Армюр

Сначала он прислушивался к океану, потом прислушался к ветру. Шагая по песку, преодолевал сумрачную муть, осевшую в воздухе. Холод забирался под куртку, пронизывал кисти рук без перчаток, бил прямо в кости. Но Теодор, несмотря на двойную дрожь, продолжал свой путь к скалам. Тропа привела его на вершину холма, откуда открывался вид на глухой лес, сливавшийся с небом в неясной линии горизонта. Тео тяжело вздохнул, закурил. Пуская дым из ноздрей, горестно усмехнулся… Она бы выбила сигарету из пальцев точным ударом и сурово уставилась в глаза, если бы была рядом. Если бы не… Сухой глоток. Ком, такой знакомый и такой отвратительно колючий. Опустился на дно грудной клетки и там растёкся самой настоящей отравой. Кто был виноват в том, что это произошло? Что она упорхнула, помешалась, променяла нормальное существование на ежедневное прикосновение мха к грязным стопам? Кто виноват в том, что она проклята жить героиней печальной сказки где-то в этих мрачных просторах? Героиня войны, волшебница номер один сошла с ума и отрезала себя от обычного мира... Эти заголовки застали Теодора во время важной миссии аврората в Бристоле. В то же мгновение он трансгрессировал прямо в её квартиру, которую покинул несколькими днями ранее. Всё было на своих местах, но Тео чувствовал – каждый предмет вопит от ужаса, осознавая, что хозяйка больше никогда не вернётся. Вместе с ними взвыл и он. Та их ночь… Идеальная, страстная. Пылкие признания, которые Гермиона не принимала, отрицая сам факт существования у Тео к ней каких-либо чувств. Пока он, не выдержав, не припечатал её к стене и, влив в себя сыворотку правды, повторил всё в точности до запятой. «Я люблю тебя, слышишь? С самого моего первого дня в Хогвартсе, с тех пор как тебе на голову надели эту долбанную шляпу!» Гермиона с минуту смотрела на него, дрожала, от того, как его слова жёстко и безапелляционно доламывали её сомнения. Первой подалась навстречу поцелую. Всё летело к чёрту, любые предметы, вещи, подушки, её халат. Сплетаясь друг с другом телами, они выдавали огромными порциями чувства, от которых захлёбывались их сердца последние двенадцать лет. Тео до сих пор помнил эти ощущения. Как кончики пальцев пробегали по её позвоночнику, как испарина от влажных дыханий заставляла волосы липнуть ко лбу, как соседи били в стену требуя прекратить. Ничто не имело в ту ночь смысла, кроме Гермионы Грейнджер… Тео отдавался ей без остатка, до последней капли крови, передавал то ей, то себе ведущую позицию. Она была потрясающа в роли любовницы. Именно такой Тео представлял скромную гриффиндорку, когда их судьбы тесно были прижаты друг к другу в коридорах в школы. Прижаты, но не соединены. Соединение происходило в четыре умопомрачительно страстных раунда с перерывами на кофе и долгие разговоры. Тео так был поглощён морем взаимности, что не придал значения несвойственной прежде дикости её жемчужных глаз. Тому, как она, предаваясь первобытным инстинктам, походила больше не на девочку-заучку, а на голодную нимфу, впервые повстречавшую мужчину. Её образ в эротичной ночнушке оттенка полночи так прекрасно танцевал с его телом. Разве можно его винить за ошибку наблюдательности? Неспроста играли космические ритмы Enigma, неспроста она сравнивала их внезапный всплеск чувств с таинством млечного пути. Говорила о магии природы, о её непостижимости даже в сравнении с самыми могущественными волшебниками. - Ты сама как природа… - прошептал Тео Гермионе на ушко, прижав к себе ближе, потёрся носом о её растрёпанные волосы. - Могущественная? - …Прекрасная… Если бы Теодор знал, что спустя несколько дней она пропадёт на целый год, тут же уволился, чтобы его не отослали выслеживать опасного волшебника вдали от этой квартиры. Он бы примотал её к кровати, вызвал лучшего мозгоправа! Увы, маховиков раздобыть не получилось, потому Гермиона так и застыла в его памяти – сверху, со спущенными бретельками, полоской кожи, освещённой светом, проникнувшим через окно. Тео не должен был тонуть в удовольствии, которое дарила ему её новая сущность, он должен был бить тревогу! Эти книги… Лишь позже он обнаружил призывы к перемене жизни на