Эффект приворотного кекса

— И после этого Драко всего лишь назначил тебе свидание в кафе мадам Паддифут?! — Джинни захихикала так коварно, будто это она заставила Малфоя это сделать, и сейчас гордилась тем, что натворила. — Так это же круто! Кормак отстанет. — Ты понимаешь, что что-то тут неладно? Не мог он просто так за один день поменять гнев на милость, — страдальчески прошептала Гермиона. — Мне кажется, это не Малфой. Это кто-то под оборотным зельем! Или его прокляли. Или он плетёт какой-то заговор… — Или он просто влюбился, — отмахнулась Джинни. — Мальчики любят девочек с характером. Гермиона только пожала плечами, разворачивая следующую коробочку. Гора подарков постепенно уменьшалась, но от их наполнения ей становилось неловко. Набор лучших тонко заточенных перьев, сертификат в «Фолианты и свитки» на двадцать галлеонов, различные угощения из «Сладкого королевства», ещё один сертификат в «Фолианты и свитки», шарф в цветах Гриффиндора, перчатки в тон к шарфу, ещё один сертификат… Кто бы не был её тайным поклонником, он оставил в Хогсмиде целое состояние. Вряд ли Маклагген… — Вряд ли Маклагген мог себе такое позволить, — изумленно прошептала Гермиона. Джинни пожала плечами и развернула кекс с шапочкой из розовой глазури. Она почти откусила кусочек, как Гермиона завопила: — Стой! Джинни замерла, не донеся выпечку до рта буквально на дюйм. — Думаешь, отравлено? — с подозрением спросила она, принюхиваясь к глазури. — Нет же! — Грейнджер нахмурилась. — Кекс… — она вздохнула. — Мне нужно узнать, что было в том кексе. Джинни согласно кивнула и слизнула с глазури украшение.

***

— Завтра всё должно быть идеально! — категорично заявил Малфой, расхаживая по своей комнате взад-вперёд. — Крэбб, Гойл, вы патрулируете площадь перед кафе. Забини, когда она зайдет, ты начнешь играть на лютне. — Но… я не умею играть на лютне! — возмутился Блейз. — И, вообще, Драко, ты здоров? — Я абсолютно здоров! — отрезал Драко. — Ладно, тогда играй на арфе. У тебя есть арфа? А парадный костюм? С бабочкой! — У меня есть только костюм твоей феи-крёстной, — закатил глаза Блейз. — С рюшечками и крылышками. — Да что с тобой не так? — низко прогудел Винсент. — Ты же только вчера назвал её грязнокровкой. — Не смей!.. — Драко замер, опустил вскинутую палочку. С удивлением посмотрел на свою собственную руку. — Это был не я. Тогда меня словно околдовали, заставили такое сказать… — Ага, конечно, околдовали. С рождения, — буркнул Блейз. — А сейчас добрая фея проснулась с семнадцатилетнего похмелья, схватилась за голову, и — Бибоди-бободи-бум! — превратила тебя из веретена в жабу. Или из деревянного человечка в туфельку… Знаешь, забудь. Я плохо помню магловские сказки. — Сказки! — глаза Драко заблестели. — Она прекрасна, как принцесса! Гойл покрутил пальцем у виска. Крэбб согласно кивнул. Забини схватился за голову. — Слушай, мы честно рады за тебя, — Блейз попытался подойти ко всему с другой стороны. — Но не кажутся ли тебе такие выводы излишне поспешными? — У меня уже всё распланировано, — Драко достал свиток и развернул его. Конец свитка укатился куда-то под кровать. — Вот, смотри. В конце февраля, после предложения на день всех влюблённых, я знакомлю её с родителями. Потом, в марте, мы летим знакомиться с её родителями. Летом свадьба на острове Мэн… — Забини почти задремал и встрепенулся на последних словах. — …А потом, в преклонном возрасте, мы умираем в один день в окружении наших детей и внуков. Конец. Повисла гнетущая тишина. Спустя пару долгих мгновений Крэбб подорвался с места и ошеломленно захлопал в ладоши. Драко победно ухмыльнулся и мечтательно улыбнулся. Забини схватился за голову и с отчаянным стоном рухнул на кровать.

