запястья, что держали лицо, и сжала их с такой силой, на которую была способна. Её начало выворачивать наизнанку. Внезапно затошнило. Рёмен отстранился от неё и отпустил, а она мгновенно свесила голову с края крыльца. Её стошнило на траву. Затем последовал громкий и хриплый кашель, а только после пришло осознание. У неё есть рот. Май кое-как приняла обратно сидячее положение, не понимая, почему ничего не видит. Совершенно ничего. Она начала судорожно трогать своё лицо, пребывая в шоковом состоянии. У неё были губы, нос, веки, брови. Тело всё ещё болело, оно обрело странную и непривычную тяжесть. А в груди… В груди билось нечто горячее, мощное. Это было её сердце. — Открой глаза. — мужской голос напомнил ей о существовании двуликого рядом. Май на подсознательном уровне вспоминала как это, управлять своей мимикой. И попробовала действительно приоткрыть веки, которые внезапно оказались слишком тяжёлыми, как налитые свинцом. — Так ярко… — и даже её собственный голос показался ей чужим. Настолько она отвыкла его слышать, настолько привыкла молчать, не имея возможности озвучить свои мысли. Небо было потрясающе-глубоко-синим, растения пестрили разными оттенками зелёного, алая крыша храма блестела под лунным светом. Мир был таким живым и красочным, чудесным. — Я заметил это сегодня, когда ты танцевала. — Сукуна привлек к себе её внимание, отчего Май невольно на него посмотрела. — Твоё тело было переполнено проклятой энергией, из-за чего оно деформировалось и ты стала такой. В момент, когда тебя убили… Я предположу, что это был неопытный шаман, который не знал, что делал. Нельзя помещать такое огромное количество магии в свежий труп. Иначе, если в нём ещё теплится хоть какой-то остаток жизни, произойдёт выброс обратной проклятой техники и все серьезные раны заживут, а тело восстанет из мертвых. Май какое-то время молчит, вновь забывая о наличии своего языка. И на самом деле, заинтересованно разглядывает Сукуну. Он был почти таким же, каким она себе его представляла. Единственной неожиданностью для неё стали его нежно-розовые волосы и многочисленные татуировки. Король проклятий по-настоящему имел два лица, если вторую половину можно было назвать лицом. Нечто демоническое смотрело на неё с таким же интересом, как и она на него. Все четыре глаза были красными, ужасающими и почти уродливыми. Почти. Было в нём и что-то завлекающее, притягательное. Может его крепкий торс или то, как именно он смотрел на неё. Как на жертву, величественно. Такой взгляд и пугал и заманивал. — Сейчас ты ещё не полностью восстановилась. Через пару дней твои волосы вернут свой изначальный цвет, а тело станет прежним. Возможно, оно будет болеть в эти дни. — Сукуна протягивает руку и ловит её подбородок. — А ты симпатичная. Хотя блевала передо мной пару минут назад. — он издевательски над ней смеется, пока она замирает от внезапного приступа страха. Теперь, когда она снова жива, он сможет легко её прикончить. Даже слишком легко. Кто она, сама по себе? Обыкновенная девушка. — Да, ещё один момент. Даже я не смог выкачать из тебя всю проклятую энергию, так как ты пребывала в том состоянии уже слишком долго и впитала её. Не знаю, какие последствия будут, но думаю, твоё старение возможно прекратится. Хотя ты больше не бессмертна, помни об этом. — на секунду Сукуна сжал её подбородок чуть сильнее, оставляя следы на коже. Он отпускает её и поднимается на ноги. — Иди спи. Сейчас это будет для тебя благословением. — Почему? — Май тихо спрашивает его, оставаясь сидеть на месте. — Почему вы помогли мне? Король тянет с ответом, загадочно ухмыляясь и разглядывая свой сад. — Мне понравилось, как ты танцевала. Напомнила мне кое-что. С этими