страницах древних томов. Жажда знаний Грейнджер привела её к другой жажде, - от всех сбежать. Теперь расследование привело к этой глуши. До ближайшего поселения пятьдесят миль, за спиной холодная Атлантика, впереди море из растительности и могучих древних деревьев. Но Тео не боялся. Найти её, - то, ради чего он сначала пожертвовал должностью, потом статусом, потом несколько раз жизнью. Под ботинками трещала наледь, покрывшая зеленеющую в преддверии весны траву. Сыростью был пронизан каждый нанометр пространства. Казалось, Тео чувствовал её даже в своём горле. Его сердце выдавало частые болезненные удары, несмотря на попытки держать в себя в руках. Так бывает, когда сосредотачиваешь всё своё существо вокруг чего-то одного и опасаешься увидеть, как это уносится от тебя за горизонт. Теодор приближался к лесу, вглядывался в просветы между стволами, вслушивался в глухие птичьи трели. Что если и её пение окажется среди этого? Он ведь знает, как звучит её голос, на каждой частоте, ноте, весь объём вибраций, каждый оттенок тембра… От леса повеяло приглашающим теплом. Теодор шагнул за его границу и будто попал в иной мир, далёкий от всего, и особенно – от людей. Несмотря на внешнюю мрачность, в остальном здесь было безумно красиво. Разнообразие природных проявлений ранней весны, никакого ветра, тишина. Застывшие бусины влаги на расцветающих почках, ухающие вдалеке кукушки, кое-где остатки снега… Но Тео пришёл не за красотами, ему была нужна та, кто, скорее всего и следит за атмосферой этого леса. Кто, по идее, должен был отогнать его, как представителя цивилизации. Но Тео шёл, оглядываясь по сторонам и не встречал никаких препятствий. И от этого в его душе пронзительно ныло, ведь вариант остаётся один, ненавистный вариант, - он опять не угадал с местом. А значит снова бессонные ночи, мокрая спина под утро и горы настоек против головной боли. - Where the north wind meets the sea… - Тео резко повернул голову навстречу голосу, возникшему из лесной тишины. - There's a river full of memory. Sleep, my darling, safe and sound. For in this river all is found… Она появилась у ствола сосны. Призрак, не иначе… Обнажённые стройные ноги без обуви, на теле, ох Мерлин, всё та же чёрная ночнушка! Никакого пальто… На голых плечах и по линию бёдер длинные волосы сквозь которые кое-где проглядывают листья плюща и зеленоватые завитки. Сердце Тео пропустило удар, первые мгновения он думал, что спит. Вот-вот должен прозвонить будильник, и он обнаружит себя в тоскливом номере очередной гостиницы! Но видение не распадалось, улыбалось с какой-то тёплой игривостью. - Привет, Тео, - произнесла Гермиона. – Я тут живу теперь, тебе нравится? Тео попытался что-то ответить, но речь будто отняли раз и навсегда. Он сделал несколько шагов вперёд, наблюдая за реакцией Гермионы, боясь, как бы она не бросилась прочь. Но Гермиона осталась на месте. Даже подалась навстречу. - Ты без обуви… - сдавленно констатировал Тео, боясь взрыва того потока, который на самом деле просился из его рта. - А ты в обуви. Странно, правда? Мы ведь в одном и том же месте, – непринуждённо ответила Гермиона и подошла ближе, практически вплотную. Тео ощутил её запах. Он был другим. Так пахнут только что распустившиеся ландыши. Природная свежесть и сладость весны. - Герми… Тео приложил руки к её лицу, всё такому же, каким он его запомнил. Разве что следы прошедших испытаний войны пропали из её черт, будто она вовсе никогда не переживала никаких травмирующих событий. - Как ты могла меня бросить? Бросить всех нас? – едва сдерживая дрожь, в голосе произнёс Тео. Гермиона тут же дёрнула головой и разорвала контакт. Шагнула на тропу и Тео последовал за ней. Она двигалась иначе, более плавно, изящно. - Это потрясающее место, не так ли? – донёсся до него её голос, когда они вышли на опушку, поросшую папоротником. – Спокойно, тихо… А главное, нет никаких проблем. Тео подошёл ближе и взял Гермиону за руку. - Ты уходишь от темы, - карие глаза блеснули недовольством, но он не намерен был делать вид что пришёл сюда любоваться цветочками, - Гермиона, целый год! - И что? – выпалила девушка, отдёрнув руку и