***

Следующим днём первыми в расписании были зелья. Едва Гермиона зашла в класс, как обнаружила возле своего привычного места чей-то чужой котелок. — Гарри, ты знаешь, чей это? — зашептала она другу, сидящему по соседству. — Да, — он округлил глаза. — Это Малфоевский! Этот придурок что-то задумал. Хочешь, мы вмешаемся? Гермиона медленно покачала головой. — Не стоит. Я как раз собиралась с ним поговорить. Гарри ошеломлённо захлопал глазами, а Рон поднял палец вверх и с видом бывалого философа протянул: — Только наблюдая мы можем понять всю суть вещей. Не всегда истина — это правда, и не всегда правда — это истина. Гарри с подозрение воззрился на друга. Рон икнул и страдальчески поморщился: — У нас же тест сегодня! Вот я и выпил зелье «Острый ум» от Фреда и Джорджа. Только, кажется, слишком много. Там побочный эффект — синдром философа. Поттер в ответ только горестно вздохнул, смиряясь с ближайшими часами выслушивания философских цитат. В кабинет вошёл Драко. Он окинул ленивым взглядом класс, увидел Грейнджер и одарил её короткой ухмылкой. Гермионе резко стало не по себе. Почему-то задрожали коленки и покраснели щёки. Она уткнулась в учебник и начала повторять рецепт зелья, которое они должны были варить на следующем занятии. Малфой сел рядом и, опёршись на руку, посмотрел на неё. Не отрывая взгляда. А потом приблизился к её уху и улыбнулся, прошептав: — Доброе утро, моя гриффиндорская принцесса. Он сказал это с таким придыханием, что Гермиона от неожиданности поперхнулась. Откашлявшись, она сердито нахмурилась и уставилась на Малфоя. Драко ухмыльнулся: — Что, даже «Привет» не скажешь? В класс разноцветным вихрем вошёл всегда суетливый профессор Слизнорт, дав Гермионе возможность не отвечать. Он, как всегда улыбаясь, начал рассказывать о зелье, которое они будут сегодня готовить. Грейнджер удивилась отмене теста, но спрашивать не стала. Ещё одна странность — вместо оборотного, которое шло по программе, сегодня они изучали противоядие от любовных зелий. Гермиона нахмурилась. «Слишком странное совпадение». — Кто скажет мне, какой правильный цвет готового противоядия? — спросил Слизнорт у класса. — А какой цвет будет неправильным? — вслух начал разглагольствовать Рон. Все обернулись к нему. Он попытался закрыть себе рот рукой, но слова продолжили литься, как из рога изобилия. — Всё можно считать правильным, если мы готовы к неожиданным результатам. Что, если сварив чёрное зелье, мы изобретём лекарство от неизлечимой болезни? — Хорошая мысль, мистер Уизли, — добродушно сказал Слизнорт. — И все же, если мы хотим, чтобы зелье убирало любые любовные привороты? Да, мисс Грейнджер? — Розовое, сэр. — Отлично! Пять очков Гриффиндору. Ну-с, наполняйте котелки водой и приступайте к тонкому искусству зельеварения! Гермиона принялась за дело, стараясь не коситься на Малфоя. План был прост: сварить свое зелье, как всегда идеальное. Расспросить Малфоя о том самом дне, когда он съел кекс. Если она обнаружит в его рассказе хоть какие-то намёки на любовное зелье («Хотя тут уже ничего и не нужно, одна его улыбка стоит сотни намёков!»), то она попробует стащить один флакончик противоядия и подлить его Драко на свидании в кафе. Зелье Гермионы уже покраснело, когда Драко неожиданно заговорил: — Почему ты так смотришь на меня? Гермиона нахмурилась. — Как — так? — Как будто ждешь от меня неприятности. — Потому что ты Малфой. Ответ поставил ее в тупик. — И что с того? — Ты придурок, — сказала Гермиона, добавляя веточки рябины. — Постоянно оскорбляешь меня и кичишься своим мнимым превосходством. — Извини. Этого больше не будет. Что ещё? «Кажется, я схожу с ума. Малфой попросил прощения. Нет, он точно под зельем, возможно даже амортенцией?» — Гермиону пробил холодный пот. Но на деле она постаралась отвечать как можно более сухо. — А ещё ты ведёшь себя, как напыщенный павлин. Уж слишком зациклен на внешности. Постоянно поправляешь волосы, следишь за отсутствием складок на костюме… Малфой приблизился к её уху и прошептал: — Не знал, что ты так внимательно следишь за мной. Это можно засчитать как твоё признание в любви? Его рука накрыла её ладонь. Щёки Грейнджер вспыхнули ярче самого красного зелья. Гермиона вскочила со своего места и, стараясь сохранять невозмутимое выражение лица, подняла руку. — Могу я выйти, профессор? Мне что-то нехорошо. — Да, да, конечно, — Слизнорт махнул рукой. — На сегодня можете быть свободны. Сварите зелье в другой раз. Гермиона выскочила из класса, словно за ней гнался огромный дикий тролль. Она вышла на улицу и долго вдыхала зимний холодный воздух, прижимала ладони к щекам, чтобы охладить их. Наконец, она смогла взять себя в руки и вернуться в класс. Но опоздала. Все котелки были опустошены, а зелья либо вылиты, либо поставлены на хранение. Придётся действовать по-другому…