словами он спрыгнул с крыльца и скрылся в направлении храма. Май лишь сжала кулак у своей груди, смотря ему вслед. *** Следующие три дня она почти не помнила от боли. Мышцы словно набухали, а кожа без остановки чесалась от адского зуда. Из хорошего, её никто не тревожил с поручениями и она просто сидела в своей комнате. Но на четвертый день стало легче. Было странно снова чувствовать всё, как раньше. Это было так похоже на перерождение. Теперь снова приходилось есть, ходить в туалет, спать по ночам и до самого утра. Ей вновь снились сны. Эмоции внутри бурлили, как в жерле вулкана. И разные воспоминания заполняли голову до краев. Май не прекращала смотреться в зеркало. Её лицо налилось здоровым румянцем, карие глаза так красиво сияли, черные волосы обрели прежнюю густоту и мягкость, а тело поправилось до её нормальных параметров. Она будто расцвела краше прежнего. — Эй, я принёс суп. — голос Ураумэ отвлек девушку от созерцания себя. — Поешь. — Спасибо. — Май подошла к юноше и забрала у него поднос, разместив его на крыльце. Это стало её любимым местом во всем доме. Вид на владения открывался чарующий. Монах не спешил уходить, оставшись в одной комнате с ней. В последние дни он проявлял к ней странное внимание, заботился и помогал осваиваться в «новом» теле. — Расскажи мне о своём прошлом. Девушка удивленно на него обернулась, мысленно спрашивая, зачем ему это знать. Черты лица Ураумэ оставались невозмутимыми, словно он спросил у неё какую-то обыденную вещь. Она молчала, не зная, что и сказать. — Не хочешь говорить? — Нет, я просто… Ладно. — Май сдавшись, подняла руки. Ещё одна её привычка, активная жестикуляция. Так как ей было тяжело словесно передавать свои размышления. — Я родилась очень далеко отсюда. Моя семья была самой обычной, не богатой, и я была единственным ребенком. У меня всегда была любовь к танцам, к музыке. Я многому училась у подруги, которая была старше меня. Можно сказать, она мне почти как старшая сестра. — девушка сделала небольшую паузу, чтобы собратья с мыслями. — Мне всегда нравилось вышивать на пяльцах, столько вышивок висело у нас дома на стенах. В свои шестнадцать впервые по-настоящему влюбилась. Он был сыном успешного кузнеца, изготавливал самые прекрасные ювелирные украшения. Тонкая работа. Старше меня на четыре года. — Май слабо улыбнулась, не в силах проявить большие эмоции. — Но мне не повезло. Он выбрал другую девушку. Так часто в жизни происходит, знаю. И я это тоже пережила. — Говорят, первая любовь всегда самая сильная? — Ураумэ стоит за её спиной, пока она сидит на коленях и задумчиво разглядывает двух бабочек, играющих среди лотосов. Май молча пожимает плечами на его вопрос. Еще с минуту думает. — Не знаю. Кроме него, больше ни в кого не доводилось влюбляться. Я весьма скучна? Юноша хохотнул, приводя девушку в замешательство. — Каждая личность особенна по-своему. Ещё будет время, чтобы проявить себя. Она промолчала, не зная, лукавит ли он, или же абсолютно серьезен. Просто принялась есть суп, пока совсем не остыл. Из них двоих, лишь Ураумэ заметил пристальный взгляд четырех алых глаз, что затаились в тени комнаты. Монах про себя усмехнулся, внешне же оставаясь совершенно спокойным. *** Вечером, Май твёрдо решила вернуться в имения Мацумото. Она ещё не знала, как будет упрашивать об этом Сукуну, но ей был необходим хотя бы один день. Сегодня был потрясающий закат. Всё не могла привыкнуть, насколько яркими были цвета. Девушка нарядилась в алое легкое кимоно, заколола волосы шпилькой и вышла в коридор. Половицы под её ногами тихо поскрипывали во время быстрого шага. Она даже не знала, в какой из комнат обосновался двуликий, а потому мельком заглядывала