повернувшись к нему лицом, на её виске запульсировала жилка. – Этот год был самым спокойным в моей жизни! Здесь я познала иные грани себя, я смогла обрести спокойствие, научилась новой магии! Здесь теперь мой дом! - Твой дом? – взорвался Тео. – Ты что, чёртова диснеевская принцесса?! Ты променяла меня на лесную глушь? Променяла нормальное существование и друзей на… это? Гермиона что-то прорычала под нос и засеменила прочь. - Что всё это значит, чёрт подери? – Тео последовал за ней, едва не упал, поскользнувшись на мокрой гладкой ветке. – Ты просто исчезла, не сказав никому ни слова, а теперь делаешь вид, будто всего лишь отправилась в отпуск! Ты хоть представляешь, через что проходили все мы? Через… Через что я прошёл пока сюда добрался! Поговори со мной и прекрати убегать. Я… Я… Я люблю тебя! Гермиона внезапно остановилась. Прижала к груди сжатую в кулак ладонь. Она полагала, что давно отделила себя от мира обычных людей, но… Слова Тео… Слова с тёплой магической природой, заставили её сердце откликнуться. Услышать, развернуться. Сырость образовала на его кудрях гладкий блеск, карие глаза взирали с волнением и страстью. Он часто дышал, от чего грудь ходила ходуном. Мгновение, и его пальцы обвили запястье, крепко, но безболезненно. - Умоляю. Вернись, - сказал Теодор, двинувшись ближе. - Не могу… - тихонько отозвалась Гермиона, чувствуя как губительна для её новых принципов такая близость. Тео умоляюще уставился на неё. Он мог её заставить, знал как минимум тридцать способов пленить даже самого умелого волшебника, но крайне важно было хотя бы пока что попытаться убедить Гермиону. - Почему? Что здесь тебя держит? - Всё, - усмехнулась Гермиона и прислушалась, прикрыв глаза к шёпоту листвы, - Здесь всё согласовано. Сильный поедает слабого, сезоны сменяют один другой, если не научишься особым чарам то погибнешь. Лес прекрасен и беспощаден, но честен… Он не обманывает, и забирает лишь тех, кто не посчитал нужным уважать его кодекс. Теодор потряс головой, слова Гермионы казались ему чем-то без здравого смысла. - Послушай, - он наклонился к ней, погладил по лицу и предпринял попытку призвать её к рационализму. – Это лес. Да, здесь красиво и спокойно, но ты человек. Ты великая волшебница и ты нужна там, в реальном мире. - Да неужели?! – вдруг громко выдала Гермиона металлическим тоном. – Нужна в реальном мире. Ха! – Гермиона запрыгнула на поваленное дерево и принялась ходить по нему на цыпочках, - А когда уже реальный мир поймёт, что мне тоже нужна его помощь?! Он только и делает, что сосёт из меня мою жизнь! Гермиона то, Гермиона это! Я любила его защищать, любила всем помогать, но… Кто на самом деле помог мне, когда я просила? Кто вернул маме и папе память, когда я не смогла это сделать даже после двадцатой попытки? Кто помог реабилитировать пострадавших после войны людей, которые тоннами слали письма? Все мои инициативы, направленные на поддержание простых волшебников или пресекались, или не получали достаточно финансов, пока кто-то там сверху устроил политическую борьбу! Конечно, это ведь так важно – думать, кто будет возглавлять очередной никому не нужный комитет, а не решать судьбы тех, кто из-за войны оказался по уши в проблемах! И самое отвратительное, все эти чинуши, что бок о бок стояли с нами против Тёмного лорда оказались лживыми говнюками, прикрывающими друг друга! Наступило затишье. Гермиона выдохнула и, спрыгнув, присела на мшистый ствол. Может она выдала слишком много? Горячая речь, в которой больше эмоций чем аргументов. Тео грустно улыбнулся. Теперь картинка в его голове сложилась. Он обошёл дерево и аккуратно опустился рядом с Гермионой. Понимающе закивал и приобнял за плечи, позволив положить голову на себя. - Ты сбежала не от нас. Ты сбежала от магической системы. - Я знаю, что это трусость, - проронила Гермиона, чувствуя родной запах и прижимаясь к Тео. – Но меня так всё достало, что я просто.. Увлеклась этими учениями и сбежала. Там говорилось о том, что природа никогда не нарушает свои законы… Что она всегда справедлива и даёт ровно столько, сколько нужно… Вдруг Гермиона почувствовала, как Тео взял её за подбородок