***

Этим же днем Кормак Маклагген возвращался из Хогсмида. Только что он отправил создателям приворотного зелья письмо, где слёзно просил прислать ему антидот и грозился жалобами в Британскую ассоциацию зельеваров. А ещё Маклагген заплатил за самую быструю сову до Лондона, чтобы получить ответ к концу недели. «Два галлеона десять кнатов, грабёж! — раздражённо думал он. — Если всё получится, подам на них в суд. Пусть возмещают убытки… и за моральный ущерб». Кормак зашёл в пустынный холл и замер. Слишком уж тихо… если бы он был более внимателен, то использовал бы заклинание и обнаружил бы Гермиону Грейнджер под дезиллюминационными чарами. Но его слишком занимали мысли о будущем выиграном суде, потому и подернутый рябью силуэт остался без его внимания. — Петрификус тоталус! — Гермиона ударила заклинанием в спину. Кормак выпрямился по струнке и застыл. Грейнджер, воспользовавшись этим, повалила его на пол и оседлала сверху, крепко сжимая бёдрами его талию. И только после этого отменила действие заклинания. «А-а-а? — задёргался Маклагген. — Это что, Уизли? Такой же железный зад, чтоб меня!» — Что было в том кексе?! — раздался свистящий шёпот. — Э-э-э? — Что. Было. В том. Кексе?! Маклагген выгнулся и улыбнулся, узнав Гермиону. «Она восхитительна в гневе… Валькирия, фурия, богиня!» — подумал он. — Клянусь, ничего такого! — затрепетал он перед палочкой, направленной ему в висок. — Просто кекс, клянусь! Гермиона размышляла. Кормак чувствовал, что она ему не верит, и страх за прекрасное лицо заставил его качнуть бёдрами, пытаясь сбросить наездницу с себя. — Хорошо, — наконец процедила «валькирия». — Отдай мне тот второй кекс и будь свободен. — А я его… съел уже, — соврал Кормак. На самом деле он давно уже выкинул почерствевшую выпечку. — Извини, Грейнджер. Ты же не хотела есть. — И ты… не чувствуешь ничего необычного? — замялась она. — Ты давишь мне на живот и я чувствую много чего, — открыто сказал он. — Больше всего, конечно, в штанах. Кормак ухмыльнулся, спиной чувствуя её смущение. — Ты отвратителен, — вздохнула она. — Протестую! — Кормак выгнулся, как кошка, и улыбнулся, чувствуя её напряжение. — Мама говорит, что я самый лучший мужчина на земле. — Она тебе врёт. Маклагген попытался пожать плечами, но вышло не очень. — Г… Гермиона?! Грейнджер вскочила. Маклагген, пользуясь случаем, тоже поднялся. И, увидев говорящего, съежился. Это был Драко Малфой, сжимающий в руках букет из несчётного количества роз. — Что ты делала верхом на этом… этом… — он запнулся. Его губы искривила грустная улыбка. — Как ты… Нет, не верю… — Драко, с тобой явно что-то не так, — внезапно сочувствующе сказала Гермиона, подходя к слизеринцу. Кормак, не сдержавшись, присвистнул. Даже если он раздобудет противоядие сегодня же, кажется, у него появился серьёзный конкурент. — Давай сходим к мадам Помфри, или к Слизнорту… — Со мной все