в каждую. Почти все были пустыми. Она уже успела подумать о том, что мужчины попросту не было дома. Либо отсиживался в храме или прятался в саду. Такие мысли отчего-то позабавили её. Но ненадолго. Создавалось впечатление, что она вообще была здесь одна. Даже Ураумэ не было слышно. На очередном повороте бесконечных коридоров, девушка врезалась в обнаженный торс. — Опа. — её обхватили четыре огромные руки. На лице Сукуны играла злорадная усмешка. — Попалась, беглянка. Куда спешим? — Никуда. — Май запрокинула голову, чтобы нормально видеть Рёмена. — Вас искала. — Неужели? Ну, ты меня нашла. — двуликий отпустил её и девушка как ошпаренная, отскочила на два шага назад. Соблюдала дистанцию. — Чего надобно? Без дела слоняться скучно стало? — Нет. Хотела попросить вас кое о чём. — она опустила взгляд в пол и наклонила голову по привычке. — Ну так не тяни, проси. А то ведешь себя как кукла, ни одной живой эмоции на лице. Может ты теряешь пульс? — он стебётся над ней в своё удовольствие. — Хотя я даже не знаю. Ты хочешь чего-то попросить у меня? Я для тебя как исполнитель желаний? — Нет, я просто предположила, что у вас хорошее настроение. — её сарказм даже слишком очевиден. Сукуна на эту фразу низко рассмеялся и ухватился за её плечо, болезненно впиваясь когтями. Май проявила выдержку и ни один мускул на её лице не дрогнул. Она ведь знала, что ему такое нравится лицезреть. — Предположила, значит. — он склонился к её уху. — Осторожней, безликая. Играешь с огнем. — король угрожающе клацнул зубами, но никакой реакции не последовало. Даже не вздрогнула. Он разочарованно отступил. — Ну давай, быстрее говори. Пока я не ушел. Май глубоко вздохнула. — Позвольте мне завтра отлучиться на день. Вечером уже вернусь. Сукуна недобро сверкнул глазами, а после повел указательным пальцем у неё перед носом. — Много просишь. Сбежать хочешь, малявка? Или ко врагам моим, доносить информацию? — Нет, господин. Хочу навестить брата младшего. Он совсем один живет. Прошу вас. — Не ври мне. — он повысил голос и приблизился к ней, возвышаясь как скала. — У тебя нет никакого брата, ты в семье одна. — Я бы не посмела соврать вам. Тот мальчик, правда как брат мне. Пусть даже названный. — Май не отступает, старается не бояться и не выдавать дрожжи в коленях. Она также не понимала, откуда двуликий прознал о её семье. Видимо, Ураумэ постарался. — Я прошу вас, отпустите всего на день. В благодарность сделаю всё, что прикажите. — Ты итак сделаешь всё, что я прикажу. Ты моя слуга. Какой мне от этого толк? Мне кажется, я итак уже оказал тебе огромную услугу. Девушка на секунды замялась. Она и сама не знала, что может ему предложить. — Всё, совершенно всё. Я всё сделаю, мой господин. Останусь служить вам, пока не надоем. Никогда не предам вас. — Вот оно значит как. Интересно, интересно. Я бы даже сказал, любопытно. — Рёмен с подозрением прищурился и выдавил кривую ухмылку. Весьма пугающую. — Даже будешь готова лечь на ложе под меня и ублажать? Или сможешь выполнять заказные убийства? Что ты можешь, человек? Ты слишком слаба и для того, и для другого. Сломаешься, как сухая палка. — Не сломаюсь. — Май смело смотрит ему в глаза, на этот раз не уводя взгляд в сторону. Сукуна взрывается и с яростью хватает её за шею, отрывает от пола, прибивая к деревянной перекладине. Она не издает даже писка, лишь немо открывает рот в попытках вдохнуть воздух. Руками цепляется за его ладонь, пытаясь хоть немного разжать стальную хватку. — Значит ты уверяешь меня, что выдержишь? Ну давай-давай, постарайся протянуть в таком положении хотя бы минуту. Что с тобой станет, смотри. — на его губах расцветает маниакальная улыбка. Май продолжает гнуть свою линию и