и приподнял голову, заставив смотреть на себя. Всё такой же привычный озорной огонёк плясал в его глазах, несмотря на заметное изнеможение поисками. - Почему ты мне не сказала? Я же… Гермиона… - Я решила, что ты не разделишь мои новые взгляды. Подумала, одна ночь нужна нам чтобы вкусить этот плод и… завершить главу ни о чём не жалея… - Какую главу? – рассердился Теодор. – Ты… Ты думала, что если ты исчезнешь, я спокойно всё забуду и найду себе другую?! Гермиона кивнула, её руки потянулись к его лицу. Тео заметно смягчился. - Ну, вот он я, перед тобой. Кажется, твоя теория не сработала, - усмехнулся Тео. – Ты ошиблась Грейнджер. Нет никого и ничего в мире, что могло бы тебя заменить… Пальцы её забрались в его кудри и их лица сблизились, соприкоснулись носы. В горячих дыханиях ощутился оттенок той самой близости, по которой скучали оба. - Тео… Парень аж приоткрыл рот от наслаждения, которое возникло от того как она произнесла его имя. - Останься со мной здесь… - прошептала Гермиона и невесомо, но ощутимо поцеловала его в щёку. Жест соблазнения лесной нимфы, от которого у Теодора в груди разлилось возбуждающее тепло. - Это сумасшествие… Я не могу… Гермиона, мы должны вернуться… - Останься… - будто заклинание ещё раз повторила Гермиона и приласкала его висок, гипнотизируя взглядом. - … Нет… - Тео… - Я не… Я не могу… «Лесные нимфы, как и русалки способны околдовывать голосом» На той лекции на Гермионе были чёрные высокие гетры… Поцелуй в шею вырвал Тео из воспоминаний о школе. Гермиона перебросила через него одно колено и села прямо на пах. Сладкой судорогой свело низ живота, когда она принялась покусывать кожу под ухом Тео. Руками ловко отстёгивала пуговицы на пальто. - Что делаешь?! – буквально взмолился Тео, прикрывая глаза и проигрывая наслаждению. - Заколдовываю тебя, чтобы ты остался… - возбуждённо ответила Гермиона. Пальто улетело в папоротник уже спустя пару мгновений. Тео понимал, что она делает… Что если он хочет вырвать её из этого места, он должен сопротивляться… Но тоска по ней, чувства, которыми он был связан намертво с их первой встречи и её завлекающий мистицизм подавляли разум, буквально расплющивали его как как монету между рельсой и грузовым составом поезда. - Я скучал… - выдал Тео прижимая Гермиону к себе. Она приподнялась, вцепилась в Тео с жарким поцелуем. Губы обжигали друг друга, обменивались теплом, жадностью, и диким долгожданным опьянением. Гермиона несколько раз подвигала бёдрами и ощутила бугорок, недвусмысленно намекающий на то, без чего Тео пришлось так долго обходиться в её отсутствии. Но внезапно вспышка осознанности заставила Теодора оторваться от Гермионы. Она непонимающе на него уставилась, продолжив гладить лицо кончиками пальцев. - В чём дело? - Давай уйдём. Хотя бы до ближайшей магловской деревни, - Тео отчаянно искал компромисс. Прекрасная в своей диковатой растрёпанности девушка на это лишь ухмыльнулась и поцеловала его в нос. - А разве тебе будет не тяжело идти… - её рука скользнула по животу, вниз. – С этим? Глаза Нотта широко распахнулись, всё потому что сквозь ткань брюк он ощутил тугую и властную хватку её руки. Он шумно зашипел, в глазах лесная мгла поплыла белыми пятнами. - Этот лес принадлежит мне… - полился в ухо обжигающий шёпот. – Я тут госпожа и я не намерена тебя отпускать. - Что с тобой случилось? – процедил Тео, она продолжала терзать его просящий член сквозь ткань. - Я всего лишь стала нимфой… - ответила Гермиона и по-новому припала к его шее, лаская с таким упоением, что Тео побоялся взорваться раньше времени. Одежда на теле пошла трещинами, распадалась на составляющие, пока Гермиона применяла к коже на шее особую технику ласк языком. Изничтожив его пиджак и рубашку, она принялась осыпать плечи поцелуями. Каждый из них воспринимался Тео как воспринимается порез телом мазохиста. Горячая полуболь, от которой сердце танцует эйфорию. Он откинул голову назад, позволяя наконец без малейшего сопротивления делать с собой всё, что заблагорассудится. Эротично вздыхал, жаждал прикосновений лесной госпожи как сабмиссив самого извращённого внимания своего хозяина. Гермиона ощутила ещё более сильный прилив лавы к животу, видя каким податливым стал Теодор. Готов к любым её манипуляциям. - Тео… - она закусила мочку его уха, облизала её кончиком языка не разжимая зубов, - Ты, наверное, устал. Не хочешь лечь?