Танго мазохизма

      Удар.       Боль. Вокс отлетел на пыльную землю, по инерции прокатившись по дороге, и гулко ударился спиной о камень, издав болезненный стон. Из его рта потекла густая кровь, отчего появился неприятный металлический привкус, от которого Теле Демон тщетно попытался избавиться, отхаркиваясь. Подниматься он пока даже не пробовал, на долю секунды позволив себе отдышаться и проанализировать своë состояние.       По всему телу множество царапин, ушибов и ссадин. Спина ужасно ныла. Вероятно, вывих запястья — уж слишком больно им двигать. Процессоры перегреты, микросхемы горели, а монитор глючил, издавая странное потрескивание и искрясь. Костюм безнадёжно испорчен. А Сам Теле Демон уже на грани.       Стоит признать, Аластор умел знатно потрепать Вокса. Хотя на этот раз всë не так плохо. Главное — все жизненно важные органы в порядке и продолжали стабильно функционировать, что не могло не радовать. Раны, синяки — это всë мелочи. Это даже приятно. Бывали битвы и похуже, после которых телеманипулятору приходилось восстанавливаться несколько дней, даже с учётом того, что у демонов регенерация происходила гораздо быстрее: приходилось залечивать сильные переломы и слишком глубокие раны, а самое неприятное — менять вдребезги разбитый монитор на новый.       Справедливости ради, Аластор тоже не остался без травм. Вокс нанёс ему несколько ранений: с плеча Радио Демона густо капала алая кровь, а взъерошенные волосы и ожоги свидетельствовали о получении нескольких разрядов тока.       Безумный день сегодня выдался у Вокса. Тяжëлый рабочий график и нудные интервью, неожиданная встреча с Радио Демоном, словесная перепалка, едкие высказывания и ядовитые колкости, вдруг перетëкшие в битву, и вот он здесь. Лежал на грязной дороге, а к нему медленно приближалась красная фигура со сверкающими глазами и растянувшимся широким оскалом.       — Знаешь, — начал говорить Аластор, неторопливо подходя к Воксу. — Я надеялся, что за то продолжительное время, что меня не было, ты, друг мой, хотя бы немного набрался сил и ума, но, к моему сожалению, ты снова разочаровал меня, — наигранно печальным голосом произнëс он. Можно было подумать, что Радио Демон действительно жалел об этом, если бы Вокс не знал его так долго и не слышал в голосе, скрытым за радиопомехами, издëвки и наслаждения от контроля ситуации и собственной силы.       — Пошëл нахуй, ублюдок рогатый, — злостно выпалил Теле Демон, а в следующую секунду вдруг появившиеся возле него чëрные щупальца стремительно полетели в его сторону, желая схватить, скрутить и разорвать на куски, упиваясь криками и сладкой кровью. Вокс быстро среагировал и перекатился, уходя от атаки, вскочил и собирался нанести удар. Вуду куклы облепили его, не давая сделать задуманное, пытались укусить и оторвать что-нибудь от Теле Демона. Он раздражëнно откидывал маленьких проворных чертей подальше от себя, однако, с каждой секундой их будто становилось всë больше и больше. Заливистый сардонический смех, перемешивающийся с белым шумом, застилал всë пространство вокруг и застревал глубоко в динамиках и в сердце Теле Демона. Ярость поднималась из самых глубин его души, окутывая и электризовывая всë его тело, насыщая током и силой. В один момент, не выдержав, он весь заискрился электричеством и одним махом отбросил всех Вуду кукол от себя, пронизывая их высоким напряжением. Победная и злорадствующая ухмылка на его лице быстро сменилась удивлением и лëгким страхом, когда неожиданно подобравшееся ближе щупальце схватило потерявшего бдительность Вокса за ногу и, крутанув в воздухе, кинуло в сторону.       — Сука! — Только и успел крикнуть он перед тем как вновь встретился лицом с землёй.       Сознание Теле Демона держалось на грани. Ещё пара таких ударов, и он может не выдержать. Застилавшие его эмоции мешали трезво размышлять и вести продуманный бой. Это всегда было его главной проблемой в битвах с Аластором. Только этот олень мог вывести всегда прагматичного, невозмутимого и наиболее уравновешенного из всех Ви Теле Демона на столь яркие эмоции, вплоть до лишения электричества всего города.       