попросту закрывает глаза, не желая выдавать ужас в них. — Знаешь, я ошибался. Твоя без эмоциональная физиономия бесит меня намного больше, чем я думал. Лучше кричи, вырывайся, плачь, моли о пощаде. Я хочу видеть, как ты умираешь и жалко трепыхаешься, хочу разбить тебя. — Так разбейте, я всё выдержу. — она хрипит и этими словами доводит Сукуну до края. — Что ж, давай вместе на это посмотрим. — он бросает её на пол, но ненадолго. Май не успевает судорожно отдышаться, как её хватают за шкирку и тащат в самую дальнюю комнату, единственную, до которой она не успела добраться. Она не сопротивляется, опасаясь распалить двуликого ещё больше. Как только он увидит её страдания, точно пожелает усилить их втройне. И кто знает, останется ли она тогда в живых. В комнате он не церемонится, толкает её на письменный стол. Она приземляется на живот, игнорируя неприятную боль и стискивая до скрипа зубы. Сукуна прислоняется пахом к её бедрам, имитирует сильный толчок и руками вжимает её в поверхность стола. Наклоняется и оставляет глубокий укус на левом плече. Свежая рана мгновенно краснеет и начинает кровоточить на бархатной коже. Рёмен как обезумевший, выворачивает её запястье и делает ещё один укус уже на нём. Он ощущается намного больнее и Май пропускает шумный вдох. Король проклятий упивается её слабой реакцией, кусает за указательный палец. Девушка наконец выдаёт сжатое мычание и он слетает с катушек насовсем. Всеми руками разрывает на ней ткань кимоно, отбрасывает лоскутки по разным углам комнаты. Не разглядывает её ни секунды, спускает с женских бедер нижнее белье и проникает сразу двумя пальцами почти на сухую. Май вскрикивает и рефлекторно выгибается. Боль снизу обожгла не хуже раскаленного кинжала. Мышцы влагалища перенапряжены от нервов и дискомфорта, принимают огромные пальцы туго. — Ну как тебе? Уже не такая смелая? — он забавляется, играет с ней. А она терпит до последнего. — Уж прости, я не умею быть нежным. Да и не хочу, признаюсь честно. Сукуна слегка царапнул её внутренние стенки когтями напоследок, перед тем как вынуть пальцы. Май выдохнула от облегчения, сжимая бедра с неистовой силой. — Теперь давай по-взрослому. Это ведь была только разминка. Она слышит шорох одежды за спиной. Рёмен развязал пояс и спустил хакама, обнажая налитый член. Девушка не поворачивает на него головы, а лишь морально готовится. И считает секунды. Девичьи пальцы сжимают края стола до беления костяшек, она страшится хотя бы представить его размеры. И боль, которую сейчас предстоит пережить. Сукуна надавил одной рукой на её поясницу, заставляя прогнуться, второй раздвинул шире ноги, а остальные две умостил на ягодицах. Сердце в этот момент застучало настолько громко и сильно, что девушка ощущала его биение во всём теле. — Давай на счёт трех? — его голос сейчас звучал особенно весело. Май мысленно послала его во все «хорошие» места. — Раз, два… Он обманул её и вошёл уже на второй секунде. И кажется, этого стоило ожидать. Но девушка всё равно вскрикнула, на этот раз намного громче. Внизу живота словно впились мелкие стеклянные осколки. — Твои вскрики, это услада моих ушей. А ведь это лишь головка. Давай погрузимся глубже, ещё ближе. — Сукуна резкими движениями и буквально рывками, прижимался сильнее, растягивал её до предела. Май болезненно стонала, ныла, на глазах против воли проступили противные слезы. Как только двуликий вошел полностью, он всё же немного подождал, заводя одну руку ей под лобок и начиная надрачивать клитор. Девушка затряслась от переизбытка новых ощущений, невольно сжимая горячую плоть внутри сильнее. Рёмен зашипел и шлёпнул её по ягодицам, оставляя след от широкой ладони. В её глазах зарябило, а