… - Разве что под тебя… Заворожённый Тео облёк в слова мысль, которую хотел оставить для себя случайно, просто произнёс, утратив фильтр между головой и речью. Его уже ничего не волновало, кроме Гермионы… Он влюблялся в лес, влюблялся в ту ситуацию, в которую его занесло. Влюбился в неё второй раз и внезапно оказался поваленным на листья папоротника. Холодные сырые капли едва не зашипели на коже, когда Гермиона забралась сверху, стиснула его корпус коленями. Тео запустил руки ей в волосы и растворился в новых порциях рваных поцелуев. Ему было холодно, и при этом так до одури, так совершенно горячо. Подобный контраст в сочетании с запахом Гермионы, её инициативностью порождали внутри безумный поток. Она нависла над ним со знакомой диковатой искоркой в глазах. В следующее мгновение тело Теодора пронзило ледяным клинком, вдоль позвоночника пробежали жгучие мурашки. Гермиона ухмыльнулась, и второй раз прикусила его багровый сосок. Она искренне наслаждалась тем, насколько чувствительным был этот бывший хладнокровный слизеринец. Растекался в её руках растопленным маслом, повинуясь прикосновением с примесью магии природы. Природы, лежащей в основе самых пагубных инстинктов. Из тех, что ведут мотылька к райской погибели на раскалённом светом стекле. Его тело было идеально… Поджарое, с очерченными мышцами, впалым животом и волосками под пупком в цвет кудрявой шевелюры. Гермиона облизнулась и заставила пуговицу покинуть петлю. Тео безвольно дышал, чувствуя как кровь ещё активнее собирается между ног из-за предвкушения. Когда ткань поползла вниз к бёдрам, он прикусил губу и зажмурился. - А-а-ах! – ударилась вибрация о ствол ближайшей пихты и распалась. В эту секунду аромат хвои казался Тео самым сильным афродизиаком на планете, способным заставить сношаться даже камни. Он приподнялся на локтях и увидел, как Гермиона обнимает ручкой его орган. Водит ею вверх вниз, разглядывая будто диковину. - Расслабься, - прошептала она прямо в чувствительную кожу и тут же руку заменили её губы. Тео налился сталью, все его чувства сосредоточились бетонным напряжением в одном месте. И именно это место Гермиона со стоном удовольствия принялась активно ласкать орально. Это было настолько сильное переживание, что Тео едва не умер. Сделав несколько пробных движений, Гермиона добавила им интенсивности, заглатывая по самое основание, наслаждаясь ощущением его головки, прижатой к нёбу и солоноватым вкусом. Во время очередного движения Тео запустил руки ей в волосы и чуть сильнее придавил в себе, желая добыть ещё одну крупицу удовольствия к и так уже полной чаше. - А-а-ах! Гермиона… Да… Вот так… - лепетал он между стонами. – Ещё… Начал двигать бёдрами в такт но осторожно, чтобы не вызвать у девушки дискомфорт. Гермиона добавила руку, сжимала плоть у основания и не давала предоргазменной волне спуститься раньше времени. Как только Тео начинал слишком часто дышать, приподнимал бёдра над землёй, Гермиона тут же осаживала его. Стискивала колечко у основания, от чего Тео готов был выть, ибо напряжение выдавало в этот момент пульс боли и мощный укол блаженства. Она издевалась над ним. Умело насыщала вены эйфорией, не давала финишировать, заставляя Теодора шипеть, бить кулаками по земле, вырывать растения у головы с корнем. После очередной такой пытки, Тео уже не выдержал: - Умоляю, Гермиона! Кольцо из пальцев усилилось, Тео стиснул зубы и посмотрел перед собой. Безумные глаза Гермионы горели как у хищницы. - Ты останешься со мной? - Я не… Опять движения руки, опять приближающаяся точка, почти… Почти достиг… Но её пальцы всё портят, останавливая поток. - ГЕРМИОНА! Она вдруг привстала, наклонилась к его уху, Тео сквозь замутнённый сильнейшими ощущениями взгляд различил на её предплечье магическое сияние. - Непреложный обет… - Что? Как ты…? - Я научилась особенной магии в тех книгах. У нимф должен быть друг сердца… Свой... верный волчонок. Второй