Вокс попытался приподняться, однако, Вуду щупальца не дали ему сделать это. Они обвили его конечности, больно скручичая их, и прижали к земле. Он пытался избавиться от оков, извиваясь и рыча, но они не поддавались и сжимались лишь сильнее. Блять. Попался.       Сам Аластор тенью проплыл к нему и медленно вырос перед Теле Демоном, насмешливо улыбаясь. Встав сбоку, радиоведущий наклонился, разглядывая его. Ему явно доставляло удовольствие наблюдать за таким положением своего врага. Воксу так и хотелось плюнуть в эту самодовольную рожу. Что он, собственно, и сделал. Аластор без особых усилий уклонился, брезгливо поморщившись. Вокс скалился и всем своим видом показывал, что так просто он не сдастся.       Радиовещатель выпрямился и поднëс конец своей трости-микрофона к монитору Теле Демона, а затем неторопливо провëл им по боковой грани монитора. От такого действия Вокс испытал целый спектр эмоций. От ошеломления и смущения до отторжения и ярости. Он наклонил голову, пытаясь уйти от прикосновения.       — О, ты ничуть не изменился! Всë такой же, — презрительно сказал Аластор, опуская трость ниже, на шею. Нежно обвëл её, оставляя на коже Вокса мурашки, и резко надавил ровно на кадык. Теле Демон открыл рот и захрипел, пытаясь поймать воздух. Улыбка Аластора стала ещё шире, обнажая ряд острых зубов. Он надавил чуть сильнее, наблюдая за тем, как Вокс задыхается. Да, пожалуй, это были любимые звуки Радио Демона — хрипы, крики и вопли. Чудесная мелодия. С сожалением он прервал своë занятие, когда понял, что ещё немного и демон потеряет сознание.       — Какой «такой же»? — прохрипел Вокс, кашляя и пытаясь выровнять дыхание. В этот момент он ненавидел себя. Ненавидел за то, что встретил сегодня Радио Демона, за то, что начал сражаться с ним, за то, что проиграл и попал в такое положение, но больше всего потому что ему нравилось. Нравилось, что он проиграл, что Аластор почти задушил его, ему нравились эти мучения, ему нравилось внимание Аластора. Пусть он хоть тысячу раз проиграет, ещё одну тысячу умрëт, ещё две унизится, но пусть рядом будет Радио Демон. Пусть он будет причиной страданий Вокса. Лишь бы он не уходил. Это зависимость, одержимость, мазохизм или страшная болезнь — он не знает. Только вот нуждается в Аласторе слишком сильно. И отчаянно хватается за всë, что связано с ним. Это ужасно неправильно, ненормально, но так необходимо. Он ненавидел и себя, и Радио Демона за это. И в данный момент не понимал чего хочет больше: чтобы Аластор продолжил эту пытку или чтобы прямо сейчас умер самой мучительной смертью.       — Жалкий, — прозвучало, как резкая пощëчина. Аластор резко вжал каблук в грудь Теле Демона, выбивая из него ещё один болезненный стон. Взъерошенные красные волосы, потрëпанный вид, порванный пиджак и безумная сверкающая улыбка — идеальный в своей неидеальности Аластор сейчас вдавливал Вокса в землю и у последнего почти стоял. Радио Демон упивался унижением соперника, своей властью и контролем над ним, а Вокс упивался минутами, проведëнными рядом с Аластором. Действительно жалкий.       — А ты всë такой же самовлюблённый, эгоистичный, старомодный кусок гов!.. — Договорить Воксу не дали. Щупальца по мановению хозяина подняли демона в воздух и отбросили как можно дальше. Всë что он успел сделать — это сгруппироваться, чтобы не разбить или не сломать себе что-нибудь. Падение всë равно вышло слишком болезненным.       — Да сука, опять… — Прохрипел TV-демон, пытаясь встать. Ноги не слушались, а руки дрожали. Чëрт.       Аластор, взглянув на эту картину, решил, что на сегодня наигрался и этого ему достаточно, а потому лаконично попрощался, планируя уходить.       — До встречи, дорогой друг! — Крикнул Аластор.       — Чего? Ты уходишь сейчас?! — Отчаянно окликнул он Радио Демона. Нет, нет, нет. Вокс не хочет, чтобы он уходил. А вдруг он опять исчезнет? На семь лет, на десять или в этот раз навсегда? Телеведущий столько пережил за то время, что Аластора не было. Это было настолько мучительно, что хотелось вырвать себе сердце. Первые несколько лет он метался и терзался, пытался узнать хоть что-то о Радио Демоне, искал его, переступил через себя и прослушал все его радиоэфиры, чтобы понять куда он мог уйти, потому что в неожиданную смерть он не верил. Он был убеждëн, что умереть Аластор мог только от рук Вокса. Постепенно он начал успокаиваится, углубляться в работу и дела Ви, радиоведущий перестал ему сниться и мешать спокойно жить, хотя где-то в глубине души Теле Демон всë ещё ждал его. И когда Вокс почти полностью смирился с тем, что его просто нет, когда почти освободился от томительного чувства в груди, перестал чувствовать эту ужасную зависимость, Аластор вернулся. Вернулся и вновь вызвал своим образом этот трепет в сердце Теле Демона, эту потребность в его внимании, жгучую ненависть и презрение к его персоне. Вновь перевернул жизнь Вокса. Он чувствовал себя отвратительно рядом с Аластором, но ещё хуже вдали от него, особенно если он не знал, где он и что с ним. Он просто взял исчез на семь ëбаных лет! Теперь Вокс ни за что не допустит подобного. Он будет хвататься за него и брать столько, сколько вообще возможно. От одной лишь этой решимости у Вокса снова появились силы.       Аластор не ответил и действительно собирался просто уйти. Даже не добил его. Милосердный какой, сука. Вокс злился. Он не даст ему уйти, телеведущий ещё не взял свой максимум. Конечно, к продолжению битве он сейчас не готов да и победить Радио Демона не выйдет, но можно сделать кое-что другое…       Он, собрав все оставшиеся силы, обратился в ток и переместился по линиям электропередач прямо к Аластору. Не успел тот среагировать, как Вокс, появившийся позади него, схватил его за запястье и притянул к себе за талию. Лицо Радио Демона нужно было видеть в этот момент. Абсолютный шок и непонимание происходящего, отвращение к тому, что кто-то не просто дотронулся до него, но ещё и так небрежно и фривольно. По щелчку пальцев Вокса появилась музыка, и он закружил Аластора в танце.       — Что слаще твоих губ, родной? Только кнут твой; о нём лишь мечтаю, — вдруг запел Вокс, чем ещё больше обескуражил Аластора. Шаг, полуоборот, горячее дыхание совсем близко, шаг назад и прохлада, пришедшая за увеличившимся расстоянием между ними. — Каждый рубец — любовь двух сердец. И наш танец под танго мазохизма.       Аластор, полностью пришедший в себя, попытался взять контроль над ситуацией. Он замахнулся, целясь в экран Вокса, однако, тот успел перехватить кулак у своего лица, отвëл руку Ала в сторону, разворачивая его к себе спиной и прижимаясь к нему своей грудью, а затем слегка приобнял, чувствуя запах его волос. От него пахло кровью, старыми книгами и чем-то сладковатым. Эта смесь заставляла колени Вокса подрагивать.       — Пусть же чувства не тлеют, пылая! Лишь меня ты во снах расчленял. Ставь синяки, одежду мне жги, раз танцуем мы танго мазохизма, — продолжал сладко петь Теле Демон, и это было высшим признанием. Их движения мало походили на танец. Это было самое настоящее сражение. Вокс быстро закружил Аластора, прокручивая его вокруг своей оси. Радио Демон скалился, забавно прижимая уши к голове, и попытался щупальцами схватить телеманипулятора. Вокс отлично танцевал, возможно, даже лучше, чем бился, а потому он крайне грациозно и элегантно маневрировал, то отпрыгивая от щупалец, то прикрываясь Аластором, каждый раз сталкиваясь взглядом с его сощуренными глазами и жуткой улыбкой. Между ними почти физически чувствовалось напряжение, ненависть и желание причинить друг другу как можно больше боли. В глазах обоих горели безумные огни, и оба источали убийственные искры.       — Я пред тобой, покорный и нагой, и сердце на ладонь кладу: хозяин ты, — придерживая Радио Демона за спину, Вокс крепко прижал его к себе и положил когтистую руку Аластора себе на сердце, доказывая свои слова действиями. Радио Демон, не отрывая злобного взгляда от разноцветных глаз Вокса, сжал ладонь, проходясь когтями по груди, разрывая ткань костюма, нежную кожу и оставляя после себя глубокие порезы, отчего Вокс болезненно-сладко взвыл. — Стучит оно и просит об одном: подошвою стальной вонзи в меня шипы…       Он резко отстранил от себя Ала, чтобы затем вновь приблизиться и обжечь щеку дыханием. Отрывистые и грубые движения сменялись мягкими и плавными, чередуясь между собой. Казалось, пространство между ними нагрелось, словно раскалëнная лава, и тягучими горячими каплями оно распаляло партнëров, прибавляя им решительности, откровенности и злобы. Аластор замахнулся ногой, намереваясь пнуть Вокса, а тот очень ловко подхватил её под коленом, поднял выше и заставил радиоведущего прогнуться в спине, отклоняясь назад. Теле Демон плавно склонил гибкую фигуру почти к самой земле и провëл рукой по его бедру, так приятно ложившемуся ему в ладонь.       — Ты кусаешь больней, чем огонь, и я чуть дышу; так прекрасна агония. Всё тело горит, жар желанья и стыд, оттого я потею в нашем танго, — Вокс грубо поднял Радио Демона, едва не стукнувшись с ним лбом. Резкое движение со стороны Аластора, что могло бы посопутствовать выкручиванию из хватки, если бы не бдительность партнëра. Вокс отстранился и вновь закружил демона, а затем резко прижался к нему со спины, кладя ладони на быстро вздымающуюся грудь и чувствуя биение сердца. Одной рукой он поднялся выше, обхватывая тонкую шею, а вторая легла на впалый живот, ощущая, как резко он втянулся. От такой близости системный блок Вокса кипел, готовый вот-вот взорваться, тело словно ошпаривало жаром, а рассудок затуманивался. Аластор же всë сильнее закипал от ярости, его рога медленно росли, глаза наливались кровью, а от самого демона исходила зелëная угрожающая аура, так и говорящая о настроении своего хозяина. Он прокрутился в руках Вокса, поворачиваясь к нему лицом, но так стало ещё хуже. Теперь он оказался полностью прижатым к нему, всем своим телом ощущая тело Вокса, а их лица были в каких-то жалких сантиметрах друг от друга. Аластор рыкнул и оттолкнулся от него, однако, Теле Демон вовремя поймал его за запястье и вновь завертел в танце.       — Мой поводок тянешь, душишь сильнее. До сих пор ноет шея, когда вижу я пса. Этот розы цветок, что в зубах ты сжимаешь… Стать бы им я желал лишь: иглы в дёсны вонзать.       Ладони Вокса сомкнулись на тонкой талии, и он без труда поднял его в воздух, закружив. Аластор вновь зарычал, и его пальцы впились в плечи демона, отчего на них проступила кровь. Вокс аккуратно и нежно опустил его на землю, положил одну ладонь на спину, а в другую взял пальцы Радио Демона, обхватывая их и вытягивая руку в сторону, почти полностью распрямляя её в локте. Он повëл его в танце, быстро и ловко переставляя ноги, и Аластор, кажется, наконец принял условия игры, планируя и здесь победить соперника. Он подстроился под ритм партнëра, и Вокс не мог не отметить, с какой грацией и уверенностью танцевал радиовещатель. Они всё ещё бились, но теперь за то, кто будет вести в этом дуэте. Двое демонов пьяняще кружились в такт музыки, и издалека можно было подумать, что в танце вращались страстные любовники, а не заклятые враги.       — Я болен тобой, как заразой. На мне двадцать швов с прошлого раза. Спина — чистый лист, где танцует твой хлыст под чудесное танго мазохизма.       Полуоборот, выпад, шаги и опасный взгляд. Вокс чувствовал, как быстро и сильно бьëтся его сердце. Такое же тяжëлое дыхание опаляло его лицо и шею, когда он кружил Ала. Его лицо находилось так близко, так непозволительно близко, как Теле Демон и не смел мечтать. Его экрана порой касались пушистые уши Аластора, а шею щекотали волосы, и он чувствовал чистый восторг. Руки блуждали по худощавому, угловатому, но такому притягательному телу Радио Демона, пальцы сжимали тонкую талию, считали позвонки на его ровной спине и оглаживали мягкие бëдра, царапая кожу.       — На лбу — печать. Заставь меня кричать, и пни меня опять, и будь со мной всегда! — Вокс растягивал гласные, чëтко попадая в ноты, и пел от всего сердца, так неожиданно решившись открыться врагу. Это была его молитва, его мольба и просьба, такая чистая и откровенная, то, что он так долго копил в себе, не решаясь рассказать даже Ви. Потом будет жалеть, корить себя и винить за эти слова и танец, но сейчас, когда рядом с ним такое горячее и податливое тело, он полностью потерял голову и отдал всего себя моменту. Ему хотелось утонуть, утопиться и захлебнуться в этом внимании, сжечь весь чëртов мир и остаться здесь и сейчас навсегда. Он ощущал руки Аластора, оставляющие жгучие касания на спине и синяки на запястье, чувствовал его запах, видел его ядовитый взгляд, прикованный лишь к нему, и он желал пустить этот яд внутривенно, заполнить им каждую клеточку своего организма, затопить им все процессоры в голове и наконец насытиться.       — Да, это так! На мне твой Вуду знак, горячий твой кулак спалит сердце без следа…       Аластор, одной рукой приобнимая его за плечо, а во второй держа ладонь партнëра, вдруг закинул колено на его бедро и плавно подался корпусом вперёд, заставляя Вокса, отставив ногу, отклониться в обратную сторону и судорожно подхватывать все движения демона. Их лица были в миллиметрах друг от друга, телеведущий чувствовал опаляющее дыхание Аластора на своих губах, и это было самой ужасающей пыткой. Ещё чуть-чуть, ещё совсем немного, лишь слегка податься вперёд, вот они почти!.. Аластор резко отстранился, оставляя после себя пустоту и холод. Он обошёл Теле Демона, встав позади него и взяв ведующую роль в танце, теперь Аластор закружил Вокса. Он прижал его к себе и обвëл кончиками пальцев монитор телеведущего, отчего его экран заискрил, и на нём появился румянец. Широкая улыбка Радио Демона доходила почти до самых глаз. Он легко подбросил Вокса в воздух, придерживая его за талию, а затем опустил к самой земле, и Теле Демон, поддаваясь, плавно прогнулся в спине, грациозно отводя руку. Аластор поднял партнëра, и тот продолжил петь.       — Закури, поморщись от дыма, на плече выжги мне своё имя. Сломай мне таз. Всё это для нас. Так танцуем под танго мазохизма, — это были последние строчки песни. Музыка, кульминировав, закончилась. Вокс закинул ногу на бедро Аластора, прижимаясь к нему всем телом и чувствуя его тепло. Радио Демон подхватил его колено и приобнял за спину, оставляя пару царапин. Они так и замерли в этой позе. Вокс горел и пылал. Он ощущал эту будоражущую страсть, окутавшую их, и надеялся на то, что Аластор чувствовал тоже самое. Сердце бешено колотилось, пытаясь вырваться из грудной клетки. И вновь горячее дыхание, касающееся щëк и губ. Вокс слышал его прерывистые вдохи и выдохи. Чувствовал когтистую руку, сжимающую его бедро и пальцы, оглаживающие спину. Теле Демон таял и расплывался в его руках, и не важно что они делали: царапали, били, сжимали или гладили. Он чувствовал своим животом торс Аластора, а под ладонями тонкую талию, вздымающуюся при каждом вдохе. И сейчас Вокс как никогда сильно желал поцеловать его. Всë его нутро тянулось к этому существу, противореча разуму, отвергающему всë связанное с Радио Демоном. И он так надеялся, что это может быть хотя бы на каплю взаимно! Он смотрел в рубиновые глаза, ища в них ответы или хотя бы подсказку. Как же он хотел знать, что не он один томился и изнемогал, и не только у него спирало дыхание всякий раз, как он видел этот образ, являющийся ему и в ужасающих кошмарах, и в самых сладких запретных фантазиях. Как же хотел знать, что не только он зависим, и не только он чувствует этот безумный трепет, сравнимый лишь с самым сильным приходом.       Сейчас или никогда!       Он наклоняется, приближаясь к губам Аластора. Прикрывает глаза и тянется к нему. Как вдруг перестаëт чувствовать опору и едва не падает, разлепляя веки. Аластор расплывается в тени прямо в руках Вокса, а до его ушей доносится громкий смех с шумными радиопомехами. Радио Демон вновь выиграл.       — Блять.       Вокс так и остаëтся стоять не месте, не в силах даже опустить руки, держащие фантомный образ Аластора.       Вновь остаëтся один.