колени подогнулись. Он начал двигаться, с ходу наращивая скорость и вынуждая влагалище экстренно выделять больше смазки. Мужчина иногда замедлялся, но увеличивал силу толчков, вколачивая тело в стол. Май зажала рот не пострадавшей рукой, пытаясь удержать любые звуки. Кожа покрылась испариной и блестела в свете от огней, полыхающих на фитилях свеч. Он резко вышел, а девушка ощутила, как из влагалища выходит воздух вперемешку с естественными жидкостями. От этого неприятного ощущения она сползла со стола и села на колени, морщась от фантомной боли. Сукуна наклонился и подхватил её на руки, отнёс на мягкий футон. Холодная простыня показалась раем для её горящей спины. Мужчина придавил её своим телом сверху, водя носом по нежной шее и шумно втягивая им воздух. — Посмотри на меня. — его голос был охрипшим от частого дыхания. — Посмотри. Май послушно открывает глаза и сразу видит над собой лицо проклятия. Лик самого настоящего демона. — Ну что? Тебе нравится? — он снова загоняет в неё член, вызывая шумный вздох из приоткрытого рта. — Нравится лежать подо мной? Нравится заниматься сексом с чудовищем? Сукуна толкается снова и снова, удерживая её за шею и иногда сдавливая, лишая возможности дышать. Она словно временами теряла сознание и вновь возвращалась в реальность, где мужчина уже закидывал её ноги к себе на грудь и продолжал двигаться быстрее, глубже. Тело Май пружинило от его грубых движений, пошлые и влажные шлепки только подливали масла в огонь. Боль наконец отступала, заменяясь на ноющее и растущее желание. Оно заставляло её постанывать уже от мучительного удовольствия, подгибать на ногах пальцы, сжимать простыни в руках. — Да, мне нравится. — девушка постыдно отворачивает голову в сторону, разглядывая, как сливаются их тени на стенах. — Грязная девчонка. — он довольно улыбается во все зубы и наклоняет голову, чтобы укусить её за щиколотку. Май прогибается в спине и мычит. Всё продолжается ещё какое-то время, пока толчки Сукуны не начинают нарастать и становиться рваными. В конце он разводит её ноги в стороны и наваливается на неё всем весом, выбивая из груди оставшийся воздух. Май пытается обхватить руками его широкую спину, упирается носом в крепкую грудь. Внутри бесконечно разливается теплая жидкость, пока член не прекращает пульсировать. — Стойте, я ведь… — девушку как окатывает ледяной водой от осознания. — Боишься, что залетишь от меня? — Рёмен хохочет, приподнимается над ней. А она смотрит на его расслабленные перекаты мускулов под кожей, на его смеющийся над ней взгляд. — Это ещё надо, чтобы тебе очень повезло. Она не понимает смысл его слов, лишь ощущает как он издеваясь над ней, делает ещё несколько поступательных движений, загоняя сперму поглубже. И только потом выходит, укладываясь на футон рядом лицом к ней. Наступает продолжительная тишина. Май восстанавливает дыхание, смотрит в потолок и отчего-то не может поверить в происходящее. А Сукуна водит коготком по её влажному телу, оставляя красные полосы в виде своих тату. — Хорошо. — он внезапно с чем-то соглашается. Девушка слегка поворачивает на него голову. — Завтра даю тебе один день. Не вернешься к ночи, найду и убью. Ясно? — Да. — Май растягивает на искусанных губах улыбку, а её глаза радостно засияли. — Спасибо вам. Он хмыкает, останавливая свой коготь у неё на пульсирующей жилке на шее. Сердцебиение едва ускорилось. — Считай, что я над тобой сжалился. И это последняя просьба. Не забывай, кто я. — А мне кажется, что вы хотите казаться таким. Чтобы наводить страх на окружающих. — О нет, безликая. Поверь мне. — Сукуна давит на её венку, но не протыкая её. — Я именно такой. Во мне нет той человечности, которую ты пытаешься