рукой Гермиона продолжала истязать измученную плоть, держа волю Теодора под своим контролем. Тео сдавленно выдохнул, понимая, что если он не высвободиться из этих тисков, его разорвёт на части. А чтобы высвободится нужно было сделать то, что хочет лесная царица. - Обещай, что отныне мы принадлежим друг другу… Обещай что ты не уйдешь без меня. Поклянись в своей верности! - Я… - Прошу, Теодор… Я не могу вернуться и не могу тебя отпустить… Без тебя я погибну… Какое-то критическое чувство сомкнулось где-то между сердцем и низом живота. Без неё Тео тоже грозила смерть, страшная. В россыпи острых чёрных скал на берегу океана. - Я твой… Тео оторвал руку от земли и прислонил к руке Гермионы, где переливалась магия. Сияние усилилось, перетекло в Тео, зажигая его будто бы заново. Очертило каждое ребро и растворилось в сердце. Гермиона переживала всё тоже самое, потерялась в ощущениях, в их искрящихся ударах друг об друга, в их опьяняющей восприятие волне. И вдруг, неведомая сила оторвала её от земли, перевернула на живот. Наконец в проявившейся реальности мелькнули руки Теодора, задрали подол ночнушки до лопаток. Он схватил Гермиону за бёдра и приподнял, притянув к себе. Эти чарующие изгибы, позвонки, две ямочки на пояснице… Ох Мерлин, как же он скучал…. Гермиона вскрикнула от внезапного проникновения. Ей было больно, ведь мужчин плоть не знала уже целый год. Но даже на эту боль она реагировала с каким-то блаженством, улыбаясь, вскрикивая от каждого толчка. Она знала, сейчас начнётся новая волна, самая приятная на свете, заставляющая забыть о существовании других органов, кроме тех, что существуют в горячей сцепке, в комке из острых ощущений. Так и произошло. Гермиона дрожала от каждого рваного животного толчка, стонала пошло, развратно. Проносилась эхом между деревьями, заставляла привыкших к тишине птиц взмыть в серое мутное небо. Тео продолжал и продолжал, заходясь от вдохов, от бешеного темпа. То наклонялся и целовал распалённую кожу на спине, оставлял влажные мазки языком. То наоборот откидывал голову в звуке похожем на оперный крик. Гермиона тоже кричала, с каждым разом всё громче. Запускала пальцы в сырой мох, выдирала его, складывала руки под головой и упиралась в них мокрым лбом. Удовольствие было единственной вселенной, где она существовала, где они существовали вместе. Тео держал её так крепко, что на коже остались синие отпечатки. Терзал усладой каждый нерв, особое внимание уделяя стенкам влагалища. Они так тосковали по этой наполненности и сузились за время воздержания. Тео разогнался, словно сумасшедший. Бормотал что-то нечленораздельное, отвесил упругой ягодице несколько шлепков. И понял, что сейчас ему никто не помешает достичь высшей точки, а главное, Гермиона, судя по всему, тоже приближалась к ней. Тео обвил руками её талию и как лев прихватил зубами за ушко, трахая изо всех сил, до брызг солнечных искр из её и своих глаз. И вот наконец райская судорога сжалась и тут же взорвалась внизу обоих животов. Гермиона сорвала голос в утробном крике, чувствуя марафон диких пульсаций, всасывающий в себя горячий поток. Тео содрогался над ней, протяжно стонал на ушко и прижимался бёдрами, изливаясь обильно и интенсивно. Конечно… Конечно он останется… Он готов был стать её единственным здесь до скончания веков. Спустя время весенняя сырость над лесом рассеялась и опустилась абсолютно кристальная ночь. Огонь трещал на вершине склона, тут же рядом сушёные травы отдавали в воздух свой аромат. Звёзды горели далеко в небе, а полумесяц купал в бледном освещении лицо Теодора. Он лежал на животе Гермионы, пока та плела венок из подснежников. Точно такой же, какой был и на её волосах. - Я бы и так согласился, – вдруг сказал Тео. - О чём ты? - Ты заставила меня пойти на это жестоким путём. Я бы вернулся, даже если бы ушёл. Не смог бы без тебя жить, так что… Гермиона усмехнулась и поместила венок на его голову, поправив угольные кудри. - Зато… Я сэкономила нам пару дней. А ты получил новый статус. - Да? И кто я теперь? Ветерок ласково потревожил волосы Гермионы. Она заправила прядь за ухо и нагнулась к Теодору. - Теперь ты - мой лесной царь…