хорошо! — Малфой бросил букет на пол. — А вот ты… как ты можешь вести себя так… так… — он вздохнул. — Сегодня свидания не будет, извини. Мне нужно всё обдумать. Он обернулся, злым взглядом разыскивая Кормака, но того и след простыл. Маклагген бежал по коридорам замка, то и дело оглядываясь и хватаясь за голову, понимая, как он влип. Возможно, пришло время просить Ирландию о политическом убежище. Ведь когда его афера раскроется — лишь вопрос времени. Драко нервно дёрнул головой, пригладил растрепавшуюся чёлку и пошёл прочь из зала. Гермиона, немного подумав, направилась за ним. Они пошли в сторону движущихся лестниц. Мимо сновали ученики. Среди толпы Гермиона выцепила взглядом Гарри и Рона. Рон, не переставая, изрыгал философские цитаты, со временем становившиеся все абсурднее. Гарри, терпеливо выслушивая друга, тащил его за собой. — Только тот, кто познал поражение, способен на победу. Что есть любовь без страданий? А есть ли страдания без любви? Кто мы? Люди или садовые гномы? — Рон икнул, на минутку запнулся. Буквально мгновение — и их с Гарри увлёк за собой поток учеников. Гермиона покачала головой. Сколько проблем из-за зелий! — Драко! — она догнала слизеринца и попыталась потащить за собой в один из безлюдных коридоров. — Драко Малфой, постой! Он поднял на неё грустные покрасневшие глаза. Гермиона вздрогнула, но все же упрямо потащила Малфоя за собой. Тот пошёл следом, неохотно переставляя ноги. Когда шумный коридор наконец остался позади, Грейнджер вздохнула и повернулась к Драко. — Мы сейчас же пойдем к Слизнорту и ты примешь одно зелье. Прошу, — почти взмолилась она. — Мне, конечно, приятно, что ты перестал оскорблять меня, но я… — Если ты только из-за этого с Маклаггеном… — Драко вздрогнул. — Клянусь, я больше никогда не оскорблю тебя! Ты дорога мне, Гермиона! Он говорил, словно в горячке. Глаза блестели, на щеках играл нетипичный румянец. Грейнджер покачала головой, не веря своим ушам. В груди горько ёкнуло сердце. — Не разбрасывайся такими обещаниями. А то ещё пожалеешь. Драко яростно замотал головой. Он шагнул вперед, взял её лицо в свои ладони. Нежно, словно касаясь невесомого облака, провел большими пальцами по щекам и поцеловал. Гермиона замерла, не зная как реагировать. В Малфое явно говорило какое-то приворотное зелье, но как сопротивляться, когда тебя так чувственно целуют? И она позволила себе ответить на поцелуй, хоть и прекрасно понимала, что это останется лишь воспоминанием, и не стоит так привязываться к явно больному… отравленному зельем человеку. Но сейчас, в этом пыльном коридоре, ощущая на себе жар до этого незнакомых губ, ей было очень хорошо. — Что здесь происходит?! — раздался недовольный голос Макгонагалл. Гермиона испуганно отпрянула от Малфоя и смущённо опустила глаза в пол. Замдиректора нахмурилась, разглядывая невозмутимого Драко. — К директору, оба. Сейчас же!