возвести у себя в головушке. Лучше всегда считай, что я абсолютное зло. И тогда не разочаруешься. — А давайте поспорим? — Май берет его за руку и отводит от своей шеи, вместо этого, прижимая её к своей горящей щеке. Рёмен снова смеется, на этот раз более тихо. — Ты проиграешь мне любой спор. — А если нет? — Ну тогда предлагай, раз хватает смелости. — он с интересом ведёт большим пальцем по её щеке, сканируя взглядом мелькающие эмоции в карих глазах. — Придёт время, когда вы спасёте мне жизнь. Сукуна усмехается, опускает ладонь ниже и запускает палец ей в рот. — Разве что, в своих целях. *** На улице сегодня было жарко. Солнце знатно пекло, а на небе не было ни облачка. Благо, дул освежающий ветерок. На девушке была легкая и светлая одежда, которая не позволяла солнечным лучам обжигать кожу. Она шла по знакомой тропинке, ведущей прямиком к имениям. Сердце волнительно трепыхалось в груди, Май нервничала и торопилась, оттого частенько спотыкалась. Почти две недели прошло с того момента, когда она последний раз была здесь. Потрепанный дом показался из-за деревьев. Девушка почти сорвалась на бег, добираясь до крыльца быстрее летящей птицы. Внутри было тихо, ни звука. Май прошла глубже, протирая сухие глаза. — Хаку! Ты здесь? — она негромко зовет его, надеясь на ответ. Но того не последовало. Девушка добралась до комнаты мальчика, хватаясь за одежду в районе груди. Его футон пустовал. Мацумото здесь не было. Не было во всём доме. Нигде. Май потеряла равновесие и осела на колени, жмурясь от странного ощущения. Кажется те половицы в коридоре, снова были сломаны. И крыша оказалась дырявой. А ведь Хаку так старательно всё чинил. Или же… Никто ничего и не чинил? И никакого мальчика здесь никогда не было? — Май. — знакомый голос отвлекает девушку. Она с надеждой оборачивается, но никого не видит. — Хаку? Где ты, милый? — поднявшись на ноги, выходит из комнаты и вновь глядит по сторонам. — Я здесь. Я у тебя в голове. — Что? — Май прикасается ко своему лбу, проверяя температуру. Может, она сходит с ума? — Нет, ты в норме. Не переживай, скоро всё поймешь. Но тебе будет нужно проснуться. — голос мальца спокоен, но совсем едва печален. — Я действительно был тут раньше. И видел тебя. Но это было уже очень давно. — Что значит, очень давно? Ведь прошло всего две недели. — Более тысячи лет назад, я остался один, без семьи. Я много провел времени в одиночестве, а потом повстречал тебя, Май. Ты была такой доброй и одновременно несчастной. Я заболел, а ты ушла за лекарствами и не вернулась. Не держу зла. Я умер во сне и ничего не почувствовал. Встретился с семьей. — Хаку… — Май начинает ощущать головокружение, словно вот-вот потеряет сознание. Ноги не хотели больше держать её тело. — Тысяча лет? — Пора проснуться, Май. Эпоха Хэйан давно прошла. Ты уже итак слишком надолго застряла в воспоминаниях. Девушка чувствует, как пол уходит из-под ног и она падает в бесконечную темноту. *** Негромкие голоса доносились откуда-то издалека. Вокруг было темно и холодно, словно под тонной воды. Здесь всё теряло свой смысл. И гнев, и печаль, и радость, и любовь. И она теряла себя в этой пучине тьмы. Казалось, что это длится уже целую вечность. А может, так оно и было. — Она дёрнулась, смотрите. Это сработало. — Думаешь? Мне кажется, что ты сходишь с ума. — Тише вы. Голоса приблизились совсем вплотную. Она не хотела просыпаться, так не хотела. Это всё было не просто наваждением. Её воспоминания, её жизнь. — Ну безликая, не придуривайся. Я слышу стук твоего сердца. — смеющийся голос вывел её из транса окончательно. Она прекрасно знала, кто это был. — Кажется, я впервые проиграл кому-то спор. Отчасти. Май с улыбкой открыла глаза.