Когда позовет тебя море

      Холодный бриз Северного моря царапал гладко выбритые щеки. Леви вышагивал по причалу, торопясь в университет. Бумаги вываливались из рук, растрепывались ветром, удерживать их было той еще задачей, но Леви держал крепко. Слишком много важных знаний было на этих листах, чтобы скормить их морю.       В порту до невыносимости шумно и несет рыбой. Леви никогда не понимал тех, кому нравились морская романтика и сказки о пиратах. Он с удовольствием просиживал свои дни в кабинетах за книгами, изучая политическое устройство государства, законы и историю. Но каждый день проходил вдоль причала, чтобы добраться до университета. Дорога эта ему никогда не нравилась. Из-за вони постоянно приходилось задерживать дыхание, и в конце концов начинала кружится голова. Кругом грязь и сырость. Леви старался пройти мимо причала как можно скорее, проскочить, пытаясь не вымочить ноги в соленой морской воде.       Семья Леви не была простой. Глупые и неотесанные крестьяне были ему не ровней. Его род шел из древности, и семья множество поколений служила самому королю. Леви нисколько не претила возможность пойти по тропе предков. Он с удовольствием пошел учиться зная, что скоро займет место подле могучей и властной королевской длани.       Единственным пятном на их семье лежала старая сказка о прапрадеде Аккерманов, который бросил все, ради того, чтобы бороздить просторы морской глади. Он чуть не заставил все семейство распрощаться с близостью к монархам. Такое предательство простить было невозможно, но король был милостив, и отпустил старика браздить просторы океанов.       Черные пучины никогда не манили Леви. Он предпочитал спокойную, размеренную городскую жизнь. Здесь ему было по-настоящему хорошо. Теплое место во дворце уже было подготовлено, осталось закончить университет, и можно было смело расчитывать на то, что он будет обеспечен на всю оставшуюся жизнь.       Девушки его тоже любили. Леви нечасто захаживал в кабаки — брезговал, — но иногда встречался с интересными девицами, которым нравилась его образованность, чопорность и, что привирать, близость к королевскому трону.       Аккерман были его лишь слугами короля, но влиянием были не обделены. Из-за своей огромной силы и умения выходить сухими из воды, с ними считались все. Отец не любил говорить о прадеде, рассказывал только поучительные истории о том, как тот опозорил всю семью, чуть не лишив их всех места во дворце.       — Свихнулся от власти, бросил все и уплыл на первом же корабле — поминай как звали, — рассказывал отец, и Леви внимательно слушал эти рассказы, но в море его совсем не тянуло. Даже наоборот. Запах потных, грязных тел, язв, тухлой рыбы и вездесущей тины вызывал отвращение.       Нет, морем Леви никогда не грезил. Хотелось скорее пройти мимо галдящих потных моряков, крикучих чаек и оказаться в прохладных, чистых стенах университета. И ничто не могло заставить его притормозить и задержаться на пристани хоть ненадолго.       По крайней мере, так бывало всегда. До сегодняшнего утра.       Яркое солнце уже поднялось из-за горизонта, окрашивало небо в грязно-желтые оттенки. Морская вода походила на грязную лужу, но среди потных и зловонных тел взгляд вдруг уловил что-то, что совсем не подходило этому месту, резко выделяющееся и прекрасное.       Он совсем мимолетно, краем глаза уловил женщину. Нет, девушку.       Милое создание с длинными черными волосами, огромными, серыми, как грозовое небо, глазами взглянуло на него. Всего мгновение потребовалось Леви, чтобы обернуться, скользнуть взглядом по точеной фигуре и сердце пропустило удар. В глазах на мгновение потемнело, и видение тут же исчезло, так же быстро, как растворяется в тине морская пена.       Своей голове Леви упрямо верил. Она редко подводила его, и игры разума были ему чужды. Женским вниманием он совсем не был обделен, не успевал изголодаться, не могла эта красится просто почудиться ему.       Леви дернулся в толпу, но кругом были лишь зловонные тела мужчин. Ни единой женщины, кроме вездесущих куртизанок, на причале не было. Леви остановился, бегло осмотрел толпу, но никакой милой девушки он не увидел. Было ли это лишь странным видением? Может это была совсем юная проститутка, еще не грубевшая от мерзкой работы? Леви захотелось узнать.       Вдалеке залился колокольный звон. Леви очнулся, понял, что вот-вот опоздает на занятия. В голове прочно застрял образ красивой незнакомки, но, покрепче стянув бумаги, Леви отбросил все лишние мысли, спеша в университет.       — Как ты умудрился опоздать? Никогда за тобой такого не замечал, — сказал Фарлан, выискивая Леви на поляне посреди обеда. Он медленно жевал сочное яблоко, и сладость неприятно липла к рукам. Рядом настырно пролетала пчела, то и дело норовя присесть то на один бок яблока, то на другой. Леви все пытался отгонять ее, но пчела не сдавалась. В конце концов он принял то, что яблоком ему придется делиться. Главное было не проглотить пчелу вместе с куском яблока.       Но мысли Леви были совсем далеко отсюда, улетали за пределы яблока, университета и точных наук.       — Ты меня слышишь? — повторил Фарлан, и тогда Леви очнулся, посмотрел на него, а не сквозь, и покачал головой.       — Слышу. Задумался.       — Я вижу. Что с тобой? Перегрелся по дороге? День сегодня до невозможного душный.       — Все в порядке. Плохо спал в последние пару дней, чувствую себя немного рассеяно…       Леви мирно болтал с другом, а мысли все возвращались к таинственной незнакомке.       — Знаешь, мне почудилось, будто бы на пристани стояла прекрасная девушка. Я таких красивых здесь еще не видел. Но найти ее так и не смог. Не пойму, почудилось ли. Я уже схожу с ума от всех этих бумаг.       Леви кивнул на стопку, лежащую на скамейке рядом с ним, и Фарлан понимающе улыбнулся.       — Пора нам, друг, сходить с тобой выпить. Тебе уже женщины чудятся. Это от недостатка выпивки и вида женских прелестей.       Леви поморщился. Никуда не хотелось, но видение действительно взволновало его. Как бы не пришлось обращаться к врачу, тогда о спокойных последних днях в университете можно будет напрочь забыть.       Может и стоило отправиться и выпить.       — Второй раз предлагать не буду. Сегодня вечером жду у Чайки, попробуй не прийти, в следующий раз напою так, что придется тебя ногами веред выносить.       Леви слегка улыбнулся. Фарлан прекрасно знал, что Леви пьет мало, знает меру, да и не пьянеет вовсе. А в бары да кабаки захаживал только по случаю и очень редко. Но все же коротко кивнул. Голова устала от целого дня учебы, а предстояло выдержать еще столько же. Может, ничего страшного и не будет, если он немного передохнет и расслабится с друзьями.       «У Чайки» было одним из мест, граничащих с приличиями. Чайка вечно ходило по лезвию ножа, испытывая терпение властей и порочность посетителей.       Здесь было можно провернуть почти все. Но Фарлан любил это место за отличную выпивку и горластую Изабель, неизменно подносившую ему самую вкусную пинту пива.       Леви же атмосфера здесь совсем не нравилась. Как причал, только морем воняет чуть слабее.       Сегодня же здесь было невыносимо.       Какой-то пьяный старик, явно капитан корабля, весь вечер громко травил байки о морях. Все эти истории про кракенов и нептунов Леви слышал ни единожды и ни единому слову деда не верил. Но тот горланил со знанием дела, и люди к нему прислушивались.       Выпив немного, Леви все же смог чуть-чуть расслабиться.       Фарлан мило ворковал с Изабель, и Леви невольно прислушался к рассказам старика. Ничего нового. Все те же старые трюки и скучные байки.       — Эй, капитан, расскажи-ка ты лучше про то, как слетают с парусника моряки, шлепаясь в море без штанов.       По бару прокатилась волна смешков. Леви хоть и был школяром, но за словом в карман не лез.       — Зря ты так, щенок. Мал еще и глуп, — усмехнулся старик. — Налейте ему еще чего покрепче, сегодня я плачу.       Леви попытался отказаться. Не нужно ему было еще и это. Какой-то старик с деревянной ногой и гнилыми зубами, смрадный и едва ли живой, совсем не был пределом его мечтаний на этот вечер. Но старик проковылял до его столика и плюхнулся рядом.       — Что ж ты, щенок, обижаешь моряка. Неужто не уважаешь море?       Старик игриво подмигнул ему, и Леви нахмурился. К чему он клонил? Конечно ему не было никакого дела до соленой воды.       — Не понимаю, как можно посвятить жизнь такому грязному и неблагодарному делу. Пьянство и похабности — вот все, на что способны моряки.       Старик расхохотался.              — Думаешь, мы выбираем такую жизнь? Юн ты еще, щенок. Невозможно понять, когда тебя позовет море.       Леви удивленно смотрел в мутноватые, явно едва ли различающие происходящее глаза.       «Когда позовет море» прочно застыло в голове. Полная ерунда. Его-то уж этими сказками не пронять. У него есть дела на суше, вдали от плесени и вони потных тел с гниющей от морской проказы кожи.       Леви с шумом поставил на стол свою кружку с пивом. Липкая пена плескалась на замызганный стол. Леви поднялся с места, бросая на столешницу пару монет.       — Не нужно меня угощать, старик. Выпей за мой счет сам. И не рассказывай глупостей, — сказал Леви, и выскользнул из бара. Фарлана уже нигде видно не было, и в задумчивости, он остановил экипаж и помчался в поместье.