Ласточка

Большая разношёрстная компания завалилась в какую-то второсортную забегаловку, где, по словам Игоря, было дешёвое пиво, вкусное мясо и минимум любопытных глаз. Игорь и его коллеги были здесь завсегдатаями, но Серафиму это место пришлось не по вкусу. Здесь подавали к столу сырые овощи, грибы и несколько сортов мяса, которые каждый участник застолья мог поджарить на свой вкус, на вмонтированном в стол гриле. По мнению Серафима, задумка была хороша, но исполнение подкачало. В горячем воздухе разносились запахи палёного мяса и пота. Человеческий гогот смешивался в кафонию. Серафима угнетало чужое общество, и в то же время он чувствовал себя одиноко. Голосом занудной престарелой учительницы Игорь заранее предупредил: «корейцы — это самый пьющий народ в Азии, и они очень этим гордятся. Их хлебом не корми — дай перепить какого-нибудь иностранца. Я всё понимаю, но как бы не задевали ваше национальное достоинство — не поддавайтесь. Вам не победить в этой битве. Единственная возможность победить — это не ввязываться». — Смотрю, ты пить совсем не умеешь? — Серафим встретил его пылкую речь лёгкой ухмылкой, но, кажется, Игорь не понял юмора. — Валяй, — улыбнулся он. — Как говорится: умный учится на своём примере, а мудрый на чужом. Так что покажи мастер-класс, — Игорь похлопал его по плечу. Серафим начал подозревать, что он не нравится Игорю.  Когда к столу подали мясо для гриля, Серафим, пытаясь разрядить обстановку и поднять себе настроение, сказал что-то вроде: «Надеюсь, здесь нет собачатины». Это тоже была шутка, но Игорь опять не оценил его чувства юмора. Он посмотрел на него, как полного дебила, нанёсшего ему личное оскорбление. Неловкая улыбка сползла с лица Серафима, и он решил от греха подальше без надобности не открывать рот. Впрочем, данного себе слова Серафим не сдержал. Когда Андрей начал интересоваться, как прошёл его день, он в паре беглых фраз рассказал о минувших событиях, вскользь назвав Джехва «корейкой» . — Кореянка, — поправил его Игорь, вновь скорчив драматичную гримасу. — Корейка — это мясная вырезка, а девушка корейской национальности — кореянка. Серафим буквально физически ощутил, как в помещении стало нестерпимо душно. Компания Игоря ему претила, но избавиться от его общества он не мог, а потому решил не обращать внимания, цедя сквозь зубы безвкусное пиво. Серафим сам удивлялся своим спокойствию и выдержке. Кажется, это и есть взрослая жизнь: ты смотришь на раздражающего тебя человека и молча пьёшь пиво. Даже смерти ему мысленно не желаешь. Время тянулось, как жевательная резинка. Серафиму пиво и еда уже не лезли в горло, а Андрей, напротив, порядком захмелел. Его очень увлекала беседа со старым приятелем. За последние годы накопилось столько событий, что пары часов оказалось недостаточно, чтобы обсудить всё. — А как так получилось? — не понимал Андрей. — Ты же рэп-батлами занимался, концерты организовывал, а тут попал в кей-поп! Как тебя занесло в Корею, я представляю, но кей-поп?! — Так почти восемь лет прошло, — словно через силу улыбнулся Игорь, смазывая маслом раскалённый гриль. Масло шипело и пузырилось, придавая всему происходящему адского флёра. Голос Игоря в этой атмосфере звучал приглушенно и зловеще. — По образованию я вообще-то пиарщик, — он пожал плечами. — Как переехал в Пусан, тоже занимался батлами, но батлы… эта культура не сильно развита в Корее и не то чтобы развивается. Я был ещё молодым и борзым, думал, сейчас раскачаю этот мир — принесу настоящий рэп в это захолустье, но как видишь, это мир меня раскатал, — Игорь горько усмехнулся, поднеся до краёв полную стопку ко рту. — Зато я оброс знакомствами — можно сказать, проявил себя, — он поставил пустую стопку на стол. — Один знакомый увидел во мне задатки и пригласил на работу в Сеул. В Пусане ничего, кроме братанов, долгов и провалов у меня не было. Тогда я решил рискнуть. У агентства был непростой период, и все, кто мог разбежаться — разбежались, а мне бежать было некуда. Я ничего не терял и с ходу начал толкать идеи в нужные уши — первая идея выгорела, потом ещё одна, потом другая. По большому счёту мне повезло. Я тогда никого и ничего не знал. Я не понимал, как работает кей-поп. Я даже масштабы индустрии представлял смутно… — И как ты разобрался? — недоверчиво спросил Серафим. То ли он дошёл до нужной кондиции, то ли Игорь разбудил в нём любопытство. — Да я как-то постепенно во всё вник. У меня был незамыленный взгляд. Для начала этого хватило, а потом я посмотрел, как оно работает, помаленьку нахватался и наверстал. Ко мне стали прислушиваться, я закрепился, сделал парочку прибыльных проектов, и пошло как по конвейеру. — Парочку? — не понял Андрей, дожёвывая кусок подгоревшего мяса. — У тебя ещё кто-то есть? — Сейчас осталась только эта шестё… пятёрка, — запнулся Игорь. — Я занимаюсь только предебютами. Дорабатываю концепцию, подбираю репертуар, создаю промо, нахожу рекламодателей. Короче — готовлю старт. Если старт был успешным, я получаю премию, выхожу из проекта и берусь за новый. Мои полномочия на этом всё. — А если старт получился хуёвым? — спросил Серафим, продолжая давиться пивом. — У меня такого не было, — ответил Игорь, но тень задумчивости пробежала по его лицу. — Вру, был один провал — мужское трио. Вообще не хотел их брать, а потом что вышло, то вышло.  — Ты типа только девчонками занимаешься? — Получается, да. Так повелось, что девочки в нашем агентстве стреляют лучше. У нас нет ни одного долгоиграющего мужского проекта — парочка неплохих дорамных актёров, и в общем-то всё. За пацанов даже браться не хочется. Все как-то заранее уверены, что будет фигня, и по большому счёту даже не стараются. — На бойс-бэндах ведь больше зарабатывают… — удивлялся Андрей. — Так кажется со стороны, — свысока улыбнулся Игорь. — Мужские группы часто более популярны, но их фанбаза в основном девочки-подростки, а это не самая платёжеспособная аудитория, но самая шумная, это да. У женских групп среди потребителей много мужчин, а даже мальчики-подростки имеют на руках больше денег, чем ровесницы. Им на подработках лучше платят, родители карманных денег дают больше. И не забывай про рекламу. Женщины рекламируют всё подряд — длинноногая красотка продаст и дрель, и пылесос, и помаду. Так что по прибыли примерно одинаково, иногда у женских проектов её даже больше. — А каких-то там, блядь… ну, смешанных групп у вас нет? — не понимал Серафим. В его голове начал разрастаться туман. Сегодня ему следовало завязать с алкоголем, чтобы наутро складно соображать. — Это по меркам индустрии — самоубийство, — ухмыльнулся Игорь. — Время от времени появляются какие-нибудь маленькие агентства и, пытаясь выебнуться, делают нечто такое, но оно, как правило, даже до дебюта не доезжает… Серафим кивнул головой в стиле «я понял, но, признаться, совсем ничего не понял». Поначалу ему было интересно узнать, как работают над музыкой в Корее. Он думал, что за время своего короткого визита сможет чему-то научиться и почерпнуть интересные идеи, но в результате этот разговор быстро его утомил. Всё, о чём говорил Игорь — деньги. Серафим отнюдь не был художником-бессребреником. Музыка — это его работа, и денежки он ой как любил, но кроме денег было что-то ещё. Было важно чувствовать себя причастным к чему-то большему — искусству, если угодно. Люди, обычно окружавшие Серафима, были такими же. Они все очень хотели заработать, но не забывали во время обеда подумать о высоком. Его не поразило, скорее немного задело, что в музыке есть такие, как Игорь: люди, для которых всё, что находится за плоскостью прибыли, не имеет никакого значения. Самим своим существованием Игорь как будто обесценивал и опошлял работу и призвание самого Серафима. Стало немного мерзко. В какой-то момент он даже удивился, что Игорь с Андреем когда-то были друзьями. Впрочем, сколько воды с тех пор утекло? Может Игорь был совсем другим в те далёкие времена, когда по Краснодару ходили динозавры и миром правил батл-рэп? Закопавшись в своём телефоне, Серафим отодвинул от себя пивную кружку, и это было мудрое решение с его стороны. Утром его снова подняли ни свет, ни заря. Андрею предстояла примерка костюмов для грядущей фотосессии и съёмок клипа. Он собирался взять Серафима с собой, и тот не слишком сопротивлялся. Своих планов у него не было. Только всё оказалось зря. В обетованную стилистов его не пустили. Пропуск Серафима был значительно ограничен. Игорь обещал что-нибудь с этим сделать, но когда-нибудь потом. Андрей лишь сочувственно пожал плечами, но обещал отправить фотографии, чтобы друг определил кринжовость его нарядов по шкале от одного до десяти. Серафим кивнул головой. По большому счёту, его мало волновали образы Андрея, но, чтобы он не мотался по офису без всякого дела, Игорь оставил его в танцевальном зале — посмотреть, как танцуют корейские девчонки. Это обещало быть куда интереснее переодеваний рэпера. За вчерашними посиделками Игорь рассказал, что девчонкам изменили хореографию, переделав её под пятерых участниц и запихав туда Андрея. — Его вы, блять, тоже танцевать заставите? — ухмылялся Серафим. — Нет, но ему придётся красиво пройтись и один раз пафосно присесть в кадре на корточки. Только это потом — когда репетиции начнутся, — отмахнулся Игорь. Серафима смущало, что Андрея до сих пор не представили артистам, с которыми он собирался сниматься в клипе и в песне которых исполнил почти куплет. Это казалось парням неправильным. Как выразился Андрей: «Это как-то не по-христиански». Когда он спросил у Игоря, как скоро ему представят девчонок, тот очень удивился и, выкатив глаза на лоб, спросил: — А зачем? Андрей и Серафим стушевались, не найдя, что ответить. Наверное, у них так принято. Хотя Серафиму казалось дикостью, что артисты, работая над совместной песней, ни разу не общались друг с другом. Впрочем, он понимал, что это не его дело, и старался не лезть в чужой монастырь. Однако ему стало забавно, что он встретит этих загадочных девчонок раньше друга.  Игорь завёл Серафима в танцевальную студию и, пообещав, что через пару часов вернётся, оставил его одиноко стоять в углу. Серафим почувствовал себя собакой, оставленной на привязи возле маленького магазина. Его появление обошлось без ажиотажа. Девочки не обратили на гостя пристального внимания. В количестве пяти штук, они танцевали под одобрительные, а иногда не очень одобрительные комментарии маленького, но уж очень прыткого парня — наверное, хореографа. Иногда девочки поглядывали на Серафима, но делали это незаметно, не отвлекаясь от своей работы. Двигались они грациозно и слаженно. Иногда им включали фонограмму, иногда они танцевали без неё. Музыка была приятной и ненавязчивой. Серафим сразу обратил внимание на «яму» в треке, заготовленную специально для куплета Андрея. Он не единожды записывал с другом совместные песни и знал, какой инструментал подходит ему лучше всего. Хорошо, что в Корее тоже об этом знали. «Только не ржи», — пришло ему сообщение от Андрея. Друг прикрепил фотографию. На голову рэпера нахлобучили кислотно-зелёную кепку с плоским козырьком, а на шею повесили сразу всё: и какие-то красные бусы, и жемчужную нить, и золотые цепи… «А ты на стиле, — написал Серафим, расплывшись в широкой улыбке. — Но что-то в этом есть». «Ладно, как тебе девочки?» — спросил Андрей. «Как куколки. Выглядят все, как одна. Танцуют красиво». Отправив сообщение, он затолкал телефон в карман брюк, а когда вновь поднял взгляд, то увидел Джехва. Её он узнал с первого раза. Наверное, при должной сноровке этих куколок всё же можно отличить друг от друга? Джехва была как будто не из этого мира. Она старалась никому не мешать и, вжавшись в стену, наблюдала, как танцуют другие. Она отбивала ногою ритм и иногда повторяла руками движения бывших коллег. Это показалось Серафиму милым, но грустным. Поймав на себе его взгляд, она на мгновение испугалась, но, расплывшись в улыбке, помахала ему рукой. Серафим запоздало понял, что открыто пялиться на другого человека, наверное, не очень прилично, и, смутившись, помахал ей в ответ. Андрей отправил ещё парочку фотографий, но таких же забавных, как предыдущая, среди них не было. Его друг выглядел больше пафосным, нежели забавным. Ему всё шло. Как говорится — подлецу всё к лицу. Выключив музыку, хореограф что-то сказал девчонкам и торопливо покинул комнату. Наверное, он объявил перерыв. Схватившись за бутылки воды, девочки обступили Джехва, защебетав на своём корейском. Серафиму стало скучно, и он залип у себя в телефоне на десять, может, пятнадцать минут, а потом снова заиграла музыка. Он оторвал взгляд от яркого дисплея. Сбросив с себя шарф и тёплое серое пальто, Джехва разжилась обувью на высоком каблуке, и девочки принялись танцевать вшестером. Это было немного странно. Вроде движения остались те же, но что-то стало иным. Может, хореография вшестером была им привычней? Или танцевать для себя им нравилось больше? Они казались чуть менее слаженными, но куда более расслабленными, словно более единёнными. Может, они просто ещё не привыкли к своему урезанному составу? Думая об этом, Серафим поймал на себе взгляд Джехва. Сейчас она казалась уверенной и счастливой. Двигалась девушка ничуть не хуже других. Он не понимал, из-за чего её убрали из группы? Игорь говорил, что она как-то выделялась на фоне других участниц, но Серафим не мог взять в толк, что именно было не так. Он смотрел, и всё казалось ему органичным. Но жираф большой — ему видней. Сам не понимая зачем, Серафим показал Джехва большой палец. Она улыбнулась ему в ответ. Всё же она была по-детски очаровательной. Даже секусально двигая бёдрами, присаживаясь в танце и раздвигая колени, она всё равно казалась ему изумительной куколкой. Может, поэтому её убрали из группы? Она казалась слишком невинной для подобных танцев. Хотя кто разберёт этих корейцев? Зачем вообще Серафим пытался об этом думать? Это же никак его не касалось… Внезапно девочки перепугались и бросили танцевать, застыв по стойке смирно, словно рота солдатиков перед старшим сержантом. Музыка продолжала играть. Это была слишком неожиданная и резкая перемена. Оглядевшись, Серафим заметил Игоря. Широко распахнув дверь, он, злобно сверкая глазами, подошёл к Джехва и, схватив её за локоть, принялся отчитывать. Побледнев, она опустила взгляд и втянула голову в плечи. Иногда она пыталась ему возражать, но он каждый раз осекал её буквально на полуслове. Сердце Серафима сжалось. Отчего-то стало жаль девушку. Что она сделала не так? Разве были причины так с ней обращаться? Может, он чего-то не знает? Просто не понимает, как у них всё здесь устроено? Он одёргивал себя, думая, что это не его дело. Вроде бы знал, что в чужой монастырь со своим уставом не лезут, но ему было неуютно просто стоять и смотреть. Компромисса с совестью не получилось. Подойдя к Игорю, он положил руку ему на плечо. — Эй, ты давай полегче что ли, — попросил он. — Она же всё-таки девочка… — Девочка? — изумился Игорь. Слова Серафима обескуражили и поставили его в тупик. Охваченный недоумением, он отпустил руку Джехва. — Какая она к чёртовой матери девочка?! Она стажёр! Ты же понятия не имеешь, что это за кодла! Это змеиное гнездо! Каждая из этих, прости господи, девочек, готова мать родную продать, передавить остальных и сожрать тебя заживо, лишь бы выползти на сцену. Девочки, блядь! Поработаешь здесь месяц-другой, и навсегда разочаруешься в бабах. С волками жить — по-волчьи выть. Игорь махнул рукой, повелевая Джехва скрыться куда-нибудь подальше. Она поняла его без слов. Прихватив свою одежду, Джехва торопливо скрылась за дверью, немного задев плечом